фициальное  заявление.  Терри  созывает
пресс-конференцию.
   Едва она  открыла  свои  планы  Терри,  тот  попросил  назначить  его
пресс-секретарем. Нили была тронута и обрадована.
   - Папа, я понимаю, что поставила тебя в немыслимое положение  и  тебе
придется умыть руки, поэтому не рассчитываю...
   - Умыть руки?! - Он принял позу принца Филиппа и нахмурил благородный
лоб. - Моя дочь, бывшая первая леди Соединенных Штатов, баллотируется  в
сенат, а я должен делать  вид,  что  мне  это  безразлично?!  Завтра  же
попрошу Джима Миллингтона связаться с  тобой.  Эккермен  хорош  в  своем
деле, но без помощи ему не обойтись.
   Неужели отец  после  всех  возмущенных  тирад  наконец  сдался?  Джим
Миллингтон - лучший специалист  по  проведению  избирательных  кампаний.
Если он согласится - успех обеспечен.
   Люси, желая убедиться, что больше нападок на ее драгоценную  маму  не
ожидается, смело выступила вперед.
   - Так вы больше не станете забивать ей голову всякой туфтой?
   - Люсиль, это не твое дело. Я сделал все возможное, чтобы  разубедить
Нили, но поскольку она отказалась слушать,  у  меня  нет  иного  выбора,
кроме как поддержать ее.
   - Вот это да! - завопила Люси.
   Нили улыбнулась и встала.
   - Почему бы тебе не остаться на ужин, папа? Сегодня вечер пиццы.
   На лице Личфилда промелькнуло нечто вроде разочарования.
   - В  другой  раз.  Мы  с  твоей  мачехой  приглашены  на  коктейль  к
Эмберсонам. И не забудь, что в воскресенье она ожидает к  обеду  тебя  с
девочками.
   - Хотите сказать - с Баттон, - пробормотала Люси.
   Мачеха Нили пришла в ужас от Люси, но с первого взгляда  влюбилась  в
Баттон,  которая  даже  сейчас  была  одета  в   возмутительно   дорогой
костюмчик, купленный бабушкой.
   - Это потому, что Беатрис никогда не ругается за столом.
   - У меня случайно вырвалось. И на этот раз не могли бы  вы  попросить
ее купить пончики или что-нибудь в этом роде?
   Джеймс  Личфилд  неодобрительно  нахмурился  и  укоризненно   покачал
головой.
   - Если она забудет, нам с тобой придется пойти и купить самим.
   - Правда?
   - В отличие от некоторых я пустой болтовней не занимаюсь.
   Люси радостно ухмыльнулась:
   - Отпад!

***

   Каким-то образом им всем удалось пережить  воскресный  обед.  Вечером
Нили укачала Баттон и помогла Люси с работой по истории. В  одиннадцать,
когда в доме все стихло, она ушла в  спальню,  разделась  и  улеглась  в
постель.
   Днем, как всегда, она старалась  не  думать  о  Мэтте,  но  по  ночам
приходилось труднее, особенно в  воскресенье  -  вероятно,  потому,  что
впереди уже маячила очередная одинокая неделя.  Без  него.  Сначала  она
пробовала уговорить себя  забыть  его,  но  успеха  не  добилась:  тоска
ощущалась по-прежнему остро. ++
   НОЧИ СТРАСТИ С ПЕРВОЙ ЛЕДИ АМЕРИКИ
   Мэтт Джорик

   Ничего не скажешь, Корнилия Кейс - горячая штучка,  и  неудивительно,
поскольку ее муж, бывший президент Соединенных Штатов  был...  -  можете
себе представить?! - ГОЛУБЫМ!

   Нили представляла, что очерк Мэтта будет написан именно в этом ключе,
но, как выяснилось, ошиблась. "Чикаго стэндард" опубликовала  серию  его
эксклюзивных статей вскоре после  того,  как  Нили  вернулась  домой,  и
теперь она вспоминала убористые газетные строчки.

   Впервые я увидел Корнилию Кейс  на  стоянке  грузовиков  недалеко  от
Макконнелсберга, штат Пенсильвания, где она спасала очередного  ребенка.
Спасение детей удается ей лучше всего, так как этим она занималась почти
всю жизнь. Когда она терпит  неудачу,  что  бывает  довольно  часто,  то
принимает ее ближе к сердцу, чем большинство ее единомышленников, но  об
этом потом.
   Тогда я не  знал,  что  передо  мной  Корнилия  Кейс.  Выглядела  она
довольно странно: синие шорты, дешевые белые тапочки и желтая блузка для
беременных с узором в виде шагающих утят;  волосы  коротко  острижены  -
словом, женщина на сносях, переживающая не самые легкие времена.
   Ни в одной статье о ней не упоминалось, что у леди есть  характер,  и
еще какой! Поверьте, это так. При всем своем безупречном воспитании Нили
Кейс способна атаковать врага, если очень расстроится. А  я  определенно
доставил ей немало неприятных минут...

   Очерк  Мэтта  публиковался  по  частям  в  шести   выпусках   "Чикаго
стэндард",  после  его  цитировали  и  анализировали  во  всех   крупных
телеграфных агентствах, журнальных и газетных издательствах, радио  -  и
телестудиях. Мэтт описывал судьбу девочек, случай,  который  свел  их  с
Нили, историю на крытом мосту, обед у Гренни Пег  и  конкурс  двойников.
Рассказал о Бертис и Чарли, о той ночи, когда он понял, кто  перед  ним,
не забыл упомянуть о Сквиде и "Мейбл", Нико и доме Джоанны.
   И в каждой статье автор строго определял, о чем  стоит  писать  и  до
каких границ позволено  дойти.  Он  не  скрыл  деталей  ее  побега,  дал
читателям понять, как нелегко подчас приходится первым леди,  подшучивал
над пристрастием Нили к пикникам, играм с  фрисби,  магазинам  уцененных
товаров  и  не  скрывал  восхищения  ее   преданной   заботой   о   двух
девочках-сиротах. Сначала Нили была недовольна, что он так много говорит
о детях, но потом поняла: удовлетворив так быстро  любопытство  публики,
он сбил со следа гончих, которые иначе не дали бы ей  жизни.  Тем  самым
Мэтт  сделал  куда  больше  для  их   спокойствия,   чем   целая   армия
телохранителей.
   Не утаил он от читателей ее политических амбиций, нежелания и  боязни
брать на руки здоровых малышей, хотя в изображении Мэтта  ее  невроз  не
казался позорной слабостью. Скорее неизбежностью.
   Мэтт ни словом не упомянул ни об их связи, ни о  Деннисе.  Он  просил
доверять ему. А она не сумела. И теперь говорила себе, что следовало  бы
помнить о  его  невероятно  развитом  чувстве  долга  и  не  судить  так
поспешно.
   Хотя Мэтт вторгся в ее замкнутый мирок куда бесцеремоннее, чем  любой
другой журналист, он  сумел  превратить  национального  идола  в  живую,
страстную женщину. Поведал, как она заботится о людях, как  восторгается
самыми  простыми  вещами,  как  предана  своей  стране,   как   увлечена
политикой, хотя Нили  не  очень  понравилось  его  определение  "наивная
оптимистка". В статьях Мэтта она казалась куда более уязвимой, чем  себе
представляла, но в  то  же  время  он  подчеркивал  ее  глубокое  знание
обстановки в стране.
   Только в описаниях своих отношений с Нили он отступал от правды, и  в
итоге ей самой  приходилось  отвечать  на  щекотливые  вопросы.  Барбара
Уолтерс постаралась загнать Нили в тупик.

   Б. У.  Миссис  Кейс,  в  целой  серии  статей  Мэтт  Джорик  подробно
описывает ваши чувства  к  девочкам,  но  почти  не  упоминает  о  вашей
совместной жизни. Не можете ли просветить нас на этот счет?
   К. К. Мэтт - прекрасный журналист  и  написал  обо  всем  куда  более
детально, чем удалось бы мне. По-моему, он почти ничего не упустил.
   Б. У. И все же, как вы могли бы охарактеризовать ваши отношения?
   К. К. Поединок двух упрямцев,  пытавшихся  решить,  что  для  девочек
лучше всего. Подчеркиваю: упрямцев.
   Б. У. Мэтт упоминал о ваших спорах.
   К. К. (со смехом). Их никогда бы не было, если бы  он  так  часто  не
оказывался не прав.

   От смеха закололо сердце. Как противно притворяться!

   Б. У. И вы по-прежнему друзья?
   К. К. Как нам не быть друзьями  после  такого  приключения?  Вы  ведь
слышали о фронтовом братстве? Пусть солдаты  больше  не  увидятся  после
войны - все равно между ними навсегда сохранится особая связь.
   Б. У. С тех пор вы разговаривали с Мэттом хоть раз?
   К. К. Пока он остается законным опекуном  девочек;  кроме  того,  нам
нужно обговорить условия удочерения, так что мы, разумеется, общаемся.

   Нет нужды говорить, что общаются они через поверенных.

   Б.  У.  Хотелось  бы  уточнить:  между  вами  не  было  романтических
отношений?
   К. К. Романтических? Но мы были знакомы всего неделю. И не  забывайте
о наших крайне активных  дуэньях.  Боюсь,  пуститься  во  все  тяжкие  в
присутствии детей было бы крайне затруднительно.

   Очень затруднительно. Но вполне возможно.
   Затянув пояс голубого  шелкового  халатика,  Нили  подошла  к  комоду
вишневого  дерева,  на  котором  стоял  музыкальный  центр,  и  включила
проигрыватель компакт-дисков, приглушив звук. Божественный  голос  Уитни
Хьюстон, поющей балладу о разбитом сердце, бальзамом пролился на душу, и
по щекам Нили полились первые жгучие,  постыдные,  но  такие  нужные  ей
слезы.
   Потому что она всегда будет его любить....
   Прижав руку к груди, она слушала скорбные слова.
   Сладостно-горькие воспоминания...
   Нили достала  со  дна  гардероба  коробку  и  уселась  по-турецки  на
постели. Вот они, ее сладостно-горькие воспоминания: спички из заведения
"Гренни Пег", гладкий речной камешек, который она нашла на крытом мосту,
маленькое ожерелье и розовая роза, которую он сорвал для нее в ту  ночь,
когда они бродили в окрестностях старого сельского дома. Сухие  лепестки
вот-вот рассыплются.
   Нили поднесла ее к носу, но аромат уже выветрился.
   Он - второй мужчина, которого она полюбила. И второй, кто не  ответил
на ее любовь.
   Песня началась снова.
   Эта  жалость  к  себе,  потворство   собственным   переживаниям   так
мелодраматичны! Ей хотелось смеяться над собой. Вот только почему-то  не
получалось.
   Сладостно-горькие воспоминания...
   Только раз в неделю, чтобы немного утешиться. Неужели это так ужасно?
Всего раз в неделю, чтобы потом пережить следующие шесть одиноких дней и
ночей своей жизни.
   Она будет всегда любить его...

***

   У Мэтта было все, что можно вообразить. Деньги. Уважение  окружающих.
Любимая работа. Личная жизнь.
   Вечером он всегда находил фланелевую  рубашку  там,  где  оставил  ее
утром. Открывая шкафчики в ванной, неизменно видел лишь крем для бритья,
дезодорант, лейкопластырь и тальк для ног. Никто не воровал его шипучку,
не оставлял плейеры где попало, не пачкал новый ковер  чикагского  дома,
который он снимал на Линкольн-парк.
   Отвечал он только за себя. Мог в последнюю минуту изменить планы, без
помех  смотреть,  как  проигрывают   "Медведи"   , звонить приятелям  и  предлагать  побросать  мяч  в  корзину.
Идеальное существование.
   Почему же он чувствует себя обманутым и обойденным?!
   Мэтт отбросил непрочитанную газету. По субботам он обычно отправлялся
с утра на Фуллертон-Бич и гулял вдоль озера,  но  сегодня  почему-то  не
хотелось.  И  вообще  ничего  не  хотелось.  Может,  завтра   попытается
что-нибудь написать...
   Мэтт   осмотрел   гостиную,   обставленную   огромными   креслами   и
сверхдлинным диваном.  Интересно,  ладит  ли  Люси  с  девочками  в  той
шикарной частной школе, куда сунула ее Нили?  А  Баттон?  Выучила  новые
слова? Скучает ли по нему? И вообще, думают ли они о нем?
   А Нили... похоже, собирается занять кресло Холлингса в сенате. Он был
счастлив за нее... действительно  счастлив...  только  вот  не  понимал,
почему каждый раз, когда видел ее очередное фото  в  туалете  от  кутюр,
чувствовал себя так, словно ему нож в сердце вонзали!
   Мэтт измучился от собственных мыслей, устал  быть  наедине  со  своим
несчастьем. Он решительно переоделся в  спортивные  шорты  и  уже  хотел
выйти на пробежку, когда в дверь позвонили. Не хватало ему  еще  веселой
компании в субботу утром!
   Он рассерженно откинул засов.
   - Какого...
   - Сюрприз!
   - Сюрприз! Сюрприз!
   - Сюрприз!
   Все семеро. Семь сюрпризов. Сестры ворвались в  комнату  и  принялись
обнимать единственного брата.
   Мэри Маргарет Джорик Дубровски... Дебора  Джорик...  Дениз  Джорик...
Кэтрин Джорик Мэтьюз... Шэрон  Джорик  Дженкинс  Грос...  Жаклин  Джорик
Имс... и сестра Энн Элизабет Джорик.
   Толстушки и худышки, хорошенькие и не очень, хлопотливые  домохозяйки
и блестящие специалистки, замужние, одинокие, разведенные  и  даже  одна
невеста Христова - все нагрянули к нему домой.
   - Ты показался таким угнетенным, когда говорил с нами...
   - ...что мы решили собраться и навестить тебя.
   - Чтобы немного развеселить!
   - Прочь с дороги! Мне нужно пописать!
   - ...надеюсь, у тебя есть кофе без кофеина?
   - О Боже, мои волосы! Почему вы не сказали, на кого я похожа...
   - ...позвонить по телефону и вызвать няню к детишкам.
   - ...вся эта шумиха совершенно тебя вымотала...
   - Черт! Зацепила колготки...
   - ...для чего тогда сестры?
   - ...у кого-нибудь есть аспирин?
   Не успев войти, они одна за другой принялись отводить его в сторону.
   - ...так волнуюсь за Кэти. С ее булимией...
   - ...выпотрошила всю свою "Визу".
   - ...должна поговорить с тобой насчет Дона. Знаю, он тебе никогда  не
нравился. Но все же...
   - ...яснее ясного, этот чертов профессор ненавидит меня.
   - ...стоит поменять работу или...
   - ...конечно, все двухлетние дети несносны, но...
   - ...вопрос о причастии. Тот факт, что отец  Френсис  может  освятить
облатку, еще не...
   Уже  через  час  они  ухитрились  измазать   помадой   майку   Мэтта,
передвинуть его любимое кресло, сунуть  нос  в  его  личный  органайзер,
взять в долг пятьдесят баксов и сломать кофеварку.
   Господи, как же он был им рад!
   Две  сестры  остановились  в  отеле  "Дрейк",  еще   две   собирались
переночевать  в  доме  Мэри  Маргарет   на   Оук-парк,   остальные   три
оккупировали жилище Мэтта. И поскольку он все равно мучился бессонницей,
отдал им свою громадную кровать, а сам занял спальню для гостей.
   И как обычно, проспал всего два  часа,  долго  вертелся  и,  наконец,
спустился вниз и уселся в гостиной, глядя в окно. Перед  глазами  стояла
Нили наутро после ночи любви: волосы растрепались,  щеки  порозовели,  а
глаза...
   - Мы просто невыносимы, верно?
   Мэтт обернулся и увидел Энн - в уродливом темно-сером халате, похоже,
том же, который она любила носить перед  уходом  в  монастырь.  Курчавые
непокорные волосы торчали упругими завитушками. Круглое лицо  озабоченно
хмурилось.
   - Совершенно невыносимы, - согласился он.
   - Конечно, не следовало жаловаться тебе  на  церковную  политику,  но
остальные монахини ужасно консервативны, и... - Она грустно усмехнулась.
- Вечно мы обременяем тебя своими проблемами. Женщины  семейства  Джорик
сильны, независимы и остры на язык,  но  стоит  им  оказаться  рядом  со
старшим братом, как мигом превращаются в маленьких беспомощных дурочек.
   - Ничего страшного Я, во всяком случае, не возражаю.
   - Возражаешь, и еще как. Но я тебя не виню.
   Мэтт улыбнулся и обнял сестру.  Ну  и  врединой  она  была  когда-то.
Совсем как Люси... Горло стиснуло болью.
   - Мэтт, что-то неладно?
   - С чего ты взяла?
   - Ты должен быть на седьмом небе, а  это  не  так.  Ну  подумай,  как
должен чувствовать себя автор самого  сенсационного  в  году  репортажа?
Вернул свою работу, получил  предложения  от  лучших  газет  и  журналов
страны. Все, к чему ты стремился, осуществилось. Но счастья тебе это  не
принесло.
   - Ошибаешься. Я счастлив.  Честное  слово.  Лучше  расскажи  об  отце
Френсисе. Чем он так довел тебя?
   Энн мгновенно проглотила наживку, и это избавило его от необходимости
выкладывать  то,  что  было  трудно  объяснить  даже  себе  самому.   Он
действительно получил все, но при этом ненавидел себя лютой ненавистью.
   Вместо хоккейного матча он хотел поехать на пикник. Вместо  очередной
пробежки - посадить малышку Баттон в песочницу и побросать фрисби  с  ее
старшей сестрой. Вместо свидания с одной из бесчисленных  особ  женского
пола, осаждавших его, как осы - мед, прижать к себе милую упрямую первую
леди с глазами цвета неба над Америкой.
   Милую упрямую первую леди, сбежавшую со всей его чертовой семейкой!
   Энн, выложив  то,  что  лежало  у  нее  на  душе,  вновь  внимательно
посмотрела на старшего брата.
   - Ладно, приятель,  -  сочувственно  пробормотала  она,  -  дам  тебе
передышку. А теперь твоя очередь. Так что стряслось?
   Самоконтроль,  которым  так  гордился  Мэтт,  внезапно  изменил  ему.
Плотину прорвало.
   - Я пропал, сестричка. Совсем пропал... - Он осекся, грозно уставился
на Энн, словно приказывая ей немедленно исчезнуть, но тут же вновь сник.
- Влюбился в Нили Кейс. По уши.

ГЛАВА 22

   Он влюблен!
   Мэтт изумленно моргнул, будто получил по  голове  хоккейной  клюшкой.
Такого бреда, идиотизма, такого безумия он от себя  не  ожидал.  Да,  он
наделал в жизни немало  глупостей,  но  эта  превзошла  все  мыслимое  и
немыслимое.
   Если уж  так  приспичило  влюбиться,  почему  он  не  выбрал  обычную
женщину? Но нет! Это не для него.  Не  для  мистера  Тупоголового  Осла.
Мистера Болвана. Мистера Глупца. Что ему легкие победы!  Он  метит  куда
выше. Пялит глаза на самую знаменитую в Америке женщину!
   Все утро Энн, изнемогая от жалости, хлопотала  над  Мэттом.  Губы  ее
постоянно шевелились, и он понял, что она молится за заблудшего старшего
брата. Его так и подмывало попросить ее оставить свои молитвы при  себе,
но поскольку понимал, что как  никогда  в  них  нуждается,  притворился,
будто ничего не замечает.
   Он повел сестер на завтрак в одно из оживленных бистро на Кларк-стрит
и едва сдержался, чтобы не попросить их остаться, когда  веселая  стайка
направилась к своим машинам. Они обнимали  и  целовали  его,  по  обычаю
перемазывая косметикой очередную рубашку.
   Этой ночью дом соврем опустел. Не было сестер, донимавших его  своими
вопросами. Не нужно было менять памперсы  или  читать  мораль  языкастой
вредине. И хуже всего, не было синих глаз, так нежно на него смотревших.
   Как мог он быть таким слепым? С самой первой  встречи  его  тянуло  к
ней, как ребенка к мороженому. Ему еще никогда  не  было  так  хорошо  с
женщиной. Ни одна не возбуждала его сильнее. Не только физически,  но  и
эмоционально. Своим интеллектом. Своими манерами. Если бы в  эту  минуту
появился злой джин и предложил навсегда  отдать  Нили  с  условием,  что
заниматься любовью они больше не смогут, Мэтт наверняка  бы  согласился.
Что же это, спрашивается, такое?
   Кажется, он в самом деле погиб.
   Мэтту стало невмоготу сидеть в  замкнутом  пространстве.  Поэтому  он
схватил куртку и  уселся  за  руль  "форда-эксплорера",  сменившего  его
спортивный  автомобиль.  Машина  была  плохо  приспособлена  к   забитым
транспортом парковкам делового центра Чикаго, но он  оправдывал  покупку
тем, что на скоростных автострадах она была  незаменима  и  по  размерам
почти подходила для такого  великана,  как  он.  Но  говоря  по  правде,
настоящая причина крылась в том, что каждый раз,  садясь  в  машину,  он
вспоминал пережитое вместе с Нили и на душе становилось немного легче.
   Бесцельно колеся по узким улочкам,  он  пытался  строить  планы.  Что
теперь делать? Мэтт понятия не имел, насколько глубоки  чувства  Нили  к
нему. Ей явно нравилась его компания,  не  говоря  уж  об  их  страстных
ночах, но не нужно забывать, что он скандалил с  ней,  обманывал,  разве
что не побил. Вряд ли можно ожидать, что она  бросится  ему  в  объятия.
Вряд ли можно ожидать, что она...
   Станет его женой.
   Мэтт едва  не  врезался  в  белый  автомобиль  "субару".  Неужели  он
вообразил, что некоронованная королева Америки  свяжет  свою  судьбу  со
словаком-великаном, грубияном из самых низов?!
   Чертовски верно, именно это он и вообразил.
   Следующим утром он захватил ноутбук и  сотовый,  побросал  в  чемодан
вещички и запер в багажнике "эксплорера". С дороги позвонил редактору  и
наплел ему с три короба относительно  новой  сенсации,  которая  вот-вот
проклюнется, клятвенно пообещал дать свою  обычную  колонку  к  среде  и
прибавил скорость. Бывшую первую леди Америки  ждет  сюрприз.  Им  давно
пора потолковать по душам.
   Адвокат Нили отказался дать ее адрес, поэтому  пришлось  использовать
старые связи в вашингтонском пресс-корпусе. Уже  на  следующий  день  он
прибыл в Мидлберг, штат Виргиния. До