ров в магазине  уцененных  товаров,  и
сняла ключи от "доджа" с вешалки для  шапок  рядом  с  окном  студии.  В
студии готовил запись Тони Марч, вечерний диск-жокей. Хотя Тони пришел в
Кей-ди-эс-си не так давно, все  знали,  что  вскоре  он  уволится.  Тони
обладал хорошим голосом и яркой индивидуальностью.  Для  дикторов  вроде
Тони радиостанция Кей-ди-эс-си с ее дохлым  пятисотваттным  передатчиком
была лишь трамплином для достижения больших высот.
   Франческа уже поняла, что надолго в Кей-ди-эс-си  задерживаются  лишь
те, у кого не было выбора.
   Машина завелась всего лишь с третьей попытки, что  было  чуть  ли  не
рекордом. Франческа осмотрелась и выехала с парковочной площадки. Взгляд
ее на  мгновение  задержался  на  зеркале  заднего  вида.  Она  обратила
внимание  на  бледность  кожи.  Тусклые  волосы  были  прихвачены  сзади
ленточкой, нос покраснел - следствие последней простуды. Пальто было  ей
велико, но у нее не было  ни  денег,  ни  жизненных  сил  для  улучшения
внешнего вида. По крайней мере ей не приходилось отбиваться  от  слишком
частых предложений мужской половины штата станции.
   За эти последние шесть недель у Франчески было немало успехов,  но  и
неудач с избытком. Одна  из  самых  неприятных  случилась  накануне  Дня
благодарения, когда Клер обнаружила, что Франческа ночует на станционной
кушетке, и орала на нее в присутствии всего штата до  тех  пор,  пока  у
Франчески щеки не запылали от унижения.  Сейчас  они  с  Бистом  жили  в
комбинированной спальне-кухне, расположенной над гаражом в Сульфур-Сити.
В  продуваемой  со  всех  сторон  комнате  стояла  только   продавленная
двуспальная кровать и кое-какая взятая со свалки  мебель,  но  плата  за
наем была небольшой, и Франческа могла вносить  ее  понедельно,  поэтому
она была признательна за каждый убогий  дюйм  этого  помещения.  Девушке
удалось отстоять за собой право пользоваться станционным "доджем",  хотя
Клер заставила ее платить за бензин,  даже  когда  машиной  пользовались
другие. Это было изнурительное существование, жизнь впроголодь.  В  этой
жизни нельзя было позволить себе непредвиденные  финансовые  расходы,  в
этой жизни не было места непредвиденным  личным  обстоятельствам.  И  уж
никак нельзя было позволить себе родить ребенка!
   Франческа еще крепче сжала руль. Отказывая себе практически во  всем,
ей удалось скопить сто пятьдесят долларов, необходимых для оплаты аборта
в клинике Сан-Антонио. Нужно  заплатить,  чтобы  избавиться  от  ребенка
Далли Бодина. Франческа не позволила себе  всесторонне  проанализировать
это решение: она была слишком бедна,  она  была  доведена  до  отчаяния,
чтобы учитывать и моральную  сторону  вопроса.  Назначенное  на  субботу
посещение  клиники  позволит  ей  предотвратить   еще   одну   жизненную
катастрофу. Дальнейшего глубокого размышления  над  этой  проблемой  она
себе не позволяла.
   Франческа затратила на все поручения немногим более часа и  вернулась
на станцию, где сразу же выслушала вопли Клер о том, что не должна  была
уезжать, предварительно не вымыв окно в офисе.
   В следующую субботу Франческа  встала  на  рассвете  и  за  два  часа
доехала до Сан-Антонио. В приемном покое клиники было  мало  мебели,  но
чисто.  Она  села  на  литой  пластиковый  стул,  вцепившись  в   черный
парусиновый рюкзак. Ноги Франчески тесно прижались друг к другу,  словно
бессознательно пытались спасти крошечный комочек протоплазмы, который  в
скором времени будет выдворен из тела.  В  комнате  находились  еще  три
женщины. Две из них были мексиканками, а третья - измученная блондинка с
угреватым лицом и беспомощными глазами.
   Всех их объединяла бедность.
   В  дверях  показалась  похожая  на  испанку  женщина  средних  лет  в
аккуратной белой блузке и черной юбке и назвала ее имя.
   - Франческа, меня зовут миссис Гарсиа, - произнесла она  по-английски
с легким акцентом. - Пожалуйста, пройдите со мной.
   Франческа оцепенело проследовала за ней  в  маленький  офис,  обшитый
панелями под красное дерево.  Миссис  Гарсиа  уселась  за  свой  стол  и
пригласила Франческу сесть на пластиковый стул, отличавшийся от стула  в
приемном покое лишь цветом.
   Женщина действовала приветливо и энергично и сразу перешла к бланкам,
которые  следовало  подписать  Франческе.  Затем  она   объяснила,   что
процедура будет выполнена в одном из хирургических отделений  внизу  под
холлом.  Франческа  слегка  прикусила  губу   и   старалась   особо   не
вслушиваться  в  слова  женщины.  Миссис  Гарсиа  говорила  медленно   и
спокойно, она все время использовала слово "ткань" и ни разу  -  "плод".
Франческа испытала отвлеченное чувство признательности.  Даже  обнаружив
свою беременность, Франческа  отказывалась  персонифицировать  незваного
гостя, поселившегося в ней.
   Она отказывалась связывать его в своем сознании с той ночью на болоте
в Луизиане. Ее жизнь сократилась до такого предела, что  в  ней  уже  не
осталось места для сентиментальности и фальшивых романтических  картинок
младенцев с пухлыми  розовыми  щечками  и  мягкими  вьющимися  локонами.
Франческа вообще не должна была  произносить  слово  "ребенок",  даже  в
мыслях. Миссис Гарсиа стала говорить о вакуум-экстракции, и девушка,  по
аналогии, вспомнила о стареньком пылесосе, который каждый  вечер  гоняла
по ковру радиостанции.
   - У вас есть какие-нибудь вопросы?
   Франческа отрицательно покачала  головой.  Кажется,  лица  этих  трех
женщин из приемного покоя врежутся в ее память навсегда  -  лица  женщин
без будущего и каких-либо надежд.
   Миссис  Гарсиа  придвинула  ей  буклет,  лежащий   на   металлической
поверхности стола:
   - В этой  брошюре  приведена  информация  о  способах  предотвращения
беременности. Вам следует  изучить  ее,  прежде  чем  снова  вступать  в
половой контакт.
   Снова? Она вспомнила страстные горячие поцелуи Далли,  но  сейчас  ей
казалось, что та любовная близость, однажды воспламенившая  ее  чувства,
была пережита кем-то другим. Франческа  не  представляла,  что  подобное
можно будет пережить когда-нибудь еще.
   - Я не могу оставить  этого..,  эту  ткань,  -  порывисто  произнесла
Франческа, обрывая на полуслове женщину, дававшую пояснения по рисунку с
женскими детородными органами.
   Миссис Гарсиа прервала свой рассказ и повернулась к девушке,  готовая
слушать. Она,  очевидно,  привыкла  за  этим  столом  выслушивать  самые
сокровенные истории, изливаемые пациентками.
   Франческа знала, что вовсе не обязана оправдывать свои действия,  но,
казалось, она была не в силах остановить вырывающийся поток слов.
   - Разве вы не понимаете, что это невозможно? - Ее кулачки на  коленях
сжались еще сильнее. - Я вовсе не ужасный,  бесчувственный  человек.  Но
мне едва удается содержать себя и моего одноглазого кота.
   Женщина с сочувствием посмотрела на пациентку:
   - Конечно, вы не бесчувственны, Франческа. Это ваше тело, и  вы  сами
должны принять правильное решение.
   - Я уже приняла решение, - сердито ответила Франческа, словно женщина
пыталась с ней спорить. - У меня нет  ни  мужа,  ни  денег.  Я  вишу  на
волоске, работая на босса, которая меня ненавидит. Я не в состоянии даже
оплатить медицинские счета.
   - Я понимаю, это трудно...
   - Вы не понимаете! - Франческа подалась вперед и  с  сухими  горящими
глазами стала говорить так, словно каждое слово давалось  ей  с  большим
усилием:
   - Всю свою жизнь я жила за счет других людей, но дальше я так жить не
собираюсь. Я собираюсь сделать что-нибудь сама.
   - Думаю, ваши намерения можно только приветствовать.
   Вы, безусловно, молодая компетентная...
   Франческа прервала направленные в ее адрес слова сочувствия,  пытаясь
объяснить миссис Гарсиа, пытаясь объяснить себе самой, что привело ее  в
эту клинику абортов, построенную из красного кирпича в  беднейшей  части
Сан-Антонио. В комнате было тепло, но Франческа обхватила  себя  руками,
словно ее бил озноб.
   - Вы когда-нибудь видели картинки, которые делаются на черном бархате
с помощью маленьких гвоздиков  и  разноцветных  бечевок,  -  изображения
мостов, бабочек и тому подобное? - Миссис Гарсиа утвердительно  кивнула.
Франческа смотрела на панели под красное дерево, не замечая их.  -  Одна
из таких убогих картинок висит у меня над  кроватью  -  ужасное  подобие
гитары из розовых и оранжевых бечевок.
   - Я не совсем понимаю...
   - Ну как может родить ребенка человек,  живущий  там,  где  на  стене
висит  картинка  из  бечевы?  Какая   мать   сама   покажет   маленькому
беззащитному ребенку это уродство?
   Ребенку... Она произнесла это слово. Произнесла дважды.
   Франческа почувствовала, как на глаза накатываются слезы, но воли  им
не дала. В прошлом она достаточно пролила  позорных,  полных  жалости  к
себе слез для того, чтобы продлить свое существование, и больше  плакать
не собиралась.
   - Знаете, Франческа, аборт вовсе не означает конец света.  В  будущем
обстоятельства могут измениться.., время будет более удобным.
   Казалось,  последнее  слово  повисло  в   воздухе.   Значит,   вопрос
человеческой жизни сводится к  соображениям  удобства?  Для  нее  сейчас
неудобно иметь ребенка, следовательно, она  от  него  просто  избавится.
Франческа посмотрела на миссис Гарсиа:
   - Мои подруги в Лондоне иногда делали  аборты,  чтобы  не  пропустить
какой-нибудь бал или вечеринку.
   Выдержка впервые изменила миссис Гарсиа:
   - Сюда приходят женщины, беспокоящиеся вовсе не о том, что  пропустят
вечеринку. Сюда приходят пятнадцатилетние девчонки, у которых вся  жизнь
впереди, или замужние женщины, у которых  уже  слишком  много  детей,  а
мужья их бросили. Или приходят женщины  без  работы  и  без  надежды  ее
получить.
   Но она вовсе не  принадлежит  к  числу  таких  женщин,  сказала  себе
Франческа. Она уже не так беспомощна и подавлена. За последние несколько
месяцев она доказала это. Она выскребала туалеты, сносила оскорбления и,
начав с нуля, обеспечила себе пищу и крышу  над  головой.  Многих  людей
подобные ситуации сломили бы, но не ее. Она выжила.
   Это был новый выстраданный взгляд на саму себя. Франческа выпрямилась
на стуле, руки на коленях понемногу разжались.
   Миссис Гарсиа произнесла неуверенным тоном:
   - У вас сейчас такая ненадежная жизнь...
   Франческа  подумала  о  Клер,  об  ужасной  комнате  над  гаражом,  о
невозможности обратиться за помощью к Далли, даже когда она так отчаянно
в ней нуждается.
   - Да, ненадежная, - согласилась  она.  Наклонившись  вперед,  девушка
взяла свой парусиновый рюкзак.  Затем  она  встала  со  стула.  Кажется,
импульсивная, оптимистичная  часть  ее  натуры,  похороненная  несколько
месяцев назад самой Франческой, поднимается на ноги и толкает девушку на
то, что может привести  к  катастрофе,  толкает  на  что-то  нелогичное,
глупое...
   На что-то чудесное.
   - Могу я забрать свои деньги,  миссис  Гарсиа?  Вычтите,  пожалуйста,
сколько положено за потраченное вами время.
   Миссис Гарсиа выглядела обеспокоенной.
   - Вы уверены в своем решении, Франческа? Срок беременности составляет
уже десять недель, и  у  вас  не  останется  времени  на  ее  безопасное
прерывание. Вы абсолютно уверены?
   Ни в чем в своей жизни Франческа не была так  слабо  уверена,  как  в
этом, но она утвердительно кивнула головой.
   Выйдя из клиники, Франческа не выдержала и  бросилась  бежать,  одним
прыжком преодолев последние несколько футов, отделявшие ее  от  "доджа".
На губах ее появилась улыбка. Из всех глупых поступков, совершенных ею в
жизни, этот был самый глупый. Улыбка стала еще шире. Далли был абсолютно
прав - у нее нет ни грамма здравого смысла. Она беднее церковной мыши, у
нее нет приличного образования, она живет на грани отчаяния. Но как  раз
сейчас это не имело никакого значения, поскольку некоторые вещи в  жизни
гораздо важнее здравого смысла.
   Франческа  Серрителла  Дей  потеряла   значительную   часть   чувства
собственного достоинства и практически всю  свою  гордость.  Но  она  не
собиралась терять своего ребенка.
 
Глава 20 
 
   В последующие несколько месяцев Франческа  обнаружила  в  себе  нечто
действительно стоящее. Теперь, когда судьба зажала ее в  угол,  когда  у
виска замаячил револьвер, а в  животе  начала  тикать  бомба  с  часовым
механизмом, она поняла, что вовсе не глупа. Франческа  легко  схватывала
новые идеи, запоминала то, что узнавала,  и,  поскольку  образование  не
отяготило  ее  предрассудками,  способна  была  мыслить   раскованно   и
непредубежденно. Первые месяцы беременности выявили у нее и  неожиданную
выносливость, преимущества которой она  сразу  же  начала  использовать,
продолжая работать далеко за полночь. Она читала  газеты  и  журналы  по
радиовещанию, прослушивала записи, готовясь к своему первому  небольшому
шагу в окружающий мир.
   - У тебя найдется свободная  минутка.  Клер?  -  спросила  Франческа,
заглядывая в библиотеку  звукозаписей,  зажав  во  влажной  от  волнения
ладони маленькую бобину с записью. Клер просматривала одно из справочных
изданий "Биллборда" и даже не потрудилась поднять голову.
   Библиотека  звукозаписей  фактически   представляла   собой   большой
кабинет,  на  многочисленных  полках  которого   хранились   альбомы   с
прикрепленными к ним разноцветными полосками липкой ленты. Цвет  полоски
указывал, к какой категории относится  альбом:  мужской  вокал,  женский
вокал или группы.
   Франческа  намеренно  выбрала  данное  место,  поскольку   это   была
нейтральная  территория,  лишавшая  Клер  дополнительного   преимущества
хозяйки, восседающей за своим столом словно Бог, тогда  как  собеседнику
на стуле напротив отводится участь робкого просителя.
   - Конечно, у меня весь  день  свободен,  -  саркастически  произнесла
Клер, продолжая просматривать книгу. - Честно говоря, я сижу тут часами,
изнывая от скуки, и мечтаю, чтобы кто-нибудь зашел со мной поболтать.
   Начало было не самым  обнадеживающим,  но  Франческа  проигнорировала
сарказм в голосе Клер и вошла в комнату. На ней было надето ее последнее
приобретение:  серый  мужской  хлопчатобумажный   свитер,   спускающийся
просторными  мешковатыми  складками  почти  до   колен.   Под   свитером
скрывались  расстегнутые  пояс  и  застежка  джинсов,   державшиеся   на
Франческе благодаря шнурку, пришитому на живую  нитку  поверх  застежки.
Девушка посмотрела Клер прямо в глаза:
   - Когда уволится Тони, я хочу занять его место.
   От удивления брови Клер поднялись до середины лба.
   - Ты шутишь, детка?
   - Вовсе нет. - Франческа приподняла подбородок и продолжила  с  видом
безграничной уверенности в себе. - Я очень долго тренировалась, и Джерри
помог мне подготовить ленту звукозаписи. - Она протянула бобину.  -  Мне
кажется, я справлюсь с этой работой.
   Уголки рта Клер скривились в безжалостной насмешливой  улыбке.  "Если
учесть твое британское произношение и тот факт, что ты ни разу  в  жизни
не находилась  перед  микрофоном,  твои  намерения  довольно  интересны!
Впрочем, и та капитанша болельщиков, что  заняла  мое  место  в  Чикаго,
также никогда не была в эфире, да и голосок у  нее  был  почище,  чем  у
Бетти Буп, так что мне опять, по-видимому,  следует  опасаться  за  свое
место".
   Франческе с усилием удалось сохранить спокойствие.
   - Во всяком случае, дайте мне шанс. А благодаря британскому  выговору
я не буду походить на других дикторов.
   - Ты  чистишь  туалеты,  -  продолжала  издеваться  Клер,  прикуривая
сигарету. - Тебя ведь наняли именно на эту работу!
   Но Франческа не собиралась сдаваться:
   - И я ведь отлично справляюсь с  ней,  не  так  ли?  Чищу  туалеты  и
выполняю всю грязную работу,  которую  на  меня  здесь  наваливают.  Так
испытайте меня еще раз.
   - Забудь об этом.
   Франческа уже не могла продолжать осторожную игру.
   - Знаете, Клер, я начинаю вам по-настоящему сочувствовать.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Вы, разумеется, слышали старую пословицу, что нельзя понять другого
человека, не пройдя и мили в его мокасинах. Я поняла вас, Клер, и теперь
точно знаю, что значит, когда к тебе относятся несправедливо просто так,
независимо от того, сколько и как ты работаешь. Я  поняла,  что  значит,
когда тебе отказывают в работе не потому, что у тебя нет способностей, а
из-за личной предубежденности твоего хозяина.
   - Предубежденности! - Облако дыма  вырвалось  изо  рта  Клер,  словно
пламя из пасти дракона. - Никогда  в  жизни  ни  к  кому  не  относилась
предвзято! Я сама была жертвой предвзятого отношения.
   Пути назад не было, и Франческа усилила натиск:
   - Вы отказываетесь уделить мне  пятнадцать  минут,  чтобы  прослушать
запись. И это называется непредвзятым отношением?
   Подбородок Клер напрягся, демонстрируя ее решимость.
   - Хорошо, Франческа, я уделю вам  пятнадцать  минут.  -  Она  вырвала
бобину из руки девушки. - Только особо не обольщайтесь!
   Оставшуюся часть  дня  Франческа  чувствовала,  будто  внутри  у  нее
беспокойно шевелится клубок змей. Она должна  получить  эту  работу.  Не
только в связи с тем, что ей отчаянно нужны деньги, но  главным  образом
потому, что ей крайне необходимо достичь где-нибудь успеха.  Особенность
радио была в том, что оно функционировало без изображения,  и  здесь  ни
малейшего значения не имели ни  глубокие  зеленые  глаза,  ни  идеальный
профиль. Радио для нее было испытательным полигоном, ее  шансом  никогда
больше не зависеть от того, как она выглядит.
   В половине второго Клер выглянула из своего  офиса  и  кивком  головы
пригласила  девушку  зайти.  Франческа,  складывавшая  в  это  время   в
картонную коробку рекламные объявления, поднялась на ноги и  направилась
в офис, пытаясь сохранять полное спокойствие. Но у нее даже  не  хватило
сил закрыть за собой дверь.
   - Не могу сказать, что запись ужасна, - сказала Клер,  усаживаясь  на
свой стул. - Но удачной ее также не назовешь. - Она отодвинула бобину  к
краю стола.
   Франческа смотрела на пленку, пытаясь скрыть глубокое разочарование.
   - В вашем голосе слишком много придыхания, - продолжала  Клер  бодрым
бесстрастным тоном. - Вы говорите чересчур быстро и расставляете в своей
речи  абсолютно  непонятные  мне  акценты.  Вся  ваша   индивидуальность
сводится к британскому произношению. А в  остальном  запись  звучит  как
жалкая имитация заурядных диск-жокеев мужского рода, работавших у нас на
станции.
   Франческа пыталась  отыскать  в  голосе  начальницы  какой-либо  след
личной неприязни, свидетельство того, что Клер движет мстительность.  Но
все,   что   она   слышала,   было   объективной   оценкой   искушенного
профессионала.
   - Позвольте мне записать другую пленку, - взмолилась девушка. - Дайте
мне еще одну попытку!
   Когда Клер тяжело откинулась на спинку, стул под ней заскрипел.
   - А я не хочу слушать  другую  пленку  -  ничего  нового  не  услышу.
Средневолновое вещание рассчитано на то,  чтобы  рассказывать  о  людях.
Если  слушателям  нужна   музыка,   они   настроятся   на   УКВ-станцию.
Средневолновое радио должно быть радио личностей, даже на такой паршивой
станции, как наша.
   Если хотите хоть что-то сделать на средних волнах, нужно помнить, что
вы разговариваете с людьми, а не с микрофоном. В противном случае будете
всего лишь еще одной твинки!
   Франческа взяла бобину и повернулась к двери, чувствуя, как  исчезают
остатки ее самообладания. Как она могла вообразить, что сможет ворваться
на радио без всякой подготовки?
   Еще одно разочарование. Еще один замок на песке, построенный  слишком
близко от края моря.
   - Все,  что  могу  для  вас  сделать,  это  использовать  в  качестве
вспомогательного  диктора  во  время  уик-энда,   если   все   остальные
откажутся.
   Франческа обернулась:
   - Вспомогательным диктором! Вы попробуете меня  как  вспомогательного
диктора?
   - Боже мой, Франческа! Не надо  вести  себя  так,  будто  вам  делают
особое одолжение. Все,