нам, преподобный Боннер, мы ведь здесь все друзья, почему это
вы никогда не проявляете интереса к благочестивым  женщинам,  живущим  в
этом городе?
   Благочестивые женщины нагоняют на меня скуку.
   Так и должно быть.  Вы  ведь  священник,  помните?  Так  почему  ваше
внимание привлекают только яркие женщины, не отличающиеся скромностью  и
благочестием ?
   В это время Лаура Делапино наклонилась,  чтобы  поговорить  со  своей
маленькой дочуркой, и Этан заметил отчетливо обрисовавшийся под  тесными
белыми шортами контур миниатюрных трусиков. Он  этого  зрелища  у  Этана
разом стало горячо в паху.
   Я к вам обращаюсь, мистер.
   Уходи, ответил Этан, но от  этого  его  незримая  собеседница  только
разозлилась, Только не начинай все сызнова! Не заводи свою песню о  том,
что ты не годишься в священники и что твоя работа рушит всю твою жизнь.
   Этан подумал, что было бы хорошо, если  бы  ему  снова  явился  Клинт
Иствуд:
   Советую тебе прислушаться к моим словам, Этан Боннер. Тебе уже  давно
пора найти себе хорошую, добропорядочную женщину и остепениться.
   Помолчи минутку и дай мне насладиться тем,  что  я  вижу,  огрызнулся
Боннер. Как раз в этот момент Лаура  снова  наклонилась,  чтобы  получше
рассмотреть  рисунки  дочери,  дав  Этану  возможность  полюбоваться  ее
роскошным бюстом.
   Он мысленно чертыхнулся и в  который  уже  раз  подумал  о  том,  что
усмирение плоти - занятие не для него.
   Он вспомнил времена, когда ему было чуть  больше  двадцати  лет.  Это
было еще до того, как он получил знамение свыше. В  памяти  его  всплыли
великолепные пышногрудые женщины, ночи страсти, когда он мог делать все,
что подсказывало ему его воображение. О Боже...
   Да, я слушаю?
   Этан сдался. Как он мог получать  наслаждение,  наблюдая  за  Лаурой,
если кто-то  подслушивал  его  мысли?  Отвернувшись,  он  от  всей  души
пожалел, что не может призывать молодых людей  подавлять  свои  плотские
желания, внушать им мысль  о  святости  брачных  уз  и  в  то  же  время
следовать собственным проповедям. Но тут уж ничего нельзя было поделать.
Он был так устроен, и это было выше его сил.
   Этан поприветствовал Трэйси Лонгбен и Сару  Кэртис,  которых  знал  с
детства, посочувствовал Остину Лонгбену по поводу сломанного запястья  и
повосхищался  новыми  розовыми  спортивными  туфлями  Тэйлора   Кэртиса.
Боковым зрением он заметил одиноко стоящего в сторонке Эдварда Сноупса.
   Стоуна, поправил себя Этан, Стоуна, а не  Сноупса.  Фамилия  мальчика
была изменена законным путем. Жаль только, подумал он, что Рэчел никогда
не называет его уменьшительно-ласкательными именами.  Почему  бы  ей  не
звать сына Эдди?
   Этан ощутил укол совести. Мальчик уже  третий  день  посещал  детский
центр, а он ни разу не подошел к  этому  ребенку.  Эдварда  нельзя  было
винить за то, что его родители были бесчестными людьми,  и  потому  Этан
решил, что гнев по отношению к отцу и матери  малыша  не  может  служить
основанием или оправданием для такого невнимания к мальчику.
   Он вспомнил, как за день до этого ему  позвонила  Кэрол  Деннис.  Его
гнев был ничто по сравнению с ее гневом.
   Она была  просто  в  бешенстве  от  того,  что  Этан  позволил  Рэчел
поселиться в коттедже Энни. Он, однако, не стал говорить Кэрол,  что  за
нее просил Гейб, состояние которого его тревожило. Этан  пытался  как-то
успокоить ее, говоря, что нельзя слишком поспешно и строго судить людей,
хотя сам уже давно нарушил эту заповедь.  Но  Кэрол  и  слушать  его  не
хотела.
   Этан Боннер был вовсе  не  в  восторге  от  того,  что  был  вынужден
препираться с  Кэрол  Деннис.  Она  была  весьма  религиозной,  набожной
женщиной безупречного поведения и сделала для города много хорошего.
   - Если вы позволите ей остаться в коттедже, пастор, - сказала  Кэрол,
- это может иметь для вас неприятные последствия, а я не думаю,  что  вы
этого хотите.
   Хотя Кэрол была права, слова ее вызвали у Этана раздражение.
   - Думаю, я сумею как-нибудь справиться с ними, если они возникнут,  -
ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче.
   Помедлив немного, Этан подошел к Эдварду и улыбнулся.
   - Привет, приятель, - сказал он, обращаясь к мальчику. - Ну, как твои
дела?
   - Нормально.
   Ребенок настороженно смотрел на него большими  карими  глазами.  Этан
только сейчас заметил у него на носу небольшую россыпь бледных веснушек.
Внезапно он  почувствовал,  как  в  груди  у  него  шевельнулось  теплое
чувство.
   - Ну как, ты уже с кем-нибудь подружился? - поинтересовался он.
   Мальчик ничего не ответил.
   - Другим детишкам нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к тому,  что
среди них появился новичок, - снова заговорил Этан, - но рано или поздно
ты найдешь с ними общий язык.
   Эдвард, продолжая смотреть на него снизу вверх, сморгнул.
   - Как вы думаете, Кристи  не  забудет  приехать  и  забрать  меня?  -
спросил он.
   - Кристи никогда ничего  не  забывает,  Эдвард.  Она  самый  надежный
человек из всех, кого я когда-либо знал.
   Именно в этот момент Кристи появилась у  них  за  спиной  и  невольно
услышала последние слова Этана. "Надежная, - с горечью подумала она. - И
это все, что мог сказать Этан Боннер. Добрая,  старая,  надежная  Кристи
Браун. Кристи все сделает. Кристи обо всем позаботится".
   Она невольно вздохнула и  спросила  у  себя,  чего,  собственно,  она
ожидала. Что Этан будет  смотреть  на  нее  так  же,  как  он  всего  за
несколько секунд до  этого  смотрел  на  Лауру  Делапино?  Вряд  ли  это
возможно.  Лаура  яркая  и  привлекательная  женщина,  а  она,   Кристи,
бесцветная и неинтересная, Тем не менее у Нее была гордость, и с  годами
она научилась прятать болезненную застенчивость  под  маской  энергичной
деловитости. Она и в самом деле могла справиться с любой  задачей.  Лишь
одно было ей не по силам - завоевать сердце Этана Боннера. Кристи  знала
Этана почти всю жизнь, и ей было  прекрасно  известно,  что  его  всегда
привлекали броские женщины. Это выяснилось еще в восьмом  классе,  когда
Мелоди Орр предстала перед своими друзьями  и  подружками  в  джинсах  в
обтяжку.
   - Кристи!
   При виде Кристи Браун личико  Эдварда  словно  расцвело.  Черты  лица
женщины тоже разом смягчились.  Она  любила  детей.  С  ними  она  могла
расслабиться и быть самой собой. Ей гораздо больше пришлась бы по  вкусу
работа в детском саду, чем ее должность  церковного  секретаря.  Она  бы
давным-давно уволилась, если бы  не  испытывала  непреодолимого  желания
находиться рядом с Этаном Боннером.
   Раз уж она не  могла  внушить  ему  любовь  к  себе,  ей  приходилось
удовольствоваться ролью женщины, которая помогает ему во всех его делах.
   Присев на корточки,  чтобы  получше  рассмотреть  сделанную  Эдвардом
аппликацию  и  выразить  мальчику  свое  восхищение,  она  с  удивлением
отметила, что любит Этана уже  больше  двадцати  лет.  Кристи  отчетливо
помнила, как еще в третьем классе наблюдала за тем, как на переменке  он
бегает по школьному двору с четвероклассниками.  Тогда  он  был  так  же
ослепительно красив, как и сейчас, -  самый  красивый  мальчик  и  самый
красивый мужчина из всех, - кого ей  когда-либо  доводилось  видеть.  Он
всегда относился к Кристи дружелюбно, но в то же время был приветлив  со
всеми. Даже в детском возрасте Этан заметно отличался от сверстников. Он
был гораздо  более  чувствительным,  чем  другие  толстокожие  и  грубые
мальчики.
   Правда,  неженкой  он  тоже  не  был.  Его  старшие  братья  об  этом
позаботились. Кристи до сих пор помнила  день,  когда  Этан  подрался  с
Лобахом, одним из самых крупных и задиристых парней в  школе,  и  разбил
ему  нос.  После  этого,  однако,  Этан  почувствовал   себя   настолько
виноватым, что первый отправился мириться  к  своему  противнику  домой,
прихватив две кисти спелого винограда. Лобах до сих пор  рассказывал  об
этом на встречах выпускников.
   Кристи поднялась с лужайки, обильно поросшей травой, и взяла  Эдварда
за руку. Внезапно ее окатила волна приторно-сладких духов.
   - Привет, Эт, - раздался рядом голос Лауры Делапино.
   - Здравствуй, Лаура, - откликнулся Этан.
   Лаура послала  Кристи  Браун  дружелюбную  улыбку,  и  бедная  Кристи
почувствовала, как сердце  ее  болезненно  сжалось  от  зависти.  Просто
удивительно, подумала она, почему некоторым женщинам удается вести  себя
столь уверенно.
   Потом мысли ее перекинулись на Рэчел Стоун, и она невольно задумалась
над тем, из каких источников черпала свое мужество эта женщина. Несмотря
на все ужасные вещи, которые рассказывали о Рэчел жители городка, Кристи
она нравилась. Более того, Рэчел внушала ей чувство благоговения. Кристи
была уверена, что у нее самой никогда не хватило бы духу вести себя так,
как Рэчел.
   Она слышала о встрече Рэчел с Кэрол Деннис в бакалейном  магазине,  а
вчера в аптеке Рэчел столкнулась с Гэри Преттом. Открытая  враждебность,
которую  жители  городка  проявляли  по   отношению   к   Рэчел   Стоун,
расстраивала Кристи.  Она  была  уверена,  что  Рэчел  не  должна  нести
ответственность за алчность Дуэйна Сноупса, и потому  не  понимала,  как
это люди, называющие себя христианами, могут быть такими злопамятными  и
мстительными.
   Иногда Кристи испытывала желание узнать,  что  Рэчел  думает  о  ней.
Впрочем, когда оно появлялось, она в итоге всегда  приходила  к  выводу,
что у Рэчел скорее всего вообще нет по отношению к ней никаких эмоций.
   Люди замечали Кристи Браун только тогда, когда нужно было  что-нибудь
сделать.  В  других  же  ситуациях  она  была  для  них   чем-то   вроде
человека-невидимки.
   - Послушай, Эт, - снова заговорила Лаура, - почему бы тебе сегодня не
заглянуть ко мне? Я бы поджарила на гриле пару стейков...
   Не закончив фразу, Лаура плотно соединила губы, а потом  разжала  их,
как делают женщины, когда хотят добиться,  чтобы  помада  лежала  ровным
слоем.
   На какую-то долю секунды взгляд Этана задержался на ее губах, а затем
он послал Лауре Делапино такую же открытую, добрую улыбку, с которой  он
обычно приветствовал прихожанок преклонного возраста.
   - Я бы с удовольствием, но мне надо подумать над проповедью.
   Лаура попыталась настоять на своем,  но  Этану  удалось  без  особого
труда отделаться от нее.  Кристи,  которая  находилась  тут  же,  рядом,
заподозрила, что Этан Боннер просто боится оказаться с  Лаурой  Делапино
наедине, опасаясь потерять голову. От этой мысли  сердце  ее  болезненно
заныло: ее любимый никогда не боялся потерять голову, оставаясь  наедине
с ней...
 
Глава 8 
 
   Рэчел  держала  фонарик  так,  чтобы  луч  его  был  направлен  вниз.
Приблизившись к задней стене дома, она поплотнее закуталась в спортивную
хлопчатобумажную фуфайку с капюшоном. Ей было  зябко  и  от  прохладного
ночного ветерка, и от волнения. Свет в  окнах  не  горел,  в  доме  было
темно, как когда-то было темно в душе Дуэйна Сноупса.
   Небо затянуло тучами, и Рэчел долго двигалась в потемках. Однако  она
хорошо знала дорогу.  Уловив  момент,  когда  в  разрыв  между  облаками
ненадолго выглянула луна, она успела разглядеть проходившую по  заросшей
лужайке извилистую тропинку. Пробираясь по  ней,  она  зацепилась  своим
испачканным краской платьем за какой-то  куст  и,  отцепляясь  от  него,
подумала о том, что ей необходимо купить себе что-нибудь из одежды.
   Рэчел невольно поражалась тому, насколько лучше она себя  чувствовала
на сытый желудок. В этот вечер была ее очередь заниматься приготовлением
ужина, и ей волей-неволей пришлось плотно поесть.  Теперь,  хотя  она  и
ощущала некоторую усталость, головокружение  ее  уже  не  беспокоило,  а
главное,  не  было  больше  ужасной  слабости,  которая  так  мучила  ее
последние недели.
   Громада дома темнела уже прямо перед  ней.  Выключив  фонарик,  Рэчел
подошла к двери черного хода. Она вела в комнату, отведенную для  стирки
белья, из которой, в свою очередь, можно было  пройти  на  кухню.  Рэчел
надеялась, что Кэл Боннер и его жена не установили в доме  сигнализацию.
В те времена, когда они  жили  здесь  с  Дуэйном,  это  никому  даже  не
приходило в голову. Преподобному Сноупсу досаждали лишь чересчур  пылкие
поклонники его проповедей, которых нетрудно было удержать на  расстоянии
благодаря установленным  в  самом  начале  подъездной  аллеи  воротам  с
электронным управлением.
   Она надеялась также и на то, что новые хозяева дома не сменили замки.
Сунув руку в карман фуфайки, она вынула ключ со  сплетенной  из  красных
пластиковых шнурков петлей на конце. Раньше, отправляясь на  прогулку  в
горы, она надевала тесемку, на которой висел ключ, на запястье. Это  был
ее личный ключ. Рэчел заранее решила, что, если он вдруг не подойдет, ей
придется выбить одно из окон, выходящих на заднюю сторону дома.
   Ключ, однако, подошел. Замок на какой-то момент заело. Рэчел  тут  же
вспомнила, что его заедало и раньше. Затем он уступил ее усилиям и дверь
открылась. Когда она шагнула в домашнюю прачечную, ее охватило  ощущение
нереальности происходящего. В нос ударил  запах  сырости  и  запустения.
Темнота  в  доме  стояла  такая,  что  к  следующей  двери  ей  пришлось
пробираться ощупью, держась руками за стену. Нашарив ее,  она  вошла  на
кухню.
   Кухню эту Рэчел всегда ненавидела. Здесь ей было отвратительно все: и
черный мраморный пол, и гранитные стойки, и огромная хрустальная люстра,
которая была бы куда больше к месту в зале оперного театра.  За  холеной
внешностью Дуэйна и его изысканными манерами скрывался человек,  который
родился и долгое время жил в нищете и потому нуждался в том,  чтобы  его
окружала  роскошь.  Она  давала  ему  возможность  ощутить   собственную
значимость.
   Несмотря  на  темноту,  Рэчел  достаточно  хорошо  ориентировалась  и
сумела, пройдя вдоль стоек, добраться до входа в одну из гостиных.  Хотя
дом был пуст, она старалась передвигаться бесшумно настолько,  насколько
позволяли тяжелые, грубые башмаки. В  окна  и  сквозь  стеклянные  двери
проникал лунный свет. Рэчел  без  особого  труда  разглядела  обстановку
комнаты и убедилась, что в ней все осталось так, как было раньше. Мягкий
диван и стулья стояли на своих прежних местах. Прислушиваясь  к  мертвой
тишине пустого  жилища,  Рэчел  пересекла  комнату,  прошла  по  темному
коридору и, подсвечивая фонариком, приблизилась к кабинету Дуэйна.
   Просторная комната  с  тяжелыми  портьерами  на  окнах,  обставленная
роскошной готической мебелью, как нельзя  лучше  отражала  представления
Дуэйна о том,  как  должен  выглядеть  кабинет  значительного  человека.
Соответственно,  и  само  помещение,  и  его  внутреннее  убранство   не
посрамили бы даже представителя британской  королевской  семьи.  Обшарив
комнату лучом фонарика, Рэчел убедилась, что украшавшие  когда-то  стены
охотничьи трофеи исчезли.
   Шкатулки Кеннеди тоже нигде не было.
   Подумав немного, она решила рискнуть и включить  настольную  лампу  с
зеленым абажуром. Подойдя к столу, Рэчел обнаружила, что  он  очищен  от
бумаг. На столе стояли новый телефон, компьютер и факсимильный  аппарат.
Взглянув на полку, на которой находилась шкатулка в  тот  момент,  когда
была сделана имевшаяся у нее фотография из журнала,  Рэчел  увидела  там
лишь стопку книг.
   Сердце у нее упало.  Она  принялась  обыскивать  комнату,  но  вскоре
убедилась, что шкатулка пропала.
   Выключив настольную лампу, Рэчел хлопнулась на диван, тот  самый,  на
котором репортер из  "Пипл"  запечатлел  Кэла  Боннера  и  его  жену,  и
принялась успокаивать себя.
   Неужели у нее были иллюзии, что все пройдет  гладко?  Это  при  ее-то
невезении? Ей следовало теперь обшарить весь дом.
   Освещая путь фонариком, она быстро  осмотрела  еще  одну  гостиную  и
столовую,  затем  прошла  через  вестибюль,  мимо  фонтана,  который,  к
счастью, был отключен. Оставались еще два этажа.  Расположенные  наверху
спальни выходили на балкон, обнесенный решеткой из кованой стали.
   Рэчел стала подниматься по спиралеобразной лестнице, как вдруг у  нее
возникло странное ощущение: ей показалось, что не  было  последних  трех
лет и что Дуэйн все еще жив.
   Она  познакомилась  с  ним,  когда  тот   осуществлял   свою   первую
проповедническую кампанию в штатах Среднего Запада. Чтобы расширить свою
аудиторию, он выступал по городскому телевидению в Индианаполисе и еще в
семнадцати  городах,  причем  большинство   его   прихожан   добровольно
вызвались ему помогать. Рэчел была одной из девушек на побегушках (позже
она  уяснила,  что  эта  роль  как  раз   всегда   отводилась   наиболее
привлекательным женщинам-добровольцам).
   В то время ей было всего двадцать лет, и когда один из  организаторов
турне сказал, что она должна отнести Дуэйну  стопку  заранее  отобранных
текстов молитв, Рэчел не могла  поверить  своему  счастью.  Неужели  она
увидит знаменитого проповедника собственными глазами,  да  еще  какое-то
время будет совсем рядом с ним?! Когда  она  постучала  в  комнату,  где
Дуэйн  Сноупс  переодевался  и  гримировался,  руки  у  нее  дрожали  от
волнения.
   - Войдите, - послышался голос из-за двери.
   Рэчел осторожно приоткрыла дверь, ровно настолько, чтобы  можно  было
увидеть  Дуэйна  Сноупса,  который  стоял  у  зеркала  с  подсветкой   и
причесывал щеткой с серебряной  ручкой  свои  густые  светлые  волосы  с
импозантной сединой на висках. Он улыбнулся своему  отражению,  и  Рэчел
сразу же ощутила на себе всю силу его обаяния.
   - Входи, дорогая, - поприветствовал он ее.
   Сердце Рэчел отчаянно застучало, ладони вспотели. Преподобный  Сноупс
обернулся к ней. Улыбка его стала еще шире, а у  бедняжки  Рэчел  совсем
пресеклось дыхание.
   Она кое-что знала о Дуэйне Сноупсе. Когда-то  он  был  самым  обычным
брокером  из  Северной  Каролины,  где  специализировался  на   сделках,
связанных с закупками табака.
   Внезапно лет десять назад произошло нечто такое, что убедило его:  он
должен стать странствующим  проповедником.  К  тридцати  семи  годам  он
благодаря  кабельному  телевидению  приобрел  огромную   известность   и
расширял   свою   аудиторию   гораздо   быстрее,   чем   любой    другой
телепроповедник в стране.
   Женщины были от него без ума. Мужчины  считали  его  хорошим  парнем,
своим в доску. Бедные и пожилые  люди,  основная  масса  его  аудитории,
верили ему, когда он обещал им здоровье, процветание и счастье. Да и как
не поверить человеку, который настолько откровенен, что открыто  говорит
о своих собственных недостатках? С мальчишеской  непосредственностью  он
признавался в своем чрезмерном увлечении спиртными  напитками,  от  чего
ему удалось избавиться десять лет назад, когда  был  подан  знак  свыше,
благодаря которому он стал проповедником. Не скрывал он и  того,  что  в
свое время был неравнодушен к хорошеньким  женщинам  и  до  сих  пор  не
вполне покончил с этой слабостью. По его собственному признанию,  именно
она стала причиной того, что его первый брак оказался неудачным.
   Более  того,  Дуэйн  Сноупс  с  телеэкрана  просил  своих  слушателей
помолиться за то, чтобы ему удалось наконец преодолеть этот недостаток.
   - Ну, входи же, милая, - снова заговорил Дуэйн Сноупс. -  Я  тебя  не
съем.
   Этими словами, полными какого-то мальчишеского лукавства, преподобный
Сноупс разом покорил сердце Рэчел.
   Она протянула ему тексты молитв.
   - Я... Меня послали передать вам это.
   Не обращая внимания на стопку бумаг,  которую  она  держала  в  руке,
Дуэйн Сноупс не отрываясь смотрел на Рэчел.
   - Как тебя зовут, дорогая? - спросил он после небольшой паузы.
   - Рэчел. Рэчел Стоун.
   - Сегодня Богу явно угодно, чтобы  мне  везло,  -  с  улыбкой  сказал
Сноупс.
   С этого все и началось. В тот вечер Рэчел не села в автобус вместе  с
другими  прихожанами.  Помощники  Дуэйна  сообщили  бабушке  Рэчел,  что
знаменитый телепроповедник получил от Господа Бога знак о том, что Рэчел
должна  сопровождать