не бойся. Возьми ее.
   Кейн осторожно прижал дитя к груди. Бет заерзала и повернула головку,
чтобы взглянуть на странного незна-кемца, неожиданно появившегося  в  ее
жизни.
   - Здравствуй, солнышко, - хрипло выговорил он.

***

   Остаток дня они провели играя с дочерью. Кит раздела ее,  чтобы  отец
сосчитал пальчики на руках и ногах. Бет старательно демонстрировала  все
свои умения: улыбалась, когда с ней ворковали, хваталась  за  протянутые
ей пальцы и счастливо агукала, когда отец дул ей на животик.
   Мисс Долли заглянула в комнату и, увидев, что все в порядке,  исчезла
в спальне, решив прилечь и отдохнуть.
   "Что за непонятная жизнь, - думала она, засыпая, -  но  и  интересная
тоже..."
   Теперь у нее есть милочка Элизабет.  Она  должна  о  ней  заботиться.
Разумеется, это большая ответственность. Вряд ли можно рассчитывать, что
Катарина Луиза с ее повадками способна привить  дочери  манеры  истинной
леди. Ах, сколько предстоит сделать!
   При мысли об этом у мисс Долли кружилась голова. Несомненно, то,  что
произошло  в  здании  суда  Аппоматокса,  -  величайшая  трагедия,   но,
возможно, все к лучшему. Теперь у нее вряд ли будет время посвящать себя
правому делу...
   А тем временем Бет раскапризничалась.  Когда  она  раскрыла  ротик  и
издала оглушительный протестующий вопль, Кейн встревоженно  обернулся  к
жене:
   - Что с ней?
   - Просто голодна. Я забыла ее покормить.
   Кит подняла Бет с кровати и поднесла к стулу у окна.
   Бет завертела головкой и принялась шарить ручонкой  по  серой  ткани,
прикрывавшей материнскую грудь, но, не  достигнув  цели,  закричала  еще
громче.
   Кит беспомощно смотрела на нее, не зная, как поступить.  Ее  внезапно
обуяло смущение. Как может она без стыда обнажить грудь перед мужем?  До
сих пор она всегда кормила дочь в уединении комнаты.
   Кейн растянулся на кровати, не сводя глаз  с  жены  и  дочери.  Видел
недовольство Бет и застенчивость Кит. Понял, почему жена неловко  ерзает
на стуле.
   Поднявшись, он направился  к  ним,  осторожно  коснулся  щеки  Кит  и
дотронулся до каскада серых кружев у горла. Неторопливо отстегнул жабо и
добрался до ряда жемчужных пуговиц. Высвободил их из петель и  раздвинул
половинки лифа. Синяя лента на сорочке  поддалась  с  одного  рывка.  По
щекам Кит поползли сентиментальные слезы, и Кейн снял  их  поцелуями.  И
только потом спустил с ее плеча сорочку.
   Бет с жадностью вцепилась губками в набухший сосок. Кейн засмеялся  и
чмокнул пухленькую шейку.  Потом  повернул  голову  и  припал  губами  к
сладостной полной груди, источнику жизни. И когда пальцы Кит  запутались
в его волосах, понял, что наконец обрел дом и никакая сила на  свете  не
отнимет у него этот единственный на свете приют.

***

   Но еще не все обещания, данные ими,  были  выполнены.  Не  все  связи
скреплены.
   Вечером, уложив Бет и попросив мисс Долли  присмотреть  за  девочкой,
они сели на коней и поскакали на север, к каньону.
   По дороге они говорили и не могли наговориться. Сначала обо всем, что
произошло за потерянные зря месяцы, потом о  своих  чувствах.  Негромко,
намеками, часто подхватывая недосказанные  фразы.  Кейн  каялся,  просил
прощения за то, что покинул ее. Кит переживала,  что  позволила  "Райзен
глори" стать причиной охлаждения между ними. Почему-то обоим было  легко
признаваться во взаимной вине. Им было так необходимо  прощение!  И  они
его получили.
   Кейн сначала нерешительно, потом увлеченно принялся  рассказывать  об
участке земли, который он присмотрел к востоку от Далласа.
   - Как насчет того, чтобы построить  новую  прядильню?  Хлопок  растет
здесь не хуже, чем в Южной Каролине, - вернее,  куда  лучше.  И  Даллас,
похоже, совсем неплохое место, чтобы растить детей, - продолжал он. - Но
может, ты хочешь вернуться  на  родину  и  завести  прядильню  там?  Как
пожелаешь, я на все согласен.
   - Мне понравился Техас, - улыбнулась Кит. -  Здесь  самое  подходящее
для нас место. Новая земля и новая жизнь.
   Некоторое время они ехали в счастливом молчании. Наконец  Кейн  снова
заговорил:
   - Ты так и не объяснила, что за человек купил "Райзен глори".  Десять
долларов за акр! Поверить невозможно, что ты все спустила за бесценок!
   - Это особенный покупатель! - лукаво усмехнулась  Кит.  -  Ты  должен
помнить его. Магнус Оуэн, знаешь такого?
   Кейн широко раскрыл глаза от удивления.
   - Магнус получил "Райзен глори", а Софрония - твои деньги?!
   - Мне показалось это справедливым.
   - Очень.
   Длинные прохладные тени протянулись по земле к  тому  времени,  когда
они спустились в небольшой заброшенный каньон. Кейн привязал  лошадей  к
кусту чернотала, снял с седла скатку и,  взяв  Кит  за  руку,  подвел  к
лениво журчавшему ручейку, пролагавшему путь по дну  каньона.  Луна  уже
взошла и огромным сияющим шаром висела в темном небе.
   Кейн крепче сжал руку жены. Она, как всегда в таких  случаях,  надела
бриджи и фланелевую рубашку; на голове у нее была мужская шляпа.
   - Ты выглядишь почти так же, как в ту ночь, когда  я  стащил  тебя  с
ограды. Правда, теперь никто не принял бы тебя за мальчишку.
   Он перевел взгляд на ее груди, заметные даже под просторной рубашкой,
и, к его восторгу, Кит залилась краской. Он расстелил одеяло, снял шляпу
сначала с нее, потом с себя и бросил их на поросший мхом берег. Коснулся
маленьких серебряных сережек, погладил тугой узел волос на затылке.
   - Хочу, чтобы ты распустила волосы.
   Кит, зажмурившись, кивнула.
   Он стал по одной вынимать шпильки и старательно складывать  в  шляпу.
Когда сверкающее облако волос упало ей на грудь и  плечи,  он  поднес  к
губам мягкую прядь.
   - Боже, как мне не хватало тебя!
   Кит обняла его и подняла голову.
   - Наш брак совсем нельзя назвать сказочным, правда, родной?
   - И тут ты права, - мягко улыбнулся он. - Оба  вспыльчивы  и  упрямы.
Думаю, мы еще не раз поссоримся.
   - Тебе это не по вкусу?
   - Другого мне не надо.
   Кит прижалась щекой к его груди.
   - Сказочные принцы всегда казались мне ужасными занудами.
   - Моя дикая роза из чащи леса, нам с тобой никогда не будет скучно!
   - Как ты меня назвал?
   - Не важно. - Он губами заглушил дальнейшие расспросы.  -  Совсем  не
важно.
   Нежный поцелуй скоро превратился в исступленный, воспламенивший обоих
едва не до потери сознания. Кейн сжал ладонями ее лицо.
   - Разденься для меня, радость моя, - тихо простонал он. - Я так долго
мечтал об этом...
   Кит сразу  поняла,  как  именно  сделает  это,  чтобы  доставить  ему
наслаждение. С кокетливой улыбкой она избавилась от сапожек  и  чулок  и
неспешно стащила бриджи. Как же был  разочарован  Кейн,  обнаружив,  что
длинные полы рубашки скромно прикрывают бедра!
   Но Кит успокоила его, стянув белые панталончики.
   - Под этой рубашкой на  мне  ничего  нет.  Похоже,  я  забыла  надеть
сорочку. Нарочно.
   Кейн  едва  удержался,  чтобы  не  схватить  ее  и  не  овладеть   ею
немедленно!
   - Вы бесстыдница, миссис Кейн.
   Кит взялась за верхнюю пуговицу.
   - Ты еще не подозреваешь какая! Берегитесь, мистер Кейн!
   Никогда еще пуговицы не расстегивались так  медленно,  словно  каждая
поддавалась только огромным усилиям. Даже когда  последняя  выскользнула
из петли, тяжелая ткань не желала расходиться.
   - Придется досчитать до десяти, - пообещал он.
   - Считай, сколько хочешь, янки. Ничего это тебе не даст,  -  фыркнула
Кит и с дьявольской  улыбкой  стала  снимать  рубашку,  дюйм  за  дюймом
обнажая кожу, пока не осталась нагой.
   - Оказывается, я не помнил, как ты прекрасна. Иди ко мне, любимая.
   Она прижалась к мужу и тут вдруг испугалась, что не  сможет  насытить
его. Что, если после родов она потеряла для Кейна привлекательность?
   Кейн нежно сжал ее груди.
   - Твое тело изменилось.
   Кит кивнула.
   - Я немного боюсь.
   - Неужели, любимая? Я умру, прежде чем причиню тебе боль.
   Как мягки ее губы...
   - Не этого. Боюсь... что не понравлюсь тебе.
   - А если я не смогу понравиться тебе? - выдохнул он.
   - Глупыш, - нежно проговорила она.
   - Глупышка, - прошептал он.
   Они улыбнулись и стали целоваться, пока его одежда не превратилась  в
последний барьер между ними. Избавившись от нее в четыре руки, они снова
упали на одеяло.
   Легкое облачко закрыло луну, отбрасывая скользящие  тени  на  древние
стены каньона. Но любовники ничего не замечали. Облака,  луна,  каньоны,
малышка с кукольным личиком, старая леди, благоухающая мятой, - все  это
перестало существовать. Мир сузился до мужчины  и  женщины,  теперь  уже
навсегда соединенных узами любви.


   Сьюзен Элизабет ФИЛЛИПС
   ПЕРВАЯ ЛЕДИ



Анонс

   Первая леди - кто  она?  Женщина,  которая  держит  в  руках  власть?
Женщина, за чьей жизнью  затаив  дыхание  следят  миллионы?  Или  просто
женщина, мечтающая о любви и счастье? Кто сможет разжечь пламя страсти в
ее сердце? Только самый благородный, сильный и нежный мужчина, способный
проникнуть в ее тонкую, ранимую и готовую любить душу.

ГЛАВА 1

   У Корнилии Личфилд  Кейс  ужасно  чесался  нос.  Вообще-то,  если  не
считать сей досадной детали, носик был очень изящным. Прекрасной  формы,
небольшой, можно  сказать  -  изысканный.  Ему  отлично  соответствовали
высокий патрицианский  лоб  и  плавный  изгиб  скул  -  высоких,  но  не
настолько,  чтобы  казаться  вульгарными.  Ее   предками   были   первые
поселенцы, прибывшие когда-то в Америку на корабле "Мэйфлауэр" ,  а  значит,  она  могла
гордиться своей родословной больше, чем Жаклин Кеннеди,  одна  из  самых
знаменитых ее предшественниц.
   Парикмахер  уложил  во  французский  пучок  длинные  светлые  волосы,
которые Корнилия остригла бы давным-давно, если  бы  не  строгий  запрет
отца. Ее муж тоже придерживался консервативных взглядов и предложил - о,
крайне мягко, поскольку никогда не повышал на нее голоса,  -  чтобы  она
оставила все как есть. И что в результате? Она -  типичная  американская
аристократка с  ненавистной  традиционной  прической  и  зудящим  носом,
который даже почесать нельзя, потому что миллионы людей всего мира видят
ее на экранах своих телевизоров.
   Да и в похоронах мужа, что ни говори, ничего веселого нет.
   Корнилия вздрогнула и попыталась взять себя в руки, чтобы не впасть в
истерику. Немного собравшись, она сосредоточилась на  мыслях  о  красоте
октябрьского дня и стала следить за солнечными бликами  на  мемориальных
досках Арлингтонского национального кладбища. Но небо нависало все ниже,
солнце, казалось, хищно тянулось к ней лучами-щупальцами, а земля словно
вздымалась, чтобы раздавить ее.
   Мужчины, окружившие Корнилию,  придвинулись  ближе.  Новый  президент
Соединенных Штатов сжал ее руку. Отец стиснул локоть.  Скорбь  стоявшего
за спиной Терри Эккермена, лучшего друга  и  советника  покойного  мужа,
захлестывала Корнилию темным бушующим валом.  Все  эти  люди  душили  ее
своим состраданием, словно отнимали жизненно необходимый воздух.
   Она едва успела подавить рвущийся из горла  вопль,  поджав  пальцы  в
черных кожаных лодочках, до крови прикусив нижнюю губу и мысленно  запев
песенку из фильма "Волшебник из страны Оз".  И  тут  же  вспомнила,  что
Элтон Джон написал еще одну, в  память  о  погибшей  принцессе.  Неужели
вскоре появится очередной опус? О предательски убитом президенте?
   Нет! Не размышляй об этом!
   Лучше уж думать о своей прическе и назойливо  свербящем  носе.  Нужно
отвлечься! Почему у нее свело  горло  мучительной  судорогой  и  она  не
смогла проглотить ни крошки с той минуты, как ее секретарь  ворвалась  в
кабинет с сообщением, что Денниса застрелили в трех кварталах от  Белого
дома? Эго сделал какой-то фанатик, уверенный в том, что право на ношение
оружия  предусматривает  также  и  возможность  использовать  президента
Соединенных Штатов в качестве мишени. И  хотя  бдительный  вашингтонский
полицейский уложил убийцу па  месте,  непоправимое  свершилось.  Муж,  с
которым она прожила всего  три  года,  человек,  которого  она  когда-то
отчаянно любила, лежал теперь в блестящем черном гробу.
   Корнилия вырвала руку из цепких пальцев отца  и  осторожно  коснулась
маленького эмалевого американского флажка, прикрепленного ею  к  лацкану
черного костюма покойного. Этот значок  Деннис  носил  чаше  всего.  Она
отдаст его Терри. Жаль, что нельзя сделать это прямо сейчас, чтобы  хоть
как-то облегчить его страдания.
   Господи, как она  нуждалась  сейчас  в  надежде...  в  соломинке,  за
которую можно схватиться... Но это так трудно,  почти  невозможно,  даже
для завзятого оптимиста. И тут ее словно ударило током...
   Она больше не первая леди Соединенных Штатов Америки.
   Однако  через  несколько  часов  во  время   разговора   с   Лестером
Вандервортом, новым президентом Соединенных Штатов, выяснилось,  что  ее
планам уйти в тень  не  суждено  сбыться.  Вандерворт  сидел  за  старым
письменным столом Денниса Кейса в Овальном кабинете.  Коробка  маленьких
шоколадок "Милки уэй", которую ее муж держал в шкатулке для сигар  Тедди
Рузвельта, исчезла вместе с коллекцией  фотографий.  Сам  Вандерворт  не
привнес в обстановку кабинета ничего нового, принадлежащего  лично  ему,
даже снимка усопшей жены. Ошибка, которую его команда скоро исправит.
   Вандерворт, худой, аскетического вида человек, славился острым умом и
полнейшим отсутствием чувства юмора. Окружающие считали его  законченным
трудоголиком. Шестидесятичетырехлетний вдовец едва ли не  за  одну  ночь
превратился в самого завидного жениха в мире. Впервые со дня смерти Эдит
Вильсон,  через  полтора  года   после   инаугурации   Вудро   Вильсона,
Соединенные Штаты остались без первой леди.
   Пуленепробиваемые окна Овального кабинета были  наглухо  задраены,  в
комнате работал  кондиционер,  и  все  же  Корнилии  казалось,  что  она
задыхается. Она стояла у камина, глядя  невидящими  глазами  на  портрет
Вашингтона  работы  Пиля,  а  голос  нового  президента  становился  все
глуше...
   - ...не хочу показаться человеком бездушным, глухим к  вашей  скорби,
но выбора у меня нет, приходится говорить об этом именно  сейчас.  Я  не
собираюсь жениться вторично, и ни одна из моих родственниц ни в малейшей
степени не способна выполнять обязанности первой леди. Я хочу, чтобы эту
роль взяли на себя вы.
   Корнилия резко повернулась. Ногти впились в ладони.
   - Это невозможно. Я отказываюсь.
   Ей хотелось дать себе волю, взорваться, завопить ему в лицо, что  она
еще не переоделась  после  похорон  мужа,  но  способность  выплескивать
эмоции вытравили у нее начисто - еще до того, как она переехала в  Белый
дом. Ее красивый, представительный  отец  медленно  поднялся  с  дивана,
обитого кремовым дамастом, и принял  любимую  позу,  а-ля  принц  Филипп
: руки за спиной, голова  чуть
откинута.
   - У тебя был тяжелый день, Корнилия. Завтра ты увидишь многое  совсем
в другом свете.
   Корнилия. Те, кто сколько-нибудь был ей дорог, звали  ее  Нили.  Все,
кроме отца.
   - Я своего мнения не изменю.
   - Рано или поздно ты образумишься, - возразил отец.  -  Администрации
президента  необходима  компетентная  первая  леди.  Мы  с   президентом
рассмотрели эту проблему во всех аспектах и пришли  к  решению,  на  мой
взгляд, просто идеальному.
   Нили считала себя женщиной достаточно  сильной,  чтобы  противостоять
любому натиску - за исключением тех случаев, когда дело  касалось  отца.
Ей и сейчас потребовалось немалое усилие воли, чтобы возразить ему:
   - Идеальное? Для кого? Только не для меня.
   Джеймс Личфилд  окинул  дочь  покровительственным  взглядом.  Как  ни
странно, казалось, что сейчас, будучи председателем правящей партии,  он
обладал большей властью, чем в те времена,  когда  был  вице-президентом
Соединенных Штатов. Именно  отец  Корнилии  одним  из  первых  разглядел
будущего президента в Деннисе  Кейсе,  красивом  холостяке,  губернаторе
штата  Виргиния.  Четыре  года  спустя  Джеймс  Личфилд  утвердил   свою
репутацию создателя королей, проводив свою дочь к алтарю,  где  ее  ждал
все тот же Деннис Кейс.
   - Мне лучше, чем кому-либо, известно, как  тяжело  тебе  пришлось,  -
продолжал он,  -  но  ты  -  наиболее  заметное  звено  между  Кейсом  и
администрацией Вандерворта. Ты нужна стране.
   - Под страной ты подразумеваешь партию?
   Все понимали, что Лестер, не обладавший тем, что называется харизмой,
вряд ли был бы избран президентом без поддержки партии. И хотя политиком
он считался способным, природа не наделила его и крупицей  той  поистине
звездной мощи, которой обладал президент Деннис Кейс.
   - Нам важны не только перевыборы, - как обычно  легко,  солгал  отец.
Лгать ему было так же легко, как выдавливать крем из тюбика, но к  этому
она давно привыкла. - Мы радеем за американский  народ.  Ты  -  истинный
символ стабильности и преемственности.
   - Как первая леди, вы сохраните свои кабинет и  команду,  -  деловито
пояснил Вандерворт.  -  Я  позабочусь  о  том,  чтобы  у  вас  было  все
необходимое. Даю вам месяц, чтобы восстановить силы и оправиться от горя
у вашего отца в Нантакете, а потом мы постепенно введем вас в курс дела.
Начнем с официального приема для дипломатического  корпуса.  В  середине
января ожидается встреча Большой Восьмерки,  готовьтесь  к  обязательной
поездке в Южную Америку.
   Все  эти  мероприятия  были   запланированы   заранее,   только   она
намеревалась посетить  их  вместе  со  своим  обаятельным  золотоволосым
мужем.
   Понизив голос, Лестер соизволил добавить:
   - Знаю, Корнилия, вам сейчас нелегко, но президент не хотел бы, чтобы
вы сложили руки. И потом, за делами забываешь о невзгодах.
   Ублюдок.
   Она едва не выпалила это слово прямо ему в  лицо,  но,  как  истинная
дочь своего отца, с колыбели приученная скрывать чувства,  лишь  плотнее
сжала губы.
   - Не выйдет, - процедила она, спокойно посмотрев на мужчин. - Я  хочу
жить своей жизнью. Я это заслужила.
   Отец  подступил   ближе,   пересек   овальный   ковер   с   вытканной
президентской  печатью,  отсекая  остатки  воздуха.  Она  ощутила   себя
пленницей, скованной по рукам и ногам, и  вспомнила,  что  Билл  Клинтон
как-то назвал Белый дом жемчужиной в короне  федеральной  исправительной
системы.
   - У тебя нет ни детей, ни профессии, - напомнил отец. - Ты от природы
не эгоистична, Корнилия. С самого детства тебе твердили о  необходимости
выполнять свой долг. Поверь, отдых на острове пойдет тебе на  пользу.  И
американский народ надеется на тебя.
   Как же это произошло? Почему она стала популярной?  По  мнению  отца,
дело в том, вся страна видела, как  она  растет  и  взрослеет.  Сама  же
Корнилия была убеждена, что секрет так называемой народной любви кроется
совсем в ином: просто она едва ли не  с  пеленок  усвоила  искусство  не
делать серьезных ошибок на людях.
   - Я не слишком  популярен  и  общителен,  -  признался  Вандерворт  с
чистосердечием, которым  всегда  восхищалась  Корнилия.  Он  никогда  не
изворачивался, не лебезил, даже если это стоило ему голосов избирателей.
- Вы можете мне помочь.
   Интересно, что бы сделала Жаклин Кеннеди, предложи  ей  Линдон  Бейнс
Джонсон   нечто подобное? Но Эл-Би-Джей не нуждался в суррогатной первой
леди. Он был женат, и притом удачно. Нили сначала тоже считала,  что  ее
брак совершен на небесах, но все оказалось иначе.
   - Я уже сказала, что не  желаю  с  этим  связываться.  Неужели  я  не
заслужила права на личную жизнь?
   - Ты отказалась от всякой личной жизни, когда вышла за Денниса.
   Отец ошибался. Она отказалась от личной жизни в день своего появления
на свет в качестве дочери Джеймса Личфилда.
   Когда ей было семь и ее отец еще  не  стал  вице-президентом,  газеты
напечатали трогательную историю о том, как она подарила пасхальные яйца,
найденные на газоне  Белого  дома,  ребенку-инвалиду.  Репортеры  забыли
упомянуть, что ее отец, в то время сенатор,  шепотом  приказал  проя