ля отъезда, Рэчел скорее всего  тут  же  покинет
Солвейшн. Ведь рано или поздно она должна была понять, что Дуэйн  Сноупс
не прятал в Солвейшн никаких пяти миллионов, и  тогда  ее  пребывание  в
городе потеряло бы всякий смысл. Короче говоря, Гейб хотел быть уверен в
том, что она по чисто финансовым причинам не сможет уехать из  Солвейшн.
Гейб не мог позволить ей уехать до того, как он почувствует,  что  более
или менее спокоен за ее будущее. Рэчел слишком  долго  балансировала  на
самом краю пропасти, и ему хотелось  быть  уверенным,  что  она  никогда
больше не будет бедствовать, - Я заслуживаю прибавки к  зарплате,  и  ты
это прекрасно знаешь.
   - Странно, что мне это сразу не пришло в голову, -  сказал  Гейб,  не
обращая внимания на ее слова. Лежа на боку, он вытянулся в траве,  затем
приподнялся и, опершись на  локоть,  начал  жевать  цыпленка,  хотя  ему
совершенно не  хотелось  есть.  -  Теперь  у  тебя  будет  фиксированная
зарплата. Это означает, что, чем бы ты ни занималась в течение  дня,  на
твоем заработке это никак не будет отражаться.
   Глаза Рэчел вспыхнули.
   - И какая же у меня будет эта самая фиксированная зарплата?
   Гейб назвал сумму и стал ждать, когда из  розового  ротика  Рэчел  на
него посыплются громы и молнии. Ожидание было недолгим.
   - Ах ты, скряга, скупердяй, жмот паршивый...
   - Уж кому-кому, но не тебе говорить такие вещи.
   - Я не богачка вроде тебя. Мне приходится экономить каждый цент.
   - Получая фиксированную зарплату, ты только выиграешь. Сверхурочные я
все равно буду тебе выплачивать отдельно, но зато ты  не  будешь  терять
деньги, если в течение рабочего дня тебе потребуется выкроить часок  для
отдыха или для того, чтобы съездить куда-нибудь по моему поручению.  Или
еще для чего-нибудь. - Гейб сделал паузу и положил  в  рот  еще  кусочек
цыпленка. - Да ты должна на коленях меня благодарить за щедрость.
   - Дать бы тебе ломиком по коленкам.
   - Не понял.
   - Ладно, проехали.
   Гейбу хотелось немедленно заключить Рэчел в объятия.
   К сожалению, он не мог этого сделать, учитывая то, в  каких  условиях
физическая близость между ними произошла в первый раз. Сколько бы  Рэчел
ни пыталась строить из себя женщину,  прошедшую  огонь,  воду  и  медные
трубы, по мнению  Гейба,  она  заслуживала,  чтобы  во  второй  раз  это
случилось в постели, и притом не в доме, некогда  принадлежавшем  Дуэйну
Сноупсу. Она заслуживала того, чтобы все было обставлено не  просто  как
удовлетворение некоей физиологической потребности, а как самое настоящее
свидание. Гейб планировал отвезти ее в четырехзвездочный  ресторан.  Ему
очень хотелось посмотреть, как она будет есть. Он почему-то ужасно любил
смотреть, как Рэчел ест. Именно по этой причине  он  каждый  день  лично
привозил  ей  продукты.  По  утрам,  приезжая  на  работу,  он  доставал
сваренные вкрутую яйца с острым соусом и говорил, что терпеть  не  может
завтракать в  одиночестве.  Около  полудня  он  заявлял,  что  настолько
голоден, что не в состоянии сосредоточиться на работе и  что  его  может
спасти только  ведерко  с  кусочками  жареного  цыпленка  из  закусочной
"Кентукки  фрайд  чикен".  Еще  через   какое-то   время   он   открывал
установленный  в  закусочной  кинотеатра  холодильник,  доставал  оттуда
фрукты и сыр и заставлял Рэчел сделать еще один перерыв,  думая  о  том,
что если так пойдет и дальше, то  скоро  он  не  сможет  влезть  в  свои
джинсы.
   Зато щеки Рэчел чуть-чуть округлились. Этого было  достаточно,  чтобы
ее лицо перестало казаться изможденным, Постепенно  исчезли  синяки  под
чудными зелеными глазами. Цвет лица у Рэчел стал гораздо здоровее,  тело
ее тоже окрепло. Было  очевидно,  что  опасность  растолстеть  Рэчел  не
грозит и вряд ли когда-нибудь будет угрожать, но в то же  время  Гейб  с
удовольствием отмечал, что в целом вид у нее уже не такой изнуренный.
   Ему снова стало больно, когда он вспомнил о Черри и о  том,  как  она
всегда следила за своим весом.  Гейб  тысячу  раз  говорил  ей,  что  не
разлюбит ее, даже если она будет весить триста фунтов, но она все  равно
упорно вела счет калориям.
   Гейб бросил недоеденный кусок цыпленка обратно в пластиковое  ведерко
и снова вытянулся на траве, прикрыв глаза  рукой  так,  словно  собрался
вздремнуть. Вскоре он почувствовал на своей груди руку Рэчел  и  услышал
ее голос, который теперь уже звучал совсем не зло и не раздраженно:
   - Расскажи мне о них, Гейб. О Черри и о Джейми.
   Кожа Гейба мгновенно покрылась мурашками. Это  случилось  снова:  она
опять произнесла вслух их имена.
   Желание поговорить о них было почти непреодолимым, но остатки  разума
и здравого смысла все же подсказывали Гейбу, что  не  следует  обсуждать
достоинства погибших жены и сына с женщиной, с которой он намеревался  в
ближайшее время заняться любовью. Кроме того, он боялся, что Рэчел и тут
не сможет удержаться, чтобы не дать воли своему языку.
   Впрочем, он тут же одернул себя: для него было  совершенно  очевидно,
что Рэчел может использовать любой повод для того, чтобы  высмеять  его,
но только не этот. И все же что-то его останавливало.
   Рэчел положила ладонь ему на грудь и с нежностью, которой он  никогда
раньше не слышал в ее голосе, снова заговорила, обдавая теплым  дыханием
его щеку:
   - Все вокруг жалеют тебя и не говорят об этом, Боннер, но  ты  вполне
можешь превратиться в зацикленного на своем горе,  без  конца  жалеющего
себя и совершенно невыносимого для окружающих человека. - Рэчел тихонько
погладила его. - Дело вовсе не в том, что  у  тебя  нет  оснований  себя
жалеть. Они есть.  Да  и  вообще  в  этом  не  усматривалось  бы  ничего
страшного, если бы у тебя впереди не было стольких лет жизни...
   У Гейба словно кровь в жилах закипела. Он почувствовал,  как  в  душе
разгорается какая-то  страшная,  неконтролируемая  злоба.  Должно  быть,
Рэчел ощутила, как  напряглись  под  ее  рукой  его  мускулы,  и,  чтобы
успокоить его, положила голову ему на грудь. Прядь ее волос упала  Гейбу
на губы. Ноздри  уловили  свежий  запах  шампуня,  в  котором  смешались
ароматы солнца и дождя.
   - Расскажи мне, как ты познакомился с Черри.
   Снова ее имя. Гнев Гейба испарился, и ему опять  отчаянно  захотелось
поговорить о своей жене, чтобы  она  вынырнула  из  глубин  забвения,  в
которые ее погрузили те, кто избегал о ней даже упоминать.
   - Это случилось во время воскресного школьного пикника.
   Слова дались Гейбу не без труда. Он поморщился  от  того,  что  Рэчел
локтем нечаянно  надавила  ему  на  живот,  и  машинально  поднял  руку,
прикрывавшую глаза. Рэчел тем временем уютно устроилась у него на  груди
и, вместо того чтобы бросить на него сочувствующий  взгляд,  как  делали
все его друзья, знакомые и родственники, улыбнулась.
   - Вы были еще совсем детьми? Подростками, да?
   - Даже еще не подростками. Нам  было  по  одиннадцать  лет,  и  Черри
только-только переехала жить в Солвейшн. -  Гейб  слегка  приподнялся  и
передвинул локоть Рэчел. - Я носился как ненормальный, не  глядя  толком
ни вокруг, ни под ноги, и в итоге нечаянно облил ее лимонадом.
   - Держу пари, она этому не обрадовалась.
   - Она выкинула такую штуку, что я просто обалдел.
   Представляешь, она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала: "Я знаю,
тебе очень жаль, что так получилось". Вот так, ни больше ни  меньше.  "Я
знаю, тебе очень жаль".
   - Похоже, она не очень-то умела давать отпор, - засмеялась Рэчел.
   - Это уж точно. - Гейб  тоже  рассмеялся  в  ответ,  что  его  самого
несказанно удивило. - И вообще, она всегда думала о людях только хорошо.
Ты не представляешь себе,  сколько  раз  у  нее  из-за  этого  возникали
проблемы.
   Гейб лежал навзничь на траве в тени огромного  экрана,  и  счастливые
воспоминания всплывали в его памяти. Одно за другим, они возвращались  к
нему.
   Над  ними  с  жужжанием  пролетела  пчела.  Кругом  вовсю  стрекотали
кузнечики. Лицо Гейба щекотали волосы Рэчел.
   Вскоре веки его налились свинцом и он уснул.
 
*** 
 
   Вечером следующего дня Рэчел и Эдвард помогали  Кристи  распаковывать
вещи в ее новом доме - небольшом, но уютном, удивительно симпатичном,  с
одной  спальней,  с  крохотным  внутренним  двориком   и   с   полностью
оборудованной всем необходимым кухней, в  потолке  которой  имелся  даже
световой люк. Стены сияли белизной, и повсюду стоял восхитительный запах
свежести и новизны.
   Как раз в этот день Кристи  привезли  мебель.  Это  были  в  основном
предметы, которые ее родители не захотели брать с  собой,  переезжая  во
Флориду, и теперь Кристи оглядывала их с явным неудовольствием.
   Стараясь говорить тихо, так, чтобы ее не слышал никто,  кроме  Рэчел,
она сказала:
   - Я знаю, что у меня нет денег на то, чтобы заменить эту рухлядь,  но
она... Не знаю. Теперь она  меня  совершенно  не  устраивает.  -  Кристи
горько улыбнулась, явно недовольная собой. - Ты только послушай,  что  я
несу. Пять дней назад я подстриглась и прикупила кое-что  из  одежды,  и
вот теперь мне кажется, что я стала совсем другим человеком. Наверное, я
просто чувствую себя виноватой из-за того, что не переехала во  Флориду,
как хотели мои родители.
   - Последняя неделя выдалась для  тебя  нелегкой.  -  Рэчел  закончила
расставлять стаканы на буфетных полках, уже оклеенных бумагой голубого и
бледно-лилового цвета. - А по поводу мебели  не  переживай.  Она  вполне
может стать основой твоего  интерьера.  Ты  можешь  украсить  ее  новыми
подушками, повесить на стены какие-нибудь картинки или  еще  что-нибудь.
Вот увидишь, когда ты как следует все обживешь, тут у тебя будет  просто
замечательно.
   - Я надеюсь.
   Из комнаты вприпрыжку выбежал Эдвард.
   - Нам нужна крестообразная отвертка, чтобы собрать кровать, - объявил
мальчик. - У вас она есть?
   Кристи подошла к аккуратному ящичку с инструментами, который лежал на
выкрашенной в белый цвет стойке, отделяющей кухню от жилых помещений.
   - Возьми-ка вот эту.
   Рэчел невольно улыбнулась, глядя, как Эдвард с важным видом  взял  из
рук Кристи отвертку и пошел  обратно  в  спальню,  где  его  ждал  Этан.
Возможно,  Этан  Боннер  в  данный  момент  вызывал  у  Кристи   сильную
неприязнь, но Рэчел не могла не оценить душевной щедрости этого человека
в отношении ее сына, и  потому  ее  отношение  к  младшему  брату  Гейба
изменилось в лучшую сторону. Здесь, в новом доме  Кристи  Браун,  Эдвард
впервые получил возможность заняться полезным делом в компании взрослого
мужчины,  и  ребенок  просто  упивался  каждой  минутой  их   с   Этаном
совместного труда.
   Взглянув в сторону двери,  ведущей  в  спальню,  Кристи  едва  слышно
шепнула:
   - В четверг вечером в "Горце" Этан вел себя просто ужасно, но  сейчас
держится так, словно ничего этого не было.
   - Я подозреваю, что ему не меньше, чем тебе, хочется забыть об этом.
   - Ха!..
   Рэчел улыбнулась и одобрительно ткнула подругу  кулаком  в  плечо.  В
этот день Кристи была одета  в  ярко-красную  футболку,  заправленную  в
новенькие джинсы. Косметики  на  ее  лице  почти  не  осталось,  а  свои
золотистые  сандалии  она  сменила  на  пару  довольно-таки   поношенных
спортивных туфель,  так  что  одежду  ее  вряд  ли  можно  было  назвать
сексуально вызывающей. Тем не менее Рэчел заметила, как время от времени
Этан бросал на Кристи пристальные взгляды.
   -  Я  всю  свою  жизнь  занималась  исключительно  тем,  что  нянчила
инфантильного лицемера, но теперь этому конец!
   Если бы Кристи произнесла эту фразу немного громче, Этан  вполне  мог
бы ее услышать, но Рэчел ничего не ответила, решив, что и так  уже  дала
подруге много советов.
   - Мне удалось скопить  кое-какие  деньги,  так  что  теперь  я  смогу
закончить свое образование, -  снова  заговорила  Кристи.  -  Мне  нужно
прослушать всего несколько лекций на курсах, и я получу диплом  педагога
младших классов. С этим дипломом мне нетрудно будет устроиться на работу
в качестве помощника учителя. Тогда я смогу выплачивать взносы за дом.
   - Это просто замечательно.
   - Мне надо было сделать это много лет назад.
   - Наверное, раньше ты не была к этому готова.
   - Да, наверное. - Кристи задумчиво улыбнулась Рэчел.  -  Знаешь,  мне
сейчас   так   хорошо.   Впервые   в   жизни   я   не   чувствую    себя
человеком-невидимкой.
   Рэчел считала, что это ощущение, которым Кристи так  наслаждалась,  -
результат не чисто внешних перемен,  а  внутренней  решимости  ее  новой
подруги изменить свою жизнь, но не стала ей ничего говорить.
   Из спальни вышли Этан и Эдвард.
   - Все сделано, - сказал Этан. - Почему бы нам с Эдвардом не  заняться
вон тем книжным шкафом?
   - Спасибо, но его пока еще рано собирать,  -  ответила  Кристи  сухо,
почти грубо.
   - Ну и ладно. Тогда мы можем пристроить на место телевизор.
   - Ты и так уже много сделал. Этан. В любом случае, спасибо тебе.
   Более прозрачный намек на  то,  что  Кристи  хочет  его  выпроводить,
придумать было трудно, но Этан сделал вид, будто ничего не понял.
   - Ну, Эдвард, давай посмотрим, что мы можем сделать, чтобы  подогнать
эту дверь в ванной, - начал было он,  но  Кристи  была  непоколебима,  -
Завтра подрядчик пришлет мастера, который все сделает, - сказала она.  -
Мне в самом деле ничего пока больше не нужно. Этан. Увидимся  завтра  на
работе.
   После этих слов Этану не оставалось ничего другого, как уйти.  Глядя,
как он складывает инструменты в ящичек и идет  к  двери,  Рэчел  впервые
испытала по отношению к преподобному Боннеру что-то вроде жалости.
 
*** 
 
   Свет в окнах дома не  горел.  С  того  самого  вечера,  когда  кто-то
устроил перед коттеджем Энни сожжение  креста,  Гейб  понял,  что  Рэчел
нельзя  оставаться  одной  на  горе  Страданий.  Теперь,  когда   Кристи
переехала в свой дом, он всерьез боялся за Рэчел.
   Гейб планировал добраться до коттеджа  Энни  гораздо  раньше,  но  по
дороге встретил Этана и был вынужден выслушать длинный монолог  младшего
брата о том, как жестоко обошлась с ним Кристи,  а  заодно  и  несколько
весьма прозрачных намеков на то,  что  Рэчел  охотится  за  его,  Гейба,
деньгами. Он не  обратил  на  эти  намеки  никакого  внимания.  Разговор
затянулся, и в результате Гейб подъехал к коттеджу Энни Глайд лишь около
полуночи.
   Он припарковал пикап около гаража и,  заглушив  двигатель,  несколько
секунд сидел в темноте, пытаясь разобраться в хаосе, царившем у  него  в
душе. После сегодняшнего совсем короткого разговора с Рэчел о Черри  ему
стало явно легче. Живи Рэчел в коттедже  одна,  Гейбу  было  бы  гораздо
проще переселиться к ней хотя бы на время. Но он  понимал,  что,  помимо
Рэчел, ему придется в этом случае общаться с ее  сыном,  а  одна  только
мысль о том, что где-то  рядом  с  ним  будет  находиться  этот  бледный
молчаливый мальчик, снова наполняла его душу отчаянием и безысходностью.
   Малыш был ни в чем не виноват, и Гейб десятки раз  пытался  заставить
себя изменить свое отношение к ребенку, но у него ничего не  получалось.
Каждый раз, стоило ему взглянуть на Эдварда, он тут же начинал думать  о
Джейми и о его нелепой гибели.
   Гейб тряхнул головой, отгоняя  неприятные  мысли,  затем  вытащил  из
машины чемодан и направился к дому. Несмотря на то что была темная ночь,
а фонари не горели, Гейб без труда  нашел  нужную  тропинку  и  уверенно
двинулся по ней. В детстве ему сотни раз приходилось ночевать в коттедже
Энни. Множество раз они с Кэлом, дождавшись, когда Энни  Глайд  уляжется
спать,  выбирались  из  дома  через  окошко  на  его  задней  стороне  и
отправлялись рыскать  по  окрестностям.  Этан  был  слишком  мал,  чтобы
сопровождать их, и они не брали его с  собой.  Теперь,  когда  все  трое
стали взрослыми, младший брат нередко  корил  старших  за  то,  что  они
лишали его возможности  пережить  вместе  с  ними  множество  интересных
приключений, Когда Гейб огибал дом, где-то вдали раздался крик совы.
   Его ботинки поскрипывали на  утоптанной  тропе,  в  руке  позвякивала
связка ключей.
   - Стой и не двигайся!
   На крыльце замаячила  тень  Рэчел.  Губы  Гейба  расползлись  было  в
улыбке, но когда он увидел направленный ему  в  грудь  старый  дробовик,
когда-то принадлежавший его бабушке, до него дошло, что сейчас не  время
для шуток.
   - У меня есть оружие, и я не побоюсь им воспользоваться! - отчеканила
Рэчел.
   - Это  же  я.  Черт  возьми,  Рэчел.  Ты  ведешь  себя,  как  героиня
какого-нибудь халтурного полицейского сериала.
   Рэчел опустила ствол.
   - Гейб? Что ты здесь делаешь? Ты напугал меня до смерти!
   - Я приехал, чтобы в  случае  необходимости  тебя  защитить,  -  сухо
ответил Гейб.
   - И ты не мог придумать ничего лучше, как заявиться в полночь?
   - Я хотел приехать пораньше, но по дороге наткнулся на  Этана,  и  он
меня немного задержал.
   - Твой братец просто ублюдок.
   - Он тебя тоже не  очень-то  жалует.  -  Гейб  шагнул  на  крыльцо  и
свободной рукой взял из рук у Рэчел дробовик.
   Она шагнула к дверному проему и включила на крыльце  освещение.  Гейб
взглянул на нее при свете, и у него моментально пересохло  во  рту.  Она
стояла перед ним босая, с голыми ногами, в голубой рубашке, которая была
на ней в то утро, когда кто-то испоганил стену дома  надписью.  В  свете
лампы завитки ее растрепанных волос казались золотыми.
   - А это что такое? - спросила она.
   - Как видишь, чемодан. Я решил переехать сюда на какое-то время.
   - Это Кристи тебя подговорила?
   - Нет. Кристи тоже беспокоится за тебя, но идея принадлежит мне. Пока
она жила здесь, я был уверен, что тебе могут только угрожать, и не более
того, но теперь, когда Кристи уехала, ты стала гораздо более уязвимой.
   Гейб вошел в гостиную, поставил на пол чемодан и  осмотрел  дробовик.
Патронов  в  казеннике  не  оказалось,  и  он   вернул   оружие   Рэчел.
Одновременно Гейб  вспомнил  о  револьвере  тридцать  восьмого  калибра,
который запер в ящике, прежде чем  уехать  из  дома  Кэла,  и  брезгливо
содрогнулся от сознания того, что в течение долгого времени  держал  его
заряженным рядом со своей подушкой.
   - Убери куда-нибудь эту штуку, - сказал он, указывая на дробовик.
   - Ты, наверное, считаешь, что я не могу постоять за себя,  так  ведь?
Так вот, ты не прав. А теперь забирайся обратно в свой  чертов  пикап  и
проваливай.
   Гейб попытался подавить улыбку, но это удалось ему лишь отчасти, и он
невольно подумал о том, что это Рэчел вернула ему способность улыбаться.
   - Брось, Рэч, - отозвался он. - Ты никогда в жизни никому не была так
рада, как мне сегодня, и сама это прекрасно знаешь.
   Рэчел скорчила недовольную гримасу.
   - Ты что, действительно собрался переехать сюда?
   - Ну да. Я и так сплю неважно, а если я еще буду думать о том, все ли
у тебя в порядке здесь, мне вообще не заснуть.
   - Мне не нужна нянька, но если ты решил составить мне компанию, я  не
возражаю.
   Гейб понял, что Рэчел и сама побаивается оставаться в одиночестве, но
признаться в этом может только в завуалированной  форме.  Она  вышла  из
комнаты, чтобы вернуть на место дробовик, а Гейб взял  свой  чемодан  и,
пройдя по коридору, оказался в комнате, которая когда-то  была  спальней
его бабушки. Глядя на старую кровать и на стоящее в углу кресло-качалку,
он вспомнил, как ему, когда он был совсем  маленьким,  бывало  иной  раз
страшно  по  ночам.  В  таких  случаях  он,  замирая  от  ужаса,  тайком
пробирался в бабушкину комнату и нырял к ней в постель.
   Услышав  за  спиной  шаги  Рэчел,  Гейб  обернулся.  Вид  у  нее  был
заспанный, но, несмотря на это, она выглядела  просто  замечательно.  На
щеке у нее он заметил вмятинку от складки на подушке и понял, что, когда
он подъехал к дому, она спала. Взглянув на рубашку, которая была на  ней
надета, Гейб вдруг почувствовал глухое раздражение.
   - Тебе что, не в чем больше спать? - спросил он.
   - А чем тебе не нравится эта рубашка?
   - Тем, что