ачный день.
   Рози перестала плакать  и  блестящими  от  слез  голубыми  глазенками
уставилась на Эдварда с таким жалобным выражением, которое растрогало бы
и камень.
   Эдвард  бросил  взгляд  на  своего  плюшевого  кролика,  а  затем,  к
удивлению Рэчел, снова протянул игрушку девочке. Рози  благодарно  сжала
Хорса обеими ручками.
   - Ты уверен, что все делаешь правильно, Эдвард? - озабоченно спросила
Рэчел.
   Поколебавшись какое-то мгновение, мальчик кивнул.
   - Я теперь уже взрослый, мам, - сказал он. - Хоре нужен Рози  больше,
чем мне.
   Рэчел улыбнулась и сжала руку сына, стараясь сдержать подступившие  к
глазам слезы.
 
*** 
 
   Гейб выпрыгнул из "тойоты" Этана еще прежде, чем машина  окончательно
остановилась,  и  бросился  к  крыльцу,  на  котором  Эдвард  строил  из
найденных им палок что-то вроде шалаша.
   - Где мама?
   - Не знаю. Наверное, в доме. - Мальчик перевел взгляд на выбиравшихся
из машины Этана и Кристи.
   Гейб уже направился было к двери, но тут же остановился, увидев,  как
Эдвард привычным жестом пошарил рукой около себя и, не найдя  того,  что
искал, снова положил руку на колени и вздохнул. Гейб сразу все понял.
   - Ты скучаешь по своему кролику, верно? - спросил он.
   Эдвард, не отвечая, склонился над шалашом  и  почесал  коленку,  -  Я
слышал, что ты подарил его Рози,  -  снова  заговорил  Гейб,  безуспешно
стараясь, чтобы голос его звучал помягче, - но все тебя поймут, если  ты
заберешь его обратно.
   - Рози этого не поймет.
   - Она совсем маленькая и просто забудет об этом.
   - Хоре - это не такая вещь, о которой ребенок может забыть.
   Эдвард сказал это с такой уверенностью, что  Гейб  понял:  спорить  с
мальчиком бесполезно. В этом смысле Эдвард походил на мать.
   - Пастор Этан! Кристи! - улыбнулся мальчик, пока еще слишком наивный,
чтобы уловить напряженность между  двумя  взрослыми,  которых  он  успел
полюбить. - Хотите посмотреть на мою хижину?
   - Ну конечно, хотим, - сказала Кристи.
   Гейб,  который  заметил  то,  на  что  не  обратил  внимания  Эдвард,
повернулся и направился в дом.
   - Рэчел! - позвал он.
   Никто не отозвался. Гейб быстро осмотрел комнаты, убедился,  что  там
никого нет, вышел в заросший сорняками сад и увидел Рэчел,  склонившуюся
над чахлым, выродившимся розовым кустом. На ней было оранжевое платье, в
котором она обычно занималась малярными работами. Солнце блестело  в  ее
золотисто-рыжих волосах, играло лучами на ее тонких, покрытых золотистым
загаром руках. Ее босые ступни глубоко вдавились  в  мягкую  землю.  Она
выглядела настолько естественно и  органично  в  разросшемся  саду,  что
Гейбу захотелось овладеть ею прямо там же, среди  запущенных,  давно  не
знавших руки садовника  растений.  Он  почувствовал  сильнейшее  желание
прижаться к ней всем телом и забыть, кто он и кто она, забыть о  прошлом
и будущем, не думать ни о чем  на  свете,  отдаться  целиком  короткому,
мимолетному ощущению счастья.
   Рэчел  взглянула  на  него.  Он  увидел,  как  солнце   блеснуло   на
выступивших у  нее  на  скулах  капельках  пота.  Губы  Рэчел  удивленно
приоткрылись.
   - Я не слышала, как ты подошел, - сказала она.
   Она не улыбнулась ему и вообще ничем не дала Гейбу понять,  что  рада
его видеть.
   - Ты почему умчалась? - спросил он.
   - Я себя неважно почувствовала.
   - Теперь, похоже, ты в полном порядке.
   Ничего не ответив, Рэчел наклонилась и принялась выкапывать из  земли
кустик песчанки.
   - Если ты хотела уехать, надо было сказать мне. Ты же знаешь, мне  не
нравится, когда ты остаешься здесь одна.
   - Ты же не можешь находиться со мной каждую  минуту.  Да  и  с  какой
стати, собственно, тебе так себя утруждать?
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - То, что тебе незачем взваливать на себя ответственность за меня.
   Последняя фраза  Рэчел  прозвучала  резковато,  и  Гейб  почувствовал
приступ раздражения. В данном случае не права была  она,  а  не  он.  Он
делал все возможное, чтобы как-то обеспечить ее безопасность, но она  не
хотела ему в этом помочь.
   - Я отвечаю за тебя до тех пор, пока ты живешь в этом доме, -  сказал
он чужим голосом, слыша себя, как бы со стороны.
   Рэчел, однако, ничуть не смутило то, что он рассердился.
   - Если хочешь помочь, то прекрати на меня  рычать,  возьми  лопату  и
начинай копать канаву вокруг вон тех кустов.
   - Я на тебя не рычу.
   - Ну, может, мне просто показалось.
   - Черт возьми, Рэчел, ты уехала, не сказав ни слова! Я не  знал,  что
случилось, и поэтому волновался.
   - Правда?
   Рэчел склонила голову и подарила Гейбу такую улыбку, что  он  тут  же
растаял. Тем не менее он решительно тряхнул головой, давая  понять,  что
не намерен поддаваться ее чарам, и снова кинулся в атаку.
   - И напрасно ты напускаешь на себя  такой  довольный  вид.  В  данный
момент я действительно здорово сердит на тебя, и не только  потому,  что
ты сбежала, не предупредив меня. - Он знал, что ему не стоит давать волю
своему языку, но уже  не  мог  остановиться.  -  С  сегодняшнего  дня  я
попросил бы тебя не подвергать меня психоанализу  в  присутствии  членов
моей семьи.
   - А мне кажется, это как раз лучше всего делать  при  людях,  которые
хотят, чтобы у тебя все в жизни наладилось.
   - У меня и так все в полном порядке! Нет, Рэчел, в самом деле,  я  не
хочу больше слушать замечания  по  поводу  кинотеатра.  Вечером  в  день
открытия все прошло замечательно, так что ты должна радоваться.
   - Ничего там не было замечательного. Я лично люблю этот кинотеатр, но
ты - нет! А радоваться я буду тогда, когда ты снова вернешься  к  работе
ветеринара.
   - Почему тебе непременно надо меня к чему-то подталкивать? Почему  ты
не можешь допустить, чтобы все шло своим чередом?
   - Потому что пока все будет идти своим чередом,  у  тебя  все  внутри
разорвется.
   - Ну, это не твоя проблема.
   - Вот как?
   Гейб понял, что сделал Рэчел больно, но прежде, чем он успел  сказать
что-нибудь, чтобы поправить положение, неподалеку раздался взрыв  смеха.
Резко обернувшись, он увидел такое, что волосы у него на затылке  встали
дыбом. Из-за дома показался Этан, на плечах которого восседал Эдвард.
   Следом шла Кристи.
   У мальчика был  такой  счастливый  вид,  словно  кто-то  подарил  ему
кусочек радуги, который можно было взять  в  руки.  Глаза  его  радостно
сверкали, пятки при каждом шаге Этана колотили того по груди. Было ясно,
что,  когда  незадолго  до  этого  Эдвард  увидел  на   пикнике   своего
сверстника, сидящего на плечах  отца,  ему  отчаянно  захотелось,  чтобы
кто-то из взрослых покатал его таким же образом.  Гейб  понимал  это,  и
представшее его глазам зрелище должно было бы его порадовать, но  вместо
этого его захлестнуло ощущение - что-то в этой мирной картине не так.
   Он сам не мог понять своей реакции. Гейб знал, что у этого ребенка  в
жизни было слишком мало радостей, и его неприятно удивило, что  выпавшее
на долю Эдварда невинное удовольствие почему-то вызвало у него, у Гэйба,
внутренний протест. Гейб не мог отделаться от  ощущения,  что,  сидя  на
плечах у Этана, Эдвард Стоун находится как бы не на своем месте.
   Рэчел выпрямилась, но  вместо  того,  чтобы  разделить  с  сыном  его
радость, осталась стоять совершенно неподвижно, уронив руки вдоль  тела.
Взгляд ее был устремлен на Гейба.
   У него поползли по спине мурашки. Он понял: Рэчел точно знала, о  чем
он думал  в  этот  момент.  Каким-то  непостижимым  образом  она  сумела
проникнуть  в  его  мысли.  Он  хотел   объяснить   ей   причину   своих
отрицательных эмоций, но как он мог описать ей то, чего не понимал  сам?
Как мог оправдать неприязнь к  ребенку,  которого  Рэчел  любила  больше
жизни?
   Отведя взгляд от Рэчел, Гейб  повернулся  в  сторону  брата.  Он  был
уверен, что в отличие от Рэчел Стоун пастор Этан не  станет  судить  его
слишком строго.
   - Спасибо, что подвез меня, Эт.
   - Никаких проблем.
   - А теперь мне надо навести порядок в  моей  бухгалтерии.  Только  не
обижайся, ладно?
   С этими словами Гейб развернулся и направился в дом, стараясь,  чтобы
его уход не выглядел как бегство.
   Хлопнула дверь, и лицо Рэчел исказилось, словно от боли. Ей  едва  не
стало плохо от того, что она увидела только что в глазах  Гейба.  Почему
он никак не мог избавиться от ненависти к Эдварду?
   Рэчел поняла, что демоны, овладевшие душой Гейба, не отпустят его  на
свободу, и любовь, которая была так нужна  ей  и  ее  сыну,  никогда  не
поселится в его сердце. Рэчел  всегда  гордилась  своим  умением  трезво
смотреть на жизнь, но в  последние  недели  она  обманывала  саму  себя,
выдавая желаемое за действительное.  Гейб  не  мог  измениться,  не  мог
взлелеять в себе чувства, которых она так ждала, а это означало, что чем
дольше они с ним будут вместе, тем более болезненным будет их неизбежное
расставание. Ни о каком счастливом будущем нечего  и  мечтать.  Никакого
ключа к счастью в Библии  Дуэйна  не  было,  не  существовало  на  свете
никакой вечной любви, и не было во всем мире никого,  кроме  нее  самой,
кто нашел бы в своем сердце теплые чувства к ее Эдварду.
   Время ее пребывания в Солвейшн подошло к концу.
 
*** 
 
   В субботу вечером народу в кинотеатр съехалось  больше,  чем  в  день
открытия, но Гейб выглядел еще  более  рассеянным  и  несчастным.  Когда
после закрытия он пришел к Рэчел в постель, они совсем не разговаривали,
а их страсть была похожа на сухое пламя бенгальского  огня,  не  дающего
тепла.
   В  воскресенье  днем,  наблюдая  из  окна  своей  спальни,  как  Гейб
переселяет Твити в построенный им вольер, Рэчел еще раз  убедилась,  что
возиться  с  больными  животными  было  бы  для  него  самым  подходящим
занятием. Но она знала: даже если бы  Гейб  сам  когда-нибудь  пришел  к
такому выводу, ей бы он ни за что в этом не признался.
   Выражение горечи и возмущения, которое Рэчел увидела на лице Гейба  в
тот момент, когда он смотрел на Эдварда, сидящего  на  плечах  у  Этана,
подтолкнуло ее к действию.
   Утром в воскресенье она позвонила Кристи и приступила к осуществлению
своего плана. Теперь каждая секунда пребывания в коттедже Энни стала для
нее особенно ценной.
   Если бы Рэчел ненавидела Гейба, ей, конечно же, было бы легче  с  ним
расстаться,  но  как  она  могла   ненавидеть   человека,   единственным
недостатком которого было то, что он мог любить только  одну  женщину  и
только одного ребенка?
   Рэчел провела большим пальцем по обложке Библии Дуэйна. Она тщательно
изучила каждую пометку на полях, прочла все  отмеченные  абзацы,  но  не
обнаружила ничего, кроме  проверенной  веками  мудрости,  заключенной  в
знакомых словах, в которые она, как ей казалось, давно перестала верить.
   Прислонившись виском к оконной  раме,  она  внимательно  смотрела  на
человека, которого так неосмотрительно  полюбила.  Именно  сейчас,  пока
Эдвард играл на крыльце перед парадной  дверью,  ей  надо  было  сказать
Гейбу, что она уезжает.
   Рэчел вышла на улицу, и шаткие ступеньки заднего  крыльца  заскрипели
под ее ногами. Гейб с помощью плоскогубцев прилаживал задвижку к  дверце
вольера, прислушиваясь к отчаянному чириканью  своего  пациента.  Увидев
Рэчел, он улыбнулся ей, и в сердце ее невольно вспыхнула радость.
   - Гейб, я уезжаю, - сказала Рэчел, предварительно глубоко вздохнув.
   - Ладно. - Закончив возиться с задвижкой, Гейб поднялся на ноги. -  Я
отвезу тебя. Вот только уберу инструменты. Подожди минутку.
   - Нет, я не это имею в виду.
   Не делай этого! - запротестовало ее сердце. Не произноси  этих  слов!
Но мозг Рэчел оказался более благоразумным, чем сердце.
   - Я.., я уезжаю из Солвейшн. Совсем...
   Гейб замер на месте. У него за спиной  раздавалось  сердитое  цоканье
сидящей на магнолии белки, надрываясь, каркала ворона,  устроившаяся  на
коньке старой жестяной крыши дома.
   - Ты о чем?
   - Сегодня утром я разговаривала  с  Кристи.  Ее  родители  уже  много
месяцев уговаривают ее переехать в Клируотер, чтобы помочь  им  наладить
дело в магазине подарков. Я поеду вместо нее. - Рэчел пыталась  говорить
спокойно. - Кристи говорит, что ей  будет  спокойнее,  если  я  за  ними
присмотрю.  У  них  есть  собственная  небольшая  квартира   прямо   над
магазином, где мы с Эдвардом сможем жить. И плюс ко всему, не забывай  о
флоридском солнце, - весьма нелогично подытожила она.
   - Понимаю, - сказал Гейб после долгой паузы. Он  посмотрел  вниз,  на
плоскогубцы, которые по-прежнему держал в руке, но Рэчел показалось, что
он ничего не видит. - И сколько же они будут тебе платить?
   - О чем ты... Ну, сейчас они не  могут  позволить  себе  платить  мне
много, но со временем дело у них наладится. Я как-нибудь выкручусь.  Тем
более что мне не нужно будет платить за квартиру.  -  Рэчел  подумала  о
чеке на двадцать пять тысяч долларов, лежащем в верхнем ящике туалетного
столика в спальне, и что-то болезненно  сжалось  у  нее  внутри.  -  Как
только Эдвард начнет ходить  в  школу,  я  постараюсь  выбить  для  себя
стипендию и вернуться в колледж. Конечно, я смогу одновременно проходить
всего несколько курсов, но мне  бы  очень  хотелось  заняться  изучением
теории бизнеса и финансов.
   Гейб сунул плоскогубцы в задний карман джинсов, и  в  глазах  у  него
появилось жесткое  выражение,  от  которого  Рэчел  уже  успела  немного
отвыкнуть.
   - Все понятно. Я вижу, у тебя уже все продумано, верно?
   Рэчел кивнула.
   - Значит, никаких дискуссий? А ты не подумала о том, что, может быть,
нам стоит обговорить это, прежде чем ты примешь окончательное решение?
   - С какой стати мне об этом думать? - Рэчел старалась, чтобы слова ее
звучали как можно мягче. Пусть Гейб поймет, что она  его  ни  в  чем  не
винит. - У нас нет никакого будущего, и мы оба об этом знаем.
   Гейб, однако, не оценил ее примирительных интонаций. Тяжелыми  шагами
он подошел к Рэчел вплотную.
   - Ты никуда не поедешь.
   - Нет, поеду.
   Он навис над ней, и у  Рэчел  мелькнула  мысль,  что  он  сознательно
использует свои весьма внушительные габариты для  того,  чтобы  запугать
ее.
   - Ты слышала, что я сказал.  Останешься  здесь,  и  точка.  Ехать  во
Флориду - это сумасшествие. Что это за жизнь, если ты будешь работать за
гроши и окажешься в  полной  зависимости  от  чужих  людей,  которые  за
мизерную зарплату будут предоставлять тебе крышу над головой?
   - Именно так я и живу сейчас, - заметила Рэчел.
   На какой-то момент  Гейб  ошарашенно  умолк,  но  затем,  нетерпеливо
взмахнув рукой, снова заговорил:
   - Это совсем другое дело. Здесь у тебя есть друзья.
   - И враги тоже.
   - Все это изменится, когда люди тебя получше узнают и поймут, что  ты
поселилась здесь надолго.
   - Как я  могу  поселиться  здесь,  если  у  меня  здесь  нет  никаких
перспектив?
   - А тебе кажется, что работа за почасовую зарплату в каком-то дешевом
магазинчике подарков во Флориде - это перспектива?
   - Я уверена, речь идет не о "дешевом магазинчике", как ты  выразился,
- сказала Рэчел, отворачиваясь. - И у меня нет никакого желания с  тобой
спорить. А теперь мне пора идти.
   - Нет.
   - Пожалуйста, не надо все  усложнять.  -  Рэчел  подошла  к  садовому
стульчику и оперлась на него, чувствуя,  что  у  нее  подгибаются  ноги.
Нейлоновое плетение стула царапнуло ее ладонь.  -  В  закусочной  сможет
управляться Кайла.
   Я поработаю до следующего уик-энда включительно, так что у нее  будет
время перевезти свои вещи, а у тебя - нанять кого-нибудь ей в помощь.
   - Плевать я хотел на закусочную!
   Рэчел хотелось сказать Гейбу, что в этом он совершенно прав,  но  она
сдержалась. Твити продолжал пронзительно чирикать в вольере. Кто,  кроме
Гейба, взвалил бы  на  себя  столько  хлопот  ради  того,  чтобы  спасти
какого-то воробья?
   Гейб резким движением сунул руки в карманы.
   - Ни в какую Флориду ты не поедешь, - заявил он.
   - У меня нет выбора.
   - Нет, у тебя есть выбор. - Помолчав немного, он посмотрел на  Рэчел,
и подбородок его упрямо выпятился вперед, - Мы с тобой поженимся.
   Сердце Рэчел, пропустив один удар, заколотилось, словно бешеное.  Она
непонимающе уставилась на Гейба.
   - Поженимся? О чем ты?
   - О том  самом.  -  Он  вынул  руки  из  карманов  и  с  воинственным
выражением лица снова приблизился к ней. - Мы с тобой неплохо ладим, так
что нет никаких причин, которые мешали бы нам стать мужем и женой.
   - Гейб, но ведь ты меня не любишь.
   - Я отношусь к тебе в тысячу раз лучше, чем преподобный Сноупс!
   - Я это  знаю,  -  сказала  Рэчел,  чувствуя,  что  у  нее  буквально
разрывается сердце. - Но я не могу выйти за тебя замуж.
   - Приведи мне хотя бы один серьезный аргумент против.
   - Я уже это сделала. Я привела самый серьезный аргумент, какой только
может быть.
   В глазах Гейба мелькнула беспомощность.
   - Чего же ты от меня хочешь?
   Рэчел хотелось ответить, что она хочет, чтобы он любил ее  и  Эдварда
так же, как когда-то любил Черри и Джейми, но она понимала: это было  бы
слишком жестоко. Кроме того, Гейб, судя по всему, все понял.
   - Ты уже и так дал мне все, что мог, - сказала она. наконец.
   Гейб, однако, не собирался сдаваться.
   - Я буду заботиться о тебе. Если мы поженимся,  тебе  не  надо  будет
больше беспокоиться о том, где взять еду для следующего обеда или ужина,
или о том, что будет, если ты заболеешь. - Он сделал небольшую  паузу  и
добавил:
   -  По  крайней  мере  ты  будешь  знать,  что  у  Эдварда  есть   все
необходимое, что будущее его обеспечено, что он в безопасности.
   Это был запрещенный прием. Гейб знал: ради  сына  Рэчел  готова  была
продать свою душу. Она почувствовала, как к глазам подступают  слезы.  В
то же время она обрадовалась, что Гейб затронул тему, обсуждения которой
им нельзя избежать.
   - Ты должен понять, что Эдвард - это главная причина, по которой я не
могу выйти за тебя замуж. Безопасность и обеспеченность  бывают  разные.
Прожить детские годы с человеком, который испытывает к нему неприязнь...
Для Эдварда это еще хуже, чем бедность, -  сказала  Рэчел  и  вздохнула,
радуясь, что смогла высказать то, что тяжелым камнем  лежало  у  нее  на
душе.
   - Но я вовсе не испытываю к нему неприязни, - сказал Гейб.  Однако  в
словах его не чувствовалось убежденности, и  он  избегал  встречаться  с
Рэчел глазами.
   - Я полностью откровенна с тобой. Будь же и ты со мной честен.
   Повернувшись к Рэчел спиной, Гейб зашагал к вольеру.
   - Мне просто нужно немного привыкнуть к нему, вот и все, - бросил  он
через плечо. - А ты хочешь, чтобы все произошло в одну секунду.
   - Ты сегодня относишься к нему с такой же неприязнью,  как  и  тогда,
когда увидел его в первый раз, - сказала Рэчел, чувствуя, как в  душе  у
нее закипает возмущение. - А это просто нечестно по отношению к нему. Он
ведь не виноват, что он не Джейми.
   Гейб резко обернулся.
   - Ты думаешь, я не говорил себе эти  слова  тысячу  раз?  Он  глубоко
вдохнул и выдохнул, стараясь взять себя в руки. Слушай,  давай  все-таки
подождем немного, и все это  образуется.  Я  понимаю,  что  застал  тебя
врасплох своим предложением, но когда ты все  хорошенько  обдумаешь,  то
поймешь, что брак - лучший выход из положения.
   В  этот  момент  Рэчел  больше  всего  на  свете  хотелось   забиться
куда-нибудь в темный угол, где бы ее  никто  не  видел,  и  выплакаться.
Однако  она  заставила  себя  остаться  на  месте  и  закончить  тяжелый
разговор.
   - Я не собираюсь менять свое решение, - сказала она. - Замуж за  тебя
я не выйду. Кристи уже позвонила своим родителям, они  пришлют  мне  два
автобусных билета. Я проработаю у тебя до следующего уик-энда,  а  потом
мы с Эдвардом уедем во Флориду.
   - Нет! - Обернувшись, Рэчел и Гейб  увидели  выбежавшего  из-за  угла
дома Эдварда. Мальчик, по щекам которого текли слезы, устремился к ним.
   Сердце Рэчел упало - она собиралась подготовить сына к мысли о скором