заставлять нас уезжать.
     Хани не могла удержаться от смеха, беззаботного, потому что не ей приходилось отвечать за воспитание этой сообразительной маленькой шалуньи. Что-то в ней напомнило Хани другую маленькую девочку, так же бесстрашно окунувшуюся в жизнь. Девочка негодующе посмотрела на Хани:
     - И ни капельки не смешно!
     Хани моментально опомнилась:
     - Извини, пожалуйста! Ты права. И правда, что смешного в том, что вам пришлось рано уехать из Диснейленда!
     - Папа уже сказал, что я не смогу прокатиться на "Черном громе". Я даже заплакала, а он все равно не разрешил. Он в самом деле такой нехороший!
     Едва эти слова сорвались с губ, как лицо девочки расплылось в широкой улыбке при виде кого-то за спиной Хани.
     - Папа! - взвизгнула она. Девчушка тут же сорвалась с места.
     Хани улыбнулась, услышав позади пыхтение. Интересно, кто из рабочих приходится отцом этой маленькой злодейке? Она уже собралась было повернуться и посмотреть, как услышала этот незабываемый голос:
     - Господи Иисусе, прошло всего пять минут, Рейчи! Посмотри-ка на этот локоть! И я ведь просил тебя подождать, пока свожу Бекки в ванную.
     Весь мир Хани накренился. Ее накрыло волной чувств, от пронзительной радости до удушливого страха. Она внезапно вспомнила, что стоит тут в грязных джинсах, с немытыми волосами Что он здесь делает? Почему не держится в стороне, подвергая ее опасности новой встречи? Медленно повернувшись, она оказалась с ним лицом к лицу.
     - Привет, Хани!
     Перед нею стоял человек, которого она никогда не знала. Шикарный незнакомец, не человек даже, а бог с позолоченным Оскаром на каминной доске и брокерами мирового масштаба у ног. Наглазник исчез. Вместо длинных волос, так врезавшихся ей в память, у него была цивилизованная двухсотдолларовая прическа - мастерски подстриженные, ухоженные волосы едва доставали до воротника. Одежда прямо вопила о богатстве и европейском стиле: рубашка не из мягкой фланели, а от "дизайнера, свободно подогнанные слаксы в мелкий переплет цвета "серое-на-сером" взамен линялых джинсов. Сняв дорогие солнцезащитные очки, он сунул их в карман рубашки. В бирюзовых глазах знаменитой кинозвезды застыла спокойная невозмутимость.
     Она попыталась составить воедино отдельные куски, соединить эту кинозвезду с тем клоуном, тем рабочим и прежде всего тем человеком, который позволил ей увидеть своих внутренних демонов, и не смогла.
     И ей не удалось это до тех пор, пока он не опустил взгляд на своих дочерей. В тот же момент все напускное растворилось, и она сразу поняла, что стоявший перед ней человек был именно тем, кто обнажил свою душу в ту "ночь четыре месяца назад, когда они сидели на вершине "Черного грома".
     - Я вижу, ты уже познакомилась с Рейчел, - заметил Эрик. - А это ее сестра, Бекки.
     Она опустила глаза на другого ребенка, чья ручка полностью исчезла в его ладони, но сказать ничего не успела: Рейчел вырвалась от отца и подбежала к ней.
     - У Бекки болезнь Дауна, - произнесла она яростным шепотом, достаточно громким, чтобы услышал весь свет. - Не говорите ей ничего плохого. То, что она не похожа на других, еще не значит, что она ничего не соображает.
     Хани с трудом обрела дар речи. Не могла же она объяснить Рейчел, что ее молчание вызвано отнюдь не болезнью сестры, а присутствием ее отца.
     - Привет, Бекки, - выдавила наконец Хани дрогнувшим голосом. - Рада с тобой познакомиться.
     - Пливет, - робко сказала Бекки.
     Очевидно, поведение Хани соответствовало ожиданиям Рейчел, потому что та одобрительно закивала головой и вернулась к отцу.
     Сунув руки в карманы джинсов, Хани впервые обратилась к Эрику.
     - Я... мне казалось, ты работаешь над ролью.
     - Только что закончил. И решил, что не могу пропустить столь грандиозного события. - Он посмотрел на "Черный гром" ничего не выражающими глазами.
     - А я тебя не ждала, - неожиданно для себя сказала она.
     - Конечно, не могу представить, чтобы ты ждала. - Его рот скверного мальчишки скривился в той циничной гримасе, за которой он обычно прятал свои обиды. - Как прошла твоя волшебная таинственная поездка?
     - Я... я еще не каталась.
     Он поднял бровь:
     - Ожидаешь полнолуния?
     - Не надо так, Эрик.
     Ее прервал голос Рейчел, и тон его был явно осуждающим:
     - Я помню, ты говорил, что Хани - взрослая. А она такая маленькая!
     - Довольно, Рейчи.
     - Могу поспорить, что перерасту ее уже в третьем классе. Для взрослой она слишком уж маловата.
     - Рейчел... - В голосе Эрика появились предостерегающие нотки.
     - Все в порядке, Эрик. - В замечаниях Рейчел явно сквозил некий вызов, и Хани почувствовала что-то вроде восхищения, не говоря уж о странном ощущении родства. Она знала все о такого рода вызывающих поступках.
     - Дорогая, возможно, я и мелковата. Но зато крута.
     - Я тоже упряма, - не задумываясь выпалила Рейчел.
     - Вижу, но тебе еще предстоит пройти немалый путь, прежде чем ты станешь такой же, как я. - Хани подбоченилась. - Я управляла этим заведением, когда была чуть постарше тебя. Здесь главное не то, что на человеке, а то, что внутри него. Никто, имеющий хоть каплю разума, никогда не станет со мной связываться!
     - О Господи, - пробормотал Эрик. - Так и знал, что этого не миновать!
     Рейчел впервые оглядела ее с некоторым уважением.
     - А вы достаточно сильная, чтобы схватиться с мужчиной?
     - Да хоть с дюжиной мужчин, - не раздумывая заявила Хани.
     - Мне пришлось схватиться с моим дедушкой Гаем. Он плохо трогал меня.
     Хани испытала потрясение, поняв, что за этими словами стоит нечто неизмеримо большее, чем преданный огласке рассказ Лили. Она постаралась скрыть ужас, и единственным чувством, которое она позволила себе проявить, было уважение.
     - Держу пари, он пожалел, что схватился с тобой.
     Рейчел энергично кивнула головой:
     - Я визжала и вопила по-настоящему громко, а потом еще папа побил его. И дедушке Гаю пришлось поехать в специальную больницу для... - Она вопросительно посмотрела на отца.
     - Для алкоголиков, - подсказал он нужное слово.
     - В больницу для алкоголиков, - продолжила рассказ Рейчел. - И теперь нам с Бекки не надо больше оставаться с ним. А папа сказал, чтобы я никогда и никому не позволяла смотреть на мои трусики.
     - Правильно, - ответила Хани. - Некоторые вещи должны быть только для тебя одной, правда?
     Но Рейчел уже забыла о прошлом. Ее глаза обратились к "Черному грому".
     - Я же не маленькая. Не пойму, почему мне нельзя прокатиться на "Черном громе", папа!
     - Давай прекратим этот спор, - решительно заявил Эрик. Увидев, что назревает конфликт, Хани предпочла прервать его:
     - Где вы остановились?
     - В городском отеле.
     - Почему бы нам не остановиться здесь, как ты раньше останавливался, папа? - Рейчел обратилась к Хани. - Папа рассказывал, как он помогал строить "Черный гром", правда, папа? И жил прямо здесь, посреди этого парка развлечений.
     - Рейчел, это не совсем парк, - предупредила Хани. - Если ты рассчитываешь увидеть здесь что-то вроде Диснейленда, то разочаруешься. Тут есть только то, что ты видишь перед собой. "Черный гром" да несколько одолженных аттракционов, которые придется вернуть в понедельник утром.
     - Да мне все равно. Ну почему нам нельзя остановиться в парке, там, где ты жил, папа? И Бекки тоже хочет, правда, Бекки?
     Бекки послушно закивала головой:
     - Бекки хоцет остаться здесь.
     - Мне очень жаль, девочки!
     Рейчел вцепилась в руку отца.
     - Если мы останемся в отеле, то все будут приставать к тебе с автографами, как тогда, в самолете. Я хочу остаться здесь. И Бекки тоже хочет. И она уже больше не писает в кроватку, Хани, так что вы можете не волноваться.
     Бекки посмотрела на Хани так застенчиво, что та не смогла сдержать улыбку.
     - Да я и не волнуюсь вовсе.
     Эрик не смотрел на Хани. Наоборот, он не отрывал взгляда от дочери.
     - Извини, Рейчел, но это не совсем удобно.
     - А помнишь, когда мы последний раз останавливались в отеле, мне снились страшные сны и я кричала не переставая. И тот человек пришел и стал колотить в дверь и сказал, что вызовет полицию.
     Хани заметила нерешительность Эрика и, хотя не была посвящена во все подробности, догадалась, над чем он ломал голову.
     - Я не возражаю, Эрик, - бесстрастно произнесла она. - Решать тебе.
     - Ну пожалуйста, папочка! Я очень тебя прошу!
     Эрик пожал плечами:
     - Похоже, выбор у меня невелик, верно?
     Рейчел радостно завизжала и принялась скакать. Бекки, тоже взвизгнув, следом за сестрой стала подпрыгивать на месте.
     - Давай посмотрим, что тут есть. - Рейчел, схватив Бекки за руку, побежала к взятой напрокат карусели, едва видневшейся сквозь деревья.
     - Не убегайте далеко! - крикнул вдогонку Эрик.
     - Ладно, - отозвалась Рейчел.
     - Ведь убегут же, - вздохнул Эрик.
     Он повернулся к Хани:
     - Ты могла бы и отказать.
     - И ввязаться в очередное препирательство с твоей дочкой? Нет уж, спасибо!
     Он улыбнулся:
     - С ней довольно трудно, ты не находишь?
     - Да она просто великолепна, и ты это прекрасно знаешь.
     Между ними воцарилось неловкое молчание. Он сунул руки в карманы своих слаксов.
     - Я собирался приехать сюда один, но, когда сообщил об этом Рейчел, она попросту вошла в неуправляемый штопор!
     - Наверное, боялась, что ты не вернешься.
     Лицо его потемнело.
     - Как ты, возможно, догадалась, отец Лили приставал к ней, и с тех пор почти каждую ночь ее преследуют кошмары.
     Когда он рассказал ей обо всем, Хани едва не сделалось дурно.
     - Даже просто оторвать ее от меня на какое-то время в течение дня и то бывает достаточно трудно. Детский психиатр, что работал с нами, полагает, что здесь спешка вредна, и я с ним согласен. Рейчел требуется время, чтобы опять почувствовать себя в безопасности.
     - Да, конечно же.
     - Ни один ребенок не должен пережить того, что довелось ей испытать, - горько сказал он.
     Хани захотелось дотронуться до него, но вместо этого она посмотрела на американские горки.
     - Завтра она устроит тебе трудный денек, требуя прокатиться на "Черном громе".
     - Знаю. И это одна из причин, почему мне не следовало брать ее сюда, но у меня слишком много хлопот, чтобы подумать об этом.
     Зачем он пришел? Спрашивать она не решалась, а сам он, похоже, говорить об этом не хотел.
     - Думаю, мне стоит сходить на разведку, - сказал Эрик.
     Хани посмотрела на карусель. Как он и предсказывал, девочки исчезли.
     - Зачем ты явился сюда, Эрик?
     Он остановил на ней свой "киношный" взгляд:
     - Мне нужно разобраться со своей жизнью, Хани. Я хочу выяснить, есть ли у нас будущее вдвоем или я себя обманываю.
     Эта откровенность и удивила, и встревожила ее. Хани поняла, что настоящий Эрик по-прежнему остается для нее незнакомцем, и она не знала, как себя с ним вести.
     - Эрик, я...
     Ее перебил голос Рейчел, звавший из-за деревьев:
     - Папочка, посмотри, что мы нашли!
     - Я должен идти. Мы заедем за тобой и повезем обедать - в шесть часов.
     - Не думаю, что это будет...
     - Надень что-нибудь красивое.
     Она открыла рот, чтобы возразить, но он уже ушел.

***

     Хани надела единственное привезенное с собой платье - простое, плотно облегающее фигуру, нефритового цвета, - оно довольно высоко открывало колени; дополнила его подходящими чулками и туфлями-лодочками тоже нефритового оттенка. Простой круглый вырез платья оттеняло тяжелое золотое египетское ожерелье. Единственным другим ювелирным украшением на ней было обручальное кольцо.
     - Вот это да! - Рейчел крутилась в центре трейлера, разглядывая его внутреннее убранство. - Здесь так здорово, папа! А почему и мы не можем жить в таком же трейлере?
     - Ну что ж, завтра продаю дом.
     - Это он с сал-каз-мом, Бекки.
     - С сарказмом. - Он машинально поправил ее, не в силах оторвать взгляд от Хани Джейн Мун Куган. Она наклонилась вперед, чтобы Бекки могла потрогать ожерелье, и, когда Эрик наблюдал за дочерью, запустившей руку в длинные волосы Хани, он старался не думать о том, как бы и ему хотелось сделать то же самое.
     - Я сяду рядом с Хани, - объявила Рейчел, как только все вышли из трейлера и направились к стоянке, где оставили взятый напрокат автомобиль. - А ты, Бекки, сядешь на переднем сиденье с папой.
     Бекки, к его удивлению, воспротивилась:
     - Мне този хоцица с Хани!
     - Нет, глупенькая, я первая Хани увидела!
     Хани встала между девочками и взяла их за руки:
     - Сядем сзади втроем, и пусть ваш папа будет у нас шофером.
     - Великолепно, - пробормотал он, начиная жалеть, что не взял няню для девочек, чтобы можно было хотя бы ненадолго остаться с Хани вдвоем.
     Когда принесли десерт, он пожалел об этом еще сильнее. Впрочем, продолжительного разговора в любом случае не получилось бы - каждый раз, когда он брался за вилку, у стола появлялся очередной любитель автографов.
     Сидевшая напротив Хани присвистнула, когда Бекки сосчитала стоявшие на столе стаканы с водой:
     - Вот это да, Бекки, ты, оказывается, хорошо считаешь!
     С тех пор как Эрик вернулся, Бекки просто расцвела. Она перестала мочиться в постель и добилась огромного прогресса в развитии речи. Обычно робкая с незнакомыми людьми, с Хани она трещала как сорока.
     Эрик перевел взгляд на Рейчел. Она и Хани за время обеда несколько раз принимались спорить, но Хани каждый раз удавалось одержать верх. Эрик все ждал, что Рейчел вот-вот вспылит, но между ними, похоже, установилось некое взаимопонимание. Нельзя сказать, чтобы Эрика это сильно удивило. Во всем, за исключением внешности, Рейчел казалась дочерью именно Хани, а не Лили. По поведению обе они были задиристыми, даже агрессивными, но душа - верная, мягкая и нежная.
     У каждой была еще и куча недостатков, о которых ему не хотелось вспоминать, - чего стоило одно только тупое упрямство.
     Сидевшая по другую сторону стола Рейчел, поскучнев оттого, что вниманием Хани полностью завладела сестра, облизала ложку и водрузила ее себе на нос. Хани не обращала на это внимания вплоть до того момента, как ложка упала, а затем похвалила платье Рейчел.
     Его мысли перекинулись на Лили. Они разговаривали всего неделю назад. Она работала с выдающимся психотерапевтом, тем самым, который помог Рейчел, и была более умиротворенной, чем когда-либо. Она искупила все свои провинности, предоставив ему полное право опекать дочерей, справедливо полагая, что от него толку будет гораздо больше.
     После одной из первых встреч с психотерапевтом у них состоялся разговор.
     - Я очень люблю девочек. - Она говорила как на исповеди. - Но кажется, что мне хорошо с ними только тогда, когда ты рядом и присматриваешь за ними. Мне бы хотелось быть для них "Тетей Мамой".
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ну, знаешь... Наезжать в город... Осыпать их подарками. Осыпать безумными поцелуями... А затем исчезать, предоставляя тебе возможность растить их... Ты считаешь меня чудовищем?
     Он покачал головой:
     - Нет, я так совсем не думаю.
     Он знал, что Лили старается видеть события своего прошлого в как можно более светлых тонах, а девочки привыкли к появлениям и исчезновениям матери в их жизни. Совсем другое дело - его отлучки, и именно из-за них пришлось привезти детей в. Южную Каролину.
     - Тебе когда-нибудь снятся по ночам чудища? - спросила Рейчел у Хани.
     - Иногда, - коротко ответила Хани.
     - Страшные?
     Хани невольно взглянула на Эрика и быстро отвела взгляд.
     - Довольно страшные.
     Рейчел задумчиво рассматривала ее.
     - Ты собираешься замуж за папу?
     - Хватит вопросов, Рейчел, - подытожил Эрик и попросил у официанта счет. По его напряженному лицу было ясно, что его пугает ответ Хани.

Глава 32

     Сначала Хани поцеловала в лоб Рейчел, затем - Бекки.
     - Спокойной ночи, девочки.
     - Доброй ночи, - пробормотала сквозь полудрему Бекки.
     - Спокойной ночи, Хани. - Вдогонку этим словам Рейчел послала три звонких воздушных поцелуя.
     Пока Эрик прощался с детьми на ночь, Хани выскользнула из спальни. Ей польстило, что девочки настояли на ее участии в ритуале укладывания их спать, но сейчас, когда все закончилось, снова стало пусто и одиноко. Дэш все же был не прав, не позволив ей завести ребенка.
     За ее спиной Эрик от дверей обратился к дочерям:
     - Мы с Хани собираемся немного прогуляться. Недалеко. Окно открыто, так что, если позовете, я услышу.
     - Обещай, что вернешься, папа, - сказала Рейчел.
     - Ну конечно, Рейчел. Я обязательно вернусь. И всегда буду возвращаться.
     По особым интонациям его голоса можно было понять, что этот ритуал повторяется не в первый раз.
     Хани не слишком-то хотелось выходить с ним, но Эрик уже стоял около нее, слегка сжимая ее локоть и подталкивая к двери. Прикоснулся он к ней впервые.
     Стояла теплая ночь. Луна на небе висела так низко, что казалась декорацией из школьного спектакля. Эрик оставил дома пиджак и галстук, и теперь его рубашка отсвечивала бледно-голубым в отблесках лунного света.
     - Ты была очень мила с девочками. Рейчел так требовательна, что большинство взрослых на ее фоне Бекки просто не замечают.
     - Мне было приятно общаться с ними. Ты дал им неплохое воспитание, Эрик.
     - Эти месяцы были довольно трудными, но, мне кажется, теперь мы тверже стоим на ногах. Лили отдала девочек на воспитание мне.
     - Это прекрасно, хотя многие посчитали бы все это не столько приятным, сколько обременительным.
     - Мне нравится быть отцом.
     - Я знаю.
     И она еще раз подумала о том, как часто и страстно хотелось ей создать собственную семью и подарить кому-то такое детство, о котором мечтала сама. Сколько она себя помнила, ей хотелось быть частью семьи, где бы все любили друг друга, и это желание было движущей силой всей ее жизни. Но и сейчас она была близка к исполнению этого желания. Только в браке с Дэшем она постигла, что значит быть частью чьей-то жизни. И вместе с утратой бесценного дара его любви жизнь ее закончилась.
     Несколько минут они шли молча, пока не добрались до озера. Эрик оглянулся и посмотрел на "Загон". Его хорошо поставленный актерский голос перестал ему подчиняться и зазвучал неровно:
     - Хани, не езди завтра на "Черном громе"!
     В свете почти бутафорской луны голова и плечи Эрика отливали серебром и казались больше, чем были на самом деле, точь-в-точь как на экране. Но перед Хани стоял живой человек, а не кинозвезда. И в ней разгорелась мучительная борьба - непреодолимое желание упасть в его объятия боролось с отчаянием, для которого сама мысль об этом была равносильна предательству.
     - Эрик, я всем пожертвовала ради этого. У меня ничего не осталось.
     - Тебя ждет карьера.
     - Но ты же знаешь, как все это пугает меня.
     В его голосе зазвучала горечь:
     - Однако это касается и меня. Ты продала душу дьяволу, так что можешь отправляться в свою волшебную таинственную поездку на горках.
     "Я продала душу ангелу", - подумала Хани, но вслух возразить не решилась.
     Он фыркнул с возмущением:
     - Мне не суждено стать даже подобием тени Дэша, не так ли?
     - Никакого состязания нет. Я не делаю таких сравнений.
     - И на том спасибо, нетрудно догадаться, кто бы здесь проиграл.
     В его голосе не было и тени жалости к себе, он просто невозмутимо говорил как о чем-то непреложном:
     - Дэш навечно останется недосягаемым: в белой шляпе, с блестящей оловянной звездой, пришпиленной к сорочке. Воплощение доброты, благородства и героизма. Я же всегда был близок к темным сторонам жизни.
     - Это только в кино. К реальной жизни это не имеет никакого отношения.
     - Кого вы пытаетесь переубедить, миссис Куган? Меня или себя? Все сходится к одной простой истине. У вас уже был самый лучший мужчина в мире, и вам не нужен самый лучший под номером два.
     - Не смей даже думать о себ