переезде, а не обрушивать на него эту новость так неожиданно.
 
Глава 20 
 
   -  Я  не  хочу  ехать  во  Флориду!  -  Слезы  ручьями  струились  по
покрасневшим щекам Эдварда. На бегу он нелепо размахивал руками и тяжело
топал ногами. - Мы останемся здесь! Мы никуда не  поедем!  Мы  останемся
здесь!
   - О, милый. - Рэчел бросилась сыну навстречу и попыталась его обнять,
но он оттолкнул ее.
   Впервые за свои пять лет мальчик, не сдерживаясь, выплескивал  наружу
накопившиеся в его душе эмоции.
   - Мы живем здесь! - кричал он. - Мы живем здесь, и никуда я не поеду!
- Эдвард повернулся к Гейбу. - Это все ты виноват! Я тебя ненавижу!
   Рэчел еще раз сделала попытку обнять его.
   - Милый, дай мне объяснить. Успокойся, чтобы мы могли  поговорить  об
этом.
   Вырвавшись из ее рук, Эдвард злобно набросился на Гейба.
   - Это ты виноват! - снова выкрикнул он. - Ты нас гонишь!
   Не без труда удержав равновесие, Гейб схватил Эдварда за плечи.
   - Нет! - крикнул он. - Я не хочу, чтобы вы уезжали!
   И я вовсе не стараюсь заставить вас уехать.
   - Нет, стараешься! - Мальчик размахнулся и ударил Гейба в бедро.
   - Успокойся, Чип,  -  забормотал  Гейб,  ухватив  Эдварда  за  сжатые
кулаки. - Дай твоей матери вставить  хоть  слово,  Но  Эдвард  не  желал
ничего слушать. Он снова затопал ногами и закричал:
   - Ты ненавидишь меня" и я знаю почему!
   - Это не так.
   - Нет, ненавидишь. Ты меня ненавидишь за то, что я слабый.
   - Чип... - Гейб бросил на Рэчел беспомощный взгляд, но она не  знала,
чем тут можно помочь.
   Вырвавшись из рук Гейба, Эдвард подбежал к матери.
   Теперь он уже не кричал, а судорожно всхлипывал:
   - Мама.., не женись на нем... Лучше женись.., на.., пасторе Этане!
   Рэчел присела перед сыном на  корточки,  с  ужасом  понимая,  что  он
подслушал по крайней мере часть их разговора с Гейбом.
   - О, Эдвард, я вовсе не собираюсь ни за кого замуж.
   - Собираешься! Правда.., лучше женись на пасторе Этане.  Тогда  мы..,
сможем остаться здесь.
   - Пастор Этан не может на мне жениться, малыш.
   Рэчел еще раз попробовала заключить сына в объятия, но он опять резко
отстранился.
   - Тогда я сам его попрошу!
   - Ты не можешь просить взрослых о таких вещах.
   - Тогда выйди замуж.., за папу Рози. Он мне нравится.
   Он называет.., меня Чипом и.., погладил меня.., по голове.
   - Папа Рози уже женат  на  маме  Рози.  Эдвард,  я  действительно  не
собираюсь ни за кого выходить замуж.
   Ребенок снова повернулся к Гейбу, но на  этот  раз  уже  не  с  таким
агрессивным видом. Грудь мальчика высоко вздымалась и опадала.
   - Если моя мама..,  выйдет  за  тебя  замуж,  мы  сможем...  остаться
здесь?
   - Все не так просто. Чип, - сказал Гейб после некоторого колебания.
   - Но ты ведь живешь здесь, верно?
   - Да, живу.
   - Ты сказал, что хочешь жениться на ней.
   Гейб снова беспомощно посмотрел на Рэчел.
   - Да, сказал.
   - Тогда женись на ней, я тебе  разрешаю.  Но  только  если  потом  мы
сможем остаться здесь.
   Теперь плакал уже не один только Эдвард. Рэчел чувствовала себя  так,
словно кто-то раскаленными щипцами раздирал на части ее душу. Она знала,
что поступает правильно, но  в  то  же  время  у  нее  не  было  никакой
возможности объяснить это сыну.
   - Я не могу, - с трудом выдавила она наконец.
   Эдвард понурил голову. На мыски его тапочек  упали  слезы.  Казалось,
вся решимость разом оставила его.
   - Я знаю, что это из-за меня, - прошептал он. - Ты  сказала,  что  не
выйдешь за него замуж, потому что я ему не нравлюсь.
   - Нет, Эдвард, - твердо сказала Рэчел. - Дело вовсе не в этом.
   Сын посмотрел на нее с легкой  укоризной,  словно  давая  понять:  он
прекрасно знает, что мать говорит неискренне.
   - Рэчел, оставь нас на некоторое время с  глазу  на  глаз,  ладно?  -
неожиданно попросил Гейб. - Нам с Чипом надо поговорить.
   - Я не...
   - Пожалуйста.
   Никогда  еще  Рэчел  не  чувствовала  себя  такой  беспомощной.   Она
понимала, Гейб не станет травмировать  ребенка,  -  в  этом  Рэчел  была
убеждена. Тем не менее она колебалась. В конце концов Рэчел решила, что,
раз уж она сама не в силах изменить  положение,  возможно,  имеет  смысл
дать Гейбу шанс попытаться это сделать.
   - Ты уверен? - на всякий случай спросила она.
   - Да, уверен. Иди.
   - Ладно, -  пробормотала  она  и  направилась  туда,  где  начиналась
ведущая в лес тропинка, по которой они с Эдвардом  гуляли  почти  каждый
день. Она пыталась убедить себя, что  ей  не  придется  жалеть  о  своей
уступке.
   Гейб глядел Рэчел вслед до тех пор, пока она не исчезла за деревьями,
а затем повернулся к мальчику, который  настороженно  смотрел  на  него.
Пришло время говорить, но Гейб не знал, с чего начать. Единственное, что
он знал наверняка, - это то, что он не может  допустить,  чтобы  ребенок
страдал из-за того, в чем не виноват.
   Отойдя к лесенке, ведущей на крыльцо, он  сел  на  нижнюю  ступеньку,
чтобы не возвышаться над малышом, словно башня.
   Эдвард шмыгнул носом и вытер его рукавом футболки.
   Гейб вовсе не собирался просить Рэчел выйти за него замуж, но  теперь
он точно знал, что именно это и было ему нужно. Нужно им  обоим.  Однако
сделать это мешал стоящий перед ним пятилетний мальчик.
   - Чип... - Гейб прокашлялся. - Я знаю, отношения у нас не  блестящие,
но ты должен знать, что ты ни в чем не виноват. Это все  из-за..,  из-за
того, что произошло со мной когда-то очень давно.
   - Когда погиб твой маленький сын, - сказал Эдвард, глядя на Гейба.
   Тот не ожидал этих слов и  сумел  ответить  лишь  судорожным  кивком.
Наступила довольно долгая пауза, которую нарушил ребенок:
   - Как его звали?
   - Джейми, - ответил Гейб, - и из груди его вырвался длинный вздох.
   - Он был сильный?
   - Ему было пять лет, как  и  тебе,  поэтому  он  не  мог  быть  таким
сильным, как взрослый человек.
   - Но он был сильнее, чем я?
   - Я не знаю. Он был немножко повыше ростом, так что вполне  возможно,
что силенок у него было чуть  больше,  чем  у  тебя,  но  это  не  имеет
значения.
   - Ты его любил?
   - Да, я его очень любил.
   Эдвард сделал осторожный шажок вперед.
   - Тебе было грустно, когда Джейми умер?
   Гейб невольно вздрогнул, услышав из уст Эдварда это имя.
   - Да, мне было очень грустно, когда Джейми умер, - с трудом выговорил
он. - Мне и сейчас грустно.
   - А ты сердился на него так же, как на меня?
   "Так, как на тебя, - никогда, я сердился по-другому", - подумал Гейб,
а вслух сказал:
   - Иногда, когда он плохо себя вел.
   - А он тебя любил?
   На этот раз голос подвел Гейба, и он молча кивнул.
   Рука Эдварда шевельнулась и снова повисла вдоль тела.
   "Кролик, - подумал Гейб, - опять этот чертов кролик..."
   - А он тебя боялся?
   - Нет. - Гейб еще раз откашлялся. - Нет, он не боялся меня,  как  ты.
Он знал, что я никогда не сделаю ему  ничего  плохого.  И  тебе  я  тоже
никогда ничего плохого не сделаю.
   Он видел по глазам Эдварда, что в голове у мальчика формируется новый
вопрос, но те, которые он уже успел задать, и без того разбередили Гейбу
душу.
   - Чип, мне очень жаль, что ты подслушал наш разговор, но раз  уж  так
случилось, теперь ты знаешь, что я хочу жениться на твоей маме.  Она  не
считает это хорошей идеей, и мне не хотелось бы, чтобы ты  настаивал  на
этом и тем самым заставлял ее страдать. Я постараюсь  ее  уговорить,  но
она в любом случае должна делать то, что считает правильным. И если твоя
мама решит, что не станет выходить за меня замуж, то это  произойдет  не
из-за тебя и не из-за того, что ты что-то сделал не так.  Ты  понимаешь,
что я хочу сказать? Ты не сделал ничего плохого.
   Гейб замолчал, чтобы перевести дух.
   - Она не выйдет за тебя замуж из-за меня.
   - Конечно, все это определенным образом связано с тобой,  -  медленно
проговорил Гейб, - но дело вовсе не в том, что ты в чем-то виноват. Дело
во мне. Твоей маме не нравится, что я с самого начала не сумел  с  тобой
поладить, что я плохо к тебе относился. Но это моя вина. Чип, а не твоя.
Ты тут совершенно ни при чем.
   - Я не такой сильный, как Джейми. -  По-прежнему  стоя  на  некотором
удалении от Гейба, Эдвард сковырнул с тыльной стороны  ладони  небольшой
струпик. - Я бы очень хотел, чтобы мы с Джейми могли поиграть.
   В глазах Гейба заблестели непрошеные слезы.
   - Я уверен, что ему бы очень понравилось играть с тобой.
   - Он, наверное, мог бы меня поколотить, -  сказал  Эдвард  и  сел  на
землю, словно его не держали ноги.
   - Джейми довольно редко дрался. Ему нравилось строить, так же  как  и
тебе. - Впервые Гейб подумал о сходстве этих мальчиков, а не о различиях
между ними.  И  тот,  и  другой  любили  книги,  головоломки  и  обожали
рисовать, оба могли долгое время развлекать себя сами.
   - Мой папа погиб в авиакатастрофе, - сказал Эдвард.
   - Я знаю.
   - Он сейчас на небе и заботится о Джейми.
   От этой фразы Эдварда Гейба передернуло, но он ничего не сказал.
   - Жаль, что моя мама не может выйти замуж за  пастора  Этана  или  за
папу Рози.
   - Чип, я знаю, тебе трудно во всем этом разобраться, но я был бы тебе
очень благодарен, если бы ты прекратил попытки выдать свою маму замуж за
одного из моих братьев.
   - Моя мама не выйдет за  тебя,  потому  что  у  нас  с  тобой  плохие
отношения.
   Гейб не знал, как на это ответить. Он уже объяснил мальчику, что  его
вины в этом нет.
   - Я не хочу ехать во Флориду. - Эдвард поднял голову и  посмотрел  на
Гейба, но так, чтобы не встречаться с ним глазами. - Если бы мы с  тобой
подружились, она наверняка бы за тебя вышла, и тогда нам не надо было бы
уезжать.
   - Не знаю, может быть. Тут есть и другие проблемы, которые не имеют к
тебе никакого отношения. Я просто не знаю.
   На заплаканном лице  Эдварда  появилось  упрямое  выражение.  В  этот
момент он вдруг стал так похож на Рэчел, что Гейб едва не расплакался.
   - Придумал! Я придумал! - неожиданно воскликнул мальчик.
   - Что ты придумал?
   - Как заставить ее передумать и выйти за тебя замуж.
   У ребенка был такой уверенный вид, что  на  какой-то  момент  в  душе
Гейба невольно вспыхнула надежда.
   - Ну, и как же?
   - Ты можешь просто сделать вид, - сказал Эдвард, выдергивая из  земли
пучки травы.
   - Сделать вид? Не понимаю, о чем ты.
   - Ты мог бы сделать вид, что любишь меня, - сказал Эдвард и  выдернул
еще несколько травинок. - Тогда моя мама выйдет за тебя замуж, и нам  не
надо будет уезжать.
   - Я... Я боюсь, что из этого ничего не выйдет.
   В карих глазах мальчика промелькнула боль.
   - Неужели ты не можешь даже сделать вид, что ты меня любишь? Это ведь
будет понарошку.
   Сделав над собой усилие, Гейб посмотрел ребенку прямо в глаза,  чтобы
ложь, которую он собирался сказать, звучала как можно правдоподобнее.
   - Но я действительно тебя люблю.
   - Нет. - Эдвард отрицательно покачал головой. - Но ты мог бы  сделать
вид. И я тоже мог бы притвориться. Если мы постараемся как следует, мама
никогда не узнает, что мы все это делали понарошку.
   Гейб невольно содрогнулся от обезоруживающей откровенности ребенка  и
посмотрел вниз, на исцарапанные мысы своих ботинок.
   - Понимаешь, все намного сложнее. Есть другие вещи...
   Но Чип уже не слушал его - он сказал все, что считал нужным.  Вскочив
на ноги, он теперь жаждал поделиться замечательной новостью  с  матерью.
Гейб и оглянуться не успел, как  Эдвард  уже  припустил  по  тропинке  в
сторону леса с криком:
   - Мама! Мама!
   - Я здесь.
   До Гейба донесся голос Рэчел, негромкий, но отчетливый.
   Продолжая сидеть на ступеньке крыльца, он прислушался.
   - Мама, я хочу тебе кое-что сказать!
   - Что, Эдвард?
   - Кое-что про меня и Гейба. Мы теперь любим друг Друга!
 
*** 
 
   В понедельник утром Рэчел завезла Эдварда в детский  сад  и,  высадив
сына, еще некоторое время сидела в машине на стоянке рядом  с  церковью.
Она знала, что ей следует делать, но одно дело - знать, и совсем  другое
- действовать. Перед  отъездом  ей  предстояло  решить  много  непростых
проблем.
   Прислонившись головой  к  боковому  стеклу  "эскорта",  она  пыталась
заставить себя примириться с тем, что через неделю они с Эдвардом  сядут
в автобус, идущий в Клируотер.  Душу  ее  сжимала  тоска,  сердце  Рэчел
превратилось в кровоточащую рану. Ей тяжело было  смотреть  на  Эдварда,
который старался делать вид, будто они с  Гейбом,  словно  по  мановению
волшебной палочки, стали друзьями. Весь вчерашний вечер мальчик улыбался
Гейбу неискренней,  вымученной  улыбкой.  Когда  пришло  время  ложиться
спать, Эдвард, собравшись с духом, сказал:
   - Спокойной ночи, Гейб. Я правда тебя очень люблю.
   Лицо Гейба искривила гримаса  боли,  но  он  постарался  скрыть  свои
чувства.
   - Спасибо, Чип.
   Рэчел злилась на Гейба, хотя и понимала: он лишь делал все возможное,
чтобы не травмировать Эдварда. От  этого  ей  еще  тяжелее  было  видеть
беспомощность Гейба, и она все больше убеждалась в том, что  ее  решение
уехать из Солвейшн - единственный выход из создавшегося положения.
   Укладывая сына, Рэчел попыталась поговорить с  ним,  но  разговор  не
получился.
   - Мы с Гейбом очень друг друга любим, и поэтому нам  теперь  не  надо
уезжать во Флориду, - только и сказал мальчик.
   На стоянке появилась очередная мама с ребенком и посмотрела в сторону
Рэчел. Та замешкалась, пытаясь вставить ключ в замок зажигания.
   О, Гейб... Ну почему ты не можешь полюбить моего ребенка таким, какой
он есть? И почему твои воспоминания о Черри не позволяют  тебе  полюбить
меня?
   Рэчел хотелось упасть головой на рулевое колесо и плакать до тех пор,
пока в глазах у нее не останется слез, но она знала, что, позволив  себе
эту слабость, она уже не сможет взять себя в  руки  и  сделать  то,  что
считала нужным. Кроме того, ей было прекрасно известно,  что  жалость  к
себе не поможет ей справиться с теми  обстоятельствами,  которые  делали
необходимым ее отъезд из Солвейшн. Она не хотела, чтобы ее сын рос рядом
с человеком, который с трудом его - переносил, а сама  Рэчел  не  желала
всю жизнь оставаться как бы  в  тени  другой  женщины.  Перед  отъездом,
однако, ей надо было закончить еще кое-какие дела.
   "Эскорт", повинуясь Рэчел, вздрогнул и покатил  со  стоянки.  Глубоко
вздохнув,  она  направила   автомобиль   вдоль   Уинн-роуд   в   сторону
переплетения улиц, составляющих  самую  бедную  часть  Солвейшн.  Вскоре
Рэчел свернула на Орчард-лэйн, узкий, изрытый  выбоинами  проезд,  круто
огибающий холм. Глазам ее  предстали  крохотные  одноэтажные  домишки  с
полуобвалившимися ступеньками и неухоженными маленькими двориками. Рядом
с одним из домиков она  заметила  старый  "шевроле",  с  которого  сняли
колеса, подставив вместо них кирпичи, около другого - ржавый трейлер для
катера.
   Небольшой зеленый дом, стоящий в конце  Орчард-лэйн,  выглядел  более
опрятным, чем остальные. Крыльцо его было чисто выметено, и  можно  было
сразу заметить, что хозяева ухаживают за своим  небольшим  палисадником.
Рядом с дверью свисала с крюка корзина с геранью.
   Припарковав машину, Рэчел поднялась по шатким ступенькам на крыльцо и
тут же услышала звук телевизора.
   Судя по треснувшей кнопке, звонок скорее всего  не  работал,  поэтому
она просто постучала в дверь.
   Ей открыла молодая и симпатичная, но уже увядшая женщина,  невысокая,
стройная, с узкими бедрами. Ее короткие светлые волосы имели такой  вид,
словно она стригла их сама. Женщина была в белой блузке  без  рукавов  и
поношенных джинсовых шортах, доходивших ей почти до колен, сверху они не
прикрывали пупок. На вид ей можно было дать  тридцать  с  небольшим,  но
Рэчел  показалось,  что  на  самом  деле   она   моложе.   Усталость   и
подозрительность, легко читавшиеся на ее лице, позволили Рэчел без труда
узнать товарища по несчастью: было очевидно, что жизнь женщины тяжела  и
безрадостна.
   - Вы мать Эмили? - спросила Рэчел.
   Женщина кивнула.
   - Меня зовут Рэчел Стоун.
   - Вот оно что, - На лице женщины  появилось  удивление.  -  Моя  мать
сказала, что вы можете как-нибудь к нам заехать, но я ей не поверила.
   Последние слова женщины заставили Рэчел содрогнуться, но она,  сделав
над собой усилие, заговорила снова.
   - Понимаете, ваша мама... Она замечательный человек, но...
   - Ничего, все в порядке. - Женщина  улыбнулась.  -  Она  куда  больше
верит в чудеса, чем я. Мне очень жаль, если она вам  досаждала,  но  она
хотела как лучше.
   - Я это знаю. Мне бы очень  хотелось  сделать  то,  о  чем  она  меня
просила, но, боюсь, это не в моих силах.
   - В любом  случае  входите.  Компания  мне  не  помешает.  -  Женщина
распахнула дверь пошире. - Меня зовут Лиза.
   - Рада с вами познакомиться.
   Рэчел  вошла  в  маленькую  тесную  гостиную,  заставленную  мебелью.
Бежевый раскладной диван, старое кресло  с  высокой  спинкой,  несколько
небольших столов и тумба, на которой стоял телевизор,  -  все  это  было
хорошего качества, но какое-то разнокалиберное и далеко не новое на вид,
так что Рэчел заподозрила, что все эти вещи подарены Лизе ее матерью.
   Стойка, расположенная с левой стороны  от  входа,  частично  отделяла
гостиную от кухни. На стойке, покрытой бежевым пластиком, Рэчел  увидела
привычный набор  пластмассовых  банок,  тостер,  плетеную  корзинку  для
бумаг, забитую до отказа,  а  также  два  зрелых  банана  и  наполненную
сломанными карандашами коробку  из-под  сладостей  без  крышки.  Оглядев
нехитрую обстановку и столь же простецкие пожитки, Рэчел невольно задала
себе вопрос: когда она сама сможет позволить себе хотя бы это?
   Тем временем Лиза выключила телевизор и жестом предложила Рэчел сесть
в кресло с высокой спинкой.
   - Кока-колы не хотите? Или, может быть,  кофе?  Вчера  мама  привезла
свои булочки.
   - Нет, спасибо.
   Рэчел опустилась в кресло, и на некоторое  время  наступила  неловкая
пауза. Обе женщины не знали, что сказать.
   Лиза взяла с дивана какой-то журнал и тоже села.
   - Как себя чувствует ваша дочь? - спросила Рэчел.
   Лиза в ответ пожала плечами.
   - Сейчас она спит. Нам в какой-то момент показалось, что ей  получше,
но затем снова  наступило  ухудшение.  Врачи  сделали  все,  что  могли,
поэтому я привезла ее из больницы домой.
   В глазах у женщины появилось загнанное выражение, и Рэчел поняла, что
Лиза забрала дочь домой умирать, хотя никогда не смогла бы сказать этого
вслух.
   Закусив нижнюю губу, Рэчел полезла в свою сумочку.  С  самого  начала
она знала, что ей надо делать, и теперь пришло время,  когда  она  могла
осуществить свой план.
   - Я вам кое-что привезла.
   Рэчел вынула из сумочки и протянула Лизе чек на двадцать  пять  тысяч
долларов, выписанный Кэлом Боннером.
   - Это вам, - сказала она.
   Удивление на лице Лизы сменилось смущением, которое, в свою  очередь,
уступило  место  недоверию.  Рука  Лизы,  в  которой  она  держала  чек,
задрожала. Женщина часто заморгала, словно в глаза ей попала соринка.
   - Это.., это выписано на ваше имя. Что это?
   - Я сделала на чеке надпись о том, что эти деньги предназначаются для
фонда Эмили. Обратите внимание на дату,  проставленную  на  чеке,  -  он
выписан как бы вперед, так что обналичить его вы  сможете  только  через
неделю.
   Лиза внимательно изучила подпись  на  обратной  стороне  чека,  затем
снова подняла глаза на Рэчел.
   - Но ведь это такие большие деньги, а я вас даже не знаю.  Почему  вы
это делаете?
   - Потому что хочу, чтобы эти деньги принадлежали вам.
   - Но...
   - Пожалуйста. Для меня это очень важно. - Рэчел улыбнулась. - У  меня
к вам только одна просьба. В следующий понедельник я уезжаю. Так вот,  я
вас очень прошу после  моего  отъезда  послать  Кэлу  Боннеру  письмо  с
благодарностью за его щедрость.
   - Конечно. Но... - С лица Лизы не сходило недоумение, свойственное  в
подобных ситуациях людям, которые не привыкли к хорошим новостям.