их
обвенчать, но всю церемонию практически проводил сам Этан. Тем не  менее
именно   Кристи   углядела   вывеску   "Холидей   инн"   неподалеку   от
государственного парка отдыха "Камберленд-Фоллз".
   Едва  они  успели  внести  в  номер  чемоданы,  как  Кристи   толчком
опрокинула Этана на широкую кровать. Она была так возбуждена, так  полна
желания и так счастлива, что Этан, не выдержав, радостно рассмеялся.
   - Ну вот, теперь  ты  попался!  -  пробормотала  Кристи  и  принялась
расстегивать пуговицы на его рубашке. Покончив с ними,  она  взялась  за
пряжку его ремня.
   Этан внимательно посмотрел ей в глаза и сказал:
   - Если тебе будет страшно, обязательно скажи мне об этом.
   - Заткнись и снимай штаны, - последовал ответ.
   Оба расхохотались. Губы их слились. Один поцелуй следовал за  другим,
туманя им головы. Они сбросили с себя одежду в какие-то секунды. Им было
не до медленного, расчетливо соблазняющего раздевания.
   - Ты ужасно красивый, - сказала  Кристи,  поглаживая  тело  Этана.  -
Именно таким я тебя и представляла.
   Этан прихватил ладонями ее груди и с трудом выговорил:
   - А ты даже красивее, чем я думал.
   - О, Этан... Мне так хорошо.
   - Мне тоже.
   - Я хочу, чтобы ты подольше меня ласкал.
   - Если я отвлекусь, напомни мне об этом.
   Большие пальцы Этана коснулись ее сосков, и из груди Кристи  вырвался
стон.
   - Еще, - попросила она. - Да, вот так...
   - Лежи спокойно, детка, и позволь мне тобой заняться.
   Кристи повиновалась. Ласки Этана становились  все  более  смелыми,  и
волны возбуждения захлестывали ее.
   - О, Этан, я хочу всего, что только  возможно  в  постели,  -  горячо
прошептала она. - Да, всего. И еще... Мне хочется кое-что  сказать.  Мне
хочется говорить всякие нехорошие слова и фразы.
   - Говори, не стесняйся.
   - Я... Я не могу ни его такого придумать.
   Этан, не долго думе я, шепнул что-то ей на ухо. Глаза  Кристи  широко
раскрылись, и от того места, где ее ласкала рука Этана,  по  всему  телу
пробежал спазм наслаждения.
   Кристи Браун Боннер несколько успокоилась хотя бы на какое-то  время,
но ее новоиспеченный супруг испытывал такое желание, что  оно  причиняло
ему боль.
   Он страстно хотел проникнуть в тело жены, но в самый последний момент
вдруг вспомнил, что во время их беседы в машине на тему  семьи  и  брака
забыл обсудить с ней одну важную вещь. Погладив ее волосы,  он  заметил,
что рука его дрожит от сдерживаемого возбуждения.
   - А мы не боимся, что ты у нас забеременеешь? - спросил он.
   - Пожалуй, нет, - ответила Кристи и пытливо посмотрела на Этана. -  А
ты считаешь, нам надо этого бояться?
   Этан, улегшись между ее  бедер,  поцеловал  ее  и  подумал  о  детях,
которых они заведут.
   - Нет, определенно нет, - сказал он.
   Не желая причинять Кристи боль. Этан так старался быть  осторожным  и
предупредительным, что его молодая жена наконец не выдержала:
   -  Пожалуйста,  Этан...  Прекрати  эту  возню   и   войди   в   меня.
Пожалуйста... Я хочу запомнить это на всю жизнь.
   Он проник в нее одним мощным толчком и, заглянув ей в  лицо,  увидел,
что глаза Кристи полны слез  любви.  У  Этана  тоже  все  поплыло  перед
глазами.
   - Плоть от моей плоти, - тихо прошептал он.
   - Плоть от моей плоти, - прошептала Кристи, гладя его бедра.
   Оба улыбнулись. Слезы смешались на их лицах, и когда  Кристи  и  Этан
одновременно достигли вершины наслаждения, оба поняли, что такое  полное
счастье. Такое чудо было под силу сотворить только Богу.
 
Глава 22 
 
   - Не подходи слишком близко, Чип.
   - А что ты делаешь?
   Гейб обернулся.
   - Обдираю с крыльца  старые  доски.  Хочу  построить  вместо  крыльца
веранду.
   В эту субботу Гейбу было поручено присматривать за  Чипом.  В  первый
раз Рэчел оставила его с ребенком, но Гейб знал: она бы ни за что  этого
не сделала, если бы  ей  не  нужно  было  ехать  в  город  по  какому-то
таинственному делу. Ему казалось, что это был  лишь  предлог  для  того,
чтобы хотя бы на  время  избавиться  от  его  общества.  С  того  самого
момента, когда объявила о своем отъезде,  Рэчел  делала  все  возможное,
чтобы держаться от него на определенной дистанции.
   Он вогнал лапчатый ломик под одну из старых, подгнивших досок и налег
на него. Поведение Рэчел приводило его  в  бешенство.  Она  бросала  его
только потому, что не  могла  добиться,  чтобы  все  было  так,  как  ей
хотелось, Рэчел даже не его бросала. Она пыталась разлучить их,  себя  и
его! Гейб всегда считал, что у Рэчел очень  сильный  характер,  но,  как
видно, у нее не хватало духу для того, чтобы  попытаться  успокоиться  и
решить существующие проблемы. Вместо этого она решила бежать.
   - А что такое веранда?
   Гейб бросил на мальчика раздраженный взгляд. Как только он взялся  за
успокаивающую его физическую работу и начал  сдирать  старую  обшивку  с
заднего крыльца, Чип, до этого с увлечением копавший в саду яму, подошел
к нему и начал приставать с вопросами.
   - Это что-то вроде того места, где мы ели, когда  в  прошлую  субботу
ходили в гости к Рози и ее родителям. А теперь отойди подальше, чтобы  я
тебя случайно чем-нибудь не зацепил - А зачем ты ее делаешь?
   - Мне просто хочется, вот и все.
   Гейб не стал говорить Эдварду, что взялся  за  строительство  веранды
только потому, что в кинотеатре почти все уже было сделано, а ему просто
необходимо чем-нибудь заняться, чтобы не сойти с ума.
   Как только вчера вечером он вошел в будочку билетной кассы, ему стало
не по себе.  Всего  вторую  неделю  он  занимался  бизнесом  в  качестве
владельца придорожного кинотеатра, но это занятие уже успело  опротиветь
ему до чертиков. Он мог бы убить какое-то время в обществе Этана, но его
младший брат еще вчера уехал на церковную конференцию в  Ноксвилль.  Кэл
был весь в семейных делах, так что Гейб  счел  за  благо  погрузиться  в
сооружение веранды, убеждая себя  в  том,  что  летом  его  родителям  и
братьям будет приятно собираться здесь для совместных обедов.
   Официально коттедж принадлежал его матери, но поскольку она вместе  с
отцом все  еще  была  в  Южной  Америке,  где  занималась  миссионерской
деятельностью, у него не было возможности обсудить с ней свой план.  Тем
не менее Гейб  был  уверен,  что  он  не  вызвал  бы  у  матери  никаких
возражений. Его действия никогда у родных не вызывали возражений.  Рэчел
была единственным человеком на свете, который его критиковал.
   И вот после этого уик-энда она должна уехать. Он не знал точно, когда
именно, просто не спрашивал. Гейб не мог понять, чего она от него хочет.
Казалось бы, он сделал все для того, чтобы ей помочь. Он даже  предложил
ей стать его женой!  Неужели  она  не  понимала,  как  трудно  ему  было
произнести эти слова?
   - А можно, я буду тебе помогать?
   Мальчик, видно, продолжал думать, что,  если  он  будет  делать  вид,
будто они с Гейбом - лучшие друзья, его мать изменит свои планы.  Однако
ничто не могло заставить Рэчел сделать это. Она была слишком  упряма,  и
для нее все было слишком просто. Ей казалось,  что  он,  Гейб,  мог  без
особого труда взять и снова стать ветеринаром только потому, что ей  это
казалось самым разумным. Но это было  невозможно.  Профессия  ветеринара
осталась в прошлом, и возврата к этому прошлому не было.
   - Думаю, ты сможешь мне помочь, но только чуть позже, - сказал Гейб и
взмахнул  ломиком,   подцепляя   очередную   доску.   Доска   неожиданно
раскололась, в воздух полетели обломки.  Чип  отпрыгнул  в  сторону,  но
недостаточно ловко, и один из обломков едва его не задел.
   Гейб отбросил в сторону ломик.
   - Я же просил тебя не подходить близко!
   Мальчик сделал привычный жест - он опять искал кролика.
   - Ты пугаешь Твити, - сказал он.
   Своим раздраженным тоном  Гейб  напугал  вовсе  не  Твити,  а  самого
Эдварда, и оба это знали. Гейбу стало неудобно.
   - Вон там есть две деревяшки, - снова заговорил он,  стараясь,  чтобы
голос его звучал как можно мягче  и  спокойнее.  -  Попробуй-ка  из  них
что-нибудь соорудить, ладно?
   - У меня нет молотка.
   - А ты попробуй понарошку, как будто он у тебя есть.
   - Но у тебя ведь есть настоящий молоток. И  вообще  ты  работаешь  не
понарошку.
   - Само собой, но... Ладно, загляни в ящик с инструментами. Там должен
быть еще один молоток, - сказал Гейб и снова принялся орудовать ломиком.
   - У меня нет гвоздей.
   Гейб с силой всадил изогнутый конец ломика в  щель  между  досками  и
нажал на него. Раздался отчаянный скрип.
   - Ты еще мал для того, чтобы возиться с гвоздями. Просто сделай  вид,
что они у тебя есть.
   - Ты же не делаешь вид.
   - Я все-таки взрослый, - сказал Гейб, с трудом сдерживаясь.
   - Ты не делаешь вид, что любишь меня, -  сказал  мальчик  и,  присев,
стукнул молотком по обрезку  доски,  который  Гейб  незадолго  до  этого
использовал в качестве рычага. - Мама говорит, что мы все-таки поедем во
Флориду.
   - С этим я ничего  не  могу  поделать,  -  бросил  Гейб,  сознательно
игнорируя первую фразу мальчика.
   Чип принялся раз за разом бесцельно постукивать молотком по доске.
   - Нет, можешь, - сказал он. - Ты же взрослый.
   - Ну да, взрослый, но это еще не означает, что я всегда могу добиться
того, чего мне хочется.  -  Громкое  постукивание  начинало  действовать
Гейбу на нервы. - Забери эту доску в сад и там стучи.
   - Я хочу побыть здесь.
   - Ты слишком близко ко мне подходишь. Это опасно.
   - Нет, не опасно.
   - Делай, что я тебе сказал. - В душе у Гейба поднималась волна гнева.
Это был гнев против всего того, с чем он не в силах был ничего поделать.
Он не мог вернуть погибших жену и сына. Он не мог добиться  того,  чтобы
Рэчел осталась. Он не знал, что делать с ненавистным кинотеатром.  И  он
ничего не  мог  поделать  с  этим  маленьким,  стеснительным  мальчиком,
который, словно бетонное ограждение  на  дороге,  перекрыл  ему  путь  к
счастью.
   - Черт возьми, прекрати стучать! - не выдержал он.
   - Ты сказал "черт возьми"!
   Мальчик снова взмахнул молотком. Удар пришелся по самому краю обрезка
доски. Обрезок взлетел в воздух. Гейб видел его приближение, но не успел
увернуться, и деревяшка ударила его по колену, - Черт побери!
   Бросившись вперед, Гейб схватил Чипа за руку и рывком поднял на ноги.
   - Я же сказал тебе, чтобы ты перестал стучать!
   К его удивлению,  мальчик,  вместо  того  чтобы  сжаться  от  испуга,
взглянул на него с вызовом.
   - Ты хочешь, чтобы мы уехали во Флориду! Ты не стал делать  вид,  что
мы с тобой друзья! Ты только обещал, но ничего не сделал! Ты придурок!
   Гейб занес руку и с размаху шлепнул Чипа по попке.
   Несколько секунд оба неподвижно стояли, молча осознавая  происшедшее.
По боли, обжегшей ладонь, Гейб понял, что удар  был  очень  сильным.  Он
посмотрел на свою руку так, словно это был какой-то посторонний предмет.
   - Господи... - пробормотал он и отпустил руку мальчика, чувствуя, что
дыхание пресеклось у него в груди.
   Ты такой добрый, Гейб. Ты самой добрый мужчина из всех, кого я знаю.
   Лицо Чипа исказила  гримаса  боли,  грудь  мальчика  содрогнулась  от
сдерживаемых рыданий. Он попятился.
   - О Боже... Чип... - Гейб встал на одно  колено.  -  Прости  меня.  Я
очень виноват перед тобой.
   Мальчик потер локоть, словно удар пришелся по нему.
   Склонив голову набок, он закусил дрожащую нижнюю губу.
   Эдвард не смотрел на Гейба. Он изо всех сил старался не расплакаться.
   Именно в этот момент Гейб  увидел  Эдварда  как  Эдварда,  а  не  как
отражение  Джейми.  Перед  ним  стоял  храбрый  малыш  с   взъерошенными
каштановыми волосами, острыми локотками и  дрожащими  от  боли  и  обиды
губами.  Маленький  мальчик,  который  любил  читать  книжки  и  строить
что-нибудь из песка и  палочек.  Ребенок,  которому  не  нужны  были  ни
дорогие игрушки, ни последние видеоигры и которому для того, чтобы  быть
счастливым, достаточно было  наблюдать,  как  выздоравливает  и  крепнет
маленький птенчик, собирать в лесу сосновые шишки, жить вместе с матерью
в домике на горе Страданий и хотя бы иногда кататься на плечах взрослого
мужчины, чтобы на какой-то краткий миг ощутить, что у него есть отец.
   Гейб не мог понять, как это могло случиться, что он до сих пор  видел
в Чипе не его самого, а некое подобие Джейми. Джейми был Джейми, он  был
единственным  и  неповторимым.  И  точно   таким   же   единственным   и
неповторимым был  маленький  мальчик,  которого  он,  Гейб,  только  что
ударил.
   - Чип...
   Мальчик попятился еще дальше.
   - Чип, я просто не сдержался. Я был очень зол на себя и сорвал зло на
тебе. Это не правильно, так нельзя делать, и я очень прошу тебя простить
меня.
   - Ладно, - пробормотал Чип, хотя было ясно, что он говорит это только
ради того, чтобы ему дали возможность уйти.
   Опустив голову, Гейб уставился в землю,  но  все  расплылось  у  него
перед глазами.
   - Я за всю свою жизнь, с  детских  лет  никогда  никого  ни  разу  не
ударил, - сказал он.
   Впрочем, когда-то они с Кэлом поколачивали Этана, но не  за  какие-то
конкретные провинности, а просто потому, что чувствовали,  что  Этан  не
так тверд характером, как  они,  и  потому  боялись  за  него  и  хотели
исправить этот его недостаток. Никому из братьев Боннеров и в голову  не
могло прийти, что самым слабым из них в итоге окажется Гейб.
   - Я обещаю... - с трудом подбирая слова и запинаясь, проговорил Гейб,
- обещаю, что никогда в жизни больше тебя не ударю.
   - Мы с мамой уезжаем во Флориду, - сказал Чип, продолжая пятиться.  -
Тебе не нужно больше притворяться.
   Повернувшись, мальчик побежал к дому, оставив Гейба в одиночестве. За
всю свою  жизнь  Гейб  Боннер  еще  никогда  не  чувствовал  себя  таким
одиноким, как в этот момент.
 
*** 
 
   Заперев двери дома Кристи, Рэчел положила в сумочку  запасные  ключи.
Туда же она сунула автобусные билеты, которые Кристи еще вчера  оставила
для нее на столе в кухне, прежде чем  уехать  с  Этаном  на  конференцию
священнослужителей.
   По дороге на гору  Страданий  Рэчел  обратила  внимание,  что  успела
запомнить каждый поворот дороги,  и  почти  каждое  дерево,  и  покрытую
дикими цветами поляну. Была суббота,  а  она  наметила  свой  отъезд  из
Солвейшн на понедельник. Оставаться на более долгий срок было бы для нее
слишком мучительно.
   Рэчел прекрасно понимала: если она хочет как-то жить дальше, ей нужно
научиться почаще думать о хорошем,  а  не  о  плохом.  В  конце  концов,
убеждала она себя, за время ее пребывания в  Солвейшн  произошло  немало
хорошего. Эдвард окончательно выздоровел  и  окреп.  Она  подружилась  с
Кристи Браун. Наконец, она познакомилась  с  человеком,  о  котором  всю
оставшуюся жизнь будет вспоминать с теплотой.
   Подъехав к дому, Рэчел увидела Гейба, поджидающего ее на крыльце. Она
поставила "форд" в гараж и пошла к нему. Душа ее была полна  горечи.  Ей
было так жаль, что все так вышло.
   Гейб сидел на верхней ступеньке ведущей на крыльцо лестницы, опершись
локтями на широко расставленные колени и свесив вниз тяжелые кисти  рук.
Вид у него был тоже несчастный, вполне под стать ее настроению.
   - Мне надо с тобой поговорить, - сказал он.
   - О чем?
   - О Чипе. - Гейб поднял глаза на Рэчел. - Я его ударил.
   Сердце Рэчел встрепенулось и забилось  так,  что,  казалось,  вот-вот
выпрыгнет через горло. Она  вихрем  взлетела  вверх  по  ступенькам,  но
прежде, чем она добежала до двери, Гейб поймал ее за руку.
   - С ним все нормально. Я просто.., просто шлепнул его по попе,  да  и
то не так уж сильно.
   - По-твоему, это нормально?
   - Конечно, нет. Он не сделал ничего такого, за что его  следовало  бы
шлепнуть. Я никогда.., никогда не бил детей. Это... - Гейб шагнул  назад
и запустил руку в собственные  волосы.  -  Боже  мой,  Рэчел,  я  просто
потерял контроль над собой. Я извинился перед ним. Я объяснил  ему,  что
он ничего плохого не сделал. Но он этого не понимает. Да и как  ему  это
понять?
   Рэчел молча смотрела  на  него.  Ей  было  ясно:  она  сделала  очень
серьезную ошибку. Несмотря на тревожные признаки, на которые она сама не
раз обращала внимание, ей все же каким-то образом удалось убедить  себя,
что Гейб не сделает Эдварду ничего плохого. Но она ошиблась.  Ей  нельзя
было оставлять сына наедине с Гейбом Боннером.
   Отвернувшись, Рэчел вошла в дом.
   - Эдвард! - крикнула она с порога.
   Мальчик вышел к ней из коридора, маленький и испуганный.  Сделав  над
собой усилие, Рэчел изобразила на лице улыбку.
   - Пакуй вещи, партнер. Оставшиеся несколько дней мы  поживем  в  доме
Кристи. Я даже нашла  няню,  которая  побудет  с  тобой,  чтобы  сегодня
вечером тебе не надо было ехать в кинотеатр.
   Рэчел услышала, как за спиной у нее  хлопнула  входная  дверь,  и  по
настороженному выражению, появившемуся в  глазах  Эдварда,  поняла,  что
вошел Гейб.
   - Мы прямо сейчас поедем во Флориду? - спросил Эдвард.
   - Нет, не сейчас. Не сегодня. Но скоро.
   - Чип, я рассказал твоей маме о  том,  что  случилось,  -  заговорил,
выступив вперед, Гейб. - Она очень рассердилась на меня.
   Неужели он не понимает, что никакими словами ему не  загладить  своей
вины, подумала Рэчел. Дрожащей рукой она погладила Эдварда по щеке.
   - Никто в мире не имеет права тебя бить, - сказала она.
   - Твоя мама права.
   Эдвард взглянул снизу вверх на мать.
   - Гейб рассердился из-за того, что я  стучал  молотком  по  доске,  а
этого делать было нельзя. А потом я назвал его очень  плохим  словом.  -
Эдвард понизил голос до громкого шепота. - Я назвал его придурком.
   В других обстоятельствах все это выглядело бы смешно,  но  только  не
сейчас.
   - Так или иначе, Гейб не должен был тебя бить. Хотя ты тоже  поступил
очень нехорошо и должен извиниться.
   Эдвард прижался к боку матери,  набираясь  храбрости,  и,  возмущенно
глянув на Гейба, сказал:
   - Извини, что я назвал тебя придурком.
   Гейб встал на одно колено и посмотрел мальчику прямо  в  глаза,  чего
никогда раньше не делал. Он решился на это только сейчас, когда было уже
слишком поздно.
   - Я прощаю тебя, Чип, - сказал  он.  -  Надеюсь,  когда-нибудь  и  ты
сможешь простить меня.
   - Я же сказал, что простил тебя.
   - Я слышал. Но ты только так сказал, а на самом деле  продолжаешь  на
меня сердиться. И я тебя прекрасно понимаю.
   Эдвард снова посмотрел на мать.
   - А если я в самом деле его простил, нам все  равно  нужно  ехать  во
Флориду?
   - Да. Нам все равно нужно ехать, - с трудом  выговорила  Рэчел.  -  А
теперь беги в комнату и собирай вещи.
   Пакуй все в корзину из прачечной.
   Мальчик не стал больше спорить, и Рэчел поняла, что ему  хочется  как
можно скорее уйти. Как только он исчез, Гейб повернулся к Рэчел.
   - Рэч, со мной сегодня что-то случилось. Когда я... Понимаешь, Чип не
заплакал, но у него губы задрожали. Он прямо как  будто  сломался  -  не
физически, а морально.
   - Если ты пытаешься как-то наладить с ним отношения, то идешь  по  не
правильному пути. -  Не  желая,  чтобы  Гейб  увидел,  как  и  она  тоже
сломается, Рэчел направилась в кухню, однако он последовал за ней.
   - Ты послушай, - снова заговорил он. - Не знаю уж, как так получилось
- может быть, я был просто в шоке от того, что сделал... Но в первый раз
я почувствовал, что вижу перед собой именно его. Понимаешь?  Его,  а  не
Джейми.
   - Гейб, пожалуйста, оставь меня в покое.
   - Рэч...
   - Пожалуйста. Встретимся в кинотеатре в шесть часов.
   Ничего не говоря, Гейб пошел прочь.
   Рэчел собрала все их с Эдвардом нехитрое имущество и погрузила его  в
"форд". Затем, сев за руль машины, она  погнала  ее  прочь  от  коттеджа
Энни, глотая слезы. Этот маленький домик  был  для  нее  символом  всего
того, о чем  она  мечтала,  а  теперь  он  остался  позади,  в  прошлом,
Устроившийся на заднем сиденье Эдвард чисто рефлекторным  жестом  ощупал
сиденье в поисках своего верного Хорса и, н