стер
Байрон имеет репутацию опытного режиссера! -  произнесла  она,  рассекая
воздух резким взмахом руки.
   Он оторвал взгляд от наполовину съеденного бутерброда с ветчиной.
   - Кто вам такое сказал?
   Перед глазами Франчески всплыло самодовольное лицо  Миранды  Гвинвик,
выражающее полное удовлетворение, и для нее все стало окончательно ясно.
Миранда, имевшая репутацию  феминистки,  исходя  из  ложных  побуждений,
подстроила каверзу другой женщине  в  попытке  защитить  от  нее  своего
брата!
   - Да он сам говорил мне, что создает духовный манифест! - воскликнула
она. - Боже правый, какое отношение имеет все это к духовным манифестам,
или к жизненной силе, или к Феллини!
   Штайнер ухмыльнулся:
   - Как вы думаете, почему мы называем его лордом Байроном? Да  потому,
что  благодаря  ему  любое  дерьмо   начинает   звучать,   как   поэзия.
Естественно, когда он закончит, оно по-прежнему остается дерьмом, но  мы
ему об этом не говорим. Байрон берет недорого, а работает быстро!
   Франческа еще  искала  хоть  какой-то  лучик  надежды,  которого  так
жаждала ее оптимистичная душа:
   - А что насчет Золотой пальмовой ветви?
   - Золотой чего?
   - Пальмовой ветви. - Она чувствовала себя, как последняя  идиотка.  -
На кинофестивале в Каннах.
   Лью Штайнер какое-то мгновение смотрел на  нее,  затем  исторгнул  из
глотки утробный смех вместе с небольшими кусочками ветчины:
   - Милочка, последняя картина, которую лорд Байрон  сделал  для  меня,
называлась "Резня студенток", а предыдущая, довольно слабая,  -  "Узницы
Аризоны". Они прекрасно шли в кинотеатрах на открытом воздухе!
   Франческа с трудом выдавила из себя:
   - И он в самом деле рассчитывал, что я появлюсь в фильме о вампирах?
   - Вы же здесь, разве не так?
   Она моментально приняла решение:
   - Но ненадолго! Ровно через десять  минут  я  вернусь  с  чемоданами;
надеюсь, у вас к тому времени будет для меня чек на  сумму,  покрывающую
дорожные расходы, и такси, чтобы отвезти меня  в  аэропорт.  И  если  вы
посмеете использовать хоть один кадр из отснятых сегодня, я  и  вас,  уж
будьте уверены, затаскаю по судам до конца вашей убогой жизни!
   - Вы подписали контракт, поэтому не рассчитывайте,  что  вам  в  этом
сильно повезет!
   - Я подписала контракт, но меня вынудили к этому обманным путем.
   - Фигня. Никто вас не обманывал.  А  про  деньги  забудьте  до  конца
съемок.
   -  Я  требую,  чтобы  мне  выплатили  все,  что  причитается.  -  Она
чувствовала себя, словно какая-то ужасная уличная лоточница, торгующаяся
с  клиентом.  -  Вы  должны  оплатить  мне   поездку.   Об   этом   была
договоренность!
   - Вы не получите ни пенни, пока завтра не  закончите  свою  последнюю
сцену. - Он окинул ее мерзким взглядом. - Ту,  в  которой  Байрон  хочет
снимать вас совершенно голой. Он называет это "дефлорацией невинности".
   - Байрон увидит меня обнаженной в тот  день,  когда  завоюет  Золотую
пальмовую ветвь! - Она развернулась на каблучках, чтобы умчаться  прочь,
но тут одна из этих ненавистных розовых оборок  на  юбке  зацепилась  за
угол металлического стола. Пытаясь освободить ее, она порвала ткань.
   Штайнер соскочил со стола.
   - Эй, поосторожнее с костюмом! Эти штучки стоили мне денег!
   Схватив  со  стола  горчичницу,  она  вывернула  изрядную  часть   ее
содержимого на подол юбки.
   - Какой ужас, -  насмешливо  произнесла  Франческа.  -  Кажется,  она
нуждается в стирке!
   - Ах ты, сука! - взревел он, глядя, как она величаво удаляется прочь.
- Ты никогда больше не получишь работу! Уж я позабочусь, чтобы  тебя  не
наняли даже выносить отбросы!
   - И прекрасно! - закричала она в ответ. - Потому  что  здесь  столько
отбросов, что мне не вынести их за всю жизнь!
   Ухватив обеими руками кружевные оборки, она задрала юбки до  колен  и
через лужайку двинулась в сторону курятника. Никогда в жизни с  ней  еще
не обходились столь гнусным образом!
   Она заставит Миранду Гвинвик заплатить за это унижение,  чего  бы  ей
это ни стоило. И будь она проклята, если тотчас по возвращении домой  не
выйдет замуж за Николаев Гвинвика!
   Придя в комнату, она была еще бледна от ярости, и вид  незаправленной
кровати только подлил  масла  в  огонь.  Схватив  с  туалетного  столика
уродливую зеленую лампу,  она  швырнула  ее  через  всю  комнату,  и  та
вдребезги разбилась от удара о стену.
   Этот разрушительный акт  не  помог;  у  нее  по-прежнему  было  такое
ощущение, будто ее ударили в живот. Перетащив чемодан  на  кровать,  она
запихнула в него одежду, которую потрудилась распаковать прошлой  ночью,
захлопнула крышку и уселась на нее. К тому  времени,  когда  ей  удалось
закрыть  чемодан  на  замки,  ее   тщательно   уложенные   пряди   волос
растрепались, а лоб стал мокрым от испарины. Тут она вспомнила,  что  на
ней все еще то ужасное розовое платье.
   Франческа едва не завыла от отчаяния, вновь открывая чемодан. Во всем
виноват Ники! Только бы добраться до Лондона, а  там  она  заставит  его
взять ее с собой на Коста-дель-Сол, где будет целыми днями  валяться  на
чертовом пляже, ничего не делая, а только  придумывая  способы,  как  бы
посильнее ему досадить! Заведя руки за спину,  она  начала  сражаться  с
крючками, стягивающими корсаж, но они были расположены  в  два  ряда,  а
материал прилегал к телу так плотно, что она не  могла  ухватить  его  и
расстегнуть крючки. Франческа изогнулась  еще  сильнее,  отпустив  особо
крепкое ругательство, но крючки устояли. Она уже собралась было поискать
кого-нибудь, кто мог бы  помочь,  но  тут  вспомнила  выражение  жирного
самодовольного лица Лью Штайнера при виде  заляпанной  горчицей  юбки  и
едва не расхохоталась.
   - Посмотрим, останется ли он таким же  самодовольным,  когда  увидит,
как его драгоценный костюм исчезает в голубой дали,  -  подумала  она  в
порыве злобного ликования.
   Вокруг не было никого, кто мог бы помочь, поэтому багаж  ей  пришлось
тащить самой. Волоча чемодан в одной руке, а  сумку  с  косметикой  -  в
другой, она, продравшись наконец к стоянке автомобилей, обнаружила,  что
в Галфпорт ее никто не отвезет.
   - Сожалею, мисс Дей, но они сказали, что им понадобятся все машины, -
пробормотал один из мужчин, отводя глаза в сторону.
   Она ни на мгновение не поверила ему. Это все проделки  Лью  Штайнера,
его последняя мелочная атака!
   От другого члена команды пользы было больше.
   - Здесь недалеко по дороге есть заправочная станция. - Кивком  головы
он указал направление. - Оттуда вы можете позвонить,  и  кто-нибудь  вас
подвезет.
   Перспектива возвращаться к шоссе была достаточно пугающей, не  говоря
уже о том, что до самой автозаправки  идти  придется  пешком.  Франческа
решила было проглотить свою гордость и  вернуться  в  "курятник",  чтобы
переодеться, как тут из одного из  трейлеров  показался  Лью  Штайнер  и
послал ей мерзкую, самодовольную ухмылку. Она решила лучше  умереть,  но
не отступить ни на дюйм.  Сверкнув  в  его  сторону  глазами,  Франческа
подхватила свой чемодан и двинулась по траве к шоссе.
   - Эй! Остановитесь! - завопил Штайнер, пыхтя за ней следом. - И чтобы
ни шагу, пока я не получу костюм обратно!
   Она обернулась к нему:
   -  Только  троньте  меня,  и  я  предъявлю  вам  обвинение  в  угрозе
физического насилия!
   - А я предъявлю вам обвинение в воровстве! Это платье мое!
   -  Не  сомневаюсь,  что  вы  выглядите   в   нем   очаровательно!   -
Повернувшись, чтобы уйти,  Франческа  нарочно  двинула  его  по  коленям
сумкой с набором косметики. Он завопил от боли,  и  она  улыбнулась  про
себя, сожалея, что не ударила сильнее.
   Дальнейшие  события  показали,  что  следующий  момент,   когда   она
почувствует удовлетворение, наступит очень нескоро.
 
*** 
 
   - Ты пропустил поворот, - выговаривал Скит Далли  с  заднего  сиденья
"бьюика". - Я же говорил тебе,  Девяносто  восьмое  шоссе.  С  Девяносто
восьмого - на Пятьдесят пятое, с Пятьдесят пятого -  на  Двенадцатое,  а
там установить автопилот до самого Батон-Руж.
   - Что толку с того, что ты  говорил  час  назад,  а  потом  завалился
спать,  -  проворчал  Далли.  На  нем  была  новая  темно-синяя   кепка,
украшенная американским флагом, но даже она не  спасала  от  полуденного
солнца,  поэтому  он  взял  с  приборной  доски  солнцезащитные  очки  с
зеркальными стеклами и надел их. По обеим сторонам  шоссе  с  двухрядным
движением тянулись заросли низкорослых сосен. На протяжении  уже  многих
миль Далли не видел ничего, кроме нескольких  ржавых  остовов  брошенных
автомобилей, и желудок начал урчать. - Иногда ты бываешь ни  на  что  не
пригоден, - пробормотал он.
   - У тебя есть еще "Джуси-фрут"? - спросил Скит.
   Тут внимание Далли привлекло появившееся в отдалении какое-то цветное
пятно, нечто вроде ярко-розовой воронки, медленно  ползущей  по  обочине
дороги. Когда они приблизились, удалось кое-что различить.
   Он снял солнцезащитные очки:
   - Невероятно. Ну-ка, глянь туда.
   Скит наклонился вперед, опершись рукой о  спинку  кресла,  и  прикрыл
глаза от солнца.
   - Ну, это просто бесподобно! - захохотал он.
 
*** 
 
   Франческа с трудом двигалась вперед, ей нелегко давался каждый  вздох
в тисках корсета. Щеки покрылись пылью, тело зудело от пота, и не  далее
как четверть часа назад грудь, как морской буек на волне,  выскочила  из
выреза платья. Она быстро опустила  чемодан  и  запихнула  ее  назад,  и
сейчас одно воспоминание об этом заставило  ее  содрогнуться.  "Если  бы
только представилась возможность вернуть всего одну вещь в своей  жизни,
- в сотый раз за последние минуты думала она, -  я  бы  вернула  момент,
когда решила уйти с плантации Вентуорт в этом платье!"
   Кринолин стал похож на соусник: смятый по бокам  чемоданом  в  правой
руке и сумкой с косметикой в левой, он выпячивался спереди  и  сзади,  к
тому же оба эти предмета, казалось, вырывали руки из суставов. На каждом
шагу она  морщилась  от  боли.  Ее  крошечные  туфельки  на  французских
каблучках натерли на ногах волдыри, и  при  каждом  порыве  своенравного
ветра ей в лицо вместе с волной горячего воздуха летела пыль.
   Ей хотелось сесть на обочине дороги и заплакать, но  у  нее  не  было
уверенности в том, что потом она сможет опять встать.
   Не будь она так напугана, ей  легче  было  бы  переносить  физические
неудобства. И как это ее угораздило попасть в такую передрягу? Франческа
прошла уже много миль, а заправочной станции все не было видно. Либо  ее
не существовало в природе, либо она пошла не в том направлении, но ей на
глаза не попалось ничего достойного внимания, кроме ветхого  деревянного
знака с вывеской овощного ларька,  который  так  и  не  появился.  Скоро
наступит темнота, а она была в чужой стране и почти не сомневалась,  что
среди этих сосен у  дороги  скрывается  стадо  ужасных  диких  животных.
Франческа заставила себя смотреть прямо перед собой. От  возвращения  на
плантацию Вентуорт ее удерживала только абсолютная уверенность в том что
она ни за что не сможет проделать обратный путь.
   Наверняка эта дорога куда-то ведет, говорила она себе. Даже в Америке
не строят дорог, ведущих в никуда, или все-таки строят?  Эта  мысль  так
напугала ее, что она начала придумывать небольшие  развлечения,  которые
помогли бы ей двигаться вперед.
   Она рисовала в воображении  свои  любимые  места:  салон  Либерти  на
Риджент-стрит  с  его  сучковатыми  потолочными  балками  и   сказочными
арабскими ювелирными изделиями, парфюмерию у Сефоры на вю де Пасси и все
магазинчики на Мэдисон-авеню, от Адольфо до Ива Сен-Лорана. Тут у нее  в
голове возник образ  стаканчика  ледяного  перье  с  маленьким  ломтиком
лимона. Он висел перед ней в горячем воздухе, и эта картина  была  столь
живой, что ей показалось, будто стоит протянуть  руку  -  и  она  сожмет
холодный влажный стакан в ладони. "У меня  начинаются  галлюцинации",  -
сказала себе Франческа, однако образ был столь прекрасен, что  она  даже
не пыталась его отогнать.
   Внезапно стакан перье растворился в горячем воздухе, и  она  услышала
шум приближающегося сзади автомобиля, а затем визг тормозов.  Не  успела
она уравновесить чемодан и сумку и повернуться на  звук,  как  с  другой
стороны дороги кто-то мягко произнес, растягивая слова:
   - Эй, дорогая, неужели вам  никто  не  сказал,  что  генерал  Ли  уже
капитулировал?
   Чемодан ударил ее по коленям, а кринолин  дал  легкого  пинка  сзади,
когда она наконец обернулась на голос. Удержавшись на  ногах,  Франческа
дважды моргнула, не в силах поверить в  видение,  представшее  перед  ее
глазами.
   Из  окна  темно-зеленого  автомобиля,  стоявшего  на  противоположной
стороне дороги, опершись локтем на дверцу, на нее смотрел мужчина, столь
возмутительно изящный и столь сногсшибательно красивый, что на мгновение
она приняла его  за  галлюцинацию,  такую  же,  как  стаканчик  перье  с
ломтиком лимона. Забыв про ручку чемодана,  врезавшуюся  в  ладонь,  она
смотрела на классические черты его лица, лепные скулы,  идеально  прямой
нос и потом глаза, ярко-синие,  как  у  Пола  Ньюмена,  и  с  такими  же
мохнатыми, как у него, ресницами.
   Разве у простого смертного могут быть такие  глаза?  Неужели  мужчина
может иметь такой невероятно чувственный рот и в то же  время  выглядеть
так мужественно? Локоны густых темно-русых волос выбивались из-под синей
кепки с козырьком, которую украшал американский флаг. Разглядев  верхнюю
часть плеч  внушительной  ширины  и  хорошо  развитые  мышцы  загорелого
предплечья, Франческа на миг ощутила приступ беспричинного восторга.
   Наконец-то она встретила кого-то столь же прекрасного, как сама!
   - Под этими юбками вы скрываете все  тайны  конфедератов?  -  спросил
мужчина, показав в улыбке зубы, которые встретишь разве что на страницах
журнала.
   - Далли, по-моему, северяне отрезали ей язык.
   Франческа  впервые  осознала  присутствие  второго  мужчины,  который
высунулся из окна задней дверцы. Едва она глянула в это зловещее лицо  с
угрожающим  прищуром  глаз,  как  в  ее  голове  звякнули  колокольчики,
предупреждая об опасности.
   - Либо так и есть, либо она шпионка  с  севера,  -  продолжал  он.  -
Никогда не видел женщины-южанки, которая молчала бы так долго!
   - Дорогая, вы шпионка северян? - спросил мистер Великолепный,  блестя
своими  невероятными  зубами.  -  Что,  эти  прекрасные  зеленые  глазки
высматривают секреты конфедератов?
   Внезапно Франческа ощутила всю  меру  своей  уязвимости  -  пустынная
дорога,  заходящее  солнце,  двое  незнакомых  мужчин,  вдобавок  она  в
Америке, а не дома, в безопасной Англии. В Америке люди, идя в  церковь,
прихватывают   с   собой   заряженные    револьверы,    а    преступники
беспрепятственно разгуливают по всем улицам! Она беспокойно  глянула  на
мужчину, сидевшего сзади. У  него  была  внешность  человека,  мучающего
кошек и собак просто так, забавы ради. Что ей делать? Никто  не  услышит
ее криков, а защитить себя она не в силах!
   - Кончай, Скит, ты ее пугаешь. Не мог бы  ты  убрать,  свою  страшную
башку в кабину?
   Голова Скита убралась в салон, а  этот  великолепный  мужчина,  чьего
имени она не разобрала, поднял одну из своих идеальных бровей в ожидании
услышать от нее хоть что-нибудь.
   Она решила бросить им вызов - быть оживленной, деловой и ни при каких
обстоятельствах не позволять им видеть, в каком отчаянном положении  она
сейчас находится.
   - Боюсь, у меня  кое-какие  неприятности,  -  сказала  она,  поставив
чемодан. - Наверное, я сбилась с пути. Ужасно досадно, знаете ли!
   Скит опять высунулся из окна.
   Мистер Великолепный ухмыльнулся.
   Она упорно продолжала:
   - Может, вы подскажете, далеко ли до ближайшей  заправочной  станции?
Или до любого места, где есть телефон.
   - Вы из Англии, так ведь? - спросил Скит. - Далли, слышишь,  как  она
забавно говорит? Это английская барышня, вот кто!
   Франческа следила, как мистер Великолепный - ну разве можно кого-то в
самом деле называть Далли - прошелся взглядом по розовым и белым оборкам
ее платья.
   - Готов поспорить, что  у  тебя  в  запасе  есть  чертовски  забавная
история! Давай залезай. Мы подбросим тебя до ближайшего телефона.
   Она  начала  колебаться.  Садиться  в  машину  с  двумя  незнакомцами
представлялось ей не самым мудрым поступком,  но,  по-видимому,  другого
выбора у нее не было.  Она  стояла  на  дороге  с  волочащимися  в  пыли
оборками платья и оттягивающими руки чемоданами, и незнакомое  сочетание
страха и неопределенности вызывало у нее тошноту.
   Скит высунулся из окна и, наклонив голову, посмотрел на Далли:
   - Она боится, что ты - мерзкий  насильник,  готовый  надругаться  над
ней! - Он опять обернулся к Франческе:
   - Мадам, внимательно вглядитесь в  прекрасное  лицо  Далли,  а  потом
скажите, неужели, по вашему  мнению,  мужчина  с  таким  лицом  вынужден
прибегать к насилию над не желающими того женщинами?
   Определенно, в его словах был здравый смысл, однако это  не  очень-то
успокоило Франческу. По правде говоря, ее больше всего беспокоил  отнюдь
не человек по имени Далли.
   Далли, казалось, прочел ее мысли, хотя, учитывая обстоятельства, это,
вероятно, было не так уж сложно.
   - Дорогая, насчет Скита можешь не волноваться, - сказал он. - Скит  -
закоренелый мизогинист <Женоненавистник.>, вот он кто!
   Это  слово  в  устах  человека,  который,  несмотря  на   потрясающую
внешность, имел акцент и манеры заурядного неуча, удивило Франческу. Она
все еще колебалась, когда дверца автомобиля распахнулась и пара  пыльных
ковбойских сапог опустилась на  дорогу.  Боже  правый...  Она  с  трудом
сглотнула, поднимая взгляд - все выше и выше.
   Его тело было столь же совершенным, как и лицо.
   На нем была голубая флотская майка с короткими рукавами, обтягивающая
грудь и подчеркивающая бицепсы, трицепсы и все прочие невероятные  вещи,
и джинсы, вылинявшие почти добела повсюду, кроме обтрепавшихся  швов.  У
него был плоский живот и узкие бедра; он был тощим и длинноногим, ростом
шесть футов и несколько дюймов, и при виде его у  Франчески  перехватило
дыхание. "Должно быть, это правда, - взволнованно подумала Франческа,  -
все эти разговоры про американцев и их витаминные пилюли!"
   - Багажник набит доверху, поэтому придется закинуть ваши чемоданы  на
заднее сиденье к Скиту.
   - Хорошо! Можно положить куда угодно.
   Когда он подошел к ней, она обрушила на него всю мощь  своей  улыбки.
Удержаться  Франческа  не  могла;  такая  реакция  была  автоматической,
запрограммированной  в  ее  генах  по  линии  Серрителла.  Внезапно   ей
показалось, что появление в далеко не  лучшем  своем  виде  перед  таким
эффектным мужчиной, пусть даже и неотесанным мужланом из  лесной  глуши,
доставляет ей куда большую боль, чем волдыри на ногах. Сейчас она готова
была отдать все, что имела, за полчаса перед зеркалом с содержимым своей
косметички и за белый льняной костюм от  Мэри  Макфадден,  что  висел  в
магазине перепродажи на Пиккадилли прямо рядом с  ее  барвинково-голубой
вечерней пижамой.
   Он встал как вкопанный и уставился на нее.
   Впервые  с  тех  пор,  как   она   уехала   из   Лондона,   Франческа
почувствовала, что наконец-то оказалась на своей территории!
   Выражение  его  лица  лишь  подтверждало  сделанное  ею  давным-давно
открытие:  мужчины  везде  одинаковы.  Она  глянула  на  него  невинными
лучистыми глазами:
   - Что-то не так?
   - Вы всегда это делаете?
   - Делаю что? - Ямочки на щеках стали еще глубже.
   - Предложение мужчине меньше чем через пять  минут  после  того,  как
впервые увидели его.
   - Предложение? - Не в силах поверить, что правильно поняла сказанное,
Франческа негодующе воскликнула:
   - Я совершенно определенно не делала вам никаких предложений!
   - Дорогуша, если эта улыбка - не предложение, то я  и  не  знаю,  что
это. - Он поднял ее чемоданы и перенес на другую сторону  автомобиля.  -