"девятке".   Агафон   покрутил   головой   по   сторонам,
поинтересовался, не приглядывают ли за ними. Если на завтра что-то намечают,
то это нелишняя предосторожность. Правда, в течение дня  катались  спокойно,
никто вроде бы на "хвост" не садился, но черт  его  знает.  Машинки  здешних
оперов Агафон знал почти наперечет. Не так уж их много в  облуправлениях.  А
вот если  Москва  свои  привезла,  спрятала  под  здешние  номера,  можно  и
прозевать.
   Нет, вроде бы никто не цеплялся. Агафон не торопясь  стал  выбираться  на
северо-западное шоссе.
   Шоковая терапия
   Все-таки Лариса с Элей не подрались. То ли их примирил окрик Олега, то ли
увещевание Лиды. Они еще немного позыркали друг на друга сердитыми глазками,
посопели носиками, но все-таки успокоились.
   - Давайте его мыть, что ли? - еще раз  напомнила  Лида.  -  Так  и  будем
стоять над ним, сиськами трясти?
   - Точно, - улыбнувшись, сказала Эля, - чего стоять? Полезли в ванну?!
   Лида с Ларисой переглянулись, а Олег, насупившись, сказал:
   - Не поместимся все. Чего дурью маяться?
   - Ну неужели тебе неприятно будет? - спросила Эля, положив  ему  руку  на
плечо и заглядывая в глаза. -  Знаешь,  сколько  мужиков  о  таких  купаниях
мечтает? У-у-у! Почти что все. Но только очень богатенькие могут себе  такое
позволить в натуре.
   - Если бы я был нормальным, то, наверно, тоже мечтал бы. А так  -  просто
тошно. И на себя смотреть страшно. Ведь вы меня просто не считаете мужиком -
вот и все. Я для вас игрушка.
   - Это ты  сам  себя  мужиком  не  считаешь.  -  Эля  быстрыми  движениями
расстегнула джинсы и спустила их  вниз  вместе  с  трусиками  и  колготками.
Быстро переступила через одежду, уложила ее на табурет, где уже  лежали  три
скомканные  майки,  подбоченилась  и  выпрямилась.  Олег   отвел   глаза   и
пробормотал:
   - Выпендреж это называется.
   - А я правда красивая? - пококетничала Эля. - Ну, не жмурься, не жмурься,
Олеженька! Ведь ты наверняка еще в  десятом  классе  мечтал  на  меня  такую
поглядеть?! Только честно!
   - Не знаю. Я не о таком мечтал. Это - не то.
   - Ну и ладно. А я все равно к тебе полезу, - длинная  точеная  ножка  Эли
плавно переступила край ванны, потом  ее  примеру  последовала  вторая.  Она
медленно опустилась в воду и вызывающе спросила у Ларисы и Лиды:
   - А вам слабо, мышата? Воды боитесь?
   - Запросто! - Лариса сняла все, что на ней еще было, и перелезла в теплую
воду.
   - Вот дуры бесстыжие! - вздохнула Лида и... разделась тоже.
   - Вода перельется, - проворчал Олег, ворочаясь на  сиденье,  -  набились,
как сельди в бочку.
   Эля пододвинулась к нему ближе и распорядилась:
   - Так, девчата, сейчас я Олежку приподниму, а вы снимайте  эту  хреновину
(она указала на сиденье) и кладите на пол. Она только мешаться будет.
   Она привстала, просунула Олегу  руки  под  мышки  и  подняла,  прижавшись
грудью к его спине. На правой лопатке и плече  было  два  выпуклых  багровых
шрама - от осколков. Лара и Лида вынули из-под Олега сиденье и убрали его из
ванны на кафельный пол.
   - Поддерживайте его, а я ему спинку потру... - скомандовала Эля.  Лида  с
Ларисой приняли у нее Олега, усевшись рядом, вполоборота  друг  к  другу,  и
уложили его животом к себе на колени, придерживая руками.
   Эля тем временем намылила мочалку и пропела:
   - "Будет, будет трубочист - чист, чист, чист!"
   В это самое время Олег отчетливо всхлипнул, обняв культями Лару  и  Лиду.
Девушки тоже шмыгнули носами и заплакали.
   - Что такое? - не поняла Эля, замерев с мочалкой в руке. -  В  чем  дело,
граждане?
   - Мы еще маленькие были, - выдавила Лара, - читать не умели...
   - А он нам "Мойдодыра" читал... - сквозь всхлипы добавила Лида. - И потом
нас читать научил...
   - Не плачьте, только не плачьте! Вам  же  не  по  пять  лет,  ей-Богу!  -
взмолилась Эля. - Ну-ка хватит!  Нечего  душу  травить!  Завязывайте!  Лучше
держите его покрепче, чтоб носом не тюкнулся.
   И она стала осторожно тереть Олегу  спину.  Тот  был  принужден  покрепче
прижаться к скользким, гладким грудкам своих бывших воспитанниц  и  виновато
пробормотал:
   - Извините, я не нарочно тискаюсь...
   - А хоть бы и нарочно? - усмехнулась Эля, придвигаясь  ближе  к  Олегу  и
мягко охватила его коленями за обрубки ног.  -  К  таким  пончикам  -  и  не
поприжиматься?
   - Конечно, - поддержала Лариса, - не переживай, нам это приятно.
   - Ты такой хорошенький, - Лида нарочно выпятила  грудь  и  прижала  ее  к
щетинистой щеке Олега. - Колюченький...
   - Сумасшедшие... - пробормотал Олег. - Сон какой-то,  кошмар...  Вы  меня
убить хотите, что ли? У меня сердце колотится.
   - Да что ты? - Эля перестала тереть ему спину и приложила ухо к скользкой
от мыла коже. - Действительно, тюкает! Так это же хорошо. Значит, ты  живой.
Только у мертвых не тюкает. Не волнуйся попусту. Вот  я  тебе  сейчас  шейку
потру... Теперь плечики,  лопаточки  пораненные...  Я  осторожненько,  а  ты
скажи, если больно будет. Не стесняйся.
   - Я другого стесняюсь... -  Олег  хотел  сказать,  что  все  его  мужское
хозяйство, давно уже не  интересовавшееся  жизнью,  где-то  там,  под  слоем
мутноватой от мыла воды, прикасается к промежутку между левым бедром  Ларисы
и правым бедром Лиды, а потому от каждого движения  Элиных  рук  с  мочалкой
чуточку вдвигается в этот промежуток,  потирается  о  нежную  кожу  и...  не
остается к тому безучастным. Но слов не нашел, постеснялся.
   Лида  и  Лариса,  конечно,  тоже  ощутили  перемену.  Не  заметить   было
невозможно. Вначале было что-то дрябленькое, мятое, почти не тревожащее и не
возбуждающее. Теперь же  по  их  ногам  скользило  нечто  упругое,  твердое,
крупное... А они уже знали цену этой штуке. Правда,  вслух  пока  ничего  не
сказали. Обменялись хитренькими усмешечками, которые Эля, увлеченная работой
банщицы, не удосужилась заметить.
   - Теперь еще чуть-чуть по лопаточкам, по позвоночнику, по бокам... -  Эля
уже откровенно прижалась курчавым передком к ягодицам  Олега,  которые  были
наискось пересечены зарубцевавшимся шрамом, со следами от швов, и не столько
терла юноше спину, сколько сама старалась потереться о  него  покрепче.  Это
распаляло ее, заставляло шумно дышать, и ее возбуждение заразило  остальных.
Лида и Лариса потеснее придвинулись друг к другу, покрепче  прижали  к  себе
Олега, сгоравшего от невольного стыда  и  моря  тех  неизведанных  ощущений,
которые наползли на него  со  всех  сторон  вместе  с  этими  тремя  нежными
голенькими телами.
   - Не надо больше, - пробормотал он, - это уже не шутки...
   - А мы и не шутим, -  жарко  шепнула  Эля,  наползая  на  него  сверху  и
подсовывая ему ладони под живот. - Мамочки! Вскочил!
   - Ну и что? Не трогай... - почти простонал Олег, хотя сделал это  вопреки
собственному желанию. - Это он сам, я не виноват...
   Дружный хохот из трех девчачьих глоток - реакция естественная. Эля  легко
перевернула Олега на спину, глянула в его не на шутку испуганные глаза.
   - Тебе молиться надо, понимаешь? Жизнь вернулась, а ты испугался.
   - Так еще страшнее... Я уже совсем смирился, понимаешь?
   - Да, может, и так. Только ты теперь живой, совсем  живой.  И  тебе  надо
жить... - Эля тяжело дышала, глаза стали мутными и жадными. - Иди ко мне!
   - Ой, ты ж его утопишь! - воскликнула Лида,  увидев  как  Эля  встает  на
колени, а затем опускается верхом на Олега.
   - Поддержите его, дуры! - в то время как Лида  с  Ларисой  уложили  Олега
поверх себя, Эля, слегка подправив пальцами высунувшийся из воды вожделенный
предмет, с истомным вздохом впихнула его куда следует.
   - Ну и бесстыжая же ты! - с явным восхищением вымолвила Лариса.  -  Я  бы
так не смогла...
   - Сейчас сможешь... - пробормотала  Эля,  откинула  голову,  зажмурилась,
сноровисто  качнулась  раз,  другой,  третий...  Олега  и  девчонок  окатило
волнами, вода плеснула на пол.
   - Дурдо-ом... - пролепетала Лида. - Психованная! Лариска, давай  вылезем,
у ней шарики за ролики заехали.
   - Сидеть! - прикрикнула Эля и в то же мгновение опустила в воду обе руки.
   - Ой! - Лида и Лариса пискнули, но ловкие пальцы Эли проворно очутились у
них между ногами...
   - Совсем сдурела?! Крыша поехала?! - но вырваться они не могли  да  и  не
очень стремились. Потому что Элины пальчики повели  себя  так  ласково,  так
возбуждающе-нежно, что девчонки притихли, расслабились  и  прикрыли  глазки.
Теперь с трех сторон Олег слышал сдавленное тяжкое дыхание. Со  всех  сторон
его облепила страстная женская плоть. Его-то, который еще никогда и ни разу.
   - Бордель какой-то, - вымолвил  Олег,  ощущая,  как  Эля,  вращая  бюстом
гладит его исхудалую грудь пышными мячиками. - Все  сон  и  бред.  Этого  не
может быть... Но хорошо-о...
   -  Может!  Может!  Может!  -   сквозь   зубы   выкрикивала   распаленная,
полубезумная Эля. - Ой, ма-а-а-а!
   Она упала Олегу на грудь, ее губы заметались  по  его  лицу,  и,  корчась
поверх всех тел, застонала:
   - Олежек! Миленький, прости! Прости! Прости, что только  сейчас!  Прости,
ради Господа Бога!
   - За что? - тихо прошептал Олег. - Мне не за что прощать.  Потом  она  на
несколько секунд притихла, целуя  то  Олега,  то  девчонок,  уже  с  большей
нежностью и меньшей страстью. Ладони плавно гладили то шрамы на теле  Олега,
то грудку Ларисы, то щечку Лиды... Но это вновь разогрело ее. Эля вновь было
закачалась, но тут ее что-то осенило. Озорной, если  не  сказать,  бесовский
огонек  вспыхнул  у  нее  в  глазах.  Она  приподнялась,  освободила  Олега,
подхватила его под мышки и усадила себе на колени.
   - Ну, Лариска? Может, попробуешь?  Олежек,  милый,  ты  ведь  не  кончил?
Трахни ее! Ну пожалуйста...
   Лариса этот вызов не приняла. Она решительно вылезла из ванны и сказала:
   - Можете психовать как хотите. А меня тут больше не будет...
   - А мне можно? - это совершенно  неожиданно  произнесла  тихая,  скромная
Лида. Очень смущенно, но с большим желанием.
   - Не надо. Это уже просто разврат и все, - сказал Олег сердито. - Унесите
меня отсюда. Хватит этой срамоты. Остыньте девчонки. Хватит сумасшествия, а?
Ведь это все не настоящее понимаете? Дурацкая игра какая-то!
   - А я хочу! - с неожиданной злостью и упрямством в голосе заявила Лида. -
И мне не стыдно! Нисколечки! Элечка, помоги ему!
   - Неужели тебе не противно? - прошипела Лариса. - После этой лярвы? Да ее
пол-Европы перетрахало! Еще неизвестно, что мы у нее из воды поймали?!
   - Плевать! - выкрикнула Лида и рванулась к Олегу.
   - Вали отсюда! - обернувшись к Ларисе, жестко сказала Эля. -  За  "лярву"
ты мне еще ответишь!
   Лариса подхватила одежду, полотенце и выскочила за дверь.
   - Испортила все, зараза! - проворчала Лида, поглядев на Олега. - Остыл...
   - Я же сказал: все! - рявкнул Олег. - Сделали из меня куклу! Звоните,  на
фиг, в дом-интернат, пусть туда забирают!
   - Что ты! - воскликнула Эля. - Никуда ты  не  поедешь.  Ладно,  давай-ка,
Лидусик, его оботрем и положим поспать. Не вышел у нас нынче праздник.
   - Терпеть не могу,  когда  вы  ругаетесь!  -  проворчал  Олег,  понемногу
успокаиваясь. - И вообще то, что ты похабщину развела, - ужас. Я уже привык,
что вы мне как сестры...
   - Мы тебе не сестры, - вздохнула Лида. - Мне в пятнадцать лет первый  раз
приснилось, что мы с тобой целуемся, а потом ты в  этом  сне  стал  меня  по
груди гладить. Я уже давно тебя люблю. И Ларка любит, только она дура. К Эле
приревновала...
   - Оставьте вы все это, девчонки! - вздохнул Олег. - Не мне с вами  в  эти
игры играть. Неужели трудно догадаться?
   - Но сегодня-то понравилось? - спросила Эля.
   - Не знаю. У меня раньше такого не было...
   - Совсем-совсем?
   - Совсем-совсем. Но только, понимаешь, я не думал, что это все так просто
и похабно получится.
   - Олежек, это я виновата, - покаялась Эля, - мне всегда хотелось, чтоб  у
нас это было. Если б не эти гады...
   - Не вспоминай, ладно? Я все это понял. Но зачем ты Лариске то  же  самое
предложила, а?
   - Потому что мне хотелось, чтобы нам всем было хорошо. И тебе, и  мне,  и
Лариске, и Лидке. Кто ж знал, что поругаемся?
   - Вас надо за это  по  попам  нахлопать.  Когда  Лариска  с  Лидкой  были
маленькие и не слушались, я их шлепал.
   - Ага, - подтвердила Лидка, - а нам нравилось, что он нас шлепает,  и  мы
нарочно не слушались.
   Эля с Лидой вынули Олега из ванны, досуха вытерли, одели в чистое.  Затем
сами оделись и, посадив его на коляску, повезли в спальню.
   Там, как ни странно, к ним молча присоединилась Лариса. Она помогла Эле и
Лиде уложить Олега на  кровать,  укрыть  одеялом  и  пристроить,  как  надо,
"утку".
   - Помиритесь! - попросил Олег. - При мне, пожалуйста. И дайте слово,  что
больше не будете ссориться и обзываться.
   - Честное слово не будем, - дружно, как юные пионерки, ответили Эля, Лида
и Лара.
   - И давайте, чтоб у нас такого бардака, как сегодня, больше  не  было,  -
попросил Олег.
   - А какой тебе бардак нужен? - съехидничала Эля.
   - Никакого мне не нужно.
   - Ошибаешься, миленький. Раз уж  у  тебя  все  это  дело  проснулось,  то
потребуется. Ты же молоденький, хоть и седенький.
   - Раньше обходился как-то.
   - Раньше у тебя ручки были целы, - как можно тактичнее сказала Эля.  -  А
сейчас с култышками это не больно получится. И зачем, скажи на милость, тебе
это надо? Я - в любое время, кроме рабочего, девчонки в принципе тоже. Между
прочим, ты знаешь, я ведь не  с  каждым  могу  кончить.  Некоторым  клиентам
приходится концерты по заявкам устраивать. А с тобой - по-нормальному, могла
бы и еще пару раз, если б маломерки кайф не сломали.
   - Не надо про эти твои дела.
   - Ты думаешь, я грязная? Наоборот.  Я  все  время  проверяюсь,  чтоб  без
презерватива - ни-ни.
   - Ну не надо же, а? Неужели ты этим гордишься? Хоть бы соврала, что ли?
   - А тебе бы легче было? Все равно кто-нибудь сказал  бы.  Получилось  бы,
будто я тебя нарочно надуваю. Зачем?
   - Легче - не легче, а все-таки.
   - Чудачок! Ты  бы  сейчас  маялся,  страдал.  Вот,  дескать,  моя  бывшая
девчонка, честная и хорошая, а я на ней жениться не могу. У тебя и  так  мук
полон рот. Вот я и сказала, чтоб ты не мучился. Дрянная, развратная, шлюха -
чего о ней жалеть?
   - Вчера это еще помогало. А сегодня после ванной - все по-другому. Теперь
у нас уже что-то было.
   - В нашем обществе может быть все, - мурлыкнула Эля, -  но  никого  ни  к
чему не обязывать. Я уже  через  много  границ  перешла  и  от  этого  очень
счастлива.
   - Эль, не увлекайся, - попросила Лида, - пусть  он  поспит.  Не  загружай
его, если можно.
   - Хорошо. Отдыхай, родной...
   Привет Лавровке!
   - Агафон, по-моему, "хвост"  ведем,  -  обеспокоенно  произнес  Налим.  -
Желтая "шестерка".
   - Вижу, не слепой. Это с Лавровки машина. Дороги, что ли, не знают? Могли
бы и сами доехать.
   - А они нам за Гребешка не намякают?
   - Могут, наверно, если у Фили душевный кризис  и  жить  надоело.  Нет,  я
думаю, это посольство. Посмотрим, куда свернут. Смотри  не  пропусти,  когда
они на обгон пойдут. Потому что, если Филя  действительно  сдурел,  они  нас
могут на обгоне из автомата почесать. Переползай на заднее и наблюдай.
   "Шестерка" держалась на одной и той же дистанции. Когда  Агафон  прибавил
скорость, там тоже поддали газку, но обогнать не  пытались.  К  повороту  на
колхоз имени XXII партсъезда Агафон с Налимом подкатили, опережая "шестерку"
метров на сто. Но машина лавровских тоже свернула с шоссе  и  потянулась  за
ними.
   - Похоже, действительно послы, - прикинул Агафон. -  Если  бы  пострелять
хотели, надо было еще на шоссе это делать. Ну, все равно, Сэнсею доложу.
   Налим нажал кнопку УКВ-рации.
   - Сэнсей, это Налим  от  Агафона.  Идем  домой,  за  нами  "шестерка"  из
Лавровки. Так и надо?
   - Сколько их там?
   - Пятеро, все места заняты.
   - Доезжайте до того места, где весной Степу остановили, и тормозите.  Вам
помогут. Если скажут конкретно, в чем  проблема,  пропускайте  мимо  себя  к
воротам, сами катите следом. Если не скажут, разоружайте и ведите  сюда.  Но
сами при этом особо не подставляетесь.
   Свернули на дорогу, ведущую через поле  к  лесу,  где  пряталась  оптовая
база. "Шестерка" не отставала. Через поле она катила всего в полсотне метров
за их машиной, но ближе не подтягивалась. И  когда  "девятка"  куропаткинцев
двинулась на лесную аллею, тоже пошли за ней на том же расстоянии.
   У креста, стоявшего близ обочины и отмечавшего  место  расстрела  четырех
джипов, Агафон остановился, и они с  Налимом  прытко  выскочили  из  машины.
Притормозила метрах в десяти и  "шестерка",  из  нее  вышли  четверо.  Пятый
остался за рулем.
   - Привет, - сказал Агафон, держа руку в  кармане  ветровки.  -  Вы  чего,
братаны, заблудились никак? Лавровка вроде в другой стороне?
   - Точняк, корефан, - оскалив золотые зубы, ответил тот, что был  поближе.
- Но нам не домой, нам с вами поговорить надо.
   - Не, вы серьезно? Конкретно и с нами?
   -  Конкретно,  нам  бы  с  Сэнсеем  увидеться.  Налим   ощущал   заметную
неуверенность и искренне завидовал хладнокровию Агафона.
   - А что за проблема? Может, не стоит такого товарища попусту  беспокоить?
- произнес Агафон, который сохранял уверенность  прежде  всего  потому,  что
углядел в кустах на противоположной стороне дороги легкое шевеление.
   - Не, нам нужно исключительно Сэнсея.
   - Я говорю: изложите суть. И лучше вкратце.
   - Ну, вы какие-то упрямые, братаны. Прямо до ужаса  и  даже  больше.  Вам
говорят: нам надо Сэнсея, а  вы  на  какой-то  сути  зациклились.  Невежливо
как-то выходит.
   - Нет, ребята, вы не в курсе. У нас невежливо - это когда носом в  почву,
иногда - мордой об асфальт. А сейчас мы исключительно вежливы.
   - Вы чего, особо крутые, что ли? - прищурился золотозубый. - Или  по  две
жизни от Бога закупили? Вы с Лавровкой говорите, братаны.  А  это  по  жизни
конкретно.
   - Скучный базар получается, - заметил  Агафон.  -  А  главное  -  долгий.
Короче и конкретно по жизни: если есть желание зайти в "Куропатку" и  оттуда
выйти, то надо тихо сдать все пушки и перья, как в казино "Моби Дик".  Потом
оставить тачку здесь, построиться колонной  по  одному  и  не  спеша  пройти
метров семьсот. Насчет непобедимой и  легендарной  Лавровки.  Скромнее  надо
быть, а главное -  осмотрительнее.  Вас  сейчас  пять  автоматов  держат  на
прицеле с расстояния в  пятнадцать  метров.  Если  есть  желание  рассказать
конкретно суть проблемы, пожалуйста, можно приступать, но прошу  это  делать
четко.
   - На понт так просто не берут, корефан, - золотозубый  оскал  погасил.  -
Надо еще суметь, чтоб тебе поверили.
   - Справедливое замечание. Будем делать так:  те,  кто  поверил,  выполнит
команду после первого предупредительного из  кустов.  Те,  кто  не  поверил,
смогут хорошо отдохнуть. От жизни.
   Из  кустов,  правда,  стрелять  не  стали.  Просто  показались   люди   с
автоматами, и Лавровка поняла, что здесь надо вести себя прилично.
   - Разгружайтесь! - сказал Агафон, достав из кармана пластиковый  пакет  с
изображением Санта-Клауса и передав его Налиму. - Если все будет  нормально,
получите на выезде. А Филе передайте, что надо лучше подбирать кадры.
   Золотозубый вынул из-под куртки "макаров" и с улыбкой  опустил  в  пакет.
Агафон зашел сзади, охлопал золотозубого от подмышек до  лодыжек,  приподнял
куртку со спины, и, убедившись, что гость ничего лишнего не оставил, сказал:
   - На дорогу, братуха. Жди.
   Каждого обезоруженного  и  проверенного  Агафон  отправлял  под  присмотр
автоматчиков, потом осмотрел машину. Там ничего подозрительного не  нашлось,
хотя заглянули и под днище, и в багажник,  и  под  сиденья,  и  даже  дверцы
простукали.
   - Думаешь, бомбу вам везли? - поинтересовался с ехидцей золотозубый. - Мы
не камикадзе...
   - Понимаешь, корефан, - осклабился Агафон, - таким  надежным  людям,  как
ты, иногда мог