ерез "Африканскую комнату", у них еще не было таких помех.
   Здесь вновь вступила  в  игру  Бетти  Мэллори,  которая  сняла  со  стены
ритуальную  маску  африканского  вождя  и,  показав  сканирующей  аппаратуре
большой палец левой руки, набрала код "9067". Только после этого их с  Таней
пропустили бы дальше. Некий  каменный  идол,  разъехавшийся  на  две  части,
открыл проход в стене.
   За стеной оказались апартаменты фрекен Биргит Андерсон, то есть Сан.  Тут
была,  естественно,  создана  вполне  европейская,  даже,   я   бы   сказал,
североевропейская обстановка,  тоже  порядочно  покрошенная  в  перестрелке.
Кроме того, здесь была брошена  граната,  оставившая  после  себя  выжженную
выбоину в паркете, сбитую с  потолка  люстру,  покалеченные  кресла  и  труп
"джикея" с  выбитым  глазом.  Таким  образом,  количество  соратников  Дэрка
сократилось уже на пятьдесят  процентов.  Изразцовая  отделка  декоративного
камина была крепко побита  автоматной  очередью,  портрет  какого-то  короля
продырявлен, пуля остановила и те самые каминные часы, которыми должна  была
распорядиться Таня. Она и распорядилась, так как камин отъехал в  сторону  и
пропустил их с Бетти в большой зал, видимо предназначенный для  демонстрации
спектаклей и  концертов.  Тут  требовалось  дойти  до  сцены,  спуститься  в
оркестровую яму, набрать код "2569" без всяких пальцев...
   Открытый люк в полу я увидел сразу же после того, как  заметил  еще  одно
тело в гидрокостюме с красно-белыми полосками. Однако это был  не  "джикей".
Перевернув труп, я увидел остекленелые черные глаза, морщинки, рябинки...  и
пять-семь пробоин на груди гидрокостюма. Здесь почила  "биологическая  мать"
Тани. Спустившись в люк оркестровой ямы, пройдя по узкому проходу через  уже
открытую Таней решетку и стальную дверь, которую открывала Бетти, я  наконец
оказался в комнате с сейфом. Он был настежь открыт и совершенно пуст.
   Теперь я мог утешить себя. Ноутбук унесли, перстни Аль-Мохадов  тоже.  На
поверхности земли мне ничего не светило. А здесь, в  "Бронированном  трупе",
наверное, кое-какие НЗ хранились, здесь их небось  хранили  получше,  чем  в
верхних ярусах, где все уже десять лет как протухло. Ведь там, во всех  этих
подземных асиендах, Лопес не собирался надолго устраиваться. Это  так,  чтоб
врасплох не застали. Вода-то уж точно есть... На  крайний  случай  "джикеев"
сожру. Шутка.
   Вернувшись к исходной точке, то есть в комнату Мун, я обнаружил, что  там
весь пол уже сантиметров на пять залит водой, а из  перепиленной  трубы  все
хлещет и хлещет. Подумалось, что не по-хозяйски это, тем более что,  сколько
мне тут жить - один Бог знает. Но все-таки не стал я заниматься ремонтом, а,
наскоро попив водички, пошел в "чайный домик".
   Судя по всему, именно отсюда строчила Кармела, когда укладывала "джикея",
на мое счастье упавшего в ванную. Как она проскочила сюда, да еще подстрелив
по пути трех "джикеев" - ума не приложу. В  "чайном  домике"  был  полнейший
бардак и разгром, валялось  несколько  брошенных  магазинов,  битая  посуда,
стреляные гильзы.
   Дальше  был  коридор-анфилада.  Тут  обнаружился   четвертый   по   счету
замоченный "джикей". Как видно, он пытался перескочить от колонны к  колонне
и  получил  очередь.  Колонны  были  здорово  издолбаны   пулями   в   обоих
направлениях, но никаких других  жертв  здесь  не  было.  Коридор  уперся  в
лестницу, на которой было порядочно стреляных гильз, а щербин  на  мраморных
стенах, ступенях и балясинах еще больше. Кого-то здесь зацепило, потому  что
дорожка из капелек крови тянулась вверх по ступенькам и дальше по паркету.
   Лестница выводила в некий универсальный спортзал, а след из капелек крови
тянулся по краю площадки в открытую дверь...
   Там начался  узкий  коридор,  не  шире,  чем  в  какой-нибудь  московской
шестнадцатиэтажке, но очень длинный и  извилистый.  Здесь  на  полу  был  не
паркет, а желтоватый линолеум, на котором пятна крови замечались  все  реже.
Тот, кто был ранен, скорее всего бежал быстрее. Не заметил я и гильз. То  ли
у Тани патроны кончились, то ли это она была  ранена  и  не  могла  отвечать
"джикеям". А они, очевидно,  тоже  не  стреляли,  опасаясь  влепить  пулю  в
ноутбук.
   Поначалу я шел этим коридором без особой опаски. Я почему-то был убежден,
что  мне  ничего  не  угрожает.  И  эта  убежденность  могла  бы,  наверное,
дорогонько мне обойтись, если  б  я  вовремя  не  услышал  невнятный  говор,
долетевший из-за поворота коридора. Сперва я было подумал, что это глюки, то
бишь галлюцинации. Добравшись до угла, я прислушался. Нет, явно  голоса  мне
не послышались. Правда, говорили не сразу за углом, а  где-то  подальше,  но
говорили - это точно. Выглянув за  угол  и  убедившись,  что  до  следующего
поворота в  коридоре  никто  не  просматривается,  я  потихонечку  дошел  до
очередного угла. Говор стал еще слышнее. Разобрать пока ничего не удавалось.
Пошел дальше.
   За этим поворотом началась узкая  лестница,  уводившая  еще  выше  вверх.
Голоса  слышались  оттуда.  Теперь  я  уже  различал   слова,   произносимые
по-английски:
   - I'll cut your tits, dirty bitch! Damned pig! Fucken hole!
   Эти не лучшие  образцы  англосаксонского  красноречия  произносил  голос,
весьма непохожий на  благородную  речь  почти  сенатора  Дэрка,  но  все  же
странным образом ее напоминающий. Похоже,  что  Дэрк  вел  допрос  пленницы,
которая довольно дорого обошлась его команде.
   Стараясь сильно не топать, я добрался до первой площадки,  глянул  вверх.
На второй площадке валялся "джикей"-негр. Бедняга был сражен тремя пулями  в
голову и практически остался без черепушки. Но кровавый след отсюда  тянулся
все выше, на третью площадку, где виднелась дверь,  сквозь  щель  которой  и
доносились голоса.
   - Хорошо, - сказал Дэрк, видимо сообразив, что Таню всеми  этими  воплями
не проймешь, - ты же понимаешь, что мы можем пойти на компромисс. Какая доля
тебя устроит? Десять процентов? Двадцать? Тридцать?
   - Все, - произнесла Таня. - Только все мне или никому ни черта.
   И я понял, о чем ее спрашивают. Ведь, кроме того, чтобы  достать  ноутбук
из сейфа, надо было еще открыть и сам ноутбук. Сейчас, после  смерти  Бетти,
на земле остались только два человека, знающих правильный код, которым можно
было открыть кейс ноутбука: я и Таня-Кармела-Вик.
   - Ты издеваешься, сучка? - прошипел Дэрк. - Посмотрим...
   Что он хотел сказать дальше, так и осталось  неизвестным,  потому  как  я
пинком ноги распахнул дверь и, недолго думая, шандарахнул длинную очередь по
всему, что попало в поле зрения. Всем сестрам по серьгам, мать вашу... и так
далее!
   Правда, по какой-то несправедливой случайности, почти все, что имелось  в
магазине, влетело в широченную спину  несостоявшегося  сенатора.  Таня  -  я
честно скажу, что о ее здоровье не заботился! - очень вовремя повалилась  на
пол вместе со стулом, к которому ее приковали Дэрк со товарищем. Вот этот-то
товарищ, то есть последний из всей команды "джикеев", к сожалению, не  попал
в поле моего зрения и, что еще хуже,  в  сектор  обстрела.  Он,  сукин  сын,
оказался как бы в офсайде, то есть вне игры, но все-таки нанес удар. Правда,
ему  нечем  было  стрелять,  и  за  это,  как  говорится,  спасибо.  Но  вот
здоровенький, мощненький удар пяткой, который не  только  вышиб  автомат  из
моих рук,  но  и  заставил  меня  отлететь  к  стене,  приложившись  об  нее
лопатками, я прозевал.
   Следующий ударчик наносился уже  кулаком  и,  если  бы  я  не  заслонился
локтем, то точно слетел бы на пол. Правда, мужик все равно достал меня левой
по роже, но на отскоке, и  потому  не  так  сильно,  чтобы  очень.  Пришлось
вскользь по щеке и маленько  по  верхней  челюсти.  Места  в  комнатке  было
немного, я отскочил от него подальше и, когда он сунулся за мной, поймал  на
противоходе. От крюка, обозначенного слева, но прошедшего  справа,  "джикей"
заметно пошатнулся, дернулся влево, и, не давая ему опомниться,  я  засветил
еще и левой. Башка у него мотнулась вправо, но самое  главное  -  Кармела  в
этот  момент  ерзнула  по  полу  вместе  с  креслом,  и  "джикей",   пытаясь
удержаться, зацепился за него и полетел на пол. Слава  Богу,  что  от  шибко
благородных  манер   меня   уже   жизнь   излечила.   Не   дожидаясь,   пока
поскользнувшийся боец поднимется, я выхватил нож, перескочил через кресло  с
прикованной Таней, навалился ему на грудь и изо всех сил ткнул  острием  под
кадык... Да еще чуть вбок дернул, перехватывая всякие  там  трахеи,  связки,
вены, артерии... Не скажу, что очень приятно, когда в морду столько крови  и
сразу, но ведь не своя же...
   Не, ни в жисть не пойду  в  мясники.  Не  моя  работа.  Хорошо  еще,  что
гидрокостюм не намокает, а то опять был бы весь хорошенький, как тогда,  под
Москвой, на гаишном посту, когда меня вертолетом вместе с этой сучкой к папе
родному отвозили.
   Размазав кровь по роже, чтобы стереть ее с глаз, я поглядел  на  Кармелу,
лежащую на полу, и спросил:
   - А с тобой-то что делать, паскуда?
   - Что  хочешь,  то  и  делай,  -  сказала  Таня.  -  Все,  Гриня,  ку-ку!
Ха-ха-ха-ха!
   -  Где  кейс?  -  Я  ошарашенно  поглядел  по  сторонам.  Татьяна  только
издевательски ржала, правда, с явно истерическим акцентом.
   - Ой, не могу! - закатывалась она. - Ой, лышенько! Ой, божевилля!
   Я поставил кресло с Кармелой в вертикальное положение и похлопал Таню  по
замурзанным щекам.
   - Кончай ржать, а то свихнешься, - посоветовал я.
   - Кончила, - Таня согнала с лица улыбку, но смотрела все-таки весело. Мне
уже ясно было, что кейс куда-то тю-тю.
   - Ну, так чем ты так довольна? - спросил я.
   - Смешно. Ты только что Дэрка пристрелил, его парня зарезал, а  все  зря.
Кейс-то  уже  у  Сереги  Сорокина.  А  сам  он  вместе  с  Диком  Брауном  в
американском посольстве. У них обоих  паспорта  в  порядке.  И  за  неуплату
налогов их не разыскивают, как Дэрка, и связи есть кое-какие.
   - Откуда ж они взялись? - удивился я.
   - Оттуда, - Таня мотнула головой в дальний от двери  конец  комнаты,  где
просматривалось что-то вроде ниши электрораспределительного щита. - Там  был
лаз, через который можно попасть в личную подземную систему Лопеса.
   - Кресла на самодвижущейся платформе? - вспомнил я. - Да ведь я на ней  с
Киской ездил... Неужели осталось?
   - С киской или с сосиской, меня не колышет, - ухмыльнулась Таня, - а  вот
то, что твоего папочку нам удалось наколоть, меня радует. Несказанно радует,
помереть теперь не страшно.
   Я уже все понял. И не знал, что теперь делать. Убить ее?  А  толку?  Даже
душу не отведешь...
   - Между прочим, - явно стараясь разозлить  меня,  продолжала  Кармела,  -
там, в сейфе, лежал пузырек с "Зомби-7". Готовым. И он остался  здесь,  даже
вместе со шприцем. И перстеньки тоже здесь  остались...  А  знаешь,  почему?
Потому что на земле их не нужно. И отсюда их никто никогда не достанет.
   - Ну, если захотят, - попытался я взбодриться, - достанут!
   - Нет, не достанут! - упрямо улыбнулась Кармела. -  Здесь,  в  нескольких
десятках метров по прямой - центр  управления  "Бронированным  трупом".  Так
вот, Сарториус, уходя, вскрыл секретную панель самоликвидации объекта. Через
полчаса сработает та самая  ядерная  бомба,  которую  тут  некогда  потеряли
американцы. Она не очень большая, объект хорошо забетонирован, пожалуй, даже
выброса радиоактивных веществ не  будет.  Так,  землетрясение  в  три-четыре
балла по шкале Рихтера. Тебя устраивает?
   - Шутки шутишь? - спросил я, хватая Таню  за  подбородок  и  глядя  ей  в
глаза. Нет, не шутила... Смотрела нагло и весело.
   - Не бойся! - чуть скривив рот, сказала она. - Это  мгновенно  и  быстро.
Фук! - и все. Испаримся.
   - Где перстни и "Зомби-7"?
   - Вон, на столике, можешь убедиться. Перстни лежали  рядом  с  пузырьком,
чуть поодаль - одноразовый шприц.
   ПРЫЖОК ЧЕРЕЗ НЕВОЗМОЖНОЕ
   Наверно, мозги у меня в этот  момент  уже  понимали,  что  этот  выход  -
единственный шанс. Я отчетливо вспомнил, как еще утром  на  "Дороти",  когда
яхта только подходила к лагуне Лос-Панчос, Чудо-юдо  сказал:  "Киска,  перед
тем как состыковать перстеньки на руках  разноцветных  девочек,  вколола  им
одну дозу "Зомби-7". Он мог сыграть роль усилителя внутренней энергии..."
   Я взял пузырек в руки. Да, в нем  было  что-то  желтоватое  и  на  крышке
фломастером было написано "Z-7". Это, однако, не гарантировало ровным счетом
ничего, И я подумал, что не будет особого вреда, если я вколю его Кармеле. Я
сломал колпачок на  игле,  проколол  крышку  пузырька,  потянул  поршень  на
себя...
   Какая там доза? Плевать! Полпузырька в шприц.
   - Ты зачем это? - спросила Таня без особого беспокойства.
   - Как зачем? - ответил я с ухмылкой. - Сделаю из тебя послушную  куклу  и
буду забавляться. Как-никак минут двадцать осталось...
   Куда колоть?  Кармела  в  гидрокостюме.  В  плечо  куда-нибудь,  по  типу
шприц-тюбика. Нет нужды заботиться о  дезинфекции,  все  одно  крышка,  если
что... Спрыснул каплю препарата через иголку, проколол резину  гидрокостюма,
вонзил иглу в плечо, вдавил поршень...
   - Больно... - заметила Таня.
   Я отошел и посмотрел. Если ее начнет корчить и мучить,  то,  значит,  это
была какая-то обманка, стало быть,  она  как  раз  промучается  до  атомного
взрыва. То есть если по ее сведениям, то минут двадцать, не больше.  А  если
это "Зомби-7", то небось как-нибудь да сработает... Авантюра! Но что делать?
   Несколько минут Таня сидела  неподвижно,  с  закрытыми  глазами.  Я  даже
подумал, уж не померла ли она как-нибудь тихо и спокойно.
   Но тут глаза открылись.  Теперь  они  были  совсем  иными.  Неподвижными,
неживыми. Сама Кармела была похожа на живую. Цвет лица не изменился, дышала,
вены на прикованных к креслу руках пульсировали. А  вот  глаза  были  как  у
куклы.
   - Ты слышишь меня? - спросил я.
   - Да. - Это был голос робота, а не женщины.
   - Ты можешь встать с кресла?
   - Да.
   - Встань!
   Это надо было видеть. Кресло было из очень крепкой породы дерева. Уверен,
что ко двору Лопеса некачественной  продукции  не  поставляли.  Наручники  у
"джикеев" тоже были не худшего качества.  Крак!  -  оба  подлокотника  одним
рывком были оторваны и от сиденья, и от спинки. Кармела смотрела на меня уже
по-иному. Теперь в ее глазах появилось некое выражение  полной  преданности,
такое, как у Мэри и Синди. Она ждала приказа, команды.
   - Сними браслеты!
   Мне бы ее силушку три часа назад! Обломки подлокотников с пристегнутыми к
ним браслетами полетели на пол. А те половинки наручников, что оставались на
руках, она сломала... большим и указательным пальцами.
   Я решил, что больше экспериментировать не стоит.  Вот  они,  перстенечки!
Вогнутый плюс - на указательный палец Таниной правой руки, вогнутый минус  -
на указательный левой. Выпуклые - себе  соответственно:  плюс  -  на  левую,
минус - на правую...
   Не стоит думать, будто я легко решился на соединение перстеньков.  Сам-то
я "Зомби-7" не вкалывал. У меня соответственно и сомнения были и все  такое.
Самым смешным мне показалось то обстоятельство, что выбора у меня  нет.  Или
превращаться в смесь атомов азота,  углерода  и  кислорода  -  из  чего  там
состоит человеческий пар? - или,  превратившись  в  какой-то  энергетический
вихрь, унестись черт знает куда, без особой гарантии, что там, куда улетишь,
вновь превратишься в то, чем  был,  с  головой,  руками,  ногами  и  прочими
деталями.
   А не врет ли красотка? Не прикидывается ли?  Я  осторожно  взял  автомат,
кося взглядом на Таню, чтобы не  пропустить  в  очередной  раз  ее  коронный
вырубающий удар. Но нет, она спокойно позволила мне поднять оружие.
   Отступив от нее подальше, я снял пустой магазин и, все  так  же  опасливо
поглядывая на Кармелу, заменил его полным. Проверить?
   Снял с предохранителя и навел прямо  ей  в  лицо.  Какая  бы  ни  была  у
человека выдержка, глаза и мимика на это отреагируют... А она хоть бы что.
   - Я убью тебя, - объявил я, вовсе не собираясь этого делать.  Кармела  не
отреагировала. И все-таки не верилось...
   - Встань на колени! - приказал я. - Возьмись рукой за ствол...
   Она проделала это так, как проделал бы робот.
   - Приставь ствол ко лбу!
   Без проблем. В этот момент я понял, что стоит мне приказать ей нажать  на
спуск - и она это сделает.
   - Отпусти ствол. Встань с колен. Сколько будет, если перемножить 7932  на
6745?
   - 53 501 340. - Она ответила это через секунду.
   Я хотел было проверить результат, но тут вовремя вспомнил, что заниматься
этими бестолковыми вычислениями мне некогда.
   - Сколько времени до взрыва? - спросил я.
   - Ноль часов, десять минут, тридцать секунд.
   Я машинально засек время: 21.50. Стало быть, взрыв будет ровно в 22.00.
   И все-таки я не мог понять,  почему  Сарториус  и  Браун  оставили  здесь
перстеньки и пузырек с "Зомби-7". Ведь знали же, что Таня остается наедине с
"джикеями"...
   - Почему ты не ушла с Сарториусом и Брауном?
   - Не хотела. "Джикеи" убили маму. Я хотела отомстить. И кому-то надо было
прикрыть отход. Я убила того, кто застрелил маму.
   - Почему Сарториус и Браун оставили здесь перстни и пузырек?
   - Потому что не хотели выносить их на поверхность.
   - Ты сообщила Сарториусу код, открывающий кейс?
   - Да.
   - Зачем Сарториусу деньги О'Брайенов?
   - Чтобы спасти мир от твоего отца.
   Ладно, пусть спасают, если больше  делать  нечего.  Мне  надо  от  взрыва
как-то уберечься. Как-никак всего пять минут осталось. Я  рискнул  и  набрал
остатки "Зомби-7" в шприц - 21.57.  Воткнул  иглу  в  плечо  и  вкатил  себе
препарат - 21.58. Взял Таню за  руки  и,  уже  чувствуя,  что  с  организмом
начинает твориться что-то необычное, состыковал перстеньки - 21.59.
   В этот момент сверкнула ярчайшая вспышка. Я даже подумал на секунду,  что
опоздал... Но все-таки это была не внешняя,  всесжигающая  вспышка  атомного
взрыва, а некая внутренняя, которую я помнил по переносам "я" от  негритенка
Мануэля к донье Мерседес и от Мерседес к капитану О'Брайену. Но там в  обоих
случаях соединяли только по паре перстеньков, а кроме того, никто из них  не
получал доз "Зомби-7". И  когда  Белогорский  -  если  это  не  смоделировал
Чудо-юдо - соединил перстеньки, которые потом оказались у меня, тоже не было
"Зомби-7".
   Вспышка длилась секунду, не больше. После этого на сотую или десятую долю
секунды я увидел  Таню  (только  лицо,  обращенное  ко  мне),  а  затем  это
изображение словно бы сдул некий вихрь.
   Вихрь выглядел как некая полоса из бесчисленного множества  разноцветных,
сверкающих, мерцающих и несущихся куда-то линий. Нечто похожее можно  видеть
на экране телевизора, когда  перематывается  кассета  видеомагнитофона.  Эта
искрящаяся масса неслась  все  быстрее  и  быстрее  с  каким-то  невиданным,
космическим ускорением. В то же время я начал ощущать, будто подхвачен  этим
вихрем, перестал чувствовать собственное  тело,  потерял  вес  и  устойчивую
форму. Затем угасло и вообще какое-либо представление о том,  что  я  такое.
Последней более или менее четкой мыслью было осознание своего превращения  в
часть энергетического потока, состоящего из неких элементарных  частиц...  И
все. Дальше полный провал, ничего запомнить не сумел. И вряд  ли  сумел  бы,
даже если бы очень старался. Скорее всего, я при всем  желании  не  смог  бы
запомнить,  что  было  дальше,  так   как   на   какое-то   время   ПЕРЕСТАЛ
СУЩЕСТВОВАТЬ... Точнее, перестал быть человеком, имеющим  линейные  размеры,
массу покоя, вещественный состав, анатомию,  психику  и  физиологию.  Я  был
чем-то иным, неизвестным, невозможным, с точки зрения рядового обывателя.
   Впрочем, все это продлилось очень недолго. Начался обратный  процесс.  Он
шел как бы зеркально, все явления повторялись, но  в  обратном  направлении.
Первым, что я увидел после провала, был все  тот  же  сверкающий  вихрь,  но