ь
сказала Косте, чтоб он Люську и этого парня пристрелил  и  в  болото  кинул.
Сказала? Вот она, правда. И с тебя сейчас кайф сойдет, Гера вернется.  А  он
человек этого, Фантомаса вашего. И  чтоб  все  было  шито-крыто,  лишние  не
нужны. А я лишний.
   - Ни фига! - вдруг с яростью сказала Светка. - Да я лучше  Хрестному  еще
половину от своей доли отдам. Выкуплю тебя! Он жадный, согласится.
   - Навряд ли. Я знаю, кто он. В лицо могу узнать.
   - Я тоже знаю.
   - Ты, кстати, тоже с болота еще не ушла... А клад, если он  есть,  еще  в
бугре лежит. Кто его вывозить будет - вилами на воде писано. Ты хоть знаешь,
куда Гера пошел? А то, может быть, нас тут уже банда окружает? - "Уж полночь
близится, а Германна все нет..." - пробормотала Светка. -  А  что,  если  ты
угадал?
   - Тогда, я думаю, будет как в сказке: "Они жили счастливо и умерли в один
день..."
   - Ну нет, дудочки! - Светка решительно спрыгнула с печи. - Слезай!
   Когда Никита слез на пол, Светка подала ему автомат.
   - На! Стрелять-то ты умеешь, "чеченец"?
   - Иногда даже попадал... - пробормотал Ветров.
   - Смотри, чтоб я в тебе не разочаровалась.
   И они осторожно, стараясь не производить лишнего  шума,  выскользнули  из
избы под дождь.
   - Вымокнем, - проворчала Светка. -  Напугал  меня  своим  сумасбродством.
"Банда окружает!" Но в избу я больше не пойду. Давай вон  туда  переберемся.
Вон к той куче. По-моему, там под досками укрыться можно.
   Действительно, там, куда они перебежали, оказалось получше. На месте этой
кучи обломков когда-то стоял коровник или свинарник. То ли его сожгли, то ли
сам развалился, но сейчас все смешалось с землей,  обросло  мхом,  травой  и
кустами, а потому приобрело кое-какую устойчивость. Более того, внутри  кучи
сохранилась  небольшая  полость,  в   которую   можно   было   пролезть   на
четвереньках. Первой туда пробралась Светка, за ней Никита.
   - Даже окошко есть, - прошептала она, указывая на  то  место,  из  одного
венца был выпилен кусок бревна  в  полметра  длиной.  -  И  прямо  на  бугор
выходит...
   - Стихает дождь-то! - заметил Никита. - Теперь, должно быть, лучше слышно
будет.
   Дождь действительно поутих. Теперь  уже  не  шлепал  по-летнему  крупными
каплями, а тихо моросил. И ветер уже не так сильно шумел.
   - Неужели он там без фонаря разгуливает? - произнесла Светка.  -  Неужели
так хорошо местность знает?
   - А по-моему, - сказал Никита, - его там просто нет. Ушел. За бугор! Ведь
бугор - это ж тоже перешеек. За ним лес и болота продолжаются, правильно?
   - Ну...
   - Во время войны по  нему  немецкие  танки  прошли.  Значит,  чтобы  сюда
добраться, они по какой-то дороге шли или ее  себе  в  лесу  проламывали.  А
через болото могли гать из бревен  положить...  А  Гера,  если  эту  дорожку
как-нибудь расчистил, технику сюда подогнать может! А сейчас его нет  потому
что он ее встречать пошел!
   - И клад вывезти?
   - Да!
   - Но ведь тогда он уже должен был знать, где клад...
   - А кто тебе сказал, что он его не нашел?
   - Ну... А зачем же ему тогда нужно было нас сюда звать?
   - Да потому, что знал про ваши с Хрестным разборки. Ты ведь  Хрестного  в
заложники взяла, верно? И если ты  с  болота  не  вернешься,  Петрович  твой
Хрестного расстреляет! Вот и все - вы в нуле, а Гера -- с кладом!
   - Не верю! - прошипела Светка. Но тут откуда-то  из-за  бугра  послышался
отдаленный, еще не очень сильный гул...
   - Вот оно! - воскликнул Никита. - Герман вернулся!
   Яркая вспышка сверканула где-то  за  спиной,  там,  где  стояла  изба,  -
ба-бах! - Светка с Никитой упали наземь.
   - Что это?! - стуча зубами, произнесла Светка. Никита все понял.
   - Подарок от Геры! - Никиту  передернуло.  -  Господин  майор  не  шутит.
"Избушка прочная..." Только в ней мина была! Где-нибудь в  подпечье  или  на
шестке...
   - Вот дрянь! "Никуда не ходите, кругом мины!" Правильно  рассчитывал.  Мы
за день  уже  вот  так  напугались!  Если  б  не  догадались,  на  куски  бы
разлетелись...
   Гул нарастал, а затем стало  слышаться  лязганье  гусениц,  а  еще  через
минуту за бугром появился отсвет фар.
   - Тягач или транспортер гусеничный, - предположил Никита.
   Очень скоро в глубине  леса  показались  неясные  очертания  человеческих
фигур, послышались шаги и отдельные слова.
   - Да что там проверять? - Никита и Светка узнали голос Геры. - Две  шашки
с радиовзрывателем сработали. Видишь, как полыхает?  Захочешь  глянуть,  что
осталось, - растаскивай бревна или жди, когда прогорит.
   - Слушай, - спросил какой-то голос с восточным акцентом, -  тут  серьезно
радиации нет?
   - Конечно, нет! Это я специально приборчик так переделал. Сначала  Лысого
напугал - он остальным  раззвонил.  Теперь  вот  этой  дуре  булочной  мозги
заполоскал.
   - Ах, дуре! - задыхаясь от  ярости,  произнесла  Светка,  сбрасывая  вниз
флажок предохранителя. - Сейчас я тебе покажу дуру!
   Та-та-та-та! - в сыром воздухе очередь прогрохотала гулко  и  пошла  эхом
ухать по лесу и над болотом.
   - Попала! - восторженно завизжала Светка. -  Свалился,  и  тот,  чурка  -
тоже!
   Из леса с бугра уже бежали несколько человек - только ветки трещали. Если
три-четыре автомата возьмутся дружно поливать эту руину - от  нее  останется
куча трухи и два изрешеченных трупа. Это Никита понял сразу.
   Бежать  надо,  но  куда  попрешь,  когда  сзади  изба  полыхает?   Только
выпорхнешь - тут и  завалят.  Если  только  проскочить  за  избу...  А  там,
прикрываясь пожаром, - к лесу.
   - Сиди здесь! Не стреляй, я отвлеку их! - шепнул Никита Светке и выполз в
лаз. В это время по руине ударил еще один автомат, и Никиту обсыпало трухой.
Он пополз по мокрой траве, стараясь держаться под прикрытием кучи  обломков.
По ней уже стреляли трое, и если Светка не  сумела  вжаться  в  какое-нибудь
углубление - ей крышка...
   Но нет - она, зараза, еще и  стрелять  начала!  Вот  дура  упрямая!  Весь
замысел Никиты держался на том,  что  Герины  спутники  не  знали,  кто  там
прячется в обломках. Если б Никита выбежал и  огонь  из  руины  прекратился,
подумали бы, что он один там сидел,  стали  бы  его  гонять,  а  про  Светку
забыли. Теперь все получалось наоборот - Светка Никиту прикрыла и  дала  ему
возможность отбежать за горящую избу. За  пламенем  он  сумел  добраться  до
ближайших деревьев и юркнуть  в  спасительную  тень.  В  него  не  стреляли,
похоже, вообще не заметили, что он выскочил из-за обломков.
   Из-за деревьев  Никите  была  хорошо  видна  общая  картина  побоища.  По
Светкиному "дзоту" лупили два автоматчика. Они перекатывались  от  дерева  к
дереву, меняя позиции  после  каждой  очереди,  но  не  уходили  из  сектора
обстрела, чтобы отвлечь огонь на себя. Насчет того,  что  "дзот"  сделан  из
трухлявых бревнышек, они еще не догадались, поэтому  намеревались  применить
обходный маневр. Третий  автоматчик,  дав  несколько  очередей  по  "дзоту",
замолчал и теперь, должно быть, втихаря обходил Светку с тыла.
   Вот он! Мелькнул между соснами.  Автоматчик,  крадучись,  вынырнул  из-за
деревьев. Светка его не видела, она отвечала тем, что были  спереди,  скорее
всего, даже не поднимая головы. А вот Никита видел...
   Та-та!  Та-та!  -  простучали  две  короткие  очереди.   Первая   ударила
автоматчика и сшибла, вторая пришлась уже в лежачего.
   Этого на другой стороне  поляны  не  ожидали.  И  двое-надвое  играть  не
хотели. Выпустив по паре очередей, они прекратили огонь и откатились в  лес.
Во всяком случае, какой-то треск сучьев Никита услышал.
   Ситуация получалась  неприятная.  Они  могли  только  имитировать  отход.
Просто залегли и ждут, пока Никита со Светкой вылезут из-за укрытий. И в лес
не сунешься. Хоть и ясно,  что  Гера  врал  насчет  "мин  на  каждом  шагу",
одна-другая может попасться. Да и эти,  "приезжие",  вряд  ли  будут  сидеть
сложа руки... Что ж делать-то?
   Пока Никита размышлял, те, кто только что потерял автоматчика,  бежали  к
своим товарищам.
   КЛАД
   На пологом бугре, похожем на высунутый язык,  на  месте,  указанном  ныне
покойным Герой, кипела работа. Мощный гусеничный тягач  с  установленным  на
него строительным краном стоял на  краю  неширокой,  но  глубокой,  на  метр
затопленной водой, ямы, похожей на колодец. Собственно,  сейчас  это  и  был
колодец. Но в те дни, когда он был отрыт молодцами Федьки Бузуна, в  нем  не
было ни капли воды. Потому что в этом сухом колодце предполагалось  спрятать
всю разбойную казну - четыре сундука с награбленным.
   Устроен тайник был так. В сухой колодец, отрытый на глубину в три  метра,
натоптали толстый слой песку и щебня, чтоб вода, просачиваясь, ниже уходила,
а потом один на один установили четыре дубовых, окованных  железом  сундука,
спустив их на  веревках.  После  этого  в  сруб  установили  дощатый  короб,
засыпанный песком, а в короб закатили сверху здоровенный валун. Кто копнет -
наткнется на валун и бросит! Замаскировали сруб землей и дерном - как ничего
и не было.
   Тайник пролежал долго и  множеству  кладоискателям,  шаставшим  в  разные
времена, так в руки и не дался, несмотря на  то,  что  короб  давно  изгнил,
песок просыпался в колодец. Дожди смыли  несколько  слоев  почвы  за  три  с
лишним века, и валун вышел на поверхность.  Вчера  Гера  случайно  обнаружив
несколько золотых вещиц,  вымытых  ручьем  из  нижнего,  сгнившего  сундука,
откатил валун и открыл колодец.
   Сейчас два сундука уже были  вынуты  и  поставлены  в  кузов  тракторного
прицепа, который  притащил  с  собой  тягач.  Работали  четверо:  крановщик,
стропальщик у колодца и два стропальщика в кузове прицепа. Двое караулили.
   Самая опасная работа была у того стропальщика,  что  возился  у  колодца.
Первый  сундук  вынули  легко.  Он  лежал  всего  в  десяти  сантиметрах  от
поверхности, и валун своей тяжестью продавил и  помял  его  крышку.  Не  без
опаски улегшись на этот сундук, стропальщик просунул под него  два  стальных
тросика с петлями, зацепил  тросики  за  крюк  и  отошел  в  сторонку,  пока
крановщик вытягивал сундук из ямы. Его без проблем поставили в кузов прицепа
те двое, что там находились. Со вторым  сундуком  вышло  труднее.  Он  стоял
больше чем на полметра глубже, и надо было, чтоб проделать ту  же  операцию,
слазить в яму. А вот для того, чтоб достать третий сундук,  крышка  которого
находилась на глубине в полтора метра, потребовалось уже прыгать вниз. Когда
тросики были протянуты колодезному стропальщику, пришлось встать  на  сундук
и, держась рукавицами за трос, подниматься из ямы, а потом спрыгивать с него
на землю.
   В тот самый момент, когда третий сундук уже покачивался на  тросиках  над
кузовом, на бугор взбежали двое с автоматами, несколько раз  мигнув  фонарем
условный знак - чтоб свои не постреляли.
   Один из тех, кто  сторожил  трудящихся,  осветил  их  фонарем  и  спросил
вполголоса:
   - Ну что, разобрались? Где остальные?
   - Гера, Махмуд и Буртик - в нуле... - пробормотг тот, кто подошел первым.
   - А те?
   - Не знаю... - пожал плечами тот. - Гера думал их  взорвать,  а  они  как
взялись поливать...
   - Вас пятеро там было! Пацана и девку испугались?
   - Да они лепят напропалую! Кто знал,  что  они  вообще  живы?  Мы  и  шли
открыто, „-мое! А они - шарах! - и Геру с Махмудом одной очередью.
   - Лезьте в кузов, на погрузку! А  вы  двое,  оттуда  -  ко  мне!  Геру  с
Буртиком мне не надо,  а  Махмуда  притащить.  Мне  с  его  родней  за  него
рассчитываться придется...
   Все бросились выполнять приказ. Таким образом  на  стреме  остался  всего
один.
   Стропальщик тем временем с фонарем  подошел  к  яме,  где  на  более  чем
двухметровой глубине просматривалась изъеденная ржавчиной и  червями  крышка
четвертого сундука.
   - Этот, блин, рассыплется, если так же, как те, поднимать... Да еще  и  в
воду лезть. Эхма! Воровать - работа трудная! Майнуй трос, на крюке поеду...
   Крановщик опустил крюк так, что стропальщик смог встать на него  ногой  и
поехать дальше. Потом снизу донесся его голос:
   - Вира! Хорош! Дальше не поднимай, я на него фонарь повешу...
   Пока он возился в яме, остальные двое,  сидя  в  кузове,  посматривали  в
сторону хутора, куда ушли их сообщники.
   - Ну и понтяра Тугрик, скажи? Мы там были, хоть прикинуть  можем,  что  и
как... Так нет, он свежаков повел!
   - А тебе туда надо, под пули? Уж лучше здесь копошиться, чем  ни  за  что
башку подставлять. Словит Тугрик пулю, как Гера, хоть в  гробу  будет  умным
смотреться!
   - Одно слово - офицерье.  Только  понта  много...  А  теперь  вот  и  сам
нагнулся, и Буртик, и Махмуд. А за Махмуда -  прав  Тугрик!  -  родня  будет
денег требовать. Влетел Тугрик миллионов на сто.
   - Плевать... Тут сто раз по столько лежит, - свежеиспеченный  стропальщик
похлопал по сундуку.
   Тут со стороны хутора донесся  взрыв  гранаты,  а  затем  вновь  началась
автоматная трескотня.
   - Во, и Тугрик впаялся... Не фига было вообще эту "проверку" затевать, на
хутор лазить. Перешмаляют по одному... Лучше бы ждали их здесь - и  хрен  бы
кто сунулся.
   - Махмуду спасибо скажи... Э, а куда Степан испарился? Вроде бы  вон  там
ходил, а теперь не видно.
   - Чего там в этой темноте разглядишь...
   В это время, метров в тридцати  ниже  бугра,  за  деревьями,  этот  самый
Степан уже не дышал. Механик осторожно выдергивал из межреберья  трехгранное
штыковое острие. Опять кастетом попользовался.
   Тихо, как призрак, подошел Серый.
   - Четверо их здесь осталось, - прошептал он, -  Еж  с  Есаулом  на  тропе
залегли - дожидаются  тех,  что  сейчас  с  Булкой  шмаляются.  А  мы  здесь
разобраться попробуем.
   - Пусть сперва четвертый сундук вынут, - ответил Механик.
   - Ты кашлять еще не разучился?
   - Нет, просто терплю.
   - Потерпи еще чуток, пока я на тот край  полянки  не  перейду.  И  крикну
совой. А потом кашляй от души. Понял? Пойдут проверять - мочи. И дай-ка  мне
один фонарь. Вот этот, с плексигласовой ручкой. Говорят, у тебя и сюри есть?
   - А ты сумеешь?
   - Не умел бы - не просил...
   Механик с неохотой отдал Серому треугольные сюрикены, и тот удалился, как
призрак.
   Тем временем на бывшем  хуторе  продолжалась  пальба.  Возобновилась  она
после  того,  как  Тугрик  со  своими   помощниками   залепил   гранату   из
подствольника по бывшему Светкиному "дзоту". Но поздно  залепил  -  там  уже
никого не было.
   Минут за пять до этого Никита увидел, как зашевелилась трава  у  лаза,  и
из-под кучи вылезла Светка. Она сделала несколько перебежек и  подскочила  к
тому автоматчику, которого  срезал  Никита.  Он  лежал  на  открытом  месте,
которое  простреливалось  почти  с  любой  точки  поляны,  и  Никита  только
подивился смелости и дурости Светки, которая подбежала к трупу и  утащила  у
него автомат и пару магазинов. Видя,  что  по  Светке  никто  не  выстрелил,
Никита позвал ее:
   - Сюда! Я здесь!
   Светка опрометью перескочила поляну и плюхнулась на мокрую хвою  рядом  с
ним.
   - Думала, ты от меня смыться решил. Ну а ты, оказывается, молодец...  Как
мы их!
   - Еще никак, вообще-то... - заметил Никита.  -  Их  могло  не  пятеро,  а
больше приехать.
   - Ерунда! - убежденно сказала Светка. - Они не на разборку приехали, а за
кладом. Им главное, не нас пострелять, а золото увезти. А  мы  им  этого  не
дадим...
   - Вдвоем-то? - усмехнулся Никита. - Может, лучше смоемся?
   - Куда? Ложбинку переплывать будем? Я лучше сдохну  тут,  но  так  просто
клад не отдам!
   Вот тут-то и грохнул разрыв  под  ствольной  гранаты,  в  щепки  разметав
обломки бревен. Потом из-за деревьев полоснули две очереди - для страховки.
   - Не отвечай! - прошипел Никита, но Светке он был не указ:  упрямая  дура
выпустила весь остаток магазина - патронов шесть - в том направлении, откуда
вылетели трассеры. Никита полагал, что от этого никакого толку не было и все
ушло в белый свет как в копеечку. Но дуракам везет и дурам -  тоже.  Шальная
пуля нашла в темноте одного из бывших стропальщиков. Точно  в  центр  лба  -
ночью так не всякий снайпер попадет.
   - Тугрик! -  завопил  уцелевший  стропальщик.  -  У  них  ночной  прицел!
Сваливать надо, пока всех не пощелкали!
   - Заткнись! Ползи к Махмуду и тяни его в лес, я прикрою!
   И  Тугрик,  у  которого  было  четыре  магазина,  стал  долбить   в   том
направлении,  откуда  прилетела  пуля,  свалившая   его   товарища.   Второй
экс-стропальщик пополз к трупам Геры и Махмуда, валявшимся  у  края  поляны,
метрах в двадцати.
   На огонь Тугрика ответил один Никита - Светка меняла магазин.  Короткими,
неторопливыми очередями, к тому же с разных  точек,  он  больше  пугал,  чем
целился. Но это сработало. Тугрик подумал, что противников, может быть, и не
двое, а несколько больше.  Поэтому  он  думал  лишь  о  том,  чтобы  вернуть
родственникам Махмуда, хотя бы в  бездыханном  виде:  знал,  что  напряги  с
родней покойного ему ни к чему.
   Поэтому Тугрик, увидев, как его подручный дотянулся до  сапог  Махмуда  и
втащил его под прикрытие леса, дал еще пару коротких очередей наугад и  стал
отползать от кромки поляны. С той  стороны  перестали  стрелять,  и  Тугрик,
выбравшись на тропу метрах в двадцати от поляны, позволил себе стать во весь
рост...
   Ду-ду-ду-ду - этот звук, очень не похожий на калашниковский, он услышал в
первый и  последний  раз  в  жизни.  Это  Ежик,  увидев  силуэт  человека  с
автоматом, опробовал действие автомата "ППШ".
   Тот, который тащил Махмуда, услышав длинную  очередь  с  той  стороны,  в
которую направлялся, перепугался почти до потери пульса.
   - Тугрик! - завопил он в отчаянии и бросился назад, оставив  Махмуда.  Но
дурная, перепуганная башка вывела его ноги на такое  место,  куда  с  разных
сторон ударило сразу три автомата. Из одного бил Есаул,  из  двух  других  -
Светка и Никита.
   - Никита! - полушепотом крикнул Ежик. - Это я! Который  палатку  с  тобой
нес!
   На этом вся дипломатия была закончена и произошла  маленькая  встреча  на
Эльбе. Правда, появление рядом с Ежиком почти двухметрового дяди в  пилотке,
к тому же выглядевшего так, будто пятьдесят  пять  лет  в  болоте  пролежал,
вызвало некую настороженность. Вчетвером отправились в сторону бугра, где  в
это время только-только начинали разворачиваться главные события.
   Сундук, который подземный стропальщик оплел аж четырьмя тросиками,  висел
над кузовом прицепа. Тамошние люди уже ухватились за него, и крановщик начал
опускать. Едва сундук коснулся стального пола кузова, а  стропальщики  сняли
петли с крюков, как в лесной чаще отчетливо ухнула  сова,  а  где-то  вблизи
поляны кто-то отчаянно закашлялся.
   - Степа? - Колодезный стропальщик побежал туда,  выхватив  из-под  куртки
"стечкин".  Механик  поспешил  полоснуть  из  автомата,  но  не   попал,   и
стропальщик огрызнулся короткой очередью. Оба  стропальщика  разом  сиганули
через борт кузова с другой, как им казалось, безопасной стороны, и тут же  -
фырр! фырр! - одному стальной треугольник впился в глаз, другому - в горло.
   Крановщик, не растерявшись, прыгнул на дно кузова тягача, и выпущенная  в
него очередь просвистела мимо, ударила по металлическим трубам, составлявшим
стрелу, и перебила трос,  на  котором  висел  крюк.  Увесистая  хреновина  с
грохотом упала в кузов. Крановщик намеревался проскочить в кабину, но  Серый
стреканул из автомата. Тот так и повис на борту вниз  головой.  Серый  хотел
перебежать к тягачу, чтоб  оттуда  достать  стропальщика  в  спину,  но  тот
обернулся, вдарил очередью, и Серый с перебитой  рукой  повалился  в  кусты.
Правда, стреляя в него, стропальщик подставился Механику, и тот  влепил  ему
очередь прямо в башку. Механик же, услышав шум слева от себя, хотел было уже
пальнуть и туда, но вовремя вспомнил, что там были Есаул  с  Ежиком,  и,  не
высовываясь, заорал:
   - Есаул! Всех поканаю, тебя живым оставлю!
   - Я это, я, Мех! Не трать патроны, все свои...  -  голос