ко-сколько? - вытаращилась Элька. - Да за это время родить можно!
   - А что? - лукаво прищурилась Лариса Григорьевна. - Очень может быть, что
и родите...
   Автобомжи
   Всю ночь Элькина "Волга" простояла на  лесной  полянке,  куда  ее  загнал
Агафон. Улечься вчетвером на сиденья было невозможно,  один  Луза  полмашины
занимал. Поэтому ночевать пришлось сидя, привалившись друг к  другу.  Агафон
не спал. Не то чтобы боялся чего-то, хотя стоило поостеречься. Больше  всего
опасался,  что  Гребешок  чего-нибудь  учудит.   Если   бы   не   догадались
притормозить на шоссе около какой-то бабки и купить у нее бутылку водки,  то
Мишка мог бы с ума сойти. А так влили ему в рот граммов двести, он  закосел,
укачался и забылся. Правда, перед этим блеванул, но ребята вовремя  вытащили
его из машины.
   Под утро Агафон лег головой на баранку  и  захрапел.  Сколько  проспал  -
неясно, может, два часа, может, три.
   Проснулся оттого, что брякнула задняя дверца. Луза на мокрое дело  пошел.
Следом за ним выполз похмельный  Гребешок,  потом  Налим.  Сам  Агафон  тоже
вылез, мрачно поглядел на внешний вид публики.
   - Хорошо смотримся, блин!  -  произнес  он.  -  Не  во  всякий  бомжатник
примут...
   Пожалуй, экс-старшина немного перегнул. Морды,  опухшие,  красноглазые  и
небритые,  еще  не   приобрели   исхудалости   и   помятости,   свойственной
профессиональным бомжам.
   - Пивка бы, - грустно помечтал Луза.
   - Ты бы лучше сказал: "Бензину!" - проворчал Агафон. - Заплыли хрен знает
куда, а горючки шиш осталось.
   - Между прочим, с этой "Волгой" нас запросто могут  прибрать,  -  заметил
Налим. - Ни документов, ни доверенности. Чистый угон.
   - Надо возвращаться в поселок,  -  сказал  Агафон  решительно.  -  Оттуда
позвонить Сэнсею и  доложить  обстановку.  Я,  между  прочим,  вчера  с  ним
виделся,  только  из-за  всей  фигни,  которая  раскрутилась,  вам   сказать
позабыл...
   - Вчера? - удивленно спросил Налим. - Ты ему вчера звонил,  по-моему.  Он
на месте был, в "Куропатке"...
   - Сам удивился, оказалось, он на истребителе прилетел.
   - Ты чего, не проспался, что ли? - спросил Луза. - Когда ты его видел?
   - Да когда вы танцы-шманцы-обжиманцы устроили. Вы плясали, а он к  забору
подошел. Мы с ним потолковали малость о делах. По-моему, кто-то из вас  даже
глянул.
   - Вроде ты с какой-то бабой базланил, - Налим  наморщил  лоб,  припоминая
вчерашний вечер.
   - Это у вас на уме бабы были, а не у  меня,  -  проворчал  Агафон.  -  Не
забудь, мне вчера утречком  кровопускание  сделали,  а  потом  еще  и  мозги
заполоскали...
   - Может, ты от этого полоскания и  увидел  Сэнсея?  -  внезапно  произнес
Гребешок, от которого никто не ждал трезвых мыслей.
   Агафон на секунду опешил, вспомнив, как девки с помощью кубика и шайбочки
заставили его с Налимом плавать в  несуществующем  море,  но  потом  отогнал
дикие предположения.
   - Кубик-то у меня был, ты прикинь? Я его и отдал ему. Вместе  с  ключами.
Сэнсей это был, я его даже после трех литров узнаю.
   - Ясно, мы его все узнаем, - произнес Налим с сомнением, - однако,  кроме
тебя, его никто не заметил.
   - Потому что вы все на баб смотрели и мечтали, как под юбки  полезете!  -
рявкнул Агафон. - А он вам и сам показываться не хотел.
   - Но я помню, что к забору баба подходила... -  упрямо  сказал  Налим.  -
Белобрысая  такая,  почти  как  Элька,  но  полная  и  постарше,  где-то  за
тридцатник.
   - Брось ты, - хмыкнул Луза, - ты в это время Лидкины сиськи щупал и стоял
спиной к забору. Нет, там точно был мужик. Но разглядеть не  успел  -  Ларка
щекотаться стала.
   - А я, сказать по правде, ни хрена не видел... - пасмурным тоном произнес
Гребешок. - Все на Ксюшку глядел... Эх, биомать!
   - Миш, - отечески сказал Агафон, - завязывай душу травить! Не вытащить ее
оттуда, понимаешь? И мы не виноваты, и ты не виноват... Так получилось.
   - Ладно, - насупился Гребешок, - не утешайте, а? А то  сейчас  наутешаете
до того, что бахну себе в башку - и хана придет. Я уж сам себе, пока  то  да
се, в голову набивал - и то, что она шлюха съемная, и то, что черная, и  то,
что дура, - все припомнил. Даже думал, что она мне уже через неделю  надоела
бы. И о том, что пройтись с ней, черномазой, по улице даже в городе неловко.
И о том, что детишки, если что, тоже  на  негритят  будут  похожи...  А  все
равно, сколько бы плохого ни думал про нее, все равно больно.  Она  вот  тут
сидит и улыбается...
   И Гребешок смахнул слезинку, выехавшую из правого глаза на щеку.
   - Хорошо, - жалостливо  вздохнул  Луза,  -  что  мы  все  пушки  на  даче
оставили... А то бы ты и впрямь шарахнулся.
   - Блин! - вырвалось у Агафона, который вдруг припомнил  все,  что  должен
был сказать ребятам еще вчера, сразу после ухода Сэнсея... Он  хлопнул  себя
по лбу ладонью.
   - Ты чего? - обалдело моргнул Налим. - Комаров вроде нет...
   - Да вспомнил, „-мое, что вчера самое главное забыл вам  передать!  Из-за
всей этой хиромантии... Короче, он прилетел  так  спешно  нас  предупредить.
Надо, мол, под хорошую крышу перебираться. Дескать, нас на даче  слишком  до
фига собралось, и к тому же те "черные", которых  мы  в  деревне  пошмаляли,
могут туда ночкой прийти и порезать нас, кайфованных, как  телков.  Поэтому,
мол, московский хозяин, который над Сэнсеем заместо  Ворона,  пришлет  людей
под видом ментов. Они нас будто бы повяжут и вывезут, чтобы  эти  козлы  нас
искали потом по СИЗО или зонам, а не на воле. Уловили?
   - Что-то не верится... - протянул Луза. - Может, это настоящий мент  был,
а? Только загримированный под Сэнсея. Как Фантомас...
   - Блин, Луза, ты в какой класс  ходишь,  а?  Если  бы  за  два  метра  не
перерос, я бы подумал, что  в  пятый.  Неужели  ты  думаешь,  что  я  бы  не
разглядел с полметра, что мужик в гриме пришел?
   - Однако же мы вчера утром чуть не утопли,  когда  девахи  от  дури  свой
кубик включили, - припомнил Налим, - я, блин, помню, что вода  морская  была
кругом. И глубина хрен знает какая.  Все  в  натуре!  А  оказалось  -  лежим
сухонькие возле бани и траву руками загребаем...
   - Говорю тебе: кубик у меня был. Я его Сэнсею отдал под самый финиш.
   - А если у него такой же был, что  тогда?  -  спросил  Гребешок,  который
немного успокоился и довольно толково врубился в разговор. - В смысле  не  у
Сэнсея, а у того, кто им прикинулся?
   - Вспомнил! - неожиданно воскликнул Налим.
   - Чего еще? - буркнул Агафон. - Опять идея клюнула?
   - Я говорю, вспомнил, с какой бабой ты разговаривал у забора!
   - Чего ты, блин, на этой бабе зациклился? - взвыл Агафон.
   - Помнишь, весной приезжали из Москвы какие-то шизики? Которых Фрол потом
с базы увез?
   -  Конечно,  помню.  Ученые,  которые  этих  салажат   беглых   до   того
загипнотизировали, что они нашим морды  начистили  на  спаррингах  и  самого
Фрола отоварили... При чем тут они?
   - Да при том, что за главного у них  была  такая  фигуристая,  в  кожаном
пальто и меховой шапке. Зинаида Ивановна. Белобрысая, на  шее  родинка.  Вот
она к забору и подходила.
   - В меховой шапке, в кожаном пальто среди лета? - саркастически похихикал
Агафон.
   - Нет, конечно, она в платье была. Я только подумал, что знакомая  морда,
а вспомнил, где видел, сейчас. Как-то стрельнуло в башку...
   - Бодун у тебя в башку стреляет, - проворчал Агафон. - Почему тогда  Луза
мужика видел, а ты бабу? Тем более если он говорит, что  ты  в  этот  момент
Лидку лапал?
   - Ахинея какая-то, - сказал Гребешок. -  Надо  ехать  на  междугородку  и
звонить Сэнсею. А то у нас у всех крыша поедет.  Заодно,  может,  заправимся
где...
   - Да, с пятью литрами в баке на "Волге" далеко не упилишь... - согласился
Агафон. - Короче, сейчас едем на заправку,  потом  телефон  искать.  Пожрать
тоже не мешало бы.
   - А потом?
   - Суп с котом! Что скажет Сэнсей, то и будем делать...
   Первые два литра бензина, имевшиеся в баке "Волги", потратили на выезд из
леса. Ближайшая  заправка,  которую  помнил  Агафон,  находилась  где-то  на
подступах к поселку, но как туда доехать, не заезжая к  дачникам,  никто  не
знал. Подвернулась удача. Едва выехали на  шоссе,  как  у  обочины  заметили
грязно-зеленый бензовоз с плакатиком: "Передвижная АЗС. А-93 - 2500 р./л".
   Паренек в грязном  оранжевом  жилете,  которые  носят  дорожные  рабочие,
накачал куропаточникам полный бак и двадцатилитровую канистру.  Он,  правда,
немного поеживался от  соседства  четырех  небритых  верзил  с  воспаленными
глазищами и сивушным духом на километр  и  был  готов  не  только  бесплатно
обслужить, но и отдать весь бензовоз - лишь бы  живым  отпустили.  Но  когда
гости Московской области честно рассчитались за горючее, очень обрадовался и
охотно рассказал, как найти ближайший переговорный пункт.
   Добрались туда минут за пятнадцать, как раз к открытию.  Народу  в  столь
ранний час еще не было, и Агафон  пошел  в  переговорный  пункт  один,  дабы
персонал не хлопнулся в обморок от избытка столь представительных мужчин. На
него и так посмотрели косо, но Агафон замолол что-то насчет  того,  что  они
были в Москве на свадьбе, а тут срочно вызвали на работу, машина  сломалась,
надо предупредить, что  опаздывают...  И,  конечно,  извинился  за  небритую
внешность. В общем, бабы посочувствовали. Наменяв жетонов,  Агафон  зашел  в
кабину и стал крутить диск. "Куропатка" отозвалась довольно быстро,  голосом
Феди:
   - Охрана оптовой базы слушает.
   - Федя, дай Сэнсея к аппарату.
   - А его нету еще... - пробасил медведеобразный.
   - Он еще из Москвы не прилетел?
   - Чего? Он и не улетал туда. Спит еще. Он же человек, а не  железка.  Как
отдыхается?
   - На букву X, но не подумай, что хорошо.
   - С погодой нелады?
   - И с ней тоже. Когда Леха прийти обещал?
   - Часам к десяти, не раньше.
   - Тогда пока.
   Повесив трубку, Агафон уже знал, что десяти часов дожидаться не будет,  и
набрал другой номер, по которому всегда находил Сэнсея, если его не  было  в
"Куропатке". И сейчас этот номер не подвел.
   - Але, - сонно отозвался Сэнсей.
   - Привет, это я, Агафон! Извини, что бужу, но дело неотложное.
   - Вас на новое место перевезли? Как устроились? - голос у Сэнсея  уже  не
звучал вяло.
   - Понимаешь, у нас накладка вышла. Девчонка одна  на  Гребешковой  машине
покататься решила и в аварию попала. Короче, когда те за нами приезжали, нас
не было. Теперь не знаем, куда податься.
   - Ключики при вас? - спросил Сэнсей, совершенно огорошив Агафона.
   - Какие?
   - Те самые, Элькины.
   - Да ты же их вчера забрал?!  -  почти  заорал  в  трубку  Агафон.  -  Не
помнишь, что ли?
   - Как это я вчера мог их у тебя забрать? Ты что, перепил, что ли?
   - Да я вчера в Москве, то есть тут, в поселке, тебе  из  рук  в  руки  их
отдал!
   - Офигел? Я ни в какую Москву не ездил...
   - А кому же я их отдавал? - дурацки спросил Агафон.
   - Вот кому отдал, у того и забери. А до этого времени можешь считать себя
уволенным, понял?! - заорал Сэнсей. - Все  расходы  за  ваш  счет!  Гуляйте,
ребята!
   Сэнсей повесил трубку, и Агафону осталось только сделать то же самое.  Он
уже понял, что этот чертов Налим, похоже, оказался прав, и кто-то  их  очень
ловко кинул.
   Понуро, как побитая собака, он вернулся к ребятам,  которые,  припарковав
"Волгу" поблизости от мангала, на котором какой-то чернявый  жарил  шашлыки,
сидели за пластмассовым столиком и уже вовсю  жевали  ароматную  баранину  с
картонных тарелок, запивая ее кока-колой.
   - Покушай, Агафоша! - Налим  заботливо  пододвинул  командиру  тарелку  и
вилку. - Хлебца возьми...
   Агафон вгрызся в  острое  мясо,  щедро  политое  жгучим  соусом,  и  стал
уничтожать его с какой-то голодной ненавистью.
   - В  машину,  -  сказал  он,  покончив  с  едой.  Все  подчинились  почти
мгновенно. Луза, который, конечно, жрал за двоих, поспешно сметал в рот  три
здоровенных куска мяса из второй порции и, садясь в машину, все еще  ворочал
челюстями.
   - Ну что, дозвонился? - спросил Налим.
   - Дозвонился, - мрачно произнес Агафон,  поставив  локоть  на  баранку  и
подперев им щеку. - Получается, что ты прав, Налим. Сэнсей орет, будто его в
Москве не было, со мной он не виделся и ключи с кубиком я отдал  хрен  знает
кому.
   - Да был там Сэнсей, бля буду! - рявкнул Луза,  срочно  сглотнув  шашлык,
все еще наполнявший его пасть. - Мозги пудрит,  козел!  Никакой  бабы  я  не
видел, это Налиму примерещилось.
   - Ладно, чего бы там ни было, а надо думать, куда могли уйти ключи. Кубик
- хрен с ним, его не заказывали. А ключи Сэнсей не  простит.  Хоть  Ворон  и
накрылся, но другому хозяину они, выходит, тоже понадобились.
   - Где же мы их искать будем? - спросил Налим.
   - Наверно, здесь, в Москве, придется.  Ты  эту  бабу,  которая  у  нас  в
"Куропатке" весной была, небось лучше всех запомнил. Даже  помнишь,  что  ее
Зинаидой Ивановной зовут.
   - Зинаид этих в Москве - десятки тыщ, - произнес  Гребешок.  -  И  небось
половина - Ивановны.
   - Ладно, - сказал Агафон, что-то прикинув в уме. - Поехали на дачу к дяде
Сане.
   - А не стремно? Ты же говорил, что туда "черные" могут наехать?
   - Вряд ли. Если Сэнсея там вчера  действительно  не  было,  то  все,  что
говорила эта баба, которая им прикидывалась, - туфта.  Она  сама  небось  от
этих "черных" приходила. А раз мы им ключики с кубиком отдали, то ловить  им
там больше нечего. Опять же они думают, что мы с этой дачи навечно свалили.
   - Погоди, а девки, Элька?
   - Понимаешь, братуха, если они ключи забрали, им по фигу и мы,  и  девки.
Возиться  с  нами,  мочить  из-за  пустого  места?  Ключики  от   сейфов   с
миллиардами, если Элька не врала. Какой чудак будет  при  таких  деньгах  на
мокрухи бегать, а?
   - Ну бывают такие, кому главное - отомстить  неразумным  хазарам,  а  там
хоть трава не расти, - заметил Гребешок.
   - Бывают. Только нам все равно надо возвращаться в поселок. У нас  там  и
пистолеты, и баксы. Я думаю, что если даже они и присматривают за дачей,  то
днем не налетят. А  мы  этот  присмотр  очень  даже  можем  запеленговать...
Короче, поехали!
   В поселок проехали по другой дороге, не  через  овраг  с  насыпью.  Скоро
нашлась и дача 34 по улице Воровского. Дядя Саня с  баночкой  пива  сидел  в
теньке на крылечке и проходил сеанс похметологии.
   - О-о! - приветственно помахал он рукой, когда Агафон зарулил  в  ворота,
выбитые Ксюшкой. Гребешок болезненно поморщился, увидев сорванные с петель и
прислоненные к забору створки.
   - Какие люди - и без конвоя! - глотнув еще пивка, воскликнул  дядя  Саня.
Загул крепчал.
   - Где девки? - спросил Агафон, вылезая из машины. - Спят?
   - Т-с-с! - дядя Саня поднес к губам. - Загремели в КПЗ.
   - За что?
   - Не знаю. Оч-чень пьяный был. Не помню.
   - А тебя почему не прихватили?
   - Им бабы были нужны, понимаешь? - приглушенно просипел дядя Саня. - А  я
им на хрен не нужен... Опять же я спал дома, не нарушал. А девки песни орали
и в ментов банками кидались. Ну, они их и повязали в пучки.
   - А где у вас ментура?
   - Не ходи, - произнес дядя Саня, заметно протрезвев. - Не  хрен  вам  там
делать. Выручить их не выручите, а сами загремите. Между прочим, деньги ваши
и автоматы они унесли. Спросили девок: "Это ваше?" Они говорят: "Наше!" Их и
забрали. А пистолеты не нашли. Не знаю, заложили они вас, когда протрезвели,
но вроде ничего...
   - Что "ничего"? - нахмурился Агафон.
   - Да ни засады не поставили, ни топтунов не запустили. Я бы засек.  Опять
же участковый-кореш ничего не сказал. Агафон хотел сесть за руль  и  поехать
прочь.
   - Слышь, командир, - сказал дядя Саня, - а вчера не допили - у-у! Бутылок
пять! Мне одному за двое суток не выжрать. Давай разольем,  а?  Опять  же  и
закусон остался. Хоть обожрись! Отдохни, братва, все  равно  сидеть.  Однова
живем, сразу не помрем!
   - А что? - отозвался Гребешок. - Не выливать же на хрен?! Гуляй,  Москва,
Береговия приплыла!
   Агафон думал возразить, предупредить, что торчать тут  опасно,  но  вдруг
подумал: прав этот спившийся дядя Саня. Чего суетиться зря? Захотят забрать,
так заберут и трезвыми. Захотят замочить - то же самое. А под хмелем  ничего
не страшно...
   - Наливай! - заорал он так, будто уже принял граммов триста.  И  завилось
горе веревочкой...
   1 Код первой двери (англ.).
   2 Код второй двери (англ.).
   3 Честная игра (англ.).



   Леонид Влодавец
   Выход на бис (Black Box N)

   OCR formatted by Ksu Datch

   Я и не знал...
   (Вместо пролога)

   - Не надо! Я  все  скажу!  Все!  -  коротко  стриженный,  здоровенный,  с
претензиями  на  качка  тридцатилетний  мужик  дрожал,  как  осиновый  лист,
прикованный наручниками к столбу.
   И  было  отчего.  Перед  ним,  в  земляном  полу  сарая,  зияла  глубокая
яма-колодец. Пока пустая. Но рядом, в точно такой же, почти доверху  залитой
еще не застывшим бетоном, судорожно  подергивались  две  босые  человеческие
ступни. Это были последние судороги,  секунда  -  и  все  кончилось.  Пальцы
застыли скрюченными.
   -  Заливай,  Бето!  -  произнес  голос  невидимого  человека.  Парень   в
строительной робе и подшлемнике включил насос, и  жидкий  бетон  зашмякал  в
яму, из которой торчали пятки. Минута - и яма заполнилась  по  края,  поверх
пяток налилось сантиметров двадцать.
   - Ну, что ты хотел сказать, дорогой? - спросил невидимый.
   - А-з-з... - промычал пленник.
   - Успокойся, успокойся! Мужчиной небось себя считаешь. Дайте ему водички.
Буль-буль-буль! Полегче стало?
   - Спа-асибо... - Зубы брякали о края граненого стакана.
   - Так кто вам аванс заплатил?
   - Сема С-сызранский...
   - И он тебе сказал, что надо убрать мужика, который на фото? Он или  нет,
сука?! - Звонкая плюха по щеке.
   - О-он... - кивнул прикованный, переставая заикаться. - Пустите! Я и  так
много сказал!
   - Много, много. А может, еще одну фамилию забыл? Может, в яме припомнишь,
а? Чего башкой  мотаешь,  козел?  Страшно?  Понятно...  Пластырь  на  морду!
Перцовый! Так. А  теперь  отстегните  его  -  и  в  яму.  Головой  вверх,  в
наручниках. Шланг! Насос!
   Вновь с противным жидко-дерьмовым звуком захлюпал бетон.
   - Стоп! Пока только по колено.
   - Давайте третьего! К столбу!
   Приволокли еще одного с заклеенным пластырем ртом. Пристегнули.
   - Здорово, Киборг! - сказал по-прежнему невидимый. - Значит,  решил  дела
поправить, так? А о здоровье не подумал. Вот и надорвался. Видишь, как  твои
корешки загибаются? Одному, считай, что повезло -  пары  минут  не  мучился.
Второму похуже придется.  Дольше  помирать  станет.  Ну  а  с  тобой  вообще
хреново. У тебя смерть ужасная будет. Мне так приказали, понимаешь?  Чтоб  у
тех, кто останется, голова нормально работала.  Ты  можешь  все  что  угодно
рассказывать, себя не спасешь. Был бы ты железный, как  тот  Робокоп,  шансы
выжить еще имел бы. Но увы...
   - М-м-м-м! - промычал в это время тот, кого уже по колени залили бетоном.
Понимал, что последний шанс выжить упустить нельзя.
   - А-а, - удивился невидимый, - ты еще живой? Сказать хочешь?  Отлепите-ка
пластырь, должно быть, товарищ  какие-то  интересные  подробности  вспомнил.
Или,  может,  все-таки  ты,  Киборг,  скажешь?  А?  Может,  вспомнишь,   где
Сызранский?
   - Вспомню! Вспомню! - истерически крикнул пристегнутый к столбу.
   -  Хорошо.  Покажешь,  как  туда  проехать,  поблажку  дадим.  Но  сперва
посмотришь, как твой второй  друг  на  отдых  уходит.  Заслуженный...  Бето,
бетон!
   Вновь заурчал и  захлюпал  насос,  послышалось  отвратительное  шмяканье.
Бурое месиво залило человека в яме до пояса, потом - по грудь,  затем  -  по
плечи, по  шею.  Густая  каша  из  цемента,  песка  и  гравия  поднялась  до
заклеенного рта, забурлили пузырьки около носа, в отчаянной,  но  совершенно
бессмысленной борьбе за жизнь  тело  задергалось  в  искусственной  трясине,
тщетно пытаясь глотнуть воздуха, но вместо него глота