тысячи  футов,  нас
наконец окликнули с земли каким-то сонным голосом:
   - Сеньор, вы вошли в  воздушное  пространство  Республики  Гран-Кальмаро,
причем  вышли  из  коридора,  предназначенного  для  вертолетов,  и  мешаете
воздушному движению.
   - Когда-нибудь на этих сонных тетерь сбросят атомную бомбу, - проворчал я
и, сняв с головки Синди гарнитуру с наушниками, сказал:
   - Сеньор дежурный или  как  вас  там!  На  остров  только  что  перелетел
вертолет с опознавательными знаками ООН, захваченный  хайдийским  диктатором
Лопесом, он приземлился в районе гор Сьерра-Хосефина.
   -  А  где  ему  еще  приземляться?  -  проворчал   мой   гран-кальмарский
собеседник. - У него там вилла. А вы, сеньор, как вас там, не знаю,  давайте
выкатывайтесь из коридора для лайнеров или займите эшелон пониже, чтобы  они
вас не стукнули.
   - Вы меня не так поняли! - заорал я. - Они перебили гарнизон Объединенных
Наций на  острове  Сан-Фернандо  и  захватили  вертолет  с  опознавательными
знаками ООН!
   - Да мне плевать, что там нарисовано на вертолете! -  зевнул  в  микрофон
гран-кальмарец. - Хоть голая задница! А если Лопес упер вертолет из ООН, так
звоните в Нью-Йорк, может быть, их это заинтересует! А вы, сеньор,  все-таки
измените курс градусов на двадцать и летите себе за своим Лопесом, если  вам
охота, где-нибудь на трехстах метрах или  чуть  пониже.  Этим  эшелоном  все
равно никто не интересуется.
   -  А  если  они  сейчас  высадятся  на  крышу  президентского  дворца   в
Гран-Кальмаро? - съехидничал я напоследок.
   - Ну и плевать на это, - непробиваемо  невозмутимым  голосом  ответили  с
земли, - это проблемы президентской охраны.  Я  ей  не  подчиняюсь.  Кстати,
сеньор, поздравляю вас, вы уже вылетели из коридора для  лайнеров  и  можете
катиться дальше, куда угодно.
   "Боинг-747", посвистывая турбинами,  с  выпущенными  шасси  и  закрылками
плавно скользил по глиссаде снижения в каких-нибудь пятистах ярдах за  нашим
хвостом.
   - Ты,  беби,  -  заметил  пилот  "Пан  Ам",  направляя  свой  толстопузый
самолетище к ВПП Гран-Кальмарского аэропорта, -  у  тебя  с  мозгами  все  в
порядке?
   - Не беспокойтесь, док, у меня все о'кей, - вежливо ответил я.
   - Но  ты  все-таки  зайди  к  психиатру  -  "Боинг",  мигая  проблесковым
огоньком,  величаво  удалился  туда,  где  простиралась  обозначенная  двумя
полосками огней посадочная полоса, а я, выругавшись покрепче  на  хайдийском
диалекте, обнаружил, что Синди уже привезла меня к горам Сьерра-Хосефина.
   - Вертолет сел во-он там, - показала рукой Синди, - видишь,  там  огоньки
светятся?
   С одним автоматом и двумя магазинами штурмовать виллу,  где  у  Лопеса  и
дель Браво может быть человек пятьдесят головорезов? Ну, извините! С мозгами
у меня действительно было все в порядке, и я велел Синди поворачивать, чтобы
лететь к Сан-Фернандо.
   - Ой! - вскрикнула Синди, указывая пальцем на экран радара.  -  По-моему,
это истребители, скорость очень высокая.
   - Да, - я почесал в затылке, - три пары, идут со стороны Хайди. По-моему,
это не к нам.
   Истребители сперва чуть отвернули в сторону моря, потом  развернулись  на
предельно малой высоте и пронеслись  где-то  на  одном  уровне  с  нами,  на
расстоянии примерно  в  полмили  от  нас.  Они  точно  вышли  на  район  гор
Сьерра-Хосефина.  Первая  пара  плеснула  из-под  крыльев  красно-оранжевыми
огнями - пошли ракеты "воздух - земля". Красные точки, которые  были  далеко
заметны и хорошо видны мне через стекло задней полусферы,  быстро  удалялись
по направлению к огонькам виллы. Я  отметил,  что  было  это  сделано  очень
неплохо, вторая и третья пары тоже не промахнулись.
   Хотя мне было очень любопытно, когда проснется гран-кальмарская ПВО, я не
стал этого дожидаться, а потребовал от Синди увеличить скорость. Дело в том,
что  невыспавшиеся  гран-кальмарские  пилоты  вполне   могли   атаковать   и
уничтожить то, что застигнут в воздухе, а неизвестные истребители, бомбившие
Лопеса, были уже далеко, и дабы выполнить приказ, кто-нибудь влепил  бы  нам
"сайдуиндер".
   - Они садятся на Хайди, - отметила Синди, прибавляя газ.
   Теперь  мне  стало  понятно  Истребители  Революционных  Вооруженных  Сил
Республики Хайди, вероятно, получили приказ от мистера Хорсфилда.  Возможно,
что "пыльный телефон" был перенесен куда-нибудь в кабинет Киски.
   - О Господи! - вскричала Синди - И корабли тоже!
   Вот это было уже совсем никуда. Семь торпедных катеров  и  артиллерийский
катер на предельных скоростях - узлов пятьдесят! - мчались со стороны  Хайди
к острову Сан-Фернандо двумя группами по  четыре  корабля  в  строю  пеленг.
Четыре  торпеды  собирались  обойти  Сан-Фернандо  с   запада,   а   три   и
артиллерийский катер - он был побольше - с востока.  Это  тоже,  несомненно,
были Революционные военно-морские силы Хайди. Для  того  чтобы  как  следует
потопить "Орион", "Айка" и "Дороти", им могло бы  хватить  и  десяти  минут.
После этого мистер Хорсфилд и его лодка будут в полной безопасности, так как
через пятнадцать минут или через полчаса Республика Гран-Кальмаро  заявит  о
нападении  коммунистов  на  свою  территорию,  о   нарушении   международных
соглашений по острову Сан-Фернандо. Правительство США тут же обнаружит,  что
в конфликте пострадали американские  граждане  -  в  списке  погибших  будут
перечислены по алфавиту Ричард Браун, Джералд Купер, Мэри Грин и Синди Уайт,
- а затем отдаст приказ 6-му флоту и все будет в порядке. Очень может  быть,
что героиня Хайдийской революции  компаньера  Эстелла  Рамос  Роса,  она  же
команданте Киска,  тоже  падет  очередной  жертвой  борьбы  за  освобождение
рабочего класса и трудового крестьянства острова Хайди.
   Между тем Синди уже сажала вертолет на палубу  "Дороти".  Я  выскочил  из
кабины и помчался к рубке Синди засеменила вслед за  мной  -  Лодка  еще  не
вышла? - спросил  я,  запыхавшись.  Перед  пультом  стояли  Джерри,  Мэри  и
Соледад, разглядывавшие хайдийскую армаду, приближающуюся к Сан-Фернандо.
   - Ты видишь? - спросила Мэри. - Что это за эскадра?
   - Это корабли, которым приказано  нас  потопить.  Не  знаю,  что  им  там
наговорила Киска, но, по-моему, она заявила, что Лопес укрылся на  одном  из
трех наших кораблей, и сейчас  революционные  моряки  республики  влепят  по
торпеде в "Дороти", "Ориона"  и  "Айка".  Революционные  ВВС  уже  долбанули
ракетами по Гран-Кальмаро, но те то  по  крайней  мере  бьют  по  настоящему
Лопесу.
   - Зачем ей это нужно? - спросил Джерри.
   - Дурачок, - усмехнулась Соледад. - Ты что, еще не понял, что Киска - это
такой же человек Хорсфилда, как и наш уважаемый Анхель?! Я же говорю: мы все
теперь лишние!
   - Так, - сказал я, - Мэри, надо выводить "Аквамарин". У  тебя,  по-моему,
на нем было оборудование для подводной сварки и резки металла?
   - Да! - сказала Мэри. - Я поняла тебя! Надо было это сделать раньше.
   - Лодка начала двигаться! - вскрикнула Синди, тыча пальцем в  экран.  Да,
так оно и было. Сигарообразное пятно стало  медленно  отдаляться  от  линии,
обозначавшей причал.
   - Быстрее! - Я схватил Мэри за руку и поволок ее вниз, точно так же,  как
час назад волок Синди к вертолету. Не помню, как мы очутились в кабине и как
"Аквамарин" сошел с захватов, вывалившись в непроглядно  черную  воду.  Лишь
зарево от горевшего на берегу восточной бухты авиационного топлива чуть-чуть
подсвечивало верхние слои воды.
   - Она уже идет по туннелю! - объявила Мэри.  -  Минуты  через  две  будет
здесь.
   - Не включай фары! - предупредил я. - Они нас могут заметить. Будем ждать
их над первым обрывом шельфа. И как только нос высунется из дыры - сядем  ей
на спину позади рубки.
   "Аквамарин" встал на "ноги" на обрыве,  над  самым  выходом  из  туннеля.
Глаза уже понемногу  привыкли  к  темноте.  Ждать  пришлось  немногим  более
минуты: черная масса,  прорезав  планктонную  метель,  выдвинулась  из  недр
подводной горы. "Аквамарин" воспарил над обрывом. Комариный писк его  винтов
накрепко глушила мощная звуковая волна от  электромоторов  подводной  лодки.
Пропустив под собой черный горб рубки, подводный аппарат опустился на палубу
и накрепко присосался к стальному  корпусу  субмарины,  словно  прилипала  к
акуле. Поскольку и рубка, и  "Аквамарин"  оказались  в  одной  диаметральной
плоскости, сопротивление воды сильно не увеличилось и  в  центральном  посту
вряд ли отметили серьезное падение скорости.
   Лодка шла медленно, не спеша набирая ход. В это  время  одна  из  клешней
"Аквамарина" преобразовалась в сварочный пистолет.
   - Что будем резать? - спросила Мэри.  Я  несколько  секунд  соображал,  а
потом сказал:
   - Винт! Прежде всего винт!
   Уже после того, как все события  произошли,  я  понял,  что  по  промыслу
Божьему  принял  верное  решение.  Честью  клянусь,  никакого  рационального
объяснения своему приказу у меня не было.  Штанга  со  сварочным  пистолетом
выдвинулась,  "Аквамарин"  сделал  несколько  бесшумных  шагов  по  внешнему
корпусу лодки, и, когда штанга дотянулась до  вертикального  руля  и  винта,
тьма озарилась фантастическим светом от острия газовой плазмы, вонзившейся в
металл... Вертикальный руль, словно лепесток с засохшего цветка, отвалился и
упал за корму, лодка вильнула, а затем фонтан пара и пузырьков рванул вверх,
когда газовый клинок резанул по валу винта. Резак работал  секунд  двадцать,
после чего центробежная сила и давление воды на лопасти винта довершили дело
- винт был сорван.
   Мы не знали, что  творится  сейчас  над  палубой,  к  которой  присосался
"Аквамарин". Догадываюсь, что  там  была  паника,  вал  вращался,  двигатели
врубили на полную  мощность,  а  лодка  теряла  ход.  Вертикальный  руль  не
работал, потому что его уже не было. А резак, поскольку газ в  баллонах  еще
оставался, разохотившаяся Мэри уже повернула к центральному посту.  Пистолет
описал правильный круг, и во внешнем корпусе образовалась дыра  диаметром  в
три фута. Из остатков газа Мэри все же прожгла  и  внутренний,  целый  столб
огромных пузырей вырвался наружу, и лодка, приняв несколько  тонн  воды  под
давлением в несколько атмосфер, разом осела. Она ведь  была  перегружена,  и
запас плавучести у нее был ничтожный. К тому же те, кто  был  в  центральном
посту, вряд ли имели возможность продуть балластные цистерны...
   По инерции и под действием реактивной  силы  вытесняемого  водой  воздуха
лодка пошла по диагонали: чуть вперед, чуть влево и очень сильно вниз.  Мэри
отцепила "Аквамарин" от палубы и, включив двигатель, отошла от  лодки  футов
на пятьдесят, уже не боясь включить прожекторы. На наших глазах лодка  легла
на грунт, не дойдя каких-то двухсот ярдов до главного обрыва  шельфа,  перед
провалом на глубину в три тысячи футов. Если бы она  нырнула  туда,  то  все
сокровища можно было достать только с помощью настоящего  батискафа,  а  наш
"Аквамарин" уже был бы бессилен.
   - Эй, вы! - восторженно завопила Мэри. - Я их утопила!
   - Очень приятно, - ответил с "Дороти" совершенно незнакомый  голос.  -  А
теперь мы утопим вас!
   - В туннель! - Даже не понимаю, как  пришла  мне  в  голову  эта  здравая
мысль. Мэри отреагировала быстро. Меня радовало  только  одно:  на  "Дороги"
есть прекрасная техника для обнаружения чего угодно и где угодно, но не было
ни глубоководных торпед, ни глубинных бомб. Если "Дороти" кто-то захватил  -
скорее всего это должны были быть люди Киски, - то они сейчас  видят  нас  и
могут передать целеуказание на  вооруженные  суда,  но  на  это  понадобится
время. Слава Богу, мы успели, и первая очередь глубинных бомб из реактивного
бомбомета легла уже тогда, когда мы сумели юркнуть  в  туннель,  не  сбавляя
скорости  -  в  компьютерной  памяти  подводного  аппарата  была  запись   о
прохождении туннеля во время первой разведки.
   "Аквамарин", светя фарами, вынырнул  посередине  подземной  гавани.  Мэри
подвела его  к  пирсу,  присоски  ног  повернулись  все  на  правый  борт  и
припиявились  к  отвесной  стене.  Оказывается,  наш   подводный   драндулет
прекрасно лазил! Три ноги держали, четвертая перемещалась - пять минут  -  и
"Аквамарин" стоял на пирсе.
   Я вылез и закурил - нервы надо было  успокоить.  В  свете  фар  на  пирсе
лежало несколько  трупов.  Похоже,  это  были  хайдийцы  из  охраны  Лопеса.
Хорсфилд ушел, разделавшись с лишними людьми. Впрочем, на  случай,  если  бы
Лопесу  и  дель  Браво  удалось  уцелеть   на   Гран-Кальмаро   при   налете
истребителей, Хорсфилд кое-кого оставил, забрав с собой.  Я  был  бы  рад  -
прости меня Господи Всеблагий! - увидеть на пирсе значительно больше трупов.
Это означало бы, что Хорсфилд перебил всех людей  Лопеса  и  дель  Браво.  Я
помнил, что соотношение сил между охраной Лопеса  и  людьми  Хорсфилда  было
примерно равное: 70 на 70, а убитых лежало не более пятнадцати.  Очень  даже
могло  случиться,  что  хорсфилдовцы   не   смогли   перестрелять   всех   и
десяток-другой ушел в штольни. Тогда нам с Мэри  здесь  грозила  не  меньшая
опасность, чем в океане. А у меня  был  единственный  автомат,  да  еще  два
"люгер-парабеллума" в кобурах на поясе.
   - Залезай обратно, - сказала мне Мэри, тоже озираясь тревожно. - Здесь мы
прочно защищены от  пуль.  "Аквамарин"  можно  пробить  только  кумулятивной
гранатой, не меньше.
   Это меня не очень утешило, но в "Аквамарин" мы все-таки залезли.  Аппарат
осторожно двинулся, переставляя ноги, вдоль пирса.  Фары  обшаривали  грузы,
сваленные на причалах. Живых не было, но попалось еще  несколько  мертвецов.
Среди них я увидел несколько светлокожих и даже белобрысых -  вероятно,  это
были люди из экипажа Хорсфилда.  Да  и  два-три  негра,  распростершихся  на
бетоне, вполне могли быть уроженцами Майами или Вашингтона. Оружия  не  было
ни у кого - его собрали оставшиеся в живых. Чем дальше мы  шли,  тем  меньше
натыкались на мертвецов. Похоже, бой шел в  основном  на  стоянке  лодки,  а
потом, когда лопесовцы начали отходить,  их  стали  расстреливать  на  бегу.
Убегали они в направлении выхода, дверей ј 1 и 2. Последние  двое  лежали  у
самой двери ј2. Я узнал их  -  хотя,  может  быть,  и  спутал!  -  это  были
аквалангисты, первыми проникшие в гавань. Тем не менее  общее  число  убитых
было не более сорока. Даже если считать, что все  они  были  хайдийцами,  то
где-то должно было остаться еще штук тридцать. Посветили на  воду  -  в  ней
плавал только один труп.
   - Жуть! - пробормотала Мэри. - Столько мертвых мужчин!
   - Да, - посочувствовал я немного в духе юмора Соледад, - и каждый из  них
был в самом соку...
   - Не шути над прахом, - посоветовала мне эта евангелическая ханжа. Тем не
менее, я кивнул, будто бы соглашаясь, и заметил:
   -  Когда  трупов  много,  их  перестаешь  бояться.  Хотя,  конечно,   они
надоедают.  Помню,  как  во  Вьетнаме  мы  разбили  вьетконговскую  банду  и
перестреляли полторы сотни Чарли. Нам тоже  досталось,  потеряли  семнадцать
человек.  Потом  на  поляне  мы  собрали  отдельно  своих   и   отдельно   -
вьетконговцев. У многих были выбиты мозги или выпущены кишки, к тому же было
жарко и все быстро  протухли.  Пока  мы  таскали  их,  то  поначалу  кое-кто
блеванул, но потом притерпелись. А вообще, могу сказать по секрету:  мертвец
- самый безопасный человек.
   - Ты ужасный человек! - сказала Мэри.
   - А ты? - ухмыльнулся я и прищурил глаз. - Ты убила  только  что  минимум
полсотни человек...
   - Когда? - спросила стриженая медведица, выпучив глаза.
   - А тогда, когда потопила лодку Хорсфилда. Или  ты  полагаешь,  что  они,
лежа на глубине сорок футов, испытывают чувство комфорта? Многим,  тем,  кто
уже захлебнулся, сейчас хорошо, но остальным, которым водичка,  смешанная  с
соляром, мазутом и аккумуляторным электролитом,  подходит  к  горлышку,  еще
придется помучиться. А те, кто  успел  загерметизироваться,  сейчас  ощущают
особенный  прилив  сил  в  атмосфере,  постепенно  перенасыщаемой  азотом  и
углекислотой. Смерть от удушья  -  прекрасная  смерть.  Так  утверждают  все
повешенные и отравленные в газовой камере.
   - Это... правда? - пробормотала Мэри. - Я - убийца?
   - С чисто евангельской точки зрения -  бесспорно.  Хотя  ты,  похоже,  не
баптистка, раз состоишь в Национальной стрелковой ассоциации.
   - Ты можешь шутить с этим?
   - Давай не будем слишком переживать это. Мы с тобой на войне,  причем  на
самой важной войне - за свои собственные шкуры. Во  Вьетнаме,  Африке  и  на
Хайди  я  воевал  за  доллары,  а  тут  цена  повыше.  Тут   надо   поменьше
философствовать и побольше действовать. Соберись!
   Она мотнула головой и начала всхлипывать,  молиться,  словно  только  что
проснулась, а резал оболочку лодки кто-то другой. Я понял, что от нее сейчас
пользы мало. Но тут взгляд мой упал на освещенную  фарами  дверь  ј  2.  Она
медленно открывалась, и наружу сквозь щель уже выглядывал ствол "узи"... Как
видно, тот парень, что увидел наш аппарат, совершенно обалдел,  потому  что,
когда дверь открылась, он в изумлении опустил автомат  и  выпучил  глаза.  Я
прекрасно понял, как выглядят люди,  увидевшие  летающую  тарелку.  Пришлось
надышать на стекло полусферы и написать на нем "эстас  локо",  что  означает
"дурак".
   Парень ухмыльнулся. Я высунулся из люка и сказал:
   - Ты нас не бойся. Как тебя зовут, малыш? Малыш -  в  нем  было  немногим
меньше семи футов - скромно потупился и сказал:
   - Сержант Рохас Эрменехильдо.
   - Ну вот, а  меня  зовут  Анхель.  Если  я  скажу  тебе  фамилию,  то  ты
обалдеешь...
   - Неужели Лопес? - похоже, сержант был родом из деревни.
   - Нет, Родригес.
   - А это коммунист, что ли? - ухмыльнулся Рохас.  -  Его  вроде  бы  давно
пристрелили.
   - Не буду говорить, что это не так, но я его полный тезка. Ну  а  теперь,
дружок, расскажи-ка мне, почему тут так много мертвецов и куда делся  сеньор
Лопес?
   -  Простите,  сеньор,  а  в  каком  вы  звании?  -  спросило   это   дитя
тоталитарного режима.
   - Капитан третьего ранга морской службы безопасности, - я,  конечно,  мог
бы  назваться  и  адмиралом,  но  поскромничал.  -  Показывать   тебе   свое
удостоверение не имею права. Надеюсь, ты понимаешь?
   Ну,  конечно,  он  все  понимал.  Я  принял  облик  нашего   незабвенного
"Джека-Потрошителя" и говорил таким тоном,  что  наш  сержант-майор  был  бы
очень доволен.
   - Итак, сержант, я жду доклада.
   -   Есть,   господин   капитан   третьего   ранга.   По    приказу    его
превосходительства сеньора президента нам надо было смонтировать  на  пульте
управления взрывное устройство и подключить его к складу минно-торпедного  и
артиллерийского боезапаса. Я и капрал Фуэнтес начали работать. Мы подключили
питание к замыкателю и ждали,  когда  принесут  кабель,  который  тянули  со
склада. Я послал Фуэнтеса посмотреть, чего они там копаются. Как  только  он
вышел за дверь, я услышал крик и стрельбу. Фуэнтес - вот он -  лежит,  а  по
всей пещере идет стрельба. Дверь стала закрываться, и больше вылезать  я  не
стал. Потом стрельба стихла, я через дверь слышал, что погрузилась подводная
лодка, но выходить не решался. Когда  решился  -  увидел  вас  и  принял  за
инопланетян. - Сержант Рохас доклад закончил.
   - Хвалю за честность, - я похлопал эту дубину по плечу, - значит,  ты  не
знаешь, где находится президент?
   - Так точно.
   - Покажи-ка, что вы там намонтировали! Рохас достал ключ с цифрой "2"  на
бородке и собрался сунуть его в замочную скважину, не набрав код.  От  этого
все вполне могло взлететь на воздух, и я крикнул:
   - Отставить, вы не набрали код!
   - Виноват, сеньор, с той стороны достаточно только нажать кнопку, а когда
я входил сюда, то код набирал Фуэнтес, у него хорошая память на цифры. А  я,
извините, его не знаю.
   - Болван! - сказал я. - 200488!
   Рохас начал нажимать, и я все боялся, как бы  он  не  перепутал.  Тем  не
менее, он нажал все как положено, а затем опять взялся за ключ.
   - Д