о  есть  попортил  здоровье  Богдану  и
раскурочил дорогостоящий прибор.
   - Я не сдурел! - выкрикнул Богдан. -  Я  лопухнулся!  Мне  надо  было  их
валить, а потом тебя...
   - Ты что мелешь, козел? - пробормотал я, начиная понимать, что к чему.  -
Что мы тебе сделали?
   Эта легкая укоризна, обращенная к человеку, которому всадили две  пули  в
брюхо, прозвучала, конечно, несколько  по-дурацки.  Поэтому,  не  дожидаясь,
пока Богдан соберется с силами,  чтобы  прохрипеть  что-нибудь  в  ответ,  я
спросил:
   - Ты что, действительно хотел меня убить?
   - Да-а! - выхаркнув очередной кровавый сгусток, ответил Богдан.  -  Хотел
вас всех в пыль разнести! И взять деньги! Все!  Себе!  Одному!  И  компромат
унести, потом Чудо-юдо за него еще бы три раза по столько отдал,  а  другие,
вроде Равалпинди, - еще больше.
   - Ну ты и дерьмо... - процедил я. Ничего похожего в нашей конторе еще  не
было. Практически всех, кто попадал в  чудо-юдовские  структуры,  капитально
просвечивали на вшивость. И обычными чекистско-ментовскими  разработками,  и
полиграфом, и самоновейшими приборами, типа тех же ГВЭПов. Кроме того,  хотя
я точно и не знал, но догадывался, что ребята, допущенные к работе  с  особо
секретной техникой,  да  еще  и  одной  из  последних  моделей,  такой,  как
ГВЭП-14пм,  должны  были  проходить  особый  контроль,  в  том  числе  и  на
морально-психологическую устойчивость. Больше того, по идее, им всем  должны
были поставить микросхемы, по крайней мере такие, как были  у  Болта,  Васи,
Вани и  Валета.  А  раз  так,  то  Чудо-юдо,  который  строго  придерживался
стародзержинского принципа  "доверяй,  но  проверяй",  отбирая  команду  для
операции против Равалпинди, вряд ли не сумел  бы  вышерстить  из  Богдановой
башки коварный замысел насчет равалпиндевских баксов.  Если,  конечно,  этот
замысел не вызрел в самые последние часы или минуты. Однако и в этом случае,
я думаю, микросхема должна была отстучать Чуду-юду экстренное сообщение.
   - Да, я дерьмо! - прохрипел Богдан. - Потому что  ни  хрена  не  сумел...
Добейте, блин! Боль адская...
   - Нет, родной, - сам ужасаясь своей жестокости, прошипел я, - никто  тебя
добивать не будет. Ты сам подохнешь, но не так  скоро.  Помучаешься,  пидор,
чтоб тебе потом ад раем показался!
   - Я, я же все сделал! - Богдановы глаза горячечно блестели, а рот пытался
чего-то молоть, тратя на  сотрясение  воздуха  последние  силы.  -  Я  всеми
вертел, как хотел, и вами, и ими. А вы - статисты, пробки,  пустое  место...
Это мои деньги, я их сделал! У-у-у, бли-ин!
   Я опять ощущал то же, что во  время  допроса  фиксатого.  Мне  прямо-таки
очень хотелось, чтоб гаденыш Богдан помучился от всей души. Но, должно быть,
в более высоких инстанциях сидели люди милостивые и милосердные.
   Дернувшись несколько раз, он  обмяк,  свалил  голову  набок  и  застыл  с
открытым ртом и распахнутыми глазами.
   - Сдох? - спросил я, ни к кому конкретно не  обращаясь,  но  Ваня  принял
этот вопрос на свой счет и, тут же подскочив к Богдану, начал щупать пульс и
иными путями проверять качество своей работы.
   - Летальный исход, - невозмутимо доложил Ваня, - возможные причины смерти
- болевой шок и сильная кровопотеря.
   Я промолчал, хотя знал главную причину смерти: жадность  фраера  сгубила.
Встал с пола, отряхнулся. Вроде бы в крови не извозился... Вспомнил,  что  у
нас вроде был еще один  человек  -  безымянный  и  бесфамильный  информатор.
Заглянул в ту комнату, где ему велели прятаться, - пусто.
   - Где парень, который тут был? - спросил я у Вани.
   - Деструктирован Богданом, - ответил тот.
   Меня это не очень расстроило, но и не обрадовало. Чудо-юдо велел стукачка
живым оставить.  Ну,  теперь  есть  ссылка  на  объективные  обстоятельства.
Гораздо хуже были некоторые другие нюансы.
   С дачи надо было куда-то валить, и желательно побыстрее. В первоначальном
замысле Чуда-юда предполагалось, что, покончив с Равалпинди и Кё, мы заберем
чемоданчик с компроматом и той же  дорогой  вернемся  на  полянку,  где  нас
высаживал вертолет. После этого я должен был вынуть из пристегнутого к моему
поясу маленького футлярчика (не больше, чем у зажигалки  "Zippo")  маленький
передатчик. На его корпусе имелась всего одна металлическая  кнопка.  Сбоку,
через отверстие, сквозь кнопку была продета  шпилька  с  загнутыми,  как  на
гранатной чеке, усиками. Если разогнуть усики и вытащить шпильку, передатчик
начинал работать, подавая периодические  сигналы  на  определенной  частоте,
которую будут постоянно слушать люди, обязанные выслать  за  нами  вертолет.
Разумеется, что при этом предполагалось, что все мы будем целы и  невредимы,
а в случае какой-либо непредвиденной встречи в лесу Богдан применит  ГВЭП  и
поставит имитацию.
   Однако Чудо-юдо допускал, что по каким-либо причинам мы  понесем  потери.
Разумеется, всех убитых полагалось уничтожать ГВЭПом - и меня в том числе. А
вот насчет раненых была определенная  дискриминация.  Меня  надо  было,  как
говорится, "выносить в первую  очередь",  и  даже  в  безнадежном  состоянии
переть на себе до тех пор, пока не помру. Богдана -  только  в  том  случае,
если он не получит полостное ранение. Ваню и Валета надо  было  эвакуировать
лишь в том случае, "если  обстановка  позволяет".  А  если  не  позволяет  -
деструктировать. Отец прикидывал и возможность захвата нами  автотранспорта,
но при этом необходимо было опять-таки использовать ГВЭП и имитации.  Такого
случая,  как  измена  Богдана,  Чудо-юдо,  по-моему,  совсем  не  мог   себе
представить. Не говоря уже о той ситуации, в какой мы  оказались:  ГВЭП  был
разбит, оператор его стал трупом, и ни на  какую  имитацию  рассчитывать  не
приходилось.
   Задерживаться на даче не стоило. Конечно,  бояться  надо  было  не  людей
Джавад-хана. Даже если кто-то из подручных Равалпинди сумел отсюда  слинять,
домчать до города и доложить насчет событий на даче, то вряд ли они  тут  же
помчатся сюда на разборку. Потому что, во-первых, им еще  надо  будет  самим
между собой разобраться, а во-вторых, если они не дураки, то поймут, что  их
тут никто ждать не будет. И будут искать другие  пути,  чтоб  отыскать  свои
денежки и посчитаться с их похитителями.
   Зато представители бригад Твистера, Кири и Коли, которые наверняка  знают
о месте проведения толковища, обязательно  постараются  поинтересоваться  их
самочувствием. И им будет очень неприятно найти  здесь  каких-то  неучтенных
товарищей.
   Так что линять отсюда надо, но сделать  это  не  так-то  просто.  Той  же
дорожкой, что шли  сюда,  уходить  сложно.  Богдана,  несмотря  на  всю  его
пакость, бросить здесь нельзя. А обломки ГВЭПа - тем более. И чемоданы  надо
унести. Хотя бы один, с компроматом. Доллары мне лично в таких  размерах  не
требуются. Да и Чудо-юдо их не заказывал. Все это  переть  вдвоем?  Валет-то
ранен...
   - Как состояние Валета? - спросил я у Вани.
   - Удовлетворительно. Заживление  идет  нормально,  через  двадцать  минут
будет боеспособен.
   - Неужели? - удивился я. - Ты ж только-только бинтовать его закончил?
   - Через двадцать минут буду боеспособен, - подтвердил Валет.
   - Откуда ты знаешь?
   - Экспериментально проверено, - невозмутимо произнес "зомби".  Вообще-то,
конечно, Валету я должен был бутылку поставить, если б он, естественно,  был
нормальным человеком. Он мне сегодня жизнь спас.  Теперь,  после  того,  как
Богдан перед смертью исповедался, мне стало ясно хотя бы в общих чертах, как
и что происходило.
   Установив имитацию,  этот  сукин  сын  под  ее  прикрытием  перескочил  в
комнату, где отсиживался информатор, уничтожил его  по-тихому  режимом  "Д",
подзаправив ГВЭП энергией, но не снимая при этом имитационную картинку (Вика
мне, помнится, как-то  говорила,  что  последние  модели  генераторов  имеют
двухзадачное действие, то есть могут какое-то время работать и в плюсовом, и
в минусовом режимах). Потом, опять же прикрываясь имитацией, -  может  быть,
кошку из себя изобразил или вообще пустое место -  подобрался  к  охранникам
Джавад-хана, остававшимся у машин, и тут же их разнес  на  атомы.  Затем  он
бесшумно сделал и тех, кто  ожидал  в  "холле",  то  есть  на  веранде  и  в
небольшой прихожей. А вот потом этот  гадский  гад,  очевидно,  дал  команду
Равалпинди и его людям расстрелять меня и "зомбиков". Должно быть, Богдан  -
явно не будучи дураком и понимая, что за такую заподлянку Чудо-юдо его через
мясорубку пропустит, -  поначалу  хотел  представить  дело  так,  будто  нас
постреляли равалпиндевцы, а он их героически покосил, но не всех. При  этом,
дескать, ГВЭП случайно разбило пулей (это чтоб объяснить Чуду-юду, почему не
смог уничтожить их всех сразу), самого Богдана ранило (самострел он бы  себе
организовал, но уже после того, как закопал бы ящик где-нибудь  поблизости).
Наверно, соврал бы, что, мол, двое-трое убежали, сели в джип и увезли деньги
и компромат. Ну а потом, когда страсти поутихли,  нашел  бы  время  съездить
сюда и все откопать. А потом - шмыг! - и  в  Западный  Иллинойс  на  крупное
дело. Наивный, конечно, был мужичонка, но напакостил изрядно.
   Как бы там ни было, но для начала я решил посмотреть, что творится в доме
и во дворе дачи.
   Первое, что меня порадовало, - это то, что у ворот осталась одна из синих
"шестерок". И вторая, и оба "Ниссан-Патрола"  испарились.  Это  подтверждало
мою версию насчет Богдана. Небось оставил эту машинку для себя? Кроме  того,
с другой стороны - хрен ведь докажешь, что остальные деструктированы ГВЭПом,
а не угнаны неприятелем. Уехали, ищите! Впрочем,  разбираться  в  психологии
покойника - дело неблагодарное.
   Правда, ключей в "шестерке" не было, но для советского  человека  это  не
проблема. Заведем как-нибудь, если тут какой-нибудь  противоугон  не  стоит.
Ваню - за руль, Валета - на правое переднее сиденье. Я - сзади, чемоданы - в
ноги. Труп и обломки ГВЭПа придется пихнуть в багажник, причем не худо бы  и
завернуть их во что-нибудь. Багажник ведь тоже заперт,  наверно,  взламывать
придется,  значит,  крышку  плотно  не  закроешь.  Лишний  повод  придраться
гаишникам. А в ЦТМО по проселкам не доберешься. Надо выезжать на дорогу.
   Все-таки голова у меня соображала плохо.  От  удара  головой  о  стену  и
память, говорят, ухудшается, и ощущения притупляются. Но  тем  не  менее,  я
очень вовремя вспомнил о документах группы "Пихта".
   Наверно, можно было их и оставить. В конце концов, у меня не было особого
желания еще раз переживать такую чертовщину,  которая  произошла  в  прошлый
раз. То, что я  был  возвращен,  как  говорится,  "на  исходную",  вовсе  не
означало, что мне еще раз так повезет. В конце концов, у этих самых "зеленых
ежей" могло и терпение лопнуть. Деструктируют в пыль - и прощай, Родина!
   Но мне подумалось, что если я еще  раз  перескажу  Чуду-юду  всю  историю
прошлой экспедиции, сопроводив ее документами 1936 года, то он  будет  вести
себя осмотрительнее  и  сдержаннее.  Гораздо  хуже  будет,  если  вдруг  эти
документы когда-нибудь обнаружит кто-то другой, и  повторит  ту  же  лобовую
атаку на этот "космический шлюз",  какую  предприняли  мы  под  руководством
Сергея Сергеевича, да еще и придет к тому же результату. У меня до  сих  пор
не было полной уверенности в том, что  для  всего  остального  человечества,
проживавшего в том потоке времени  (исключая  меня,  естественно),  дело  не
закончилось мировой катастрофой. Уж пусть лучше эти самые документики  будут
лежать в сейфах ЦТМО, чем на воле. Всегда приятнее знать, что запал  "бомбы"
в руках у тебя, а не у дядя Феди из соседнего подъезда.
   Именно поэтому я забрал у Вани фонарь,  с  которым  мы  лазили  в  подвал
накануне прибытия Равалпинди, и  приказал  Ване  упаковать  труп  Богдана  с
обломками ГВЭПа в какую-нибудь обертку, открыть  багажник  и  спрятать  туда
упаковку так, чтоб  даже  при  неплотно  закрытом  багажнике  никто  не  мог
подумать, будто в нем лежит покойник. Далее Ване  предписывалось  открыть  и
завести машину, а также перенести в нее чемоданы,  усадить  Валета  и  ждать
моего появления, если я не вернусь раньше.
   С очень сильным волнением  я  спускался  в  подпол.  Несколько  раз  меня
останавливали сомнения, а один раз я даже сделал шаг назад по лестнице.  При
этом, правда, речь уже не шла о  боязни  еще  раз  совершить  экспедицию  на
объект "Котловина", а об элементарной  опасности  проканителиться  здесь  на
даче и дождаться появления преемников Кири или Твистера. Подумалось мне и  о
том, что на даче все-таки была кое-какая стрельба Правда, я так и не  слышал
ни одного выстрела, но продырявленное плечо  Валета  подсказывало,  что  они
были. Если у нас все оружие было бесшумным, то у охраны Равалпинди оно могло
быть без глушителей. Даже если им удалось выстрелить  всего  несколько  раз,
это могли слышать в дачном поселке. Разумеется, это вовсе не  означало,  что
все граждане дружно побегут к телефонам вызывать милицию, но  исключать  то,
что кто-то один, особо отважный, найдется и стукнет, - не стоило. Далеко  ли
находится  ближайшее  отделение,  я  не  знал,  но  не  хотел,  чтобы   меня
перехватили на выезде с чужой дачи, на чужой машине,  с  оружием,  обломками
сверхсекретного прибора, да еще и с завернутым трупом в багажнике.  Вступать
в перестрелку с ментами было очень стремно, поскольку это могло по максимуму
привести к летальному исходу, а по минимуму - даже если б нам удалось удрать
в лес и оторваться от преследования - к  необходимости  бросить  на  милость
ментов чемоданы с деньгами и компроматом, труп и обломки ГВЭПа.  В  нынешней
ситуации лучшего подарка для врагов Чуда-юда и представить невозможно.
   Но, помешкав чуть-чуть, я все-таки спустился в люк.
   Дорогу до груды  бочек  нашел  без  труда,  нащупал  защелку,  отпиравшую
дверцу-донце, и, выставив  фонарь  вперед,  вполз  в  затхлое  нутро  бочки.
Более-менее благополучно пролез до тайника, осветил его. Воздух и впрямь был
тяжелый, кислорода не хватало
   Это было что-то вроде склепа: низкое прямоугольное помещение площадью два
на один  метр,  высотой  меньше  полутора,  обложенное  красным  кирпичом  и
перекрытое бетонной плитой. Да и сундук немного напоминал гроб.  Ясно  было,
что его сперва затащили сюда, а уж потом замуровали  стенку.  Через  лаз  он
никак не пролез бы. Теперь надо было его открыть, то есть,  как  рассказывал
ныне разнесенный на атомы информатор, оттянуть шляпку одного из  гвоздей  на
уголке. Кованый уголок сундука был прибит двумя рядами гвоздей  -  всего  их
было двадцать - десять крепили его к длинной  стенке  сундука,  десять  -  к
короткой. И столько же было на трех остальных уголках. Я, правда, еще тогда,
когда в тайник лазил информатор, приметил, что крышка сундука откидывается в
противоположном от лаза направлении. А  это  значило,  что  петли  находятся
ближе к глухой стенке. Поприкинув возможную конструкцию замка, я решил,  что
со стороны петель он находиться не может, и стал выбирать из двух оставшихся
уголков.
   Затем я вспомнил, как информатор рассказывал о том,  что  случайно  нашел
нужный гвоздь, зацепившись за него штанами. За  гвозди  в  дальнем  от  лаза
уголке зацепиться было очень трудно. Туда и протиснуться-то не  удалось  бы.
Стало быть, надо было выбирать из двадцати гвоздей, находившихся на  ближнем
к лазу уголке. Три нижних пары вряд ли могли запирать  сундук,  а  потому  я
стал прощупывать только оставшиеся семь пар. Поскольку дышалось все  труднее
и труднее - надышал углекислого газа г-н Баринов! -  то,  экономя  время,  я
стал прощупывать гвозди сразу по обеим сторонам уголка.
   Счастливым оказался четвертый сверху гвоздь на  длинной  стенке  сундука.
Оттянув его, я услышал легкий звон, и крышка под действием какой-то  пружины
откинулась. В этот самый момент у меня уже вовсю прыгало сердце и стучало  в
висках, а потому, дабы не свалиться в обморок,  я  поспешил  выползти  через
бетонную трубу и бочку в  подвал.  Там  мне  кое-как  удалось  отдышаться  и
подумать над тем, что бы  случилось,  если  б  я  там,  в  тайнике,  потерял
сознание. А это - верная хана, между прочим. До ужаса исполнительные Ваня  и
Валет честно ждали бы меня в машине, выполняя мой собственный приказ,  и  не
рыпнулись бы, даже если б меня  месяц  не  было.  Впрочем,  может,  Чудо-юдо
заложил им на этот счет какое-нибудь "программное  указание"?  Ничуточки  не
жалею, что не смог это уточнить. Здоровье дороже...
   Наверно, именно поэтому вторично лезть в дыру  очень  не  хотелось.  Хотя
сундук уже был открыт, я прекрасно понимал, что смогу проторчать в  "склепе"
намного меньше, чем в первый раз.  А  если  упрусь,  то  могу  действительно
вырубиться. И ради чего? Ради того, чтоб еще раз посмотреть на те документы,
которые уже однажды видел?
   Но все-таки я полез к сундуку. Стараясь пореже  дышать,  пробрался  через
лаз и вновь очутился в склепе. Осветив сундук, я почти сразу же увидел ручку
чемодана-вьюка, торчащую из-под  заполнявших  сундук  старых  книг,  брошюр,
журналов и газет  Глаза  успели  зафиксировать  лишь  отдельные  надписи  на
корешках, обложках, страницах - в  основном  названия  издании  и  заголовки
крупных статей.  "Большевик",  "Красная  звезда",  "За  оборону",  "Речь  т.
К.Е.Ворошилова", "Извергам пощады не будет!"
   В другое время я, может, и полистал бы с удовольствием все эти древности,
которыми могут нынче похвастаться лишь немногие библиотеки. Но увы,  на  это
времени не было. Я безжалостно разворошил книжный завал и  вытащил  вьюк  из
сундука. Затем пихнул его в лаз, кое-как сумел дотянуть его до самого обреза
бочки  и...  застрял.  Точнее,  конечно,  застрял  не  я,  а   чемодан-вьюк.
Поперечник горловины бочки был сантиметров на пять уже, чем нужно.  Наверно,
если бы оба  сужения  бочки  были  одинаковые,  то  я  застрял  бы  еще  при
переползании из трубы в бочку. Но горловины,  как  оказалось,  были  разные.
Там, где бочка состыковывалась с бетонной трубой, ее  укоротили  сантиметров
на двадцать.  От  нее  отпилили  донце  вместе  с  концами  боковых  клепок,
поперечное сечение стало шире, а потому вьюк легко  через  него  пролез.  Но
через другую сторону бочки он не мог пролезть при всем желании.
   В первый момент я этого не усек, и почти две минуты  с  упорством  идиота
пытался протолкнуть вьюк вперед. Результат оказался  усугубляющим.  Торцевая
часть вьюка, где документы не были напиханы достаточно туго, немного смялась
и все-таки  высунулась  из  бочки.  Но  середина  с  ручкой,  металлическими
кольцами и боковыми ремнями прочно засела. Теперь ее и  назад  не  удавалось
оттянуть. А я уже вовсю ощущал недостаток кислорода.
   Если было бы за что зацепиться ногами, хотя бы носками кроссовок,  я  бы,
наверно, смог бы посильнее дернуть вьюк на себя. Но  уцепиться  было  не  за
что, даже на месте соединения бочки  с  трубой.  На  несколько  секунд  мной
овладел самый настоящий ужас. Положение казалось совершенно  безвыходным.  У
меня уже давило в висках, сердце колотилось изо всех сил,  пытаясь  за  счет
ускоренного прогона крови восполнить недостаток кислорода. Казалось, что еще
чуть-чуть - и я потеряю сознание от удушья, а дальше и летальный исход  себя
ждать не заставит.
   Решил отползти обратно в склеп, по-рачьи, задом наперед. Получилось, хотя
воздуху здесь тоже было немного. Еще раз посветил фонариком в дыру и  только
тут вспомнил, что  бочка  не  намертво  вцементирована  в  кирпичную  стенку
склепа, как труба, а всего лишь вкопана в земляную стенку  подвала.  Правда,
сверху на нее были нагромождены еще несколько  бочек,  но  все  же  я  решил
попытаться.
   Влез ногами вперед в трубу, подогнул, насколько труба позволяла, колени и
изо всей силы толкнул бочку в края. Раз, другой, третий, четвертый...  И  ни
фига! Приросла она там, что ли? Корни пустила?
   Сил почти не было. Даже была предательская мысль - а стоит  ли  возиться?
Все равно когда-то помирать.