ое.
   Не могу сказать, чтобы  условия,  созданные  вторыми  похитителями,  были
покомфортнее тех, что собирались мне  предоставить  "койоты".  На  псарне  у
Игнасио было как-то приятнее. Правда, там были  зубастые  овчарки,  но  зато
гораздо просторнее, воздух посвежее, даже  псиной  не  очень  воняло.  Кроме
того, там с меня все-таки сняли наручники. А здесь оставили. Я  даже  думать
не хотел, что придется делать, ежели вдруг приспичит, а около двери каюты не
будет товарища уполномоченного, чтобы сопровождать меня  в  местный  гальюн.
Спасибо Косому за то, что он не успел меня накормить.
   Но выбора у меня не было, я присел на койку, а потом даже прилег на  бок.
Кому это понадобилось устраивать такое лихое  и  дерзкое  похищение?  Причем
очень уж быстро эти ребята сумели обнаружить мое местопребывание. Хотя Косой
клялся и божился, что меня на островке никто не найдет.  А  вот  хрен  тебе,
нашли за несколько часов. Только поспать немного успел  да  побеседовать  со
старым  знакомым.  Неужели  сеньор  Ибаньес  так  лопухнулся?  Конечно,  тут
возможны варианты...
   Первый вариант самый простой. Кто-то из "койотов", скорее всего  из  тех,
что два года назад возлагали надежды на Эктора Амадо и лишь после его смерти
скрепя сердце поцеловали Косого в задницу, решил заняться своим бизнесом. Он
сообщил  кому-то  из  участников  предстоящего  аукциона  о  местонахождении
"товара", то бишь меня. А затем, сидя где-нибудь на лавочке в  парке,  навел
дельталетчиков-налетчиков при помощи УКВ-рации.
   Вариант посложнее мог быть, как ни странно,  организован  самим  Доминго.
Возможно, что денежки, которые  предлагала  за  мою  персону  одна  из  пяти
"контор", согласно обычаям "койотов" требовалось поделить между  руководящим
составом и ответственными исполнителями по  коэффициенту  трудового  участия
(КТУ, если кто забыл советские времена). Допустим, что лично Косому от  этой
суммы полагалось 50 процентов, а  прочим  господам  остальная  половина.  Но
делиться не хотелось, потому Косой предложил  покупателям  немного  ускорить
процесс покупки и провернул всю операцию так, что заработал  не  только  100
процентов суммы, но еще и премию за экономию рабочего времени. Да, я позабыл
о великом и мудром шейхе Абу Рустеме из неведомо каких Эмиратов! Вероятно, с
ним тоже пришлось бы делиться, а этого, конечно, сеньор Ибаньес и  вовсе  не
жаждал.
   Третий вариант основывался на том, что кто-то  из  сведущих  людей  начал
работать с моей милой микросхемой. Правда, не очень ясно, почему это не было
сделано раньше. Возможно, конечно, что эта хреновина на два года отключилась
и не работала, а потом по какой-то причине опять врубилась. Правда, я сам не
знал, как именно она передает информацию, на  какой,  фигурально  выражаясь,
"волне",  и  вообще  плохо  представлял  себе  ее   принцип   действия,   но
догадывался,  что  Сарториус  или  Чудо  могли  оснастить  ее  чем-то  вроде
"радиомаячка", с помощью которого меня легко отыскать  на  этой  планете  и,
возможно, в ее окрестностях. Пока  я  лежал  в  отключке,  помогая  Энрикесу
писать  диссер  о  коматозном  состоянии,  схемка  тоже  отдыхала,  а  когда
очухался, начала  попискивать-постукивать,  и  любители  похищать  приличных
людей стали слетаться со всех сторон, как мухи на дерьмо.
   В первых двух вариантах могли участвовать все пять  конкурентов,  которым
нужна была моя персона. То есть Марсела (я отчего-то  засомневался,  что  ее
привлекали одни лишь романтические чувства), Чудо-юдо, Сарториус, "G & К"  и
совершенно темная для меня лошадка "Prince adorable". Из  третьего  варианта
можно было исключить - да и то условно - одну лишь Марселу.
   Пока я мыслил, на судне происходила какая-то бурная деятельность,  должно
быть, поднимали на борт второй дельталет, снимали с него  крылья  и  убирали
оба аппарата с палубы. Все это время до меня  доносились  невнятные  голоса,
лязг железяк, урчание лебедок, плеск воды и еще нечто подобное. Затем  гулко
разнеслось  ворчанье  электробрашпиля  и  грохот  якорь-цепи.   Одновременно
врубились на холостой ход дизеля, корпус судна  задрожал,  потом  перекинули
усилие на гребные валы,  добавили  оборотов,  дрожание  исчезло,  не  иначе,
куда-то поехали.
   Как следует рассмотреть судно мне не дали, в морском деле  я  смыслил  не
больно много, поэтому прикинуть,  на  какую  посудину  меня  затащили,  было
сложно.  Небось  настоящий  мореман,  бросив  пару  взглядов  на  палубу   и
надстройки лоханки, уже определил бы, где она построена, к какому  классу  и
типу судов относится, сколько в ней регистровых тонн, когда спущена на воду,
сколько народа на ней плавает и скоро ли эта штука потонет.  Последнее  меня
очень волновало, поскольку на мой сухопутный взгляд  -  еще  раз  подчеркну,
очень  поверхностный!  -  вмятин,  потрескавшейся  и  облупившейся   краски,
всяческой  грязи,  копоти  и  ржавчины  здесь  было  предостаточно.   Увидев
что-нибудь похожее на российском речном сухогрузе, ползущем по Москве-реке у
Крымского моста, я бы особо не беспокоился: начнет тонуть, глядишь, и успеет
пришвартоваться у Парка культуры или на другом берегу, у Минобороны. Но тут,
извините. Атлантический океан все-таки. Места, чтоб утонуть, вполне  хватит.
Опять же циклоны-ураганы случаются. Я на Сан-Фернандо в хорошо защищенной от
ветров лагуне любовался, как такой ветерок гуляет, джунгли гнет, как травку.
Неприятно!
   Успокаивало,  правда,  что,  пока  был  наверху,  погода  была  вроде  бы
приличная. Во всяком случае, дельталеты  вполне  спокойно  летали.  Конечно,
никаких опознавательных знаков на них не имелось. Кормовой флаг судна я тоже
не смог увидеть, потому что его от меня загораживала кормовая  надстройка  с
трубой.
   Чудо-юдо из списка похитителей, наверно,  следовало  бы  исключить.  Даже
если бы он, допустим, не стал привлекать своих  ребят,  а  действовал  через
каких-либо посредников типа Перальты, то поместил бы меня в более  приличное
место. Сорокин-Сарториус тоже мог бы обойтись со мной  поласковей.  Марсела,
если б это было делом ее рук, уж и вовсе не стала бы сажать в каталажку. Она
бы меня, наверно, в  хорошую  каютку  пристроила  да  и  сама  прибежала  бы
поскорее. Так  что  тут  скорее  всего  орудуют  либо  "джикеи",  либо  этот
неизвестный хрен с горы, - "Принс адорабль". Принц  он  или  князь,  будущее
покажет. Но чего от него ждать, вот в чем вопрос? С "джикеями" все ясно:  им
нужен фонд О'Брайенов, если его Чудо-юдо еще не растрепал начисто, "Зомби-7"
со всеми прибамбасами и, наверно, перстни Аль-Мохадов, если они  не  исчезли
после того, как мы с Кармелой ими  воспользовались.  И  если  они,  конечно,
вообще существуют как физический объект, а не как устойчивая галлюцинация.
   Тут я, как-то по аналогии, стал припоминать свой личный устойчивый сон из
восьми серий. Если  с  самого  начала  он  смотрелся,  как  вполне  реальные
воспоминания Майка Атвуда,  то  с  момента  обнаружения  "черного  ящика"  и
особенно  после  обнаружения  его   невероятных   свойств   началась   явная
фантасмагория. Правда,  слишком  четко  обрисованная,  чтобы  представляться
полным бредом, но и к реальности имевшая  очень  малое  отношение.  Поди-ка,
разберись, что он увидел наяву, а что нарисовалось  у  него  в  башке  после
тяжелой контузии. Завершающие "кадры" 8-й серии, совсем еще свеженькие,  час
назад увиденные, подсказывали, что малыш  Атвуд,  возможно,  включил  в  нее
впечатления, полученные гораздо позже, при обстреле Дананга вьетнамцами. Чем
его там шандарахнуло, неизвестно, но и вспышка, и грохот, и ударная волна, и
ожог - все это могло иметь место. Появление  из  ничего  "Кадиллака"  вполне
могло всунуться из какого-нибудь кино- или  телефильма,  увиденного  либо  в
детстве, либо позже. Перенесение через  пространство,  превращение  двуногой
сучки в четвероногую оттуда же.
   Но ведь существует же реальная  Тина  Уильямс,  ныне  медсестра  Кристина
Эннабел Мэлтворд, которая действительно обучала  физике  четырнадцатилетнего
Майка Атвуда. Это реальный факт. Сейчас ей за полсотни, а  в  1968  году  не
было и  тридцати.  Она  явно  встревожилась,  когда  я  соврал,  будто  Майк
рассказывал мне о том, как заблудился вместе с учительницей в Пещере Сатаны.
"Это была его любимая фантазия..." - сказала миссис Мэлтворд. Но откуда  она
о ней  узнала?  Неужели  Майк,  придумав  эту  сказочку,  тут  же  полез  ее
рассказывать любимой учительнице? Или, может быть, одноклассникам рассказал,
чтобы те на веки вечные сочли его хвастунишкой-врунишкой? Нет, таким дураком
Майк, согласно тому, что я о нем теперь знал, не выглядел. Напротив, он  был
очень практичным, даже прагматичным подростком. И  многое  из  того,  что  я
видел в снах его глазами, наверняка существовало наяву. Жаль, что я не успел
поспрошать эту самую постаревшую  Тину!  Наверняка  можно  было  бы  кое-что
уточнить...
   За  дверью  послышались  шаги.  Звякнули  ключи,  щелкнул  замок.   Дверь
распахнулась. Едва я успел сесть на койке, как вошли два дяди, похоже, те же
самые, что привели меня в эту камеру, и, взяв под локти, вывели  в  коридор.
Конечно, я не упрямился и  не  упирался.  Расстрела,  я,  по-моему,  еще  не
заслужил, стало быть, кому-то захотелось со мной побалакать. Навряд ли  меня
увозили на дельталете только с  тем,  чтоб  "замочить"  в  более  комфортных
условиях. Конечно,  могут  попасться  всякие  собеседники.  Некоторые  имеют
обыкновение запястья сигаретами жечь или ногти паяльником плавить...
   Поежился, припомнив, каково было клиентам. Самому делать такое неприятно,
особенно если кто-то шибко визжит, а уж представить себе, как тебя  подобным
образом обрабатывают, и вовсе тошно. Если разговор пойдет в таком духе, мало
приятного.
   Миновали  несколько  дверей,  свернули  в  какой-то  поперечный  переход,
поднялись по трапу в кормовую надстройку. Здесь,  должно  быть,  размещались
каюты для приличных людей, даже коврики в коридоре  просматривались,  вообще
было почище.
   Перед дверью одной из кают  конвоиры  остановились  и  вежливо  постучали
согнутым пальцем. Ясно, что к начальству привели. Ну, это хорошо. Начальство
редко само всерьез допрашивает, обычно  предпочитает,  чтоб  подчиненные  об
чужие морды пачкались. Хорхе дель Браво до этого дела был охоч, ну, так он к
старой формации принадлежал.
   - Антрэ! Входите! - отозвались из-за  двери.  Французы!  Темная-претемная
лошадка "Prince adorable".
   Меня завели в просторную, раза в три побольше моей,  каюту.  Не  скажешь,
что сильно богатую, но чистенькую. Диванчик, письменный стол,  кресла.  Окно
большое, светлое.
   За столом сидел средних лет лысоватый господин в очень чистой  рубашке  и
легких брюках. А в кресле скромно  устроилась  пышная,  полная  блондинка  в
светлом ситцевом платье.
   Вообще-то я после пары часов сидения в темноте и недолгого путешествия по
корабельным переходам еще немного щурился от яркого света, тем более  что  в
этой каюте солнца было хоть отбавляй. Но хотелось лысоватого разглядеть.  Он
ведь тут главный, это ясно. А на блондинку, сидевшую в сторонке, к  тому  же
спиной к свету, я и не поглядел как следует. И зря,  потому  что  уже  через
пару секунд услышал отчаянный визг:
   - Дима-а-а!
   А еще через секунду у  меня  на  шее  повисло  некое  ароматное,  в  меру
надушенное французской парфюмерией и подрумянившееся на тропическом солнышке
разумное парнокопытное. То есть Хавронья Премудрая, она же Хрюшка  Чебакова,
она же российская гражданка Баринова Елена  Ивановна,  1965  года  рождения,
русская, ранее не судимая.
   То есть если  отбросить  все  нюансы,  моя  единственная  и  неповторимая
законная супруга.
   Без наручников
   Конечно, ради приличия Хрюшку надо было  обнять  и  как  следует  к  себе
притиснуть. Хотя бы для того, чтоб она меня на  пол  не  сшибла.  Не  иначе,
поросятина, еще чуточку в весе прибыла. Или я ослабел, что скорее всего.  Но
попробуйте обнимите кого-нибудь, когда руки за спиной  и  скованы  в  районе
запястий.  Фиг  чего  получится.  Можно  было  только  почмокать  губами  да
потереться о Хрюшкины щечки суровой щетиной. Последний раз меня брили не  то
три, не то четыре дня назад.
   - Два года! - бормотала Хавронья, которой, по-видимому, щетина совершенно
не мешала. - Два года!
   Краем глаза я увидел, что лысоватый босс весело улыбнулся и сказал  нечто
по-французски. Между испанским  и  французским  разница,  может  быть,  даже
поменьше, чем между русским и польским, но я не очень врубился,  потому  что
слишком уж  балдел  от  возникновения  Хрюшки.  Конвоиры  тем  временем,  не
оттаскивая меня от Ленки, сумели расстегнуть браслетки, а я тут  же  облапил
гнусную поросятину, а заодно, для страховки, посмотрел на шею. Нет,  родинки
не было, значит, это не Зинуля, не дубликат и первый заместитель  моей  жены
по общим вопросам, а самая натуральная Ленка.
   Пока мы лизались, умиляя босса, конвоиры тихо испарились. Не думаю,  чтоб
они ушли шибко далеко, скорее всего остались за дверью. Босс  не  мешал  нам
обниматься,  ждал  пару  минут.  Когда  мы  оторвались  друг  от  дружки  и,
прямо-таки светясь от счастья, отошли на шаг, чтоб получше рассмотреть  свои
мокрые от слез физии, босс напомнил о своем существовании.
   - Господин Баринов, - сказал он по-русски почти без акцента. - Я понимаю,
что вы два года  не  виделись  со  своей  женой,  и  безусловно  не  намерен
препятствовать вашей встрече после долгой разлуки. Не стану отнимать  у  вас
драгоценное время, но очень прошу вас уделить мне  десять-пятнадцать  минут.
Присаживайтесь, сильвуплэ!
   Первое, что я из этой речуги расчухал, так это то,  что  данный  господин
скорее  всего  происходит  из  беглоэмигрантов,  которых  мировая  буржуазия
регулярно импортировала из России. Этот дяденька,  вероятно,  принадлежал  к
потомкам первой волны. Сам он, конечно, родился уже во Франции, но по-русски
его  учила  говорить  бабушка,  осуществившая  драп  сперва  от  Питера   до
Новороссийска, потом от Новороссийска до Севастополя, далее  от  Севастополя
до Константинополя... В общем, пока не добежали "до городу Парижу".
   Присел  я,  конечно,  рядом  с  Ленкой.  Эйфория  от  того,  что   Хрюшка
жива-здорова, уже начала  ослабевать.  Мне  захотелось  узнать,  а  что  она
собственно делает тут, в логове белой контры? И как она сюда попала в  конце
концов?
   - Позвольте представиться, - с торжественностью в  голосе  и  благородным
грассированием произнес босс, - князь Валери  Куракин,  л„  вис-президан  ет
директ„р ен шеф де  компани  коммерсиаль  "Принс  адорабль".  Мы  занимаемся
поставками в Европу тропических фруктов, пряностей, ароматических добавок  и
растительного фармацевтического сырья.
   "Понятно, - отметил я про себя,  -  стало  быть,  вы,  господин  Куракин,
маленько баловали народ наркотой, а теперь решили составить конкуренцию "G &
К". Не иначе, где-то про "Зомби-7" узнали. Не от вас ли, мадам Хавронья?"
   Конечно, вслух я ничего спрашивать  не  стал,  даже  на  Хрюшку  не  стал
глядеть с подозрением, чтобы не задергалась и не  портила  общего  кайфа  от
этой встречи.
   - Мы получили информацию, - продолжал князь Куракин, - что вы захвачены в
качестве заложника бандой некоего Доминго  Ибаньеса.  Обращаться  в  полицию
Хайди и Гран-Кальмаро, как объяснили наши  эксперты,  бессмысленно  и  может
лишь принести вам вред.  Поэтому  подразделение  нашей  службы  безопасности
провело собственную весьма  успешную  операцию  по  вашему  освобождению.  С
санкции Президента Республики Хайди Антонио Морено.
   - Простите, - поинтересовался я, - как  это  может  быть?  Полиция  Хайди
коррумпирована, и в нее бессмысленно обращаться, а  Президент  дает  санкцию
иностранцам на проведение боевой операции на собственной территории?
   - Се  ля  ви!  -  ответил  Куракин,  и  я  понял  без  перевода.  Полиция
коррумпирована, а Президент еще коррумпированней. Отсыпь такому  маленько  -
он тебе и не на такие дела санкцию выдаст.
   - Значит, меня хотели освободить? - спросил я.  -  Но  почему  тогда  так
долго не снимали наручники? И парализантом поливать зачем?
   - Это досадное недоразумение, Дмитрий Сергеевич! Разумеется,  наши  люди,
выполнявшие операцию, должны были действовать быстро и, разумеется, не имели
времени что-либо вам объяснять. Ну а здесь  они  поместили  вас  в  изоляцию
только потому, что каюту для вас и вашей супруги еще не успели приготовить.
   "Ладно тебе, дяденька, мозги детям заполаскивать! -  опять  же  про  себя
съехидничал я. - Просто тебе надо было показать, что у вас есть  и  кнут,  и
пряник. Дескать, будешь хорошо себя вести - будешь жить в приличной каюте  с
женой. Будешь хамить  -  сядешь  в  уже  известную  душегубку.  Возможно,  с
выключенным вентилятором".
   - Прошу меня извинить за причиненные вам неудобства, - расшаркался  принс
Куракин. - Надеюсь, что завтра, когда вы отдохнете  от  всех  треволнений  и
ощутите себя свободным человеком, мы сможем поговорить несколько  подробнее.
А пока я препоручаю вас вашей  очаровательной  Елене  Ивановне  и  более  не
задерживаю...
   Хрюшка быстро подхватила меня под руку и повлекла в  коридор.  Оказалось,
что  каюта,  которую  князь-батюшка  выделил  нам  для  семейного   счастья,
находится совсем неподалеку. Само собой, что в сравнении с той конурой,  где
я сидел поначалу, это был рай земной. В каюте был  раздвижной  диванчик,  на
котором, если раздвинуть, двоих можно было уложить рядом, а не только в  два
этажа. Тут был даже санузел: душ, туалет  и  умывальник,  скомпонованные  на
площади  в  два  квадратных  метра.  Наконец,   тут   можно   было   пожрать
по-нормальному, то есть сидя, а не  лежа,  потому  что  имелся  стол  и  два
кресла. Жрать, кстати, уже принесли. Правда, ничего  горячего,  конечно,  не
было. Салаты, бутерброды, фрукты и соки. Еще было сухое белое  вино.  Может,
под тропическую погоду оно было и неплохо, но я-то почти сутки не ел.
   Особливо приятно съелись бутерброды с ветчиной и холодной телятиной, само
собой,  сырком  тоже  не  побрезговал.  Хлеб  был  нарезан  даже  не  просто
по-русски,  а  по-чебаковски,  то  есть  толстыми  ломтищами  в  два  пальца
толщиной. Салаты я слопал так быстро, что даже не запомнил, из чего они были
сделаны. Может, там и лягушки  были  или  улитки,  не  распробовал.  Хрюшка,
конечно, тоже кушала, но больше молола языком, тем более что я  сам  был  не
против узнать, как она дошла до жизни такой и нет ли у нее каких-то  выходов
на Чудо-юдо.
   - Надо же, - произнесла она, подперев ладошками щеки, в тот момент, когда
я откусил первый кусок бутерброда и метнул в  пасть  первую  столовую  ложку
салата, - все, как во сне! Сидишь, ешь - и живой, будто никуда не пропадал.
   - Я и не пропадал, - прожевывая один кусок и тут  же  отхватывая  второй,
сказал голодающий. - Это ты пропала. Хоть бы  рассказала,  ради  смеху,  где
тебя черти носили?
   - Главный черт - это вы, сеньор Волчара. Сидела  в  самолете,  никого  не
трогала, даже дремать начала. Вдруг подходит бывший вполне законный  супруг,
с которым меня его родный папа из  соображений  высшей  политики  развел,  и
тащит в самолетный туалет. Глаза бешеные, пышут жаром, сам явно не  в  себе.
Ну, думаю, трахнуть собрался. Конечно, другая бы спорить стала, но я  службу
знаю...
   - Это я помню.
   - Прекрасно. И вот, когда я, рабыня вашего высочества - до величества  ты
еще не дослужился,  -  уже  морально  готовилась  хотя  бы  проснуться  ради
исполнения своего интернационального  супружеского  долга,  гнусный  Волчара
достает из-под унитаза парашют!
   - Не надо ля-ля! Парашют был просто в шкафчике номер три. А это вовсе  не
под унитазом, а намного левее.
   - Великолепная память! Но на фига мне парашют? У тебя с этим воспоминания
молодости связаны, я понимаю, но я-то, мирное животное, к тому  же  в  одной
маечке и тощих-претощих брючках. Слава Богу, хоть на ногах кроссовки