едние минутки тянулись так долго, что показались  получасом.  Ваня  и
Валет ничего не докладывали, а за дверью  слышалась  неясная  возня,  понять
смысл которой я лично не взялся бы. Еще раз подумал о том,  что  прежде  для
Сарториуса не было бы никакого труда уйти из этой гостиницы без проблем. Где
ж его ГВЭПы? Впрочем, я тут же и о своем, так сказать, "багаже" задумался. А
ведь у меня тут чемоданчики были разные! С  компроматами,  с  миллионами,  с
документами группы "Пихта"... Что-то я их не видел. Может,  конечно,  раньше
вынесли?
   Но тут послышался негромкий  лязг,  сразу  обе  кабины  открылись,  и  мы
торопливо прыгнули все вместе в одну и ту же - левую.
   - Стоп! - заорал Сарториус. - Давайте двое в другую!
   Все  переглянулись,  а  Сорокин,  не  желая  тратить  время   на   долгие
разъяснения, выдернул из кабины Ахмеда, и они перебежали в правую кабину.
   - Дима, нажимай против цифры 100! - дал ЦУ Сергей Николаевич.
   Я нажал. Двери закрылись, пол пошел вниз, тело словно бы  убыло  в  весе.
Кажется, я, оставшись в кабине  вместе  с  суперсолдатами  и  кучей  оружия,
которую они тащили с собой, почувствовал кое-какое облегчение.
   Но не очень надолго. Потому что примерно через пару минут после того, как
наша кабина заскользила вниз, где-то  наверху  что-то  свистнуло,  грохнуло,
хряпнуло...
   И скорость движения кабины вниз резко убыстрилась. Уже  через  секунду  я
ощутил состояние невесомости или что-то в этом роде. То, что порвался  трос,
и кабина попросту падает в стометровую  (а  может,  и  глубже)  пропасть,  я
догадался еще спустя секунду. Однако в тот самый момент,  когда  моя  башка,
парализованная ужасом, взывала не то  к  Богу,  не  то  к  черту,  прозвучал
чуть-чуть вибрирующий голос Валета:
   - Скорость спуска нерасчетная. Опасно для биообъектов! Включаю экстренную
остановку кабины!
   Послышался  хлопок,  скрежет,  звон,  пахнуло  окалиной,  меня  и   ребят
тряхнуло,  подбросило,  немного  тюкнуло  касками  о  потолок  -  и   кабина
остановилась.
   Минуты две я делал вдохи  и  выдохи,  пытаясь  поумерить  стук  сердца  и
восстановить дыхание.
   Кроме того, я попытался представить себе, с  чего  бы  это  трос  лопнул.
Перегрузка? Ни фига, даже в московских лифтах кабина не едет, если  превышен
максимально допустимый вес груза. Дефект троса?  Но  плетенный  из  стальных
нитей канат лопается не сразу, а постепенно. И наверно, если  эти  проволоки
стали лопаться, то их звон я бы слышал на протяжении нескольких минут. А тут
- р-раз! - и, слава Богу, хоть не вдрызг.
   Потом я припомнил, что был свист, грохот и лязг. Прикинул. Правая  кабина
находилась почти точно напротив выхода из 50-метрового коридора.  Если,  как
предполагал Сарториус "тигры" ударили по двери  из  гранатомета  и  прошибли
200-миллиметровую стальную  плиту  -  а  это  реально!  -  то  расплавленные
кумулятивным факелом металлические ошметки  вполне  могли  прошибить  правую
дверь. Нашей кабине они уже не достались, но  зато  рубанули  по  натянутому
канату, и он лопнул, как струна на гитаре.
   Почти каждый житель больших городов хоть раз  в  жизни,  но  застревал  в
лифте. Особенно на Руси, где многие лифты даже в мирное время выглядят,  как
после артобстрела. Впрочем, и на благополучном Западе бывали  случаи,  когда
отрубалось электроснабжение какого-нибудь небоскреба, и пассажиры лифтов  по
несколько часов проводили в неосвещенной кабине, висящей в шахте  где-нибудь
на  уровне  54-го  этажа.  Да  и  сейчас  такое  бывает,  только  теперешней
российской прессе об этом писать неудобно.
   В общем-то, застрять в любом лифте, советском или  зарубежном,  одинаково
фигово. В советском лифте  застревать  противно  прежде  всего  потому,  что
знаешь почти  наверняка:  страдать  приходится  из-за  какой-нибудь  ерунды.
Например, потому, что электрик Федя после совместного распития  со  слесарем
Гошей и дворником Васей чего-нибудь не туда  подключил.  Или  подключил,  но
только одним проводом, потому что в глазах двоилось. А может, экскаваторщику
Вове пообещали премию за перевыполнение плана, и он заместо одной канавы  за
тот же рабочий день выкопал две, причем обе поперек силового кабеля.  А  ты,
допустим, на работу опаздываешь  или  на  свидание  с  любимой  девушкой.  В
результате на работе получаешь втык, а любимая девушка посылает  тебя  туда,
куда ей самой очень  хотелось.  Между  тем  проспавшийся  Федя  совместно  с
похмеленным на премиальные Вовой, рискуя жизнью и здоровьем, ударным  трудом
и героическими усилиями устраняют повреждения, которые сами же и  сотворили,
жизнь постепенно входит в нормальную колею, однако моральная обида остается.
   Что же касается западного лифта,  то,  застревая  в  нем,  народ  уже  не
досадует, а попросту пугается. Это что ж такое? Здесь ведь  не  должно  быть
вроде ни электрика Феди,  ни  экскаваторщика  Вовы.  Стало  быть,  произошло
что-то ужасное. Например, мексиканцы при поддержке  30  миллионов  китайских
народных добровольцев  перешли  Рио-Гранде  и  захватили  офис  "Тексако"  в
Далласе. Или палестинские партизаны  из  "Хезболлах"  взорвали  Нью-Йоркскую
фондовую биржу. А может  быть,  компьютерный  магнат  Билл  Гейтс,  которого
допекли  русские  "пираты"-хакеры,  сдувающие   его   новейшие   программные
разработки  еще  до  начала  продажи,  запустил  в   INTERNET   какой-нибудь
супервирус, направленный специально против "взломщиков". Но русские  хакеры,
допустим, этот вирус "отфильтровали", изучили, перепрограммировали и  отдали
обратно.  Теперь  лицензионные  программы  "виснут",   а   работают   только
"пиратские". Кошмар!
   К тому же даже в нынешней некоммунистической России время  еще  не  стало
по-настоящему "деньгами". Солидное число россиян  в  период  реформ  хоть  и
приходит на работу аккуратненько к началу  рабочего  дня,  но  ни  хрена  не
делает.  Немалое  -  вообще  не  является  на  работу  за  ненадобностью,  а
остальные, хоть и приходят, и работают, и даже какую-то  полезную  продукцию
делают, ни шиша за это не получают. Ни за необходимое рабочее время,  ни  за
прибавочное. Какое уж тут "time is money"... Правда, от этого жить, конечно,
легче. Застрял в лифте - и всем по фигу, придешь ты  на  работу  или  будешь
ждать, пока электрик Федя с экскаваторщиком Вовой  выкопают  и  отрежут  еще
километр силового кабеля,  чтоб  загнать  его  скупщикам  цветного  металла,
которые, в свою очередь, продадут его эстонцам, а те - еще дальше.
   Иное дело,  допустим,  у  штатников.  Сидишь  ты  в  лифте  в  темноте  и
мучаешься. "Неужели, - думаешь, - мексиканцы с китайцами Техас  захватили  и
"Тексаку" национализировали?! То-то у нее небось акции  упали!  Надо,  блин,
срочно брокерам звонить, чтоб скупали, пока морская пехота не подошла, а  то
опять подорожают. А сотовый в офисе забыл, на 105-м этаже!" Тут такой стресс
хватануть можно, что и до инфаркта недалеко! Конечно,  если  себя  успокоить
мыслью, что Нью-Йоркскую фондовую палестинцы взорвали, а потому никто раньше
тебя "Тексаку" не скупит, еще выжить можно...
   Примерно в таком же положении оказались мы с  Ваней  и  Валетом.  У  нас,
правда, денежного интереса не было, но выжить мне очень хотелось. Тем  более
что перспектива сидения в кабине ничего хорошего не предполагала.
   Сарториус наверняка не зря приказывал тем, кто уехал первым рейсом, ждать
его в течение часа, а потом  сматываться.  Потому  что  раз  они  с  Ахмедом
беспокоились насчет каких-то  зарядов,  то  заряды  эти,  скорее  всего  уже
тикают. Сейчас, пока я думаю, а биороботы  торчат,  как  шпалы,  в  ожидании
умного приказа, Сарториус уже вылезает из кабины на "горизонте  100".  Минут
десять он подождет, может быть, заглянет в шахту, убедится  в  том,  что  мы
капитально застряли, поймет, что до взрыва ему никак нас не вытащить.  После
чего посадит всех остальных в вагончик и повезет туда, куда ему нужно,  даже
не спев над нами "Интернационал". А петь что-то надо, ибо, как мне казалось,
Сарториус должен был обязательно заминировать лифтовую шахту,  чтоб  "тигры"
не прорвались за ним по горячим следам. Я  бы  лично  навертел  перфоратором
бурок  в  стенках   шахтного   ствола,   израсходовал   килограммов   десять
цилиндрических полукилошных шашек тола, соединил их все красным детонирующим
шнуром и маханул одним разом от часового  механизма.  Сколько  тонн  породы,
бетона и иной всякой всячины полетело бы вниз, я подсчитать не взялся бы. Но
думаю, что туда, где висела наша кабина,  они,  согласно  закону  всемирного
тяготения, долетели бы в полном объеме и раздавили бы ее так же  легко,  как
танк - консервную банку. Конечно, мне очень не хотелось  находиться  в  этот
момент ни в самой кабине, ни просто в шахте.
   - Фонарь у кого-нибудь есть? - спросил я у темноты,  в  которой  ровно  и
невозмутимо дышали биороботы. В данный момент я больше всего боялся  не  тех
зарядов, которые где-то тикали, а того, что Ваня  и  Валет,  настроенные  на
исполнение  приказов  Сорокина,  откажутся  мне  подчиняться.  Тогда  их  ни
говорить не заставишь, ни из кабины вылезать. А между тем вовсе не известно,
сумею ли я без их помощи отсюда выбраться.
   Но, как  ни  странно,  они  стали  подчиняться.  Возможно,  по  аналогии.
Отправляя кабины "первого  рейса",  Сарториус  приказал  управлять  кабинами
старшим. Перебегая из нашей кабины в другую - будто знал, сукин сын, что она
застрянет! - Сорокин скомандовал мне: "Нажимай против цифры 100!",  то  есть
приказал управлять кабиной. Соответственно, это оказалось в  глазах  Вани  и
Валета равнозначным назначению меня старшим, и биороботы стали выполнять мои
распоряжения.
   - Есть, - ответили они в один голос.
   - Включайте.
   Загорелись сразу два фонарика.
   - Ваня, освети дверь, Валет - потолок.
   Сам я посмотрел и туда, и туда,  но  в  обоих  случаях  не  нашел  ничего
утешительного.
   Чуть-чуть разжать дверь мне удалось, и я даже обрадовался,  увидев  через
щелку, что кабина стоит прямо напротив двери, перекрывающей вход на такую же
площадку, как та, где мы садились в лифт. Судя по аккуратным цифрам, которые
мне удалось высветить через щель, мы находились на горизонте 54.
   - Раздвинуть двери кабины! - приказал я Валету и Ване. Не без напряга, но
они сделали это. Однако каким образом открыть внешнюю дверь, я не  знал.  На
ней не просматривалось ни защелок, ни замков. Похоже,  что  ее  открывали  с
помощью номерных штатных пультов, наподобие того, который был у  Сарториуса.
У меня такого не было.
   На потолке кабины не удалось обнаружить ни люка, ни каких-либо винтов или
болтов, отвинтив которые можно было бы снять с кабины крышу. Все на  сварке,
все глухо, как в танке. Пришлось еще раз поглядеть дверь, нет ли  шансов  ее
все-таки откупорить.
   В общем и целом, эта дверь была не  толстой.  Рама  была  сварена  скорее
всего из относительно тонких швеллеров, поверх с двух сторон наварили  листы
трехмиллиметровой стали. Автогеном раскромсали бы ее за пять минут, если  не
меньше. Но автогена не было.
   Правда, изучая дверь  и  ее  окрестности,  я  понял,  благодаря  чему  мы
остались живы.
   Попав в кабину, я нажал, как приказано, кнопку напротив цифры 100, но так
суетился,  что  не  заметил  ниже  ее  другую,  красного  цвета  с  надписью
"Extra-stop". Зато ее заметил Валет, который,  едва  скорость  спуска  стала
"нерасчетной" и опасной для жизни "биообъектов", нажал ее без  приказа.  При
этом где-то под полом кабины  отстрелились  шпонки,  удерживавшие  в  трубах
толстые  стальные  штыри  с  мощными  пружинами.  Пружины  разжались,  штыри
притиснуло к вертикальным направляющим, по которым опускалась - точнее,  уже
падала - кабина. За счет трения закаленных головок стержней по  направляющим
- отсюда и запах окалины - кабина  затормозилась.  Когда  она  оказалась  на
уровне горизонта 54, стержни под действием пружин вошли в четыре  отверстия,
сделанных в направляющих, и намертво остановили падение.
   В общем, это было хорошо. По  идее,  такая  система  аварийной  остановки
должна предусматривать, что люди из кабины будут вылезать  через  дверь,  не
через люк в потолке или в полу. Но дверь шахты была  плотно  закрыта,  и  не
было никаких видимых признаков, что ее можно открыть из кабины. Мы могли  бы
провисеть тут и сутки, и десять, так и  не  сумев  ее  открыть.  Потому  что
единственным инструментом, которым мы располагали, был нож с пилкой, который
имелся у Вани. Но им удобно было распиливать решетки,  тросы,  болты,  а  не
плоские листы, к тому же вдоль вертикальной плоскости. Вот  если  б  удалось
пробить стальной  лист,  просунуть  в  него  нож  и  запилиться,  держа  нож
горизонтально или  под  небольшим  наклоном...  Но,  несмотря  на  всю  свою
крепость и закалку, трехмиллиметровую сталь нож пропороть не смог бы.
   Конечно, у нас в кабине имелось много всякой  всячины  покрепче,  которой
можно было разнести не только эту дверь, но  и  всю  кабину.  Старый  добрый
американский гранатомет "М-79" времен вьетнамской войны, советские "РПГ-9" и
"РПГ-18" "муха", два подствольника "ГП-25" "Костер" на автоматах "АКС-74"  у
Вани и Валета, а также "М-203" на моей "М-16А2". Боезапаса тоже  имелось  до
фига: две гранаты к "М-79", два выстрела к "РПГ-9", аж двадцать  "ВОГ-25"  к
"Кострам", распиханных в четыре брезентовые кассеты (все  это,  естественно,
висело на Ване и Валете). Впрочем, и на мне было немало:  десяток  гранат  к
"М-203"    (три    осколочные,     две     прыгающие     осколочные,     две
кумулятивно-осколочные, фугасная, фугасная объемного взрыва  и  дымовая)  да
еще три картечных патрона. Имелось еще несколько ручных гранат. В том  числе
та самая, фосфорная, которая едва меня не сожгла. Живи да радуйся.
   Но ничегошеньки из этого применить было невозможно. Потому что я лично  в
данный момент не ощущал себя биороботом и не собирался взрываться  вместе  с
кабиной. Выпалив из гранатомета в дверь, мы, возможно, и пробили ее, но вряд
ли выжили бы здесь, внутри.
   Нет, гранатами не поработаешь. Из автоматов, что ли, попробовать?  Но  ни
5,45 из "АКС-74", ни 5,56 из "М-16А2" не вызывали доверия. Нет, в  том,  что
они провернут три  миллиметра  относительно  мягкой  стали,  можно  было  не
сомневаться. И то, что следующие три миллиметра прорвут - это точно. Но  они
легко меняют направление - слишком легкие...  Да  и  дырочки  будут  мелкие.
Чтобы сделать такую "прорезь",  чтоб  можно  было  начать  пилить,  придется
полмагазина расстрелять.
   Но тут я увидел стоящий на полу "ПК". Тот самый, с которым Валет оборонял
лестницу.
   Это мощная, старой закваски пуля 7,62, которая убойную силу не  теряет  и
за полтора километра. Дырки она проворачивает  очень  солидные,  особенно  в
металле, который не имеет свойства стягиваться над раной,  как  человеческая
кожа.  Из-под  крышки  ствольной  коробки,  справа,  там,  откуда  выползает
отстрелянная лента, торчал совсем короткий "хвостик" с железкой. Из полутора
сотен патронов Валет потратил не больше десятка. И потратит полсотни на  то,
чтоб прострочить круг диаметром в  полметра  сразу  в  обоих  листах  стали,
которые сейчас мешают нашей жизни. Правда, делать это придется в  темноте...
Но тут я подумал, что электрический фонарь, если немного сузить конус света,
может дать как раз то, что нам нужно.
   - Ваня! - приказал я. - Встань вот здесь, у  стенки  кабины,  наведи  луч
фонаря на внешнюю дверь и держи его строго на одном и том же месте!
   - Принято, - ответил Ваня и выполнил приказ.  Конечно,  получился  скорее
эллипс, чем круг, но мне было не до геометрических тонкостей.
   - Валет! - объявил я. - Взять пулемет и прострелить дверь точно по  линии
светового круга, с максимальным приближением одной пробоины к другой.
   Бу-бу-бу-бу! Ду-ду-ду-ду!  Я  сам  был  не  рад,  что  решился  на  такой
эксперимент. Грохот был такой, будто я попал в клепальный  цех  Путиловского
завода времен первой русской революции. Аж уши  заболели.  Хорошо  еще,  что
Валет стрелял недолго, чуть больше двух минут. Почти в упор, так, что  ствол
находился сантиметрах в пяти от двери. Но держал пулемет так, будто это была
не тяжеленная бандура, а рейсфедер  или  циркуль  какой-то.  Точно  по  краю
эллипса. Все это время Ваня ни на миллиметр не изменил  положения  светового
круга. Просто застыл на месте сам, и пятно застыло, будто фонарь был зажат в
тисках,  установленных  на  станине  весом  в  тонну.  Меня,   обыкновенного
человека, одни лишь звуки выстрелов и грохот  пробиваемой  стали  заставляли
трястись, не говоря уже о вибрации кабины, а эти  мальчики  точно  исполняли
приказ...
   Когда пулемет умолк, и я перестал бояться, что в один  прекрасный  момент
услышу визг рикошета (а может, и не услышу, сразу получив в лоб  отскочившую
пулю), мои глаза  отказались  верить  тому,  что  увидели.  В  общем,  я  не
надеялся, что получится так клево.
   Правда, Валет расстрелял не полсотни патронов, а все,  что  оставалось  в
коробке, то есть больше 100.  Но  зато  получилась  замкнутая  цепь  впритык
пробитых дырок, в огромном большинстве соединявшихся краешками.
   - Ударь по ней ногой! - распорядился я.
   - С какой силой? - уточнил задание Валет.
   - С максимальной! - сказал я, зная, что на дураков не обижаются.
   Валет чуть подпрыгнул и наподдал каблуком. Думаю, что я, если бы мне  так
попали в грудь, наверняка не смог бы ходить, да и  вообще  коньки  отбросил.
Обе высверленные пулями железяки вылетели из двери, открыв приличную дыру  с
зубчатыми краями. А юный "зомби" даже не почесался.
   - В пулемете что-нибудь осталось? - спросил я, все  еще  не  веря  глазам
своим.
   - Лента израсходована полностью, - доложил Валет. - Можно вскрыть цинк  и
снарядить ленту.
   Только теперь я обнаружил, что у  Валета  за  спиной  висит  рюкзачок,  в
котором явно прощупываются контуры цинковой укупорки. Как  же  они  все  это
таскают, блин? Ну, здор-ровые!
   - Сейчас я выхожу на площадку и начинаю  вас  прикрывать.  Потом  выходит
Валет и начинает принимать от Вани оружие и снаряжение. После того, как  все
будет выгружено, выходит Ваня.
   - Принято, - доложили биороботы.
   Самым  приятным  открытием,  которое  я  сделал,  изучая  площадку  54-го
горизонта - один к одному такую же, как та, с которой мы начинали  спуск,  -
было то, что бронированная дверь,  выводящая  в  50-метровый  бетонированный
коридор, оказалась незадвинутой. Если б она была закрыта, не знаю, сумели бы
мы с ней справиться так же легко, как с дверью шахты.
   Посветив фонарем в глубь коридора, я убедился, что он прямой, пустой и по
длине примерно такой же, как тот, что наверху.
   Выгрузка прошла благополучно. Ваня совершенно спокойно, не ощущая никакой
нервозности оттого, что остается  в  кабине  в  то  время,  как  другие  уже
вылезли, передал Валету всю ту  кучу  оружия,  которую  их  заставил  тащить
Сарториус. Потом невозмутимо вылез сам. Я все это время лежал с автоматом  у
выхода с площадки, посматривая в инфракрасный прицел и прислушиваясь.
   Никто, слава Аллаху,  в  коридоре  не  появился,  да  и  шумов  сюда,  на
54-метровую глубину, долетало не так-то много. И сверху,  и  снизу.  Наверху
шумели побольше. Даже, кажется, разговаривали, но разобрать, о  чем  именно,
не удавалось. Наверно, если б народ говорил по-русски, Ваня или Валет сумели
бы расслышать, но испанского они не знали, а "тигры", поди-ка, беседовали на
родном языке. Внизу шума почти не  было,  только  шорохи  какие-то,  которые
могли происходить либо от крыс, либо просто от передвижения воздуха.
   Между тем к тому моменту, когда мы все вылезли из  лифта,  еще  не  истек
срок ожидания, назначенный Сорокиным. Правда, успеть к этому сроку мы смогли
бы лишь в том случае, если б  сумели  выбить  дно  кабины  и  спуститься  по
веревке до дна шахты, то есть еще на 46 метров. Однако веревки такой длины у
нас не было. Парашютов тоже,  хотя  я  лично  не  помню  случаев,  чтоб