тих
установок я никогда не видел, они сразу напомнили мне ту, что была  взорвана
Киской четырнадцать лет назад. Та была,  правда,  немного  поменьше  и  явно
лабораторно-экспериментальная, в основном  из  стекла  и  резины.  Эти  явно
делали промышленную продукцию, и я лично не сомневался, что они  российского
производства.  Все  было  топорно,  неаккуратно,   с   большим   количеством
металлоемких и очень тяжелых деталей, с грубыми сварными  швами,  массивными
фланцами и крупнокалиберными  болтами,  с  коряво  написанными  номерами  на
трубах,  емкостях,  узлах,  моторах,  насосах  и   кабелях,   которыми   эти
химико-технологические чудовища подключались к энергосистеме "Горного Шале".
   -  Та,  что  с  зелеными  надписями,  делает  классический  "Зомби-8"  из
растительного сырья, которое выращивают здесь  и  привозят  из  Колумбии  от
Перальты, - прокомментировала Эухения. - Та, на  которой  желтые  номера,  -
делает  синтетический  "331"  из  элементоорганических   соединений.   Траву
готовили по моей технологии, поэтому я в этом кое-что понимаю...
   - Их тоже смонтировали два года назад?
   - Не знаю, - честно призналась Эухения. - Конечно, твой папа орудовал тут
как хотел. И боюсь, что я многого не знаю о содержимом моего имения...
   - Ладно... Но куда же он все-таки подевался?
   - Посмотрим...
   Посмотрели еще четыре вспомогательных помещения, оказавшихся складами.  В
одном из них было огромное количество прессованных брикетов  травы  "зомби",
запаянных в полиэтиленовые мешки. В другом лежали штабеля таких же мешков  с
желтыми гранулами. Само собой, что на складах,  освещенных  только  тусклыми
дежурными лампами, не было ни одной живой души. Еще полюбовались складами  с
лабораторным и техническим имуществом, а также с реактивами и медикаментами.
   -  Если  и  тут  не  окажется,  ума  не  приложу,  где  его  искать...  -
пробормотала Эухения, набирая очередной код. - О, каррахо, я ошиблась! Не на
ту цифру нажала... Сейчас появится изображение с горизонта  94,  и  придется
набирать снова.
   - А что там, на 94-м? - поинтересовался я.
   - Да ничего. По крайней мере, этот даже при Лопесе,  по-моему,  никак  не
использовали. Там даже света нет.
   - Но телекамера есть?
   - Конечно. Помнишь, как сюда пробрались люди "G  &  К"?  Нам  ведь  нужно
присматривать за выходом из  метро.  Так  что  мы  поставили  там  несколько
телекамер на всякий случай.
   На сей раз изображение появилось не сразу, да и то, что  появилось,  было
вовсе  не  картинкой  темного  коридора.  Появилось  нечто  вроде  мерцающей
заставки красного цвета с черной надписью (как ни  удивительно,  по-русски):
"Канал кодирован. Введите код!" Под надписью  была  полоска  из  одиннадцати
белых клеток, в которые, очевидно, нужно было ввести одиннадцать цифр.
   - Насчет этого меня никто не  предупреждал...  -  испуганно  пробормотала
Эухения. - Одиннадцатиразрядный код!
   - Да, на ощупь это не подберешь... - хмыкнул я. - Но  на  фига  нам  этот
канал? Мы ж Чудо-юдо собирались на 82-м горизонте искать?
   - Я просто сердцем чувствую, что он тут! - воскликнула Эухения. - Не  зря
же он закодировал этот канал!
   - Но ведь ты сама сказала, что,  кроме  тебя,  никто  не  может  войти  в
систему, - заметил я. - И Чудо-юдо не знает твоего пароля.
   - Ты что, плохо знаешь своего отца? - вздохнула Эухения. - Ясно ведь, что
для себя он оставил какой-то специальный вход.
   Я не стал лезть в бутылку, хотя всего четверть  часа  назад  супергадалка
была убеждена в обратном. Тем более что я вспомнил, где и когда мне довелось
встретиться с одиннадцатиразрядным кодом... Это было три года назад, когда я
в компании с Викой-Таней, Бетти Мэллори, несколькими охранниками  Эухении  и
группой боевых пловцов  хайдийских  ВМС  во  главе  с  субофисиалсм  Убедой,
проникал  в  самое  сердце  Лопесовой  преисподней  -  подземный  дворец   с
веселеньким названием "Бронированный труп". Тогда  Чудо-юдо  заложил  мне  в
память  код,  состоявший  из  даты  и  времени  рождения  Лопеса.  Поскольку
правильно набрать код я сумел лишь  за  секунду  до  истечения  контрольного
срока, после которого в туннеле должен  был  произойти  объемный  взрыв,  то
запомнил эти одиннадцать цифр наизусть, точнее, запомнил на всю  жизнь,  что
Педро родился 14 июля 1930 года в  9.35.  Написать  это  следовало  в  таком
порядке: 19301407935. Месяц июль надо было обязательно записать как "07",  а
не просто "7". Из-за этого нуля, найденного в  самый  последний  момент,  мы
едва-едва не взлетели на воздух.
   Тут я вспомнил, что систему  устанавливали  еще  при  Лопесе,  и  подумал
отчего-то, что тут может быть точно такой же код, который  Богдан,  Борис  и
Глеб не стали менять.
   - Давай попробуем набрать год рождения, дату и время рождения  Лопеса?  -
предложил я Эухении, но тут в дверь постучали.
   Конечно, это явилась, немного опоздав, Пепа. Эухения скоренько  влезла  в
халат, запахнулась  в  него,  я  юркнул  под  простыню.  Пепа  была  девушка
воспитанная, к тому же слегка тормозная, и она ни единым движением  глаз  не
показала, что мое  наличие  в  хозяйкиной  постели  ее  хоть  сколько-нибудь
удивило. Впрочем, Эухения ее близко не  подпустила,  а,  отобрав  столик  на
колесиках, быстро выпроводила за дверь.
   Я ухватил большой сандвич с каким-то мясом, зеленью, кетчупом и горчицей,
после чего некоторое время смотрел только на то, как он медленно исчезает  у
меня в глотке. А Эухения, отхлебнув из  чашечки  пару  глотков  кофе,  опять
схватилась за пульт.
   - Год рождения Лопеса, день и  месяц  я  помню,  -  сказала  она.  -  Его
50-летие в 1980 году отмечали так, что над островом три дня стояло зарево от
фейерверков... Опять же - 14 июля.  Не  спутаешь  -  Французская  революция:
"Свобода, равенство, братство!" - и Лопес. Хорошее сочетание, верно?
   - Угу! - ответил я, ворочая челюстями.
   - Значит, 1930-14-07... Времени его рождения я не запомнила. Но почему ты
решил, что надо набирать эти цифры?
   - Потому что такой код был в "Бронированном трупе", - ответил я,  наскоро
проглотив прожеванное. - Надо набрать 1930, потом 14.07,  а  после  -  время
рождения - 9.35.
   - А, - беспечно махнула рукой Эухения, - попробуем!
   Первые три цифры благополучно вписались в квадратики. А вот едва  Эухения
нажала  на  кнопку  с  цифрой  "ноль",  как  от  экрана  долетел   противный
недовольный писк и клетка осталась пустой.
   - Не подходит, - сказала Эухения.
   - Но можно  ж  подобрать,  -  возразил  я,  подивившись  недальновидности
разработчиков системы кодирования.  Ну  и  простота!  Прогони  через  каждую
клетку все десять цифр - какая встанет, та и годится...
   Я забрал пульт у супергадалки и  нажал  кнопку  с  единицей.  Пи-и...  Не
принял. 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 - и все "пи-и", то есть облом. Девятка оказалась
гожей.
   - 1939-й получается...  -  пробормотал  я.  -  Так  это  ж  год  рождения
Чуда-юда! Можно сразу же набрать 12.03 - его день рождения.
   Аккурат в самое оно! Как набрал - так и загорелось. Без всякого писка.  В
клеточках уже стояло 19391203... оставалось подобрать  всего  ничего  -  три
цифры. Времени рождения своего отца я не знал. Впрочем, я и точного  времени
рождения своих двойняшек не знал. В котором часу Лопес родился -  помнил,  а
когда Колька с Катькой - нет.
   Испытанным методом - жми все подряд! - нашел сперва "7  часов",  а  потом
"56 минут". Когда нажал последнюю кнопку, то ожидал, что  заставка  исчезнет
сразу же. А она осталась.
   Подождали, я за это время еще один сандвич схавал, но заставка никуда  не
исчезла.
   -  Наверно,  что-нибудь  не  так,  -  сказал  я,  рассматривая  пульт.  В
"Бронированном трупе"  на  пульте  была  кнопка  ENTER,  a  тут  -  ни  фига
подобного. Правда, помимо десяти кнопок с  цифрами  были  еще  какие-то,  со
стрелками, а одна вообще без ничего. Вот на эту я и нажал.
   Заставка исчезла. Вместо нее появилась совершенно затемненная картинка. Я
нашел рычажок переключателя в инфракрасный диапазон и уже хотел  переключить
камеру, когда внезапно экран довольно ярко  осветился,  и  на  нем  возникло
изображение сводчатого коридора тюремного типа. Такого же, какой был  раньше
и на горизонте 82. Коридор просматривался неплохо и был вроде бы  совершенно
пуст.
   - А в камерах есть телеаппараты? - спросил я.
   - Не знаю, - пожала плечами Эухения.
   Но тут произошло нечто совершенно неожиданное.
   Камера явно стала двигаться, хотя мы на пульте ничего  не  нажимали.  При
этом не чувствовалось, что ее кто-то снял со стены и понес в  руках,  потому
что не замечалось никаких колебаний картинки. Вместе с  тем,  хотя  источник
света был  где-то  сзади,  никакой  тени,  которая,  по  идее,  должна  была
просматриваться в кадре, не было. Иными словами, выходило, что телекамера и,
условно  говоря,   "средство   ее   транспортировки"   обладали   абсолютной
прозрачностью. А этого, как выражался Чудо-юдо, "с точки зрения  современной
физики не может быть, потому что не может быть  никогда".  Сию  историческую
фразу он произнес тогда, когда я в первый раз увидел  наяву  такое  явление.
Три года назад нам удалось путем  далеко  не  бескровным  раздобыть  перстни
Аль-Мохадов. Сначала оба с плюсами, потом оба с минусами. Но  еще  до  того,
как я, условно говоря, "изъял"  минусовые  перстни  у  Вадима  Белогорского,
Чудо-юдо подверг всестороннему изучению плюсовую пару. И в ходе  этого  было
обнаружено, что они не имеют массы покоя, стабильных линейных размеров и  не
отбрасывают тени. До этого я  видел  такое  явление  только  в  фильмах  про
вампиров, которые, как известно всему цивилизованному миру, не отражаются  в
зеркале и не отбрасывают тени, хотя выглядят почти как нормальные люди.
   Впрочем, насчет того, что  вампиры  существуют,  у  меня  были  серьезные
сомнения. Хотя, пожив аж в двух потоках времени, я  навидался  всяких  чудес
выше крыши - которая, как ни странно, до сих пор не поехала! - но ни разу не
наблюдал граждан с клыками неуставной длины, а тем более - не отражающихся в
зеркале и не отбрасывающих тени. К тому же в данном конкретном случае,  даже
если допустить, что скрытую в туннеле телекамеру взял  напрокат  вампир,  то
тень  все  же  должна  была  присутствовать.  Ведь  это  вампиры  теней   не
отбрасывают, а телекамеры таким свойством не обладают. И не должны обладать,
между прочим, хотя бы в силу своего предназначения, ибо если  б  вся  камера
была абсолютно прозрачной, то хрен бы мы сейчас что-нибудь видели.
   А изображение, кстати сказать, было просто отличным, гораздо  лучше,  чем
то, что мы принимали от всех прочих телекамер,  которые  включали  в  разных
углах и закоулках "Горного Шале" и  его  подземелий.  Прямо-таки  студийного
качества. И цвет был на уровне, и четкость. Был и звук,  то  есть  слышалось
(очевидно, из-под пола) журчание воды  в  дренажном  коллекторе,  отдаленное
гудение трансформатора осветительной сети и даже какие-то очень-очень  тихие
шорохи от движения воздуха по туннелю. Но не слышалось ни звука шагов  того,
кто перемещал камеру, ни скрипа колесиков, на которых ее, в принципе,  могли
катить. Получалось, будто камера - или нечто ее заменяющее! -  передвигается
совершенно бесшумно и неизвестно каким способом.
   Так или  иначе,  но  камера  переместилась  вдоль  коридора  к  ближайшей
перегораживающей его стальной решетке. В этой решетке была дверца,  которая,
несомненно,  оставалась  в  запертом  состоянии,  и   ключа   в   замке   не
просматривалось. Тем не менее, несмотря на то, что ни замок, ни дверь,  судя
по всему, не открывались - ни  гулкого  лязганья  замка,  ни  металлического
скрежета и скрипа двери не послышалось (я прекрасно помнил  эти  звуки!),  -
камера, ни на секунду не задержавшись и ничуточки не дрогнув, перебралась на
другую сторону решетки и  продолжила  движение  дальше.  Точно  так  же  она
миновала еще две поперечные решетки. В четвертом по счету  отсеке  камера  -
пока будем ее так называть, - добравшись до середины,  неожиданно  повернула
взгляд направо. Как уже замечалось, в каждом из  пяти  отсеков,  на  которые
решетки делили коридор, было по шесть дверей одиночных камер: три  справа  и
три слева. Так вот то, что передавало нам изображение (мне уже  стало  ясно,
что это не может быть телекамерой), смотрело теперь на среднюю дверь  справа
от прежнего направления движения. После двухсекундной паузы это самое "нечто
передающее" все так же плавно стало наезжать на эту самую дверь. Дверь - это
было  очень  четко  видно  -  запиралась  на  засов,  который,  однако,  был
отодвинут. На двух соседних дверях засовы были не только задвинуты, но еще и
заперты на солидные  висячие  замки,  вроде  амбарных.  Из  этого  сразу  же
напрашивался вывод, что там, внутри, кто-то есть.
   Когда "нечто передающее" приблизилось вплотную к двери, кадр на несколько
секунд  затемнился,  но  дверь,  судя  по  всему,  не  отворялась.  Каким-то
непостижимым способом это самое "нечто" прошло сквозь дверь  и  оказалось  в
одиночке с хорошо знакомым мне интерьером.  Именно  в  такую  меня  посадили
"джикеи" после того, как выудили с потопленной яхты и притащили  в  Лопесовы
подземелья на подводном скутере-буксировщике. Унитаз и умывальник в  нише  у
двери, незастланная койка, на которой лежало  несколько  предметов,  которые
поначалу не удалось рассмотреть подробно, стол  и  табурет,  привинченные  к
полу. Площадь примерно 4x2 метра, высота потолка немного больше двух. Вместо
окошка - вентиляционная решетка.
   На табурете у стола сидел Чудо-юдо. Само собой, он никак не  отреагировал
на то, что наш, условно говоря, "телеглаз" проник в камеру. И не потому, что
это его не заинтересовало, а просто потому,  что  ничего  не  услышал  и  не
увидел. "Нечто" было  бесшумным,  неосязаемым  и  невидимым.  Оно  видело  и
слышало все, а его присутствие никак не ощущалось.
   Впрочем, могло быть и так, что Чудо-юдо не отреагировал на нашу "камеру",
потому что вообще ни на что не реагировал. Сначала мы с  Эухенией  этого  не
заметили, но когда "нечто передающее" приблизилось к  Сергею  Сергеевичу  на
расстояние меньше одного метра, стало ясно: отец,  несомненно,  находится  в
том  же  сомнамбулическом  состоянии,  что  и  спецсубъекты,  исследуемые  в
лаборатории.
   Он сидел, выпрямив спину, положив ладони на колени и  глядя  прямо  перед
собой. То есть это сильно сказано - "глядя". Если глаза его были открыты, то
это вовсе не  значило,  будто  они  что-нибудь  видели.  Услужливое  "нечто"
облетело вокруг Чуда-юда и показало нам его со всех сторон. Глаза не  мигали
и вообще не двигались, губы были сомкнуты и тоже неподвижны, как, впрочем, и
все иные мускулы на лице, но при всем том  видно  было,  что  могучая  грудь
генерала Баринова вздымается, и слышалось вполне ритмичное дыхание -  Сергей
Сергеевич, несомненно, был жив.
   Затем "нечто" продемонстрировало  поподробнее  предметы,  размещенные  на
койке. Почти все они были мне знакомы, но в натуре я видел далеко не каждый.
   Итак, на койке, поверх панцирной сетки, лежал прямоугольный лист  толстой
сантиметровой фанеры, а на  нем,  в  беспорядке,  который  принято  называть
"поэтическим", были разложены: четыре перстня Аль-Мохадов  в  обитой  черным
бархатом коробочке; черный кубик с серым кружком на верхней грани и рядом  с
ним два одинаковых матово-серебристых кольца или шайбы большим диаметром  35
мм, малым - 25 мм и толщиной  -  1,7  мм  (размеры  я  отчетливо  помнил  по
документам "Пихты", хотя, честно говоря, никогда  не  заучивал  их  наизусть
специально); металлический гладкий, тоже зеркально  отшлифованный,  диск  со
скругленными  краями  диаметром  в  35   мм;   трубка   из   все   того   же
светло-золотистого, отшлифованного металла, длиной 325 мм, внешним диаметром
14 мм, внутренним диаметром  2  мм.  На  одном  конце  трубки  действительно
имелась наглухо прикрепленная насадка в форме  диска  из  того  же  металла,
диаметром 35 мм и толщиной 11 мм. Внутри ("нечто передающее" показало нам  и
вид сбоку) трубка, точь-в-точь как  по  описанию  чекистов,  была  заполнена
стекловидным веществом. Равнялся ли ее  вес  1600  граммам,  как  утверждали
товарищи из "Пихты", я, к несчастью, проверить не мог. Лежал среди предметов
и диск из стекловидного  материала  очень  высокой  прозрачности,  по  ребру
покрашенный неоригинальной светло-золотистой краской.  Линейные  размеры  на
глаз были похожи на те, что помнила голова. То есть диаметр - 35 мм, толщина
- 11 мм. Про этот я даже помнил, что он был  обнаружен  на  северном  склоне
сопки "Котловина" 21 августа 1936 г. в 90 м от места аварии НЛО. Обнаружился
на фанере и цилиндр из уже утомившего меня  светло-золотистого  металла,  со
сквозным отверстием через торцы. Последним предметом, который, как и  черный
кубик с шайбочкой, до вчерашнего дня был мне неизвестен, но откуда-то знаком
Гребешку и Лузе, являлась металлическая коробка размером 100x100x100 мм  (по
первому прикиду на глаз и по выводам из "джикейского" рисунка) с маркировкой
в виде вписанного в круг равностороннего треугольника с буквой В.  Из  всего
джентльменского набора, запечатленного на  "джикейских"  картинках,  которые
нашарил Гребешок на умершем пленнике, для полного счастья не хватало  только
"черного ящика".
   - Что это? - пробормотала Эухения. Она была явно поражена  тем,  что  все
эти предметы находятся у нее в доме. Пусть  даже  и  в  глубоком-преглубоком
подвале на отметке 94 метра ниже уровня моря.  О  перстнях  Аль-Мохадов  она
могла кое-что знать, но вот остальное она наверняка видела впервые, и это ее
сильно беспокоило. Как и мне, я думаю, ей стало ясно, что все  эти  предметы
собраны в одном месте не случайно, а  с  какой-то  весьма  серьезной  целью.
Причем, конечно, немалую роль в ее обеспокоенности играло и то, что Чудо-юдо
находился в каком-то необычном  состоянии,  а  некое  устройство,  способное
самостоятельно  передвигаться  в  пространстве,  проходить  сквозь  запертые
решетки и даже двери, демонстрировало нам его через телевизионную сеть.
   - Вспомнила! - воскликнула Эухения, осененная неожиданной догадкой. - Ты,
конечно, помнишь свою покойную тещу?
   Я чуть было не ляпнул, что теща моя, Чебакова Валентина Павловна, жива  и
в добром здравии, но вовремя сообразил, что речь идет не о ней, а о Элизабет
(Бетти) Мэллори. Бетти была убита в перестрелке с "джикеями",  когда  они  с
Таней-Викой  пытались  захватить  ноутбук  Тимоти  О'Брайена  с   секретными
материалами по доступу к  счетам  фонда  О'Брайенов.  Сначала  они  перебили
охранников, а потом,  вырубив  меня  каким-то  хитрым  ударом,  приковали  к
водопроводной трубе и заперли в ванной комнате "Бронированного трупа".  Само
собой, что нежных чувств я к миссис Мэллори никогда не питал. Тем не менее я
ответил на вопрос Эухении утвердительно и с автоматически сыгранной  печалью
в голосе:
   - Да, конечно, помню! Несчастная женщина.
   - В общем,  да,  -  вроде  бы  согласилась  Эухения,  при  этом,  однако,
несколько поморщившись, - я ей  не  завидую.  Но  дело  не  в  ее  фатальном
невезении, а совсем в другом. Если ты помнишь, она сперва родила  слабоумную
девочку, потом потеряла во Вьетнаме мужа-летчика, а в  довершение  всего  ее
дядюшка, мистер Грэг Чалмерс, который ей усердно  патронировал,  был  найден
мертвым в багажнике  своего  собственного  автомобиля.  После  этого  у  нее
произошло довольно серьезное нервно-психическое расстройство, у  нее  начала
развиваться мания преследования  или  что-то  похожее.  По  настоянию  своей
дочери, то есть твоей нынешней жены, которая якобы вылечилась от слабоумия в
клинике доктора Сарториуса, Бетти тоже легла в эту клинику. И надо  сказать,
что после обследования и лечения все  симптомы  заболевания  психики  у  нее
исчезли. Но зато, однако, иногда она стала видеть очень странные сны. В этих
снах, представь себе, ее душа как бы отделялась от тела. Прекр