орчал Никита. - Нету, в общем-то.
   - Прав отчасти. Вообще-то, если по-человечески,  то  я  тебя  уже  жалею.
Потому что ты вляпался во все это дерьмо из-за чистого невезения.  Не  из-за
денег, не от жадности, не от дури и  даже  не  по  пьянке.  Просто  так  все
повернулось. Но мне - тут, если по-честному, ты прав - при тебе живом  будет
беспокойнее, это точно. С другой стороны, если подумать, как я могу  тебя  в
живых оставить, то получается чуть-чуть лучше, чем  убить.  Смешно  сказала,
правда?
   - Да нет, не очень.
   - Верно. Но давай посмотрим, как говорится, непредвзято. К маме с папой я
тебя отпустить не могу - тут объяснять не надо. Ты, еще когда  сюда  пришел,
сам об этом знал. Сам ведь сказал, что уезжал на неделю.  Ну,  могу  я  тебе
дать возможность позвонить, сказать, что, мол, еще на пару недель задержусь.
А дальше? Вопрос!
   - У меня ведь еще работа есть, - вздохнул Никита. - Грузчиком  на  фирме.
Там я отпуск на неделю брал.
   - Вовремя вспомнил! Еще проблемка... Дальше - твой  университет.  Бросил,
выходит? Не жалко?
   - Как сказать... - замялся Никита. - У меня  ведь  была  надежда  на  эту
курсовую. Мне обещали, что, может,  в  статью  ее  удастся  переделать  и  в
журнале напечатать... А теперь-то  все,  накрылось  медным  тазом.  Конечно,
жалко бросать.
   - Да и вообще, наверно, Москву жалко, да? Все-таки  такой  город.  У  вас
квартира-то ничего?
   - Две комнаты...
   - Приватизированная?
   - Государственная. Не стали связываться...
   - Ясно. Машины нет, конечно?
   - Естественно.
   - А водить, однако, умеешь?
   - Умею. Только прав у меня нет.
   - В общем, надо мне сказать тебе прямо: если хочешь оставаться живым,  то
тебе придется умереть.
   - Ты хочешь сказать... - от волнения Никита тоже перешел на "ты".
   - Да. Все, кончился Никита. Бандиты  убили,  попал  под  поезд,  в  речке
утонул... Будешь жить, но числиться покойником. Иного выхода не вижу.  Иначе
придется тебя по-настоящему убивать...
   Никита  вспомнил  свое  вчерашнее  посещение  морга  на  Коммунарской   и
отчетливо представил отца и мать, рассматривающих чье-то мертвое тело. Бр-р!
   - Ладно, - сказала  Света,  увидев,  что  в  дверь  кабинета  заглядывает
Дмитрий Петрович и постукивает пальцем по своим наручным часам.
   -  Дмитрий  Петрович,  проводите  нашего  гостя  в  его  апартаменты,   -
распорядилась хозяйка. - И обед ему обеспечьте, пожалуйста.  Ну  что  ж,  до
вечера, молодой человек!
   - Сюда, пожалуйста! - вежливо  пригласил  Дмитрий  Петрович,  неназойливо
повернув Никиту в нужном направлении. Они вошли в здание  хлебозавода  через
какую-то малоприметную дверцу с надписью "Служебный вход", прошли по  узкому
и короткому коридорчику, освещенному тусклой  лампочкой,  до  пересечения  с
более  длинным  коридором.  Запах  в   коридоре   несколько   отличался   от
общехлебозаводского, и Никита понял, что большой коридор ведет  в  заводскую
столовую,  точнее,  в  ее  кухню.  А  прямо  напротив  выхода  из  короткого
коридорчика располагалась  следующая  дверь  с  надписью  "Туалет".  Как  ни
странно, зам. по режиму открыл именно ее и впустил туда Никиту, хотя тот  ни
о каких естественных надобностях не заявлял.
   Туалет был небольшой, одноместный - умывальник рядом с дверью и унитаз за
перегородкой. В дальней от входной двери стенке имелась дверца  поменьше,  и
на ней была привинчена табличка "Шкаф уборщицы". Когда зам. по режиму открыл
дверцу, то за ней действительно обнаружился шкаф, где внизу стояли  ведра  с
тряпками, банки с хлоркой и содой, справа висел синий халат, а слева  стояли
веник и швабра.
   Однако после того, как зам. по режиму  произвел  какие-то  манипуляции  -
Никита сообразил, что он какие-то стопоры убирал, - Дмитрий Петрович  легким
движением руки откатил коробку шкафа вместе  с  полками  и  всем  содержимым
вбок, будто дверь вагонного купе. Открылся  проем,  в  котором  обнаружилась
прочная стальная дверь,  оклеенная  дерматином  с  каким-то  мягким,  не  то
утепляющим, не то звукопоглощающим  материалом.  За  этой  дверью  оказалась
лестница. По этой лестнице спустились в неосвещенный коридорчик.
   С каждой стороны коридора было по две двери,  отделанных  фанеровкой  под
красное дерево. Зам. по режиму открыл дверь и  впустил  Никиту  в  небольшую
комнату, обставленную и спланированную  как  стандартный  одноместный  номер
российской гостиницы: у входа, справа, ванная с туалетом,  слева  -  стенной
шкаф, а в самой комнате - кровать с тумбочкой и ночником, два кресла, столик
с графином и стаканами, тумба с телевизором  и  радиоточка  на  стене.  Даже
телефон имелся.
   - Здесь  у  нас  для  почетных  гостей...  -  произнес  Дмитрий  Петрович
мрачновато, и Никита как-то сразу догадался, что есть тут  еще  и  помещения
для не почетных, где сервис явно похуже.
   Единственным необычным  элементом  оборудования  был  маленький  шкафчик,
вделанный в стену над столом.
   - Это - кухонный лифт, - пояснил зам. по режиму. -  Вот  книжечка,  меню.
Разносолов у нас нет, но подзаправиться есть чем. Сегодня  выходной,  народу
мало, поэтому только комплексный обед. А  вообще  можно  выбирать.  Пометите
карандашиком, чего надо, положите на полочку, закроете шкафчик и нажмете вот
эту кнопочку.  Минут  через  пять  загудит,  зажжется  лампочка.  Открываете
дверцу, забираете блюда, кушаете. Потом посуду ставите на полочки, меню тоже
кладете, закрываете дверцу - и  снова  на  кнопочку.  Ужин  в  семь  вечера.
Сначала меню приедет, тем же порядком выберете и так далее. Завтрак  в  семь
утра, но если проспите, можно до десяти заказывать. Обед - в 14.00  можно  и
попозже заказать, до 16. Телевизор принимает OPT, PTP на  пару  с  областным
ТВ, НТВ и ТВ-6, если есть  настроение,  можно  после  двух  ночи  подключить
кабель -- "только для взрослых". Позвоните по телефону  -  включим.  Кстати,
насчет  телефона.  Он  соединен  только  с  дежурным,  который  этот  объект
контролирует. Ему никак представляться не надо. Даже больше того  -  нельзя.
Звонить только в случае, если плохо себя чувствовать будете - грипп,  понос,
инфаркт и так далее. Ну, еще при пожаре и  других  стихийных  бедствиях.  По
поводу неисправностей, засоров - тоже. Отдыхайте, осваивайтесь...
   Дмитрий Петрович вышел, заперев Никиту в номере этой "тюрьмы гостиничного
типа". А Ветров сразу почуял, что ничего не ел уже порядочно времени. И  тут
же опробовал кухонный лифт. Действительно, минут через  пять  лифт  загудел,
зажглась лампочка, и Никита снял с полок куриный салат, густой темно-красный
борщ, отбивную с картошкой и апельсиновый компот. Умял он  все  это  быстро,
погрузил грязную посуду на полки, положил  меню  и  отправил  наверх.  После
этого Никита ощутил  слабость  и  усталость,  завалился  на  кровать  поверх
покрывала, сняв только обувь, и тут же заснул. Благо окон в номере не  было,
едва он выключил свет, как погрузился в полный мрак.
   ПЛЕННИКИ
   Макар примерно в это время только-только пришел в себя.
   Память с трудом возвращалась, прямо-таки со скрипом. И она никак не могла
разобраться в мешанине из отдельных  картинок,  хотя  бы  понять,  что  было
сначала, а что потом. Более-менее ясно вспоминалось то,  что  происходило  с
того момента, когда они с Ежиком  выехали  из  автосервиса,  где  хозяйничал
Хрестный, и до того, как изготовился к стрельбе по обладательнице золотистой
прически... Дальше  был  обрыв  памяти.  Следующий  отрывок  запомнился  как
видение из кошмарного сна. Он видел себя лежащим на полу джипа со скованными
руками и стянутыми ремнем ногами, да еще и с заклеенным ртом.  Постоянно  то
слева,  то  справа  он  получал  удары  и  пинки.  Били  кулаками,   ногами,
пистолетами, дубинками. Чужие грязные ботинки стояли у него на шее, на спине
и на локтях. Был ли рядом Ежик - не помнилось.  Опять  провал  -  то  ли  по
голове  двинули,  то  ли  на  руку   крепко   надавили.   После   этого   не
зафиксировалось ничего, вплоть до того момента, когда их выводили из джипа в
каком-то подземном гараже. Тут и Ежик был - избитый,  с  разбитым  носом,  с
набухающими лиловыми синяками, рассеченной губой. В общем-то, их  скорее  не
выводили, а выволакивали, заботясь при этом, как казалось Макару, об  одном:
чтоб помучить  покрепче.  Дернуть  вверх  скованные  руки,  будто  на  дыбе,
треснуть головой о сиденье или дверь салона, пнуть по ноге или наступить  на
нее тяжелым ботинком. А потом еще мешки на головы натянули, со  стяжками  на
горле. После этого сволокли куда-то вниз по лестнице, опять  же  сопровождая
это все пинками и ударами. Провели несколько шагов  по  какому-то  коридору,
открыли дверь и тычком в затылок швырнули на пол. Опять начали  бить  ногами
напропалую: по голове, по ногам, по спине, по ребрам... Тут  Макар  еще  раз
потерял память и очнулся на сыром полу подвальной камеры,  слабо  освещенной
тусклой лампочкой. Вспомнить, когда с него сняли наручники, мешок с головы и
пластырь со рта, не сумел. Равно, как и то, когда и как развязали ноги.
   Макар еще и осмотреться не успел, когда лязгнул замок  стальной  двери  и
вошли два здоровенных детины, которые, ни слова не говоря,  подняли  его  на
ноги и надели наручники  замкнув  их  спереди.  Затем  вытащили  в  коридор,
протащили до какой-то двери и ввели  в  другую  камеру,  намного  просторнее
предыдущей и поярче освещенной.
   В общем, заведение было похоже на обычную, советскую камеру для допросов,
которые есть во всех следственных изоляторах.
   Здесь, как и в настоящей тюрьме, был табурет, прочно приделанный к  полу.
Макара усадили на табурет,  продели  через  скованные  руки  стальную  цепь,
приклепанную к стальному кольцу, торчавшему из  пола,  и  замкнули  цепь  на
прочный амбарный замок. Сиди и не рыпайся.
   Вскоре донеслись шаги, легкий цокот каблучков. Макар понял: это идет  та,
в которую он так и не успел выстрелить.
   Действительно, в комнату вошла госпожа  Булочка.  Но  Макара  удивило  не
появление этой дамы, а то, что она была именно той девицей, которая заказала
ему вчера господина директора школы. Там, в дачном  поселке,  в  домишке  из
швейцарского ящика. Нет, Хрестный ему, конечно, выдал ее фото,  по  которому
Макар, сидючи в засаде, вполне четко  опознал  клиентку.  Но  совершенно  не
отождествил ее со своей заказчицей. На молодуху с дачи она не походила. Лишь
сейчас Макар убедился,  что  это  она.  Особенно  после  того,  как  Булочка
заговорила.
   - Привет, старый знакомый! - нехорошо улыбнулась она. - Прошлый раз мы  с
тобой лучше встречались, верно? Чаек пили, о деле разговаривали, конвертик я
тебе передала. Увесистый такой, правда? Но ты,  оказывается,  такой  ударник
капиталистического труда, что сегодня,  в  воскресенье,  решил  еще  немного
подработать?
   - Ну и что? - стараясь выглядеть наивным, произнес Макар. - Лишние деньги
никому не мешают.
   - Дураком  ты  зря  прикидываешься,  -  строго  сказала  Света.  -  Плохо
получается! Наверно, уже сообразил, что нам все о тебе известно?  Ты  небось
думал, что твои дела с Хрестным мимо нас проедут? Ну, давай-ка перескажи нам
для начала все, о чем ты с Хрестным беседовал. И почетче, поточнее, от и до.
А то начнем больно делать...
   - Воля ваша, - тоном крепостного, которого барыня собирается  послать  на
конюшню, произнес Макар. - Хотите верьте, хотите проверьте, но  сказать  мне
больше нечего.
   Булка звонко щелкнула пальцами, и в  камеру  внесли  большую  видеодвойку
"SONY". Мальчики  установили  ее  на  подставке  прямо  перед  табуретом,  к
которому был прикован Макар. В это время двое других привинтили  к  табурету
нечто вроде стальной  спинки  с  зажимами  для  головы  и  плеч.  Когда  все
закрутили, оказалось, что Макар может  смотреть  только  на  экран  и,  даже
скосив глаза в сторону, все равно будет видеть изображение. А чтоб он их  не
зажмурил, ему закрепили веки скотчем.
   - Смотри, любуйся, - произнесла Света, - и радуйся, что покамест это не с
тобой делают...
   Экран  засветился,  зазвучала  веселая   музыка.   Появилось   рисованное
изображение пекарской лопаты, на которой лежало что-то вроде колобка. Лопата
задвинула  колобок  в  печь,  а   затем   возникла   надпись:   "Видеостудия
"Булка-фильм"  представляет".  Потом  на  черном  фоне  пламенными   буквами
загорелось название: "СОВСЕМ ГОРЯЧЕНЬКОЕ".  Ниже  мелким  шрифтом  читалось:
"Комедия для дураков".
   Следом появилось название 1-й серии: "Маленькие наслаждения".
   Первое "маленькое наслаждение" состояло в  том,  что  показали  какого-то
голого мужика, пристегнутого к точно такому  же  табурету,  как  сам  Макар.
Перед ним стоял оцинкованный бак  для  кипячения  белья,  заполненный  некой
бурой массой, а на морде у пытуемого  отражалось  невообразимое  отвращение.
Должно быть, запах от бака шел жуткий. Камера показала бак сверху, и Макара,
хотя он запаха не ощущал, едва не вывернуло:  бурая  масса  была  полужидким
содержимым выгребной ямы, в котором  шевелились  опарыши.  Две  пары  рук  в
электротехнических перчатках с силой  окунули  "подследственного"  мордой  в
дерьмо и продержали так секунд десять. На поверхность вылетали пузыри, стон,
похожий на мычание, захлебывающийся кашель.
   - Красиво? - спросила Света. - Может, продолжать не надо? Может, тебе уже
сейчас хочется мне что-то сказать?
   - Извините, но я уже все сказал, - подавляя тошноту, произнес Макар.
   - Ну, ну, тогда смотри дальше...
   Второй эпизод показывал пытку другого  несчастного,  на  голову  которому
надели полиэтиленовый пакет, стянутый на шее петлей. Руки в черных перчатках
стягивали удавку, пакет прилипал к лицу, мужик задыхался, дергался,  но  тут
удавку ослабляли. Потом опять стягивали,  опять  ослабляли.  Макар  о  такой
пытке слышал, даже видел в каком-то  игровом  боевике,  и  она  на  него  не
произвела такого сильного впечатления, как первая.
   Но вот третьего из серии "маленьких наслаждений" Макар  твердо  решил  не
дожидаться в натуре. Потому  что  увидел,  как  пленнику  какой-то  мохнатый
верзила с палаческим капюшоном на голове  вставляет  в  задницу  устрашающих
размеров "прибор". Тот, кого трахали, жалобно вопил, но поделать  ничего  не
мог.
   - А тебе это понравилось, верно?! - ухмыльнулась Света. -  Не  захотелось
попробовать? Или все-таки лучше .рассказать побольше, а? Между  прочим,  вот
этот, которого ты видел последним, вчера утром  пытался  меня  подловить  на
лестничной клетке. И очень долго ничего не хотел говорить. Но потом стал  до
ужаса разговорчивым. Заложил, между прочим, всю эту конторку  под  названием
"Маркел", через которую  вы,  господа  "отделочники",  заказы  получаете.  И
поскольку он очень хорошо и четко  объяснил,  как  с  ней  связаться  и  как
сделать заказ, я решила воспользоваться вашими услугами, между  прочим.  Так
что в субботу наша встреча была вовсе не случайной. А теперь,  поскольку  ты
очень растерялся и не знаешь, что мне хочется знать, а что я  уже  без  тебя
знаю, конкретный вопрос: ты Хрестного в лицо знаешь?
   - Нет, - ответил Макар чистую правду. - Я его  всего  раз  пять  в  жизни
видел, и он был всегда в черной маске.
   - "Всегда быть в маске - судьба моя..." - пропела  Светка  иронически.  -
Стало быть,  посмотрев  на  фотографию  господина,  которого  я  лично  тебе
заказывала, ты его не узнал?
   - Но вы же мне, извините, не Хрестного заказывали, а директора  школы!  -
совершенно искренне изумился Макар.
   - Ты об этом заказе Хрестному говорил что-нибудь?
   - Ничего не говорил! - и опять Макар не лукавил, только вот был  убежден,
что эта зараза ему не поверит.
   Вообще-то Макар не понимал сути всего этого  допроса.  Потому  как  самое
главное, что можно узнать у спалившегося киллера - это от  кого  он  получал
заказ. Ну, может быть, кто помогал, наводил, обеспечивал и так  далее.  Хотя
все это очень проблематично. Заказы дают, как правило, через посредника. Вся
разведка,  собирающая  для  исполнителя  сведения  о  клиенте,  киллеру   не
засвечивается. Другое дело сейчас.  Как  видно,  Хрестный  и  впрямь  сильно
боится этой девахи, раз рискнул все  сделать  наспех,  на  аля-улю.  Правда,
такие случаи прежде бывали и ничего - кончалось успешно, но в этот раз,  как
видно, вышел прокол. Тем более что тот, кто попался вчера, как видно,  очень
многое рассказал. А если эта  дама  привезла  сюда  еще  и  Роберта  из  ТОО
"Маркел", то и впрямь может знать больше, чем сам Макар, и уж  конечно,  чем
Ежик. Наконец, у нее наверняка есть стукачок  среди  тех,  кто  был  сегодня
утром в автосервисе.
   Иначе как же им стало известно про затею с "рафиком"? Ведь не случайно же
они его так задешево взяли. Тогда зачем вообще допрашивать?  Пора  в  расход
выводить... Как ни скучно об этом говорить, конечно. Ведь ее молодчики и так
сегодня душу отвели, напинали Макара и Ежика от души. Или,  может,  ей  даже
знать ничего не хочется, а просто охота поглядеть,  как  мужика  мучают?  Из
чисто садистских побуждений поглумиться,  потерзать,  самой  кайф  от  этого
поймать, а потом Хрестному бренные  останки  вернуть...  Хотя  уж  очень  не
верится,  что  эта  молодушка  такая  жестокая.   Правда,   народная   молва
утверждает, будто бабы вообще-то  намного  более  жестокие,  чем  мужики,  и
садизм у них проявляется неуемно.
   Впрочем, подвергаться пыткам Макар не очень спешил.  А  потому  решил  не
спеша пересказать разговор с Хрестным. Это все равно ничего не  меняло.  Что
бы он ни рассказал Булке, живым она его не отпустит. А если и  отпустит,  то
его поканает Хрестный, но все-таки какое-то время можно  выиграть,  отдалить
неизбежное...
   - Значит, с Хрестным ты встречался в Автоцентре на Гоголевской?
   - Да.
   - И заказ на меня должен был выполнить не позднее 19.00?
   - Даже раньше, потому что он мне сказал, что он в 19.00 уже должен  точно
знать, что вас на свете нет.
   - Хорошее уточнение! - порадовалась госпожа Булочка.  -  Очень  полезное!
Больше нечего припомнить?
   - По-моему, нечего. Совсем-совсем.
   - Жалко, хорошенький ты мой. Жалко, милый, что память у тебя стала плохая
в таком еще цветущем возрасте, но больше всего тебя самого жалко. Я ведь  по
жизни очень добрая, нежная, зачем же  ты  меня  заставляешь  быть  сердитой.
Может, ты еще чего-то не понял? Или не хочешь понимать?
   - Вы хоть наводящий  вопросик  задайте,  -  пробормотал  Макар,  чувствуя
холодный пот на спине. - Объясните толком, что я еще позабыл?
   - О Балясине, например. То, что именно вы с напарником его прикончили,  я
не сомневаюсь. Но мне надо точно знать, откуда что пришло.
   - Да пришло все через "Маркел", как всегда.
   - Кто тебе передавал все данные на Балясина? И где?
   - Передавал  мужик.  Я  его  не  знаю.  В  ресторане  у  Шоты  Мамаладзе,
"Сакартвело" называется. Он мне просто сказал: "Подойдешь к метру,  скажешь,
что от меня столик заказан". Метр меня за столик усадил,  через  пять  минут
подошел мужик. Само собой, он мне не представлялся, только поздоровался. Ну,
а потом говорили примерно так, как с вами. Насчет отделочных работ.
   - В лицо вспомнишь?
   - Может быть.
   Светлана вытащила несколько фотографий. Разложила перед Макаром:
   - Вот этот, - Макар уверенно  ткнул  пальцем  в  фотографию,  на  которой
Никита или Люська узнали бы Юрика. Госпожа Фомина убрала фотографии:
   - Ладно. Пока посидишь немного. Надо будет кое-что  свести  с  концами  и
уточнить. Насчет "фильмушки" не успокаивайся. Может, еще и  получишь  в  ней
главную роль...
   Мордовороты отстегнули Макара от табурета,  вывели  в  коридор,  а  затем
запихнули обратно в камеру, где он сидел до этого.  Макар  насчет  возможных
грядущих пыток особо не волновался. Но насчет возможности  сохранения  своей
личной, да и Ежиковой шкуры иллюзий не питал. Где и что она будет уточнять -
ее дело. От Макара она узнала всe, что могла узнать, и  теперь  ей  Макар  с
Ежиком уже не нужны. Она, наверно, просто ждет темноты, чтоб по