ь.
   - Понимаешь, я уже четко ощущал, - задумчиво рассказывал Чудо-юдо, -  что
можно, а чего нельзя. На какую половицу ставить ногу,  а  на  какую  нет.  В
какие кабинеты  почаще  заглядывать,  а  в  какие  носа  не  казать.  С  кем
откровенничать, а кому ничего лишнего не говорить. Каких баб обходить за сто
верст, а каких трахать в обязательном порядке. Где можно выпить рюмку, а где
- бутылку. Все время контроль над самим собой, постоянно.  На  нелегалке,  с
"дипкрышей", даже в Москве. Без расслабухи. И не только потому,  что  боялся
опалиться, залететь сам лично.  Мне,  видишь  ли,  как-то  привили  ощущение
ответственности за  других.  И  чем  дольше  работал,  тем  крепче  понимал,
насколько все в этом мире связано  и  переплетено.  Вроде  бы  сам  по  себе
полностью  чист,  а  неприятность   произошла   с   кем-то.   Ни   служебное
расследование, ни понижение, ни увольнение, ни тем более суд не светят ни по
какой линии, но чувствуешь - виноват. Например, когда  начальство  приказало
ввести в игру такого кадра, которого близко к делу  нельзя  подпускать.  Мог
намекнуть руководству, что есть  сомнения,  а  не  намекнул  -  виноват!  Не
возразил, когда был шанс поменять решение, - тоже виноват. В  общем,  ты  не
профессионал, тебе все нюансы понять трудно, но надо хотя  бы  догадываться,
какие неприятности могут возникнуть от малюсенького, но непродуманного шага.
Скольких людей ты можешь подставить под эти неприятности...
   - Я ж говорил, что все понимаю. Расслабился...
   - Ни фига ты не  понимаешь,  -  зло  прищурился  Чудо-юдо.  -  Ты  просто
вообразил себя эдаким Джеймсом Бондом - все  могу,  от  всего  откручусь,  и
сейчас, сукин сын, морально считаешь себя  правым.  Дескать,  прошел  огонь,
воду, медные трубы и все мне нипочем. Пойми, раздолбай, ты - никто. Мыслящая
марионетка. Я тебя дергаю за нитки - ты пляшешь  или  стреляешь.  Я  могу  в
принципе сделать из тебя такого же биоробота, как из  Ваньки  и  Валета.  Не
делаю только потому, что ты мой сын, хотя так было бы в сто раз  проще.  Был
бы ты такой же, как Ваня или Валет, уже  сутки  находился  бы  дома,  вполне
здоровый. И все развивалось бы не через пень-колоду, а по  моему  графику  и
распорядку. У меня в Абу-Даби намечался один полезнейший контакт -  пришлось
перенести. Это не так безобидно, между прочим. Из-за того,  что  на  сегодня
его пришлось отменить, он состоится только через месяц. Если  б  он  сегодня
состоялся, то в энском районе земного шара уже через недельку  перестали  бы
убивать людей. В неделю  гибнет  примерно  десять  человек.  Может  быть,  и
немного, и возможно, люди не самые лучшие,  но  все-таки.  Теперь  в  лучшем
случае смертоубийство прекратится только через пять недель.  Значит,  вместо
семидесяти трупов будет триста пятьдесят. Эту разницу в  двести  восемьдесят
человек можешь спокойно записать на свою душу.  Но  это  люди  неконкретные,
арифметические. Кому из тех,  кто  там  кровь  проливает,  выпадет  решка  -
Господь ведает, мы с тобой их имена не знаем, в лицо не видели. Но вот  Юрку
Лосенка мы знаем оба, а его больше нет. Да, он немного виноват во вчерашнем.
Поддался на твои уговоры, оставил машину,  надрызгался  вместе  с  вами,  не
принял всех мер к тому, чтоб организовать преследование. Но главная  вина  -
твоя. Не пришлось бы ему сегодня за  тобой  ехать  -  был  бы  жив...  Хотя,
аналогично твоему похищению  из  "Олимпийца",  нападение  на  "Чероки"  было
случайным! Мы уже знаем это точно. Ты велел проходными  дворами  ехать,  сам
говорил. А в этом дворе ребята с "мухой" и  двумя  автоматами  ждали  машину
банкира - точно такой же "Чероки".
   - Он, по-моему, за нами ехал, точнее, в пробке стоял, - припомнил я.
   - Тем не менее, если б вы не повернули туда, куда не должны  были  ехать,
то Юрка сейчас не в морге бы лежал, а в кровати с женой, понимаешь? И те два
парня из "службы быта" были бы живы. И ты не прибыл бы ко мне на излечение в
то время, когда ты мне очень нужен здоровый. Я еще не знаю, можно ли послать
нашу новую невестку одну в Швейцарию, хотя этот вопрос нужно решать быстрее.
   - Это почему?
   - Потому что она переволновалась, когда ты пропал, даже,  можно  сказать,
испытала стресс. Тут ведь еще наложилось то, что дети ее не  узнали,  Катька
вообще нагрубила, к Зинке убежала. Тебе надо было ехать с ней и с  Васей,  а
не отправляться с Лосенком на волю в пампасы. Ты должен был  пылинки  с  нее
сдувать! Ходить за ней как пришитый. Ведь знаешь, что  такое  быть  в  чужой
шкуре...
   - Ничего особенного... - вякнул я.
   - Да? А то, что для молодой дамы ее внешний вид играет определяющую  роль
в ее общем самочувствии, ты никогда не слышал?
   - Конечно, слышал.
   - Так вот, Лена ощущает себя царевной в лягушачьей шкуре, понял?  Это  не
просто  метафора.  Это  синдром.  Конечно,  Танечка,  если  ее  привести   в
надлежащий вид, тоже  смотрелась  весьма  симпатично,  но  все  равно  чисто
объективная оценка не в ее пользу.  Лицо  не  очень  чистенькое,  рябоватое,
волосы короткие, ростом пониже, ноги слишком мускулистые, руки не округлые -
там, наверно, еще два десятка различий, которые Ленку приводят  в  состояние
фрустрации. Она ощущает себя изуродованной,  ни  больше  ни  меньше!  И  тут
родной муж, которому надо бы показать, что он без ума от  такого  сочетания:
тело Тани - душа Лены, убедить свою несчастную бабу, что "новое  платье"  ей
очень к лицу, вместо этого срывается на  какую-то  пьянку,  исчезает,  потом
звонит и просит миллион баксов за свою шкуру... Весело? Она и так не в своей
тарелке, а тут еще добавка. Надо работать, спасать  Васю,  а  Ленка  сама  в
истерике  валяется,  Зинка  колет  ей  успокоительное,  я  еще  не  долетел.
Результат - Вася потерян.
   - Он действительно умер?
   - Да. И ты в этом виноват. Конечно, хорошо,  что  он  сумел  связаться  с
тобой напрямую, но это его заслуга, а не твоя. Так, говоришь, он тебе  книгу
передал?
   - Да, только она там осталась...
   - Книга - это символ архивированного файла информации. Шифр ты  запомнил,
значит, мы сможем его распаковать. Гораздо хуже, если у тебя в мозгу  еще  и
Белый волк заархивировался.
   - Что это вообще такое?
   - Это тот самый логический вирус, от которого умер Вася. Он его так  себе
представил. То, что ты от него там, в виртуальном мире, убежал - еще  ничего
не значит. Грубо говоря, твоя и  Васина  микросхемы  сыграли  роль  модемов,
которые связали между собой ваши мозги в локальную сеть.  В  течение  твоего
"сна-ходилки" вы с  Васей  имели  объединенное  сознание.  Никакой  реальной
границы не было. И сейчас пока трудно определить, остался ли вирус в Васином
мозгу, то есть погиб вместе с ним или перешел в твою память. И то  и  другое
содержит в себе элементы плохого и хорошего. Диалектика!
   - Волк остался в шахте, - припомнил я еще раз, - люк  закрылся,  а  потом
вообще исчез.
   - Это все картинки, - отмахнулся Чудо-юдо. - А что за ними реально стоит,
еще нужно расшифровать. Вся эта символика системы перехода была построена  в
Васином сознании. Но он подключил ее к твоей микросхеме, и она стала  частью
твоего сознания. То, что он в ней зашифровал код доступа  к  файлу,  который
передал в виде книги, это понятно. Вроде бы то, что ты ее вынес  в  исходную
точку, должно означать, что файл переписан к  тебе  в  память,  а  отрыв  от
Белого волка - блокировку вируса. Но вот что вызывает сомнения.  Первое:  ты
видел, как образ Васи трансформировался в Волка. Второе:  Волк  вырвался  из
той "комнаты", где Вася передавал  тебе  книгу.  Эта  комната  символизирует
Васин мозг. Хорошо, если, проскочив "коридор-шахту",  ты  вышел  не  в  свою
собственную память, а во  временный  канал  связи,  который  обрубился,  как
только Васино сознание отключилось. Тогда  вирус  действительно  пропал.  Но
могло быть и так, что "дверь", где  были  картинки,  символизирующие  Болта,
Валета, Ваню и Васю, непосредственно являлась границей между твоим и Васиным
сознанием. Тогда, после смерти Васи, вся система перехода осталась у тебя...
   - И Белый волк остался  в  закрытой  шахте,  которая  может  когда-нибудь
открыться? - До меня, с  некоторым  опозданием,  стала  доходить  нешуточная
опасность этой ситуации.
   - Совершенно верно.
   - То есть я могу, извиняюсь, скопытиться так же, как и Лопухин.
   - Так точно. Тем не менее это несет в себе кое-что положительное.
   - Чего ж тут положительного? - проворчал я.
   - Для тебя лично, конечно, наилучший выход, если б вирус пропал.  Но  для
науки лучше, чтоб он остался.
   - Понятно, - хмыкнул я,  -  великие  ученые  себе  чуму  прививали,  чтоб
описать  клиническое  течение  болезни.  Но  я,  между  прочим,  на  это  не
подписывался.
   - Видишь ли, Васино утверждение, будто  вирус  образовался  в  результате
того, что в  седьмом  блоке  пробило  R6,  -  это  гипотеза.  Лена  ее  тоже
выдвинула, хотя мы еще не исследовали обломки ГВЭПа и не уточнили,  в  каком
состоянии элементная база. Тут тоже ошибиться нельзя. Одно дело, если  вирус
образовался сам по себе, чисто случайно, и совсем другое, если это продукция
"G & К", которую Васе влепили во время боя с вертолетом.
   - Логическое оружие?
   - Все может быть.  Конечно,  если  б  я,  старый  дурак,  немного  больше
подумал, перед тем как вас отправить, то наплевал бы  на  все  переговоры  и
полетел с вами. Не знаю, вытащили бы мы Лопухина или нет, но о вирусе  я  бы
сейчас знал побольше. Да и Ленка, если б не сходила с ума по твоей  милости,
наверно, смогла бы более трезво действовать. Еще раз о том же...
   - Стало быть, ты попробуешь этого Белого волка разархивировать?
   - Да. Точнее, разблокировать. Для этого придется тебе опять  пройтись  по
всем этим коридорчикам.
   Меня аж передернуло. Бр-р!
   - Когда? - спросил я с легкой обреченностью в голосе.
   - Своевременно или несколько позже. Не  сегодня,  это  я  обещаю.  Да  не
лязгай ты зубами раньше времени!
   - Если б ты видел этого Волка... - пробормотал я.
   - Напугался, бедненький! - саркастически произнес  Чудо-юдо.  -  Конечно,
эта виртуальная картинка, может, и пострашнее, чем  те  ребята,  которых  ты
мочил до этого. Кстати, из тех пятерых дуриков, которые тебя похитили,  двое
уже отдали Богу душу, а трое маются с пулевыми  ранениями.  Я,  конечно,  им
особо не сочувствую, но милиция и прокуратура очень интересуются, кто это им
взялся добровольно помогать. Сумму,  которую  придется  израсходовать,  чтоб
этот интерес ослаб, ты представляешь?
   - Что ж, она больше миллиона баксов? - огрызнулся я.  -  Или,  может,  ты
вообще платить не собирался?
   - Может, и  не  собирался,  -  осклабился  Чудо-юдо.  -  Еще  б  они  мне
приплатили за то, чтоб я тебя забрал.
   - Это как в "Вожде краснокожих", что ли? - усмехнулся я.
   - Почти. Я б им такие картинки натранслировал через твою микросхему,  что
их любой дурдом принял бы с распростертыми объятиями.
   - Что ж ты это из Эмиратов не мог проделать или из самолета?
   - Не мог, к сожалению. С твоей схемой вообще много непонятного  творится.
Она теперь никакими индикаторами не пеленгуется. Ни "джикейским", который вы
с Ленкой раздобыли, ни нашим, специально на  нее  настроенным.  Как  Вася  с
тобой контакт нашел - до сих пор  загадка.  Чтоб  ее  разгадать,  опять-таки
нужна  эта  экскурсия  по  коридорам-шахтам.  Возможно,  Васин  файл  чем-то
поможет.
   - Весело... - пробормотал я.
   - Ладно. Оставим эту грустную тему. Перейдем к десерту. Как я  понял,  ты
от  большой  тоски  душевной  и  жажды  творить  добро  решил  Робин   Гудом
поработать?
   - Это ты насчет Родиона и Федота?
   - Именно.  Конечно,  интересно,  что  ты  там  за  сундук  с  макулатурой
приволок,  но  заниматься   такой   благотворительностью   тебя   никто   не
уполномочивал. Тем более привлекать для этого  Морфлота  и  его  ребят.  Он,
между прочим, со мной связался сразу  же  после  того,  как  вы  с  Лосенком
уехали.  Дескать,  Сергей  Сергеевич,  мне  тут  ваш  "инспектор"  предложил
немножко потрясти какого-то типа, это от вас исходит  или  "контрольная  для
взрослых"?
   - Стукнул все-таки? - порадовался я за Морфлота.
   - Не стукнул, а доложил. В  отличие  от  Джека,  царствие  ему  небесное,
который  твои  мелкие  грешки  покрывал,  этот   службу   знает.   Не   хуже
Кубика-Рубика. Он у меня еще немножко тут попашет, а потом я ему тоже  место
шейха или шахиншаха присмотрю. Толковый парень и очень надежный. А главное -
рассудительный, в отличие от тебя, скажем. Потому что ты,  извиняюсь,  повел
себя так, будто этих граждан,  Федотова  и  Соколова,  отслеживал  с  младых
ногтей и все о них знаешь. На  самом  же  деле,  кроме  той,  мягко  говоря,
недостаточной информации, которую краем уха услышал, сидя на чердаке,  ты  о
них ни шиша не  ведал.  Не  знаю,  сколько  вы  с  Чебаковым  выхлебали,  но
объяснить твое поведение иначе, чем похмельным синдромом, не могу.
   - Из меня весь хмель еще на даче у похитителей вышел, - обиделся я.
   - Тем не менее не похоже, чтоб ты трезво рассуждал.  Вообще  лучше  всего
было бы, чтоб ты потихоньку смылся, ничего не трогая и ничем не интересуясь.
Такая возможность у тебя, я  думаю,  была.  Ладно,  допустим,  что  сведения
тридцатилетней свежести с грифом "совершенно секретно"  из  ГУГК  НКВД  СССР
тебя чем-то заинтересовали. Поверим, что иного способа  прибрать  их,  кроме
силового, у тебя не было. Но тогда, прости меня, надо было мочить  обоих  на
месте. И бедного, и богатого,  не  проявляя  классовых  пристрастий.  Просто
потому, что они оба свидетели и видели твою рожу.
   - Из-за ерунды - мочить?
   - Если ты считал это ерундой, то на фиг брал? - резонно заметил  отец.  -
Но если уж собрался рисковать, работай чисто. Тем более,  еще  раз  повторю,
что серьезной информацией о Федотове и Соколове ты не располагал.  А  потому
точно не знал,  какая  может  последовать  реакция  на  твое  поведение.  Не
непосредственно в момент ограбления - признаки 145-й из старого УК или 161-й
из того, что начнет действовать с 1 января 1997-го, отлично просматриваются,
- а после того. Первый результат уже есть.  Соколов  найден  повесившимся  в
собственной  квартире.  Приятно  тебе?  Есть  мнение,  что  это   вовсе   не
самоубийство. Много прижизненных травм обнаружено.
   - Его Федотов отдубасил  на  даче...  -  пробормотал  я,  но  что-то  мне
подсказывало: Чудо-юдо ближе к истине.
   - Все может быть, -  кивнул  он,  -  только  Федотов,  по  данным,  будем
считать, "японской разведки", не совсем  простой  мальчик.  У  него  хорошие
друзья есть. И притом такие, с которыми мне не хочется портить отношения.  У
меня сейчас, особенно в последние три месяца, несколько  ослабли  позиции  в
Москве. Если быть откровеннее, серьезно ослабли. То, что ты мог вытворять  в
прошлом, сейчас не пройдет, уловил? Конечно, публичных извинений Федотову мы
приносить не будем, но паспорт, права и машину тихо  вернем  через  милицию.
Дескать, нашли их доблестные правоохранители. И им плюс, и Федотову. Деньги,
я думаю, он уже вернул, поскольку при Соколове никаких купюр не  обнаружено.
Тебе придется немного пожить взаперти.  В  качестве  наказания  за  излишнюю
самодеятельность.  Полечишься,  отдохнешь,   отоспишься.   Заодно   немножко
почитаешь свои трофейные документы. Само собой, необходимую  помощь  я  тебе
окажу.
   - Например, поможешь от Белого волка убежать, - мрачно пошутил я.
   - Помогу и в этом, - совсем не в шутку произнес Чудо-юдо, -  но  пока  ты
себе особо голову не  забивай.  Это  очень  опасно,  между  прочим.  Начнешь
размышлять - можешь невзначай разблокировать вирус, если он там, разумеется.
Поэтому, чтоб у тебя лишних мыслей не было, мы тебе один препаратик  введем.
Не "Зомби-8", конечно, но полезный. Очень  хорошо  тормозит  подкорку.  Пару
суток будешь немного дурной, но зато беззаботный. Обо всех хворях и болячках
забудешь начисто. И вообще будет состояние бездумного  возбуждения,  легкого
подпития, раскованности, причем без похмелья.  Потом  больше  не  проси,  не
дадим. Привыкание очень быстрое, два-три укола - и ты капитально на игле.
   - Прямо сейчас вколют?
   - Именно так.  Чего  ждать?  К  тому  же  тебе,  наверно,  пора  с  женой
встретиться... Ребятишки по тебе тоже соскучились, но с ними, пожалуй, лучше
подождать.
   Чудо-юдо встал со стула и вышел за дверь.  Через  минуту  в  место  моего
заточения вошла Лена-Таня.
   НАЗЫВАЙ МЕНЯ ВИКОЙ...
   Скажем так: смотрелась она много  хуже,  чем  в  день  нашего  отлета  из
Эмиратов,   и   чуть-чуть   хуже,   чем    после    утомительного    полета,
сопровождавшегося битвой за Васину жизнь.
   "Штукатурка", которую ей наложили визажистки Абу Рустема, пооблетела  еще
на пути в Москву, а теперь от нее  и  следов  не  осталось.  Все  рябинки  и
веснушки оказались на своих  местах,  плюс  добавились  темные  подглазники.
Сережки с камушками она сняла, мальчиковая стрижка взъерошилась ежиком, да и
вообще мордочка была какая-то не такая.
   Тем не менее улыбка у нее  на  лице  была,  и  не  вымученная,  а  вполне
откровенная.  Таня  так  открыто  и  хорошо  никогда  не  улыбалась.   Ленка
улыбалась, но у нее  рот  был  чуточку  шире  и  улыбка  получалась  слишком
смешной. А тут - самое оно.
   Одета Лена-Таня была в белый халат с фирменной нашивкой  "ЦТМО.  Баринова
Е.И.". Этот халат я хорошо помнил, на Ленке он, естественно, сидел в аккурат
по фигуре. Что касается Таниной фигуры, то она была совсем другая. При почти
одинаковых  бюстах  Таня  была  сантиметров  на  пять  пошире  в  плечах   и
сантиметров  на  двадцать  поуже  в  области  попы.  К  тому  же   Ленка   -
исключительно за счет ног -  была  выше  ростом.  Последнее  обстоятельство,
пожалуй, играло  на  руку  Танечке,  поскольку  Ленкин  халат  прикрывал  ей
коленки, которые, как я догадывался,  в  бою  были  весьма  грозным  оружием
против мужиков, но при всех других контактах выглядели не очень выигрышно. В
общем и целом Чудо-юдо был прав: Ленка, приобретя такие  формы,  чувствовала
себя обделенной.  У  нее,  как  мне  показалось,  на  лице  читалось  что-то
виноватое: дескать, извини, но меня, твою Елену Прекрасную, Чудо-юдо поганое
в лягушку превратил...
   - Привет, Волчара! - Все-таки это очень странно - слышать Ленкины слова и
выражения, произносимые Танечкиным голоском.
   -  Привет,  Хрюшка,  -  отозвался  я,  -  ты  на   меня   не   сердишься?
Совсем-совсем?
   - На дураков не сердятся. А кроме того, я тебя сейчас мучить буду.  Очень
жестоко. Укол сделаю, и будет больно-пребольно.
   После чего ты станешь полным идиотом.
   - Штаны снимать? - скромно поинтересовался я.
   - Пока не надо. Я тебе внутривенно укол буду делать. Вот  тебе  резиновое
колечко, кати выше локтя.
   Лена-Таня вынула из кармана  халата  ампулу  без  какой-либо  маркировки,
достала из шкафчика упаковку с одноразовыми шприцами  и  втянула  содержимое
ампулы в "машину". Спрыснула капельку через иглу, чтоб не запустить  в  вену
воздух, вколола и плавно выдавила около двух кубиков снадобья  в  надувшуюся
жилу.
   - Больно? - позлорадствовала мучительница. - Не будешь по бабам бегать!
   - По каким бабам? - обиделся я.
   - А откуда тебя привезли? От Марьяшки!
   - Да я там всего часа три пробыл... И потом, если ты беспокоишься  насчет
того, что я ее трахал, то зря. Даже если б хотел, ни шиша не вышло бы.
   Действие препарата начало сказываться очень быстро. Уже спустя пару минут
мое состояние напоминало легкое опьянение. То самое, когда все дела и заботы
кажутся  сущей  ерундой,  окружающая  обстановка  перестает  раздражать  или
пугать, никакие недомогания не ощущаются, а жизнь  становится  прекрасной  и
удивительной. Соответственно и присутствие здесь  дамы  обрело  совсем  иной
смысл...
   - Присядь ко мне, - попросил я, когда Лена-Таня бросила шприц и ампулу  в
эмалированное ведро.
   - Подожди, - сказала она, - я тоже заколю себе эту штуку.