одумал,  что  это  не  больно  гарантирует  от  того,  что
подорвавшиеся минеры не  похоронят  вместе  с  собой  и  связистов.  Взрывом
какой-нибудь  паршивой  противопехотной,  если  она  соединена  детонирующим
шнуром с фугасами,  загодя  упрятанными  под  тюбинги,  можно  с  гарантией,
распрекрасно завалить туннель и на протяжении трехсот метров, и  на  гораздо
большем.
   - Собирайте всех в ангаре, - приказал Чудо-юдо Гонсалесу.
   Я, пожалуй, впервые за все годы почуял, что являюсь  сыном  генерала.  До
этого я ощущал своего родителя либо профессором, либо паханом в  зависимости
от обстоятельств, но даже после того, как узнал от виртуальной  Тани  о  его
генеральском  звании,  как-то  не  представлял  Чудо-юдо  в  погонах  и  при
лампасах. Сейчас, хотя Сергей  Сергеевич  был  одет  в  легкую  рубашку  без
каких-либо  намеков  на  погоны,  слаксы,   на   которых,   разумеется,   не
предусматривались лампасы, и кроссовки, совсем не  похожие  на  лакированные
сапоги, он тем не менее ощущался именно генералом  или,  скорее,  адмиралом,
поскольку ему предстояло руководить операцией на море.
   Мы вернулись на яхту. Теньенте пошел в носовой салон, где  ждали  приказа
люди Эухении, а мы  постучались  в  каюту,  где  под  присмотром  одного  из
охранников содержались Бетти и Таня.
   - Готовы? - спросил генерал Баринов.
   Меня поразило, что мать и дочь встали так быстро, словно бы  давно  ждали
команды. Я даже подумал на секунду, что они уже получили  дозу  "Зомби-7"  и
стали такими же управляемыми куклами, какими были когда-то Мэри и Синди.  Но
это было не так. Их лица имели вполне осмысленное выражение, а у  Тани,  как
мне показалось, даже проскальзывала во взгляде какая-то азартная злость,  по
крайней мере оттенок такой злости.
   Не знаю, заметил ли этот оттенок товарищ генерал,  но  мне  лично  он  не
понравился. Конечно, после того, что я слышал  во  время  прямой  трансляции
скрытой камерой, у меня не было никаких сомнений, что эта семейка  готовится
преподнести сюрприз, и скорее всего  неприятный.  Однако,  учитывая,  что  у
обеих в головах имелись микросхемы, которые давно информировали Чудо-юдо обо
всем, что данные существа держат на уме, то все их гнусные задумки были  для
него секретом Полишинеля. Странно только, что во время инструктажа  с  глазу
на глаз он не дал мне никаких указаний, чего именно следует бояться. Правда,
в принципе можно было, как утверждал Чудо-юдо,  донести  до  "Бронированного
трупа" только четыре кисти рук, а все остальное потерять по дороге, но я  не
очень надеялся на то, что у меня хватит нервов на такую ампутацию...
   Когда все построились, натянув гидрокостюмы, каждый у  своего  акваланга,
Чудо-юдо со знанием дела провел смотр. Автоматы подводной стрельбы и "ПП-90"
взяли только мужчины, то есть я и ребята из охраны Эухении.  Дамам  доверили
ножи, да и то только  на  тот  случай,  чтобы  где-нибудь  в  чем-нибудь  не
запутались. Я бы лично Танечке не дал даже ножа, потому что  знал:  зарезать
она сможет не хуже, чем застрелить. Но тем не  менее  дали.  Чудо-юдо  лично
осмотрел все. что стреляет, проверил  магазины,  стволы,  затворы,  даже  на
выборку осмотрел несколько патронов с пулями-гвоздями длиной чуть ли  не  по
150 миллиметров.
   Прогнали на воздухе моторы скутеров, замерили напряжение всех  источников
питания, давление смеси в баллонах аквалангов, проверили  фонари,  крепления
для грузов - короче, все что можно.
   После этого Чудо-юдо указал на меня и объявил, что всем надо  подчиняться
мне беспрекословно и по всем  вопросам.  Мне  это  было  не  очень  приятно,
поскольку в водолазных делах я соображал только в  размере  той  подготовки,
которую получил в качестве Брауна дюжину лет тому назад.
   Наконец мы надели акваланги, обвешались снаряжением, взяли  на  руки  три
скутера  и  перешли  на  полицейский  катер.  Три  военных  аквалангиста   с
подвешенными на груди катушками телефонного кабеля должны были идти  впереди
нас. Я сразу на всякий случай приметил, что у хайдийских боевых  пловцов  по
боку гидрокостюмов были проведены желтые зигзагообразные полосы, а  у  нашей
группы гидрокостюмы были помечены прямой красно-белой полосой от подмышек до
щиколоток. В принципе я не знал, насколько хорошо это будет различаться  под
водой, но догадывался, что Чудо-юдо не случайно взял "джикеевские"  костюмы.
Могло сработать на "обознатушки". Мы-то знали, что  все,  кто  появится  под
водой в таких же костюмах, - наши классовые враги, а вот  сами  враги  могли
этого и не знать...
   Правда, эти "обознатушки" при определенных  обстоятельствах  могли  бы  и
против  нас  сработать,  но,  как  выяснилось,  Сергей   Сергеевич   и   это
предусмотрел: на красно-белые шлем-маски нитрокраской были нанесены довольно
крупные черные номера. Мне  достался  "0",  Тане  -  "1",  Бетти  -  "2",  а
остальные - стражникам, с третьего по пятый.
   Пловцы с катушками по одному выходили на площадку,  подвешенную  у  борта
полицейского катера, пристегивали ласты, опускали маски, делали  контрольный
вдох через загубник и спиной плюхались в воду, придерживая на пузе  катушки.
Следом за ними в воду сбросили скутер. На  поверхности  захлюпали,  лопаясь,
пузырьки,  послышалось  легкое  удаляющееся  зудение   -   моряки   включили
электродвигатель и пошли вдоль кабеля.
   - Давайте! - приказал Чудо-юдо,  когда  зудение  перестало  слышаться,  а
цепочка пузырьков, оставшаяся на поверхности воды, почти полностью исчезла.
   Первыми в воду пошли пловцы-охранники, каждому из которых выдали скутера.
Затем  очень  ловко  прыгнули  в  воду  Бетти  и  Таня,  последним,  получив
напутственный шлепок от отца, - я. Напоследок Чудо-юдо сказал:
   - Сообщаю пароль для Убеды: "Хувентуд". Отзыв: "Хустисиа".
   В воде мы разобрались очень быстро. Боец ј 3 взял на  свой  скутер  Таню,
"четверка"  прицепил  к  скутеру  Бетти,  "пятый"  стал   моим   напарником.
"Пассажиры" пристегнулись карабинами к  поясам  "рулевых",  и  наша  эскадра
начала свой подводный переход с глубины примерно в пять-семь метров.
   Глубинная бомбежка, которой хайдийцы намеревались обезопаситься от боевых
пловцов "G & К", принесла, помимо глушеной рыбы, еще один заметный,  хотя  и
не больно полезный результат. Прозрачная водичка лагуны  здорово  помутнела.
Конечно, до канала имени Москвы ей было еще далеко,  но  все-таки  видимость
упала метров до пяти, не больше. Да и сверху света поступало меньше.
   Кабель смотрелся, как длинная темная кишка, которая  спускалась  с  борта
катера по вертикали, а затем  шла  по  дну,  змеясь  между  камней.  Ребята,
которые его  прокладывали,  соображали,  что  внатяжку  его  класть  нельзя,
обязательно нужен большой запас слабины. Предусмотрели  и  такое  дело,  как
оранжевые поплавочки - шарики размером с мандарин, которые были привязаны  к
кабелю через каждые двадцать метров. На случай, если мы потеряем сам  кабель
из виду.
   Скутера нудно жужжали электродвигателями, двигаясь на манер  самолетов  в
строю "клин". За нашими спинами  оставались  шлейфы  из  пузырьков,  которые
стремительно уносились вверх,  радужно  поблескивая  в  косых  лучах  солнца
пробивавших зеленоватую воду до дна. Я еще раз  пожалел,  что  любуюсь  всем
этим подводным миром не как турист-любитель. Мирная жизнь лагуны, нарушенная
ударами глубинных бомб,  только-только  налаживалась.  Те,  кто  угодил  под
гидроудар, но не получил смертельных повреждений, полежав немного на грунте,
начинали трепыхать плавниками и хвостом, шевелить усами, тащить куда-то свои
раковины и жрать тех, кто либо вообще не смог прийти в себя, либо  несколько
запоздал с реанимацией. Мне это показалось не столь уж  безобидным.  Хотя  я
точно не знал, где расположена  та  самая  знаменитая  Акулья  отмель,  куда
красотка Соледад спровадила некогда старшего Купера вместе с гидропланом, но
все-таки догадывался, что она не так уж и далеко. Вряд ли  тамошние  зверюги
пасутся в каком-нибудь загончике и не имеют возможности далеко отплывать  от
своей кормовой базы. Тем более что Соледад уже давно переселилась в какой-то
иной мир, покинув здешние места и оставив акул на голодном  пайке  по  части
человечины. Если верить россказням самой Соледад, то это сущий деликатес,  и
акулы, лишившись такой подкормки, могли самостоятельно  начать  его  поиски.
Ведь ездили же иногородние из Владимира в Москву  за  копченой  колбасой.  У
акул чутье и на кровь, и на дохлятину, как известно, острое. Несмотря на  то
что в детстве я читал Жюля Верна, где  капитан  Немо  акул  ножом  резал,  я
сильно сомневался, что нам помогут даже наши подводные  автоматы  советского
производства. Во-первых, я лично из них не стрелял ни разу. Чудо-юдо, видно,
решил, будто это дело "приложится", если я достаточно настрелялся  на  суше.
Как снимать автомат с предохранителя и менять  магазин,  я  освоил,  но  как
целиться, когда на голове шлем, на роже стекло, а во рту загубник, я еще  не
знал. Ну и во-вторых, после фильмов "Челюсти", которые мы смотрели с  Ленкой
по видаку, я здорово разочаровался в возможностях применения  огнестрельного
оружия против акул. Там их долбили  из  мощных  винтовок,  но  убивали,  как
правило, какими-то другими средствами. У пятой "мандаринки"-поплавка  кабель
ушел в подземно-подводный туннель. Среди нагромождения обросших  водорослями
подводных камней обнаружилась небольшая по площади воронка - не  более  трех
метров в диаметре, на дне которой жутковато  чернела  прямоугольная  дыра  -
метр  на  полметра  примерно.  Взрывное   устройство   скорее   всего   было
кумулятивным, а взрыв должен был лишь вызвать затопление туннеля,  но  никак
не его обрушение. Небось Лопес полагал, что удирает ненадолго,  и  не  хотел
полностью уничтожить туннель.
   Скутерист, буксировавший Таню, осторожно развернул свой аппарат  носом  к
дыре, включил фонарь и на малых оборотах погрузился в провал, следом за  ним
пошел скутер с Бетти, а наш - замыкающим.
   Для начала это был спуск по  сужающемуся  колодцу  вниз  головой,  причем
примерно метра на четыре вниз. Я не хотел бы попасть сюда во время прилива и
без акваланга. Наверняка тут крутится солидный водоворот, угодив  в  который
есть все шансы попасть в туннель против своей воли и скорее всего навсегда.
   Именно об этом я подумал, когда лобовой фонарь  нашего  скутера  высветил
впереди, то есть уже на дне туннеля, нечто похожее  на  человеческий  череп.
Возможно, этот гражданин до сих пор числился пропавшим без  вести  во  время
купания. Впрочем, его могли сюда определить и какие-нибудь добрые люди  типа
"койотов", мог он, в принципе,  быть  и  каким-нибудь  из  преданных  бойцов
режима Лопеса, которому приказали подорвать  заряд,  не  сообщив,  что  там,
наверху, уже лагуна...
   К счастью, рассматривать эту невкусную находку  было  некогда.  Скутерист
ловко отвернул от дна и двинулся по туннелю следом за впереди идущими.
   Зрелище  было  очень  клевое.  Лобовой  фонарь  -  фактически   маленький
прожектор - своим светом пробивал толщу воды метров на двадцать  вперед.  За
одиннадцать лет, прошедшие с момента  затопления,  туннель  оброс  не  очень
сильно. Водорослям все-таки  свет  нужен,  да  и  вода  здесь  была  заметно
похолоднее. Планктону тут тоже  особо  не  жилось,  а  потому  водичка  была
попрозрачнее, чем наверху. Поэтому и тюбинги, и рельсы, и шпалы, и гравийный
балласт были видны прекрасно,  их  лишь  кое-где  успели  облепить  какие-то
кораллы, моллюски и прочие  донные  жители.  Всего-навсего  позавчера  мы  с
Танечкой ехали по этому самому  туннелю  на  платформе,  а  потом  с  трудом
выбирались по веревке через дыру в своде. А сегодня мы  по  туннелю  как  бы
летели, не касаясь ни стен, ни свода, ни рельсов. Обалденное ощущение!
   Прожектор головного скутера, как и свет фонарей,  идущих  за  ним  вслед,
рассекал тьму ярким конусом света. Какие-то дуры-рыбешки шарахались в разные
стороны, поблескивая чешуйками, стукались  о  тюбинги,  метались  туда-сюда.
Пузырьки  из  выдыхательных  клапанов  роем  уносились  к   своду   туннеля,
сливались, укрупнялись в большущие пузыри и скользили по потолку  дальше,  к
дыре.
   То, что туннель идет вниз, чувствовалось несильно. Думаю, что, если бы по
уклону в 15 - 20 градусов мы  катили  на  платформе  или  вагонетке,  острых
ощущений было бы больше, да и букса могла бы загореться. По  времени  должен
был продолжаться прилив, поэтому течение в туннеле нам заметно помогало.
   Давление тоже особо не  беспокоило,  чуть-чуть  поприжало  при  спуске  с
катера и при проходе в туннель  через  колодец.  А  когда  стали  помаленьку
заглубляться, двигаясь по дуге, то перепад особо  не  беспокоил,  и  дыхалка
работала нормально. Правда, когда на глубиномере отметилось сорок метров и я
представил себе высоту хорошего десятиэтажного сталинского дома,  отделяющую
меня от поверхности воды, да  еще  и  несколько  десятков  метров  скального
грунта, то стало  чуточку  жутко.  Хорошо  еще,  что  змейка  кабеля  хорошо
просматривалась и напоминала: "Не волнуйся, здесь ведь до  тебя  уже  прошли
люди..." Вот тем, наверное, было  страшновато  сюда  лезть.  Они-то  еще  не
знали, что "признаков обрушения и минирования" не обнаружат.
   Так или иначе, но с нами ничего не случилось. Все  подводное  путешествие
продлилось не  более  двадцати  минут.  После  сорока  пяти  метров  глубина
перестала расти и начала постепенно убывать, и в конце концов мы увидели под
сводом пещеры овальную кривую - границу воды  и  воздуха.  Чтобы  сэкономить
воздушную смесь, мы вывели скутера почти  к  самой  поверхности  и  поехали,
выставив головы из воды. Еще пару сотен  метров  мы  ехали  по  затопленному
участку, пока  не  обнаружили,  что  воды-то  всего  по  пояс.  Впереди  нас
замаячили фигуры тех троих, что ушли впереди нас  с  катушками.  Кроме  них,
здесь, уже на сухом месте, находился автоматчик,  охранявший  скутера  ранее
прибывших групп.
   - Пароль! - потребовал часовой.
   - Хувентуд! - отозвался я. - Отзыв?
   - Хустисиа! - морячок службу знал.  Он  тут  же  доложил  по  "уоки-токи"
своему начальнику пример-субофисиалю Убеде. Тот  сказал,  чтоб  мы  оставили
водолазное снаряжение около часового и шли к Убеде одной группой с теми, что
несли катушки.
   Идти пришлось недолго, но все время в горку. Лыжники и  кроссовики  такие
пологие, но длинные подъемы называют тягунами, потому что силы вытягивают, а
мы как-никак только что тыщу метров под водой проплыли. Пусть  на  скутерах,
но и не по свежему воздуху. Тем более что в самом туннеле воздух был тоже не
ахти какой.
   Пример-субофисиаль, как и все его бойцы, вызывал  уважение  и  ростом,  и
лицом, и объемом грудной клетки. Мне лично показалось, что у него там  и  на
выдохе полкубометра воздуха остается. При  его  росте  он  запросто  мог  бы
играть центрового где-нибудь в НБА, правда, он был для  этого  дела  слишком
белый.
   - Здравствуйте, сеньор Родригес, - сказал он, осторожно протягивая  лапу,
которая, будучи сложена в кулак, превышала объем головы пятилетнего ребенка.
При этом казалось, что он чувствует себя не в своей тарелке.
   - Здравствуйте. - Я не очень рассчитывал, что рукопожатие окажется  таким
осторожным. - Как обстановка, сеньор Убеда?
   - Все в порядке, -  ответил  он  словно  бы  перед  адмиралом.  -  Сейчас
подключат дополнительную катушку кабеля, и можно будет продолжать  движение.
Саперы уже пошли вперед. У  них  есть  "уоки-токи",  и  они  каждые  полчаса
выходят на связь.
   - Долго еще до следующего сеанса?
   - Минут десять, - ответил Убеда. - Сейчас все узнаем...
   Он оказался прав. Мы действительно все узнали, и даже раньше,  чем  через
десять минут. Рация захрипела, и взволнованный голос сообщил:
   -  Сеньор  субофисиаль!  Проход  перекрыт  стальным  щитом.  Какие  будут
указания?
   - Какие будут указания? - Убеда с интересом посмотрел на меня.
   ПО ОТЦОВСКОЙ ШПАРГАЛКЕ
   Как всякий двоечник, которого вопрос учителя  застал  врасплох,  я  начал
крутиться, тянуть время , чтобы незаметно глянуть в шпаргалку.  Шпаргалка  у
меня действительно была. Кроме того,  были  три  ключа  от  сейфа  и  четыре
перстня  Аль-Мохадов.  Все  это  лежало  в  маленьком  кармашке  под  мышкой
гидрокостюма. Пока я  еще  не  слишком  хорошо  знал  сеньора  Убеду,  чтобы
показывать ему главный секретный документ. Наверняка лучше было бы, если  бы
отец все зарядил мне прямо в память. Интересно, почему он этого не сделал?
   - Спросите, как там насчет мин? - Это  было  первое,  что  пришло  мне  в
голову.
   Убеда спросил. Из рации прохрюкали, что мин не обнаружили и вроде  бы  их
нет вообще.
   - Идемте, посмотрим на месте,  -  сказал  я.  Это  был  еще  один  способ
выиграть время.
   Пошли большим и дружным коллективом. Впереди шли связисты,  разматывавшие
телефонный кабель, за ними Убеда, я, Бетти с Таней и трое бойцов  из  охраны
Эухении. Украдкой в полутемном туннеле я достал кусочек бумаги, запаянный  в
пленку, и глянул в эту шпаргалку.
   Я, еще получая ее,  удивился,  насколько  она  небольшая,  но  как-то  не
удосужился  прочитать.  А   сейчас   изумился   еще   больше:   листок   был
просто-напросто чистый. Во всяком случае, мне так показалось сначала. Первой
мыслью было подключить телефон, позвонить отцу и сказать, что  я  сам  люблю
шутить, но не так же... Однако в этот момент мне удалось разглядеть буковки,
оттиснутые по краю полиэтиленовой упаковки. Написано было по-русски: "Отрежь
и достань". До меня как-то не дошло, что от этого  может  измениться,  но  я
все-таки исполнил это пожелание, то есть  вынул  нож,  надрезал  упаковку  и
вытянул из нее листок бумаги.
   Произошло небольшое чудо, вполне  объяснимое,  наверно,  с  точки  зрения
химии. На абсолютно  белом  листке  появились  два  слова,  уже  хорошо  мне
знакомых: "Бронированный труп". Едва мои глаза  прочли  эти  слова,  а  мозг
воспринял их значение, как я отчетливо уловил знакомый  "щелчок"  в  голове:
распаковывался очередной архивированный файл в моей памяти.
   Правда, на сей раз он  не  стал  ни  менять  мое  сознание,  ни  заменять
естественную реальность искусственной. Просто-напросто я стал знать все, что
должен был знать. Теперь я мог спокойно обойтись без мозгов Бетти и  Кармелы
(но не без их пальцев).
   Из всей массы полезных сведений, которые  появились  в  моей  голове,  на
данный момент мне понадобилось одно: как пройти через щит? Тем более что вся
группа уже подошла к этому месту.
   Саперы с удовольствием осветили фонарями ребристую стальную стену.
   - Вот, сеньор  субофисиаль,  -  пояснил  один  из  них,  -  сами  видите,
ничего... Никакого рубильника, никаких выключателей.
   - Он толстый? - спросил Убеда.
   - Пробовали проверить сверлом, - сообщил  минер,  указывая  на  небольшой
перфоратор с движком от бензопилы.  -  Не  берет.  Броня  очень  прочная  и,
похоже, многослойная. С этой стороны сильно закаленная, а глубже  -  вязкая.
Нужна алмазная насадка.  А  толщина,  если  прикинуть  на  звук,  не  меньше
полуметра. Без обрушения свода не взорвем, говорю сразу.
   Убеда посмотрел на меня. Я - на Бетти. Эти сведения должны были быть в ее
памяти.  Конечно,  может,  и  стоило   сразу   показать,   что   я   человек
осведомленный,  но  мне  было  любопытно  посмотреть,   как   поведет   себя
"биологическая мать" нынешней Татьяны Артемьевны.
   - Они что, хотят  узнать,  как  открыть  эти  ворота?  -  спросила  Бетти
по-английски. Тут я очень вовремя вспомнил, что ни Бетти, ни Таня испанского
не знают.
   - Да, - ответил я. - А вы знаете?
   - Переведите им, что надо отсчитать три  тюбинга  от  гравия  и  пять  от
ворот. Если стоять лицом к щиту, то по левой стороне.
   Я перевел, субофисиаль лично начал считать:
   - Уно, дос, трес...
   Нашли нужный тюбинг, и Бетти пояснила:
   - Постучите по нему молотком  и  отбейте  цемент,  которым  замаскированы
клеммы.
   Стукнули раз, другой, и с  в