х.
Ленка попала в цель. Теперь я почти не сомневался, что Сесар Мендес вовсе не
погиб, а его местонахождение известно и  гадалке,  и  докторше.  Даже  более
того, мне пришло в голову, что, дернув за  этот  хвостик,  мы  доберемся  до
"Зомби-7" гораздо быстрее, чем ожидали.
   И дернул же меня черт ляпнуть:
   - А ведь Сесар здесь, у вас, сеньора Эухения...
   Ленка еще успела бросить на меня недовольный и  даже  испуганный  взгляд:
"Куда ты лезешь, Волчара, как слон в  посудную  лавку!"  Уже  через  секунду
после этого из-за гобелена, закрывавшего нишу в стене, молниеносно выпрыгнул
человек.  Два  ствола  глянули  на  меня  и  Хрюшку.  Очень  неприветливо  и
недвусмысленно...
   СЕСАР МЕНДЕС
   Я еще переваривал сытный "русский обед" сеньоры Эухении и не  нуждался  в
свинцово-томпаковом десерте. То,  что  гражданин,  явившийся,  как  черт  из
коробочки, находится в неуравновешенном состоянии и может бабахнуть в  упор,
было ясно как дважды два. Еще хуже было то, что товарищ с двумя  "таурусами"
в руках скорее всего и был Сесаром Мендесом. Если он до сих пор не вышел  из
подполья, хотя со времени бегства Лопеса прошло уже десятилетие с хвостиком,
значит, у него были на то серьезные основания. А раз так, то ради сохранения
своего инкогнито он вполне мог немного пострелять, чем нанес  бы  неизбежный
вред моему личному здоровью и здоровью моей законной супруги.
   - Не двигаться! - заорал парень очень нервно  и  не  по  делу,  поскольку
двигаться ни я, ни Ленка не собирались.
   - Сеньора Эухения, - сказал я, стараясь не особо волноваться, - вы что-то
говорили о  гарантиях  безопасности?  Надо  полагать,  что  этот  юноша  нас
охраняет?
   - Этот  молодой  человек  охраняет  меня,  -  строго  прищурясь,  сказала
Эухения. -  Мне  очень  неприятно,  сеньоры,  но  вы  поставили  меня  перед
достаточно серьезным выбором. Да, я гарантировала вам безопасность.  Но  то,
что вы откуда-то узнали один из самых больших  секретов,  которые  я  храню,
заставляет меня подумать над альтернативой...
   - Вы уверены, что альтернатива, которая вами обдумывается, не нанесет вам
материального ущерба? - спросил я. - Мы ведь не сами по себе, между  прочим.
У вас могут быть серьезные неприятности. Даже крупнее, чем у нас.
   - Я взвешиваю все "за" и "против", - призналась Эухения. - Действительно,
с вашим отцом мне не хотелось бы ссориться.  Я  понимаю,  что,  если  сеньор
Баринов будет на меня в  претензии,  мне  лучше  будет  перебраться  в  морг
загодя. Но ведь у него может и не быть ко мне претензий, верно? Вы же  могли
нарваться на неприятности  с  "койотами",  не  правда  ли?  А  они  довольно
примитивны,  могут  по  неграмотности  пристрелить  каких-то   там   русских
туристов, не понимая, что тем самым  подпишут  себе  смертный  приговор  без
права обжалования. Кто вообще знает, что вы до меня доехали? Шофер  Марсиаль
Гомес. Представьте себе, он может  в  любой  момент  слететь  под  откос  на
серпантине или столкнуться с тяжелым  грузовиком  на  кольцевой  автостраде.
Спрашивать  моих  посетителей,  которые  видели   вас   в   зале   ожидания,
бессмысленно. Ни один вас не запомнит  и  не  опознает  по  фото.  За  своих
служащих я спокойна. Наконец, улик против "койотов" и сеньора  Морено  будет
больше  чем  достаточно.  Вот  с  ними-то  сеньору  Баринову   и   захочется
разобраться... Поэтому неприятностей у меня может и не быть.
   - Да что ты читаешь им проповеди, мама? - рявкнул парень с пистолетами. -
Одно твое слово - и я расшибу им тыквы!
   Мне лично моя "тыква" еще не надоела.  Поэтому  мне  вовсе  не  хотелось,
чтобы мама Эухения сказала то самое "слово". Предположить, что Сесар  Мендес
может нажать спуск  как-нибудь  самостоятельно  или  вообще  случайно,  было
вполне логично. Он был несколько неуравновешен.
   - Я рад,  что  вы  еще  не  отдали  необдуманного  распоряжения,  сеньора
Эухения, - похвалил я. - Подозреваю, что вы решили немного  пошутить,  чтобы
мы чуть-чуть набавили цену. Не думаю, чтобы это было полезным решением.
   - Ну, я ведь могу и сама догадаться  кое  о  чем,  -  приятно  улыбнулась
Эухения.
   Она испытующе выдержала паузу,  которую  нам  с  Ленкой  пережидать  было
намного труднее - "таурусы" в глазки глядели, - и сказала:
   - Вы жаждете получить "Зомби-7", верно?
   - Допустим, - согласился я.
   - Об этом надо было сообщить пораньше, - наставительно произнесла сеньора
Дорадо. - Мне нетрудно было понять, зачем вы пожаловали, потому что здесь на
протяжении последних десяти лет побывало уже несколько делегаций с подобными
целями. Особенно зачастили посетители в последнее время. К сожалению,  никто
из эмиссаров не предложил реальной цены, а  многие  вообще  просто  пытались
действовать нелегально. Поэтому судьба их была очень печальна...
   - Соледад в таких случаях вывозила клиентов на Акулью отмель, - припомнил
я, - у меня в Москве есть очень удобная котельная, а что предпочитаете вы?
   Поскольку все было произнесено очень нахальным тоном, позволявшим  понять
эту фразу в двух смыслах, то нервный сын профессора Мендеса сделал не  самый
удачный ход - вероятно, от излишней горячности.  Сесар  решил  двинуть  меня
пистолетом по роже, но поскольку ему мешал все  еще  не  убранный  обеденный
стол, он решил обежать его слева, мимо сеньоры Эухении. При этом  стволы  на
какое-то время перестали смотреть на меня и Ленку, за  что  я  им,  конечно,
очень благодарен.
   Жаль, конечно, что со стола была убрана еще не вся посуда и мои абсолютно
правомерные действия вылились в нанесение материального ущерба гостеприимной
хозяйке и менее гостеприимному Сесару  Мендесу.  Лусия  Рохас,  сидевшая  на
противоположном конце стола, от этих действий не  пострадала.  Дело  в  том,
что, не дожидаясь удара пистолетом, который планировал агрессивный Сесар,  я
толкнул на него - а заодно и на Эухению! - обеденный стол, постаравшись  при
этом, чтобы угол столешницы крепенько шмякнул гражданина Мендеса по мужскому
достоинству. Эухения той же столешницей была отоварена в грудь и  вместе  со
стулом полетела на пол. Прежде чем Сесар, выпустив целую очередь  хайдийских
ругательств (но, слава Богу, ни одной пули), успел разогнуться, я  опрокинул
стол - во звону-то было! - и сиганул следом прямо на Сесара.  Поскольку  при
переворачивании стола он получил по ребрам еще один тычок столешницей  -  но
уже другим краем! -  а  вслед  за  тем  очень  нехилый  удар  запястьем  под
подбородок, его  боеспособность  резко  снизилась.  Он  выронил  обе  пушки,
отлетел к стене, где заработал еще пару крюков  справа  и  слева,  треснулся
башкой о штукатурку и выпал в  аут.  В  это  же  время  Хавронья  Премудрая,
проявив весьма недюжинную прыть, нейтрализовала Лусию Рохас. Свалив докторшу
на пол и придавив ее к ковру тяжестью своих якобы шестидесяти килограммов  -
врет, свинья, в ней минимум семьдесят! -  Хрюшка  постаралась  сделать  так,
чтоб девушка не шумела. Эухения, падая  вместе  со  стулом,  вырубилась,  но
могла вот-вот прийти  в  себя  и  заорать.  Кроме  того,  где-то  поблизости
находилась девочка Пепита,  которая  уже,  наверное,  успела  забеспокоиться
после шума, произведенного падением стола. Она уже могла поднять тревогу,  а
значит, здесь могли появиться мальчики из  охраны  с  дубинками,  пушками  и
наручниками.
   "Таурусы" перекочевали ко мне, и только после этого я чуть-чуть  прикинул
в уме, что  делать  дальше.  В  таких  случаях  все  нормальные  люди  берут
заложников, иначе из дома не выбраться.
   Сцапав с пола довольно острый столовый нож, я откромсал  им  пару  метров
шнура от гардины, достаточно крепкого, чтобы  скрутить  им  запястья  Сесара
Мендеса. Хватило шнура и на Эухению, но связать я ее не успел, потому что  в
это  время  послышался  топот  ног  -  явно  приближалась  стража.  Пришлось
аккуратно приложить кулак к голове Эухении, поскольку она уже открыла глаза,
застонала и вот-вот могла поднять визг.
   Охранник, влетевший в дверь минуту спустя, был уж очень расторопен.  Явно
горел на работе и не заботился о своем здоровье.  Именно  поэтому  "таурус",
нахолившийся в моей правой руке,  гавкнул,  чихнул  свинцом  и  сделал  дяде
бо-бо. С трех метров он получил прямо в  середину  груди,  его  отбросило  к
двери и повалило на спину. Хрипеть и  сучить  ногами  он  еще  мог,  пускать
кровавые пузыри изо рта тоже, но для дела был уже непригоден.
   К тому же его револьвер, выпав из  руки,  по  инерции  полетел  вперед  и
шлепнулся на ковер неподалеку от  Хавроньи.  Ленка  схватила  эту  балбешку,
огрела по затылку Лусию и ловко перекатилась в угол. Теперь от двери  ее  не
было видно, а она - я, правда, не знал, умеет ли она стрелять, - могла бы  в
принципе приложить тех, кто рискнул бы сунуться в комнату.
   Мне же пришлось очень невежливо  схватить  сеньору  Эухению  левой  рукой
поперек бюста (из этого опыта я сделал очень несвоевременный вывод, что  она
еще далека от старости) и притиснуть  к  себе.  Очень  кстати  в  это  время
обнаружилось, что из кармана штанов уже связанного гардинным  шнуром  Сесара
торчат наручники. Я успел защелкнуть их на запястьях сеньоры Дорадо  раньше,
чем охранники пришли в себя после получения пули их товарищем. Сама  сеньора
Эухения очнулась еще позже, когда дергаться было совсем бесполезно.
   - Ребята! - заорал я, опасаясь, что охранники кинут в  столовую  пакет  с
какой-нибудь "сиренью" или  "черемухой"  местного  образца  и  мне  придется
застрелить гостеприимную хозяйку, чтоб никому обидно не было. - Я держу вашу
маму на прицеле! При первом движении размозжу ей голову!
   Там все поняли.
   - Господи, - тихо прошептала Эухения,  -  я  же  знала,  что  с  русскими
связываться опасно. Нет, черт дернул! Что вы хотите?
   - Больше всего - жить, - сообщил я на ухо сеньоре Дорадо.
   - Если бы вы этого очень хотели,  то  не  стали  бы  устраивать  драку  и
открывать стрельбу.
   - Я не  выскакивал,  как  черт  из  коробочки,  и  не  наставлял  на  вас
пистолеты. Скажите за  все  спасибо  мальчику.  -  Сесар  Мендес  уже  почти
очухался  и   ворочался   со   скрученными   за   спиной   руками,   издавая
нечленораздельные звуки. Ленка, выдернув витой кожаный поясок из юбки Лусии,
вполне профессионально связала руки дочери  Рохаса.  Теперь,  кажется,  весь
товар был в надлежащей упаковке.
   - Все это жуткое недоразумение! - пробормотала Эухения, как видно успевая
при этом что-то обдумывать и прикидывать. - Я была вполне готова к  разумным
переговорам. Сесар действовал сам по себе.
   - И действовал неправильно, потому что теперь  я  вынужден  буду  ставить
другие условия.
   - У вас очень мало шансов выбраться  отсюда.  Куда  вы  нас  потащите?  В
город? Учтите, наша полиция очень  мало  обращает  внимания  на  заложников.
Некоторое время они, может быть, и не станут на вас набрасываться, но  потом
им дадут приказ не церемониться, и они изрешетят всех разом.
   - Вам от этого будет легче, сеньора?
   - А вам?
   - Конечно, нет. Все  наши  нынешние  отношения  -  это  только  база  для
дальнейших переговоров. Учтите, вам нет никакого резона  устраивать  большое
шоу  вокруг  вашего  центра.  Представляете   себе,   насколько   сократится
долларовая клиентура,  если  я,  допустим,  соберусь  прорваться  через  зал
ожидания? Да ваше заведение просто лопнет!
   Вот   это   была   серьезная   угроза.   Даже    охранники,    вполголоса
переругивавшиеся за дверью, испуганно  замолкли.  Перспектива  остаться  без
работы была для них намного страшнее пули, так как все возможные последствия
попадания  пули  были  оговорены  в  контракте,  а  вот  принять  на  работу
охранника, допустившего, чтобы его нанимателя взяли в заложники, решится  не
каждый.
   - Значит, вам все-таки нужен в первую  очередь  "Зомби-7"?  -  проворчала
Эухения.
   - Мне много нужно... - сказал я. При этом, воровато покосившись на Ленку,
пытавшуюся прикрыться сомлевшей и очень маленькой Лусией, чуть-чуть погладил
тугой бюст сеньоры Дорадо, который очень аппетитно прощупывался под ее серым
"партийным" жакетом.
   - Не хулиганьте... - прошептала Эухения. - Меня это волнует...
   И правда, хулиганить не стоило, потому что меня тоже что-то  заволновало.
Особенно после того, как сеньора Эухения,  уже  по  собственной  инициативе,
мягко прижалась ко мне пышной  и  объемистой  частью  своего  тела,  которую
классики именовали "задним" или "нижним" бюстом. Правда, волнение  я  быстро
унял, подумав, что сеньора Эухения может меня расслабить, а потом как-нибудь
невзначай загипнотизировать. О том, что она экстрасенс,  а  я  -  товарищ  с
весьма серьезными аномалиями в сознании, забывать не  следовало.  Тем  более
что эта дама имела кое-какое отношение к "Зомби-7" и даже, возможно,  знала,
как и из чего его делают.
   - Да, мне нужен "Зомби-7", - заявил я. - И его технология тоже.
   - Это очень серьезно, - вздохнула  Эухения.  -  Мне  трудно  вам  помочь.
Особенно со скованными руками и под дулом пистолета.
   - А мне очень трудно вас освободить и убрать пистолет, когда в двух шагах
отсюда ваши молодцы.
   - Патовая ситуация.
   - Не совсем. - И я решительно толкнул Эухению вперед,  держа  пистолет  в
опасной близости от ее затылка. Ленка поняла все с полуслова. Она  поставила
на ноги Лусию и, прикрываясь ею, как щитом, передвинулась в  центр  комнаты.
Здесь она сцапала за локоть Эухению и, просунув левую руку под правый локоть
докторши и левый локоть гадалки, составила из них более мощное прикрытие.  Я
рывком поднял с пола Сесара Мендеса, а затем подтащил его к Эухении и Лусии.
Соображал он плохо, да и на ногах держался еще неважно, но это было  даже  к
лучшему.
   - Эй, там, в коридоре! - заорал я. - Живо три пары наручников с  ключами!
Иначе вышибу дух из вашей ведьмы!
   Там чуть посовещались, а потом вбросили в  комнату  три  пары  браслеток.
Правда, вбросили фигово, перед нашим "живым  щитом",  так  что,  прежде  чем
достать  их,  я  должен  был  вылезти  из-за  прикрытия.  Доставить  дуракам
удовольствие и дать себя  застрелить  я,  конечно,  не  собирался.  Пришлось
подтолкнуть заложников вперед,  ближе  к  двери.  Потом  Ленка,  нагнувшись,
собирала железяки, а я держал публику на прицеле.
   Правое запястье Эухении я пристегнул к левому  запястью  Мендеса,  правое
запястье Мендеса - к левому запястью  Лусии,  а  правое  Лусии  -  к  левому
Эухении. В центр этого кольца мы с Еленой успешно втиснулись сами.
   - Вперед!
   Наиболее плотного и крупного, то  есть  Сесара,  мы  поставили  в  голову
ордера, а дамы прикрывали нас с флангов и тыла. Стрелять по  нам  при  таком
раскладе желающих не оказалось.
   - Назад! - орала Ленка, у которой голос явно был рассчитан на  то,  чтобы
вызывать у почтеннейшей публики ощущение  мороза  по  коже  при  тропической
жаре.  Охранники  сразу  поняли,   что   имеют   дело   с   профессиональной
террористкой, а не с кандидатом наук,  и  покорно  попятились.  Мы  в  своем
"танке" выдвинулись на галерею, выходящую во внутренний двор.
   - Туда! - Ленка указала стволом в конец  галереи,  и  охранники  довольно
быстро исполнили повеление.  Их  было  человек  десять,  и  если  б  они  не
оторопели, а попробовали работать порезче, то скорее  всего  успели  бы  нас
достать.
   Всем  тесно  сплоченным  коллективом  мы  пошли  в   противоположный   от
охранников конец галереи. Я не  очень  точно  запомнил,  где  тут  выход,  и
потому, конечно, сунулся не туда,  но  это  оказалось,  как  ни  странно,  к
лучшему.
   Вместо того чтобы  выбраться  в  кабинет  Эухении,  а  затем  уже  оттуда
направиться вниз, к  автостоянке,  мы  совершенно  неожиданно  оказались  на
противоположной стороне дома,  выходящей  на  берег  моря.  По  лестнице  мы
спустились со второго этажа в маленький холл и  увидели  впереди  обсаженную
пальмами  набережную,  от  которой  в  море   тянулся   небольшой   пирс   с
пришвартованными к нему катерами и яхтами.
   Здесь оказались два охранника, которых долго уговаривать не пришлось. Они
освободили  нам  дорогу  на  пирс,  где  маячил  странно   знакомый   силуэт
прогулочной яхты с маленьким вертолетом на корме...
   "ДОРОТИ"
   Метров семьдесят, не больше, мы проволокли  своих  заложников  по  пирсу,
распугивая  криком  тех,  кто  занимался  своими  суденышками.   Народ   был
покладистый - никто не вмешивался.
   Мы оказались у трапа "Дороти". Да, это была та самая яхта, которая десять
лет назад послужила местом весьма приятных и не самых безопасных приключений
для Ричарда Брауна.
   Но  предаваться  воспоминаниям  было  некогда.  Мы  полезли   по   трапу,
протискиваясь между поручнями и бортом. Эухения  и  Лусия  изредка  визжали,
Сесар стонал, когда наручники  и  веревки  врезались  им  в  тело,  а  локти
похрустывали от наших резких движений. Честно сказать, все это могло бы быть
хорошей сценой из комедии, если бы у  всех  нас  не  было  вполне  серьезных
опасений за свое здоровье и продолжительность биографии.
   Так или иначе мы влезли на борт  "Дороти"  и  столкнулись  лоб  в  лоб  с
мордастым усачом в белой фуражечке с якорем.
   - Ты капитан?! - рявкнул я, выставляя "таурус" из-за уха Сесара.
   - Д-да... - оторопело выдавил усач.
   - Заводи машину и дуй!
   - А сеньора? - Капитан глянул на Эухению.
   - Она тебе только спасибо скажет, если ты будешь быстрее поворачиваться.
   - Да! Да! - истерически выкрикнула гадалка. - Скорее!
   На шее капитана висела "уоки-токи", которая вдруг хрюкнула и произнесла:
   - Каэтано! Задержи их, сейчас я позвоню в полицию!
   - Идиот! - вырвалось у Эухении. - Каэтано, скажи ему, чтоб он не дурил  и
не вызывал полицейских!
   - Дай сюда эту штуку! Ну! - Это была  уже  моя  команда.  -  И  живее  со
швартовов, еще минута - и ты труп! -  Капитан  отдал  рацию  и  позвал  двух
ленивых матросов. Может, они и не были ленивыми, но мне показалось, что  они
еле шевелятся.
   - Дайте мне рацию, - взволнованно проговорила Эухения. - Я должна сказать
начальнику охраны, чтоб он не вызывал полицию!
   Странно, но я сунул ей под нос "уоки-токи" и нажал кнопку передачи.
   - Ромеро! - позвала гадалка. - Ромеро! Ты слышишь меня?
   - Да, сеньора, - отозвался начальник охраны.
   - Ромеро, не делай глупостей. Не вмешивай полицию. И вообще,  делай  вид,
что ничего не случилось.
   - Сеньора, но вам грозит опасность.
   - Она будет больше, если ты устроишь  здесь  большой  шум.  Мы  попробуем
договориться тихо.
   - Но они убили Густаво.
   - Заявишь, что это был случайный выстрел  при  неосторожном  обращении  с
оружием. Заплатишь, как обычно. Ты понял меня?
   - Сеньора, на набережной уже  собирается  народ.  Все  говорят,  что  вас
похитили.
   - Скажи, что это была шутка, которую я проделала ради рекламы.
   Я тем временем соображал, насколько сеньора  откровенна.  Если  рация  не
имела встроенного модулятора, то полиция могла прослушать  этот  разговор  и
появиться сама собой.
   Трап уже был убран, дизели заурчали, швартовы были  отданы,  и  суденышко
медленно отползло от пирса.
   Теперь можно было и не прятаться за заложников. Всю троицу мы  на  первый
случай загнали в  каюту.  По-моему,  десять  лет  назад  там  обитали  мы  с
Марселой. В соседнюю - бывшую каюту  Мэри  и  Синди  -  я  пинками  затолкал
матросов, пока Ленка держала на прицеле капитана Каэтано. По давнему  опыту,
на иллюминаторы опустили штормовые крышки, так что  побега  пленников  можно
было не опасаться.
   В рубке капитан явно праздновал  труса.  Он  то  и  дело  оглядывался  на
Хрюшку, которая, сама донельзя перетрусив, время от времени  орала  на  него
дурным голосом, размахивая револьвером.
   Надо сказать,  что  за  прошедшие  десять  лет  техническая  оснащенность
"Дороти" явно поубавилась. Теперь она управлялась самым обычным  образом,  а
все эти компьютерно-спутниковые чудеса куда-то испарились. Капитан сидел  за
штурвалом примерно так, как на  какой-нибудь  речной  "Москве",  и  упр