х
случайностей. Валет  -  контролируй  ворота  на  всякий  случай.  Безоружных
заворачивай голосом, вооруженных - уничтожай.
   Последнее тоже было не лишнее. Хотя шансов на то, что кто-либо из жителей
поселка заглянет на дачу, было немного - под  "безоружными"  я  подразумевал
именно их, - появления вооруженных людей стоило поберечься.  Равалпинди  был
человеком со связями и вполне мог засветить местонахождение  дачи  даже  без
пеленгатора. А если ему очень  нужна  была  "бумага"  и  очень  не  хотелось
платить за нее хотя бы миллион, то он мог найти  ребят,  которые  согласятся
рискнуть тысяч за полста.
   Информатор был парнем покладистым  -  он  ничего  не  стал  спрашивать  и
покорно направился на второй этаж. У меня не было сомнений  в  том,  что  он
будет сидеть там тихо и смирно.  В  комнате,  кроме  кучи  трупов,  остались
только фиксатый и мы с Богданом.
   Николая пристегнули наручниками к креслу.
   - Пытать хотите? - простонал он. - Да я и так все скажу...
   - Не  бойся,  это  не  больно,  -  успокаивающе  произнес  Богдан,  вновь
вытягивая штатив из пистолетной рукоятки ГВЭПа и устанавливая  генератор  на
столе. По-моему, от этого фиксатый напугался еще больше - непонятное  всегда
страшнее. Если б паяльную  лампу  принесли  или  электроутюг,  он  бы  понял
примерно, чего дожидаться, а тут фиг поймешь... Он здорово перессал,  причем
в самом буквальном смысле -  из-под  него  струйка  зажурчала.  Небось  пива
сегодня порядком выдул, а в сортир сбегать не удосужился.
   - Фу-у... - брезгливо втягивая носом запашок мочи, произнес Богдан. -  Ну
и народ пошел - где пьют, там и льют.
   - Да я скажу, скажу!  -  плаксиво  провыл  Коля.  -  Равалпинди  какие-то
забугорники попросили собрать на Чудо-юдо всякое дерьмо. Чтоб облажать его в
Швейцарии, у него там интерес есть. И самого,  и  невестку,  и  сына.  Он  и
собрал, но там одной бумаги не было, очень важной. Ее, эту бумагу,  не  один
Абдулка  ищет,  Соловьев   Антон   Борисыч,   слышали   про   такого?   Тоже
интересовался. Откуда-то узнал, что эта бумага лежит в  офисе  у  Варана.  И
предложил Кире десять тыщ баксов. Тот сделал,  а  кто-то  стукнул  Твистеру.
Твистер просек фишку и связался с  Равалпинди.  Сперва  Равалпинди  хотел  с
Соловьевым торговаться, но тогда бы делиться пришлось. На хрен нужно,  когда
все самому плывет? Предложил "лимон"  "зеленых".  А  Киря  уперся  -  ему  с
Антоном неохота ссориться. Лучше, говорит, десять тыщ, чем решка...  Короче,
решили столковаться здесь. Был бы основной здоров, так все бы проще пошло. А
он от цирроза дуба врезает - доктора уже не волокут, морфий колют только. Он
либо без сознания, либо в кайфе...
   Ничего особо нового эта  торопливая  исповедь  не  содержала.  Богдан  ее
вообще не слушал, потому что налаживал ГВЭП. Мне почему-то  казалось,  будто
подготовка к работе в режиме "С" должна быть самой простой, однако это  было
не так. Надо было ювелирно  настроиться  на  самые  мизерные  энергетические
импульсы, излучаемые мозгом. Поэтому Богдан, нацепив на голову  гарнитуру  с
наушниками, подключив к ГВЭПу  какой-то  измерительный  приборчик  и  открыв
маленький лючок в стенке генератора, сосредоточенно чего-то подкручивал там,
в лючке, часовой отверткой. Так продолжалось все  то  время,  пока  фиксатый
исповедовался. Впрочем, мне уже было ясно, что вряд ли с  помощью  ГВЭПа  мы
узнаем намного больше.
   И вообще возня с ГВЭПом мне показалась несвоевременной, едва я глянул  на
часы. Было уже без двадцати час. А в 13.00  должен  был  позвонить  господин
Хамид от Равалпинди. Если мы сейчас погрузим Николая в сон - а при работе  в
режиме "С" это почти  необходимое  условие,  -  то  кто  будет  отвечать  по
телефону? Твистер, которому раскурочили затылок? Наш информатор  для  беседы
непригоден. Хамид будет говорить только с Колей. Он его знает. Да и то, если
почует, что тот  работает  под  контролем,  может  прервать  беседу.  Кстати
сказать, эти сукины дети могли как-нибудь условиться насчет сигнала, который
будет означать "понимай все наоборот" или "меня зажали,  я  говорю  с  чужих
слов". Вполне такое могло быть, тем более что даже отношения внутри  здешней
конторки  были  весьма  хреноватые.  Ляпнет  этот  тихий  и  покорный   Коля
одно-единственное словечко, которого мы пока не знаем, - и вместо Равалпинди
сюда приедет хрен с маслом. Или  РУОП,  например,  которому  доложат,  будто
здесь заложников удерживают. Конечно, трупов не  найдут,  но  нас,  дураков,
могут повязать с оружием и, что самое неприятное, с ГВЭПом. Конечно, на этот
случай можно и поупираться, поработать в режимах "Д" и "О", но тогда  выйдет
шибко большой шухер, который для ЦТМО уже не сможет пройти безнаказанно.
   - Слушай, - спросил я Богдана, - ты  долго  еще  ковыряться  собираешься?
Вот-вот от Равалпинди позвонят.
   - Фигня, - отмахнулся тот, - время  терпит.  На  вот  шприц-тюбик,  вколи
этому чуваку. Через пару минут заснет, потом  я  его  на  ускоренную  считку
поставлю, минут за пять все слижем. А потом, как есть, на "У" переключим.
   Уверенность Богдаши меня, конечно, порадовала.  Шприц-тюбик,  на  котором
имелась маркировочка "Z-6", сделанная тонким  фломастером,  я  вкалывал  под
непрекращающиеся стоны Николая:
   - Не надо на иглу, мужики! Я сам скажу, бля  буду,  мамой  клянусь!  Могу
телефон для связи с Равалпинди сказать, только по нему все равно ни  с  кем,
кроме меня и Твистера, разговаривать не станут.
   - Обойдешься... - произнес я и всадил ему иголку шприц-тюбика.  Опять  на
несколько секунд подкатила уже знакомая  садистская  радость  от  того,  что
кому-то больно. Но быстро прошла.
   После укола Колька  подрыгался  немного,  испуская  все  более  несвязное
бормотание, а затем притих и  заснул.  Богдан  подключил  к  ГВЭПу  коротким
кабелем  небольшое  устройство,  вложил  в  него  нечто  вроде  дискеты  или
магнито-оптического диска, нажал кнопочку. Загорелась  и  замерцала  красная
неонка - запись пошла.
   Я глянул на часы. До контрольного звонка Хамида оставалось меньше  десяти
минут. Только тут я вспомнил, что звонить он собирался по сотовому  телефону
- другого в доме, естественно, не было. То есть надо было  ждать  звонка  по
телефону Твистера. А около жмура, ранее носившего эту погонялу,  "сотки"  не
просматривалось. Во прикол-то!  Я  растерялся  даже  больше,  по-моему,  чем
фиксатый Коля в момент, когда мы вломились в комнату.
   Блин, ведь если телефон исчез, его кто-то мог и стыбзить? Запросто! А это
- провал всей нашей затеи. Безусловный и четкий. Мог ведь  найтись  какой-то
особо деловой товарищ, который очухался сразу после того, как Богдан вырубил
ГВЭП,  и,  быстро  сообразив,  что  главное  -  вовремя  смыться,  подхватил
телефончик и выбежал за ворота. Поскольку Валет и Ваня не сразу добежали  до
ворот, то у него было несколько минут, чтоб ушмыгнуть, не попав  в  поле  их
зрения, а значит, и на прицел. Что такой гад может сотворить?
   Если это человек Твистера, то вполне может доложить Хамиду о том, что  на
даче произошла разборка. Правда, нашего вторжения на дачу этот беглец мог  и
не увидеть, потому что  главной  причиной  его  бегства  было  бы  нежелание
оставаться в доме, где больше полдесятка жмуриков.  Но  если  он,  убежав  с
дачи, почему-либо задержался в кустах и имел осторожность оглянуться, то мог
заметить Валета, вбежавшего в калитку. По одежке  нашего  бойца  можно  было
принять и  за  вэвээшного  спецназовца,  и  за  собровца.  Хотя,  если  этот
гипотетический беглец не совсем дурак, то  наверняка  сообразит,  что  мы  -
частная лавочка. Менты такими малыми силами на дело не ходят и ему уж  точно
дальше второго оцепления проскочить не дали бы. Тем не  менее,  на  дачу  он
вернуться не захочет ни под  каким  видом.  В  принципе  он  может  даже  не
ответить на звонок Хамида. Но может и ответить. Правда, если не  врал  Коля,
то с ним говорить не будут. Однако, если он успеет им сказать, что  Твистеру
череп раскроили, прислушаются.
   Что в таком случае предпримет Равалпинди?
   Самое простое - поймет, что дело обломилось, и полетит в Швейцарию с тем,
что у него есть. Пусть всего 30 процентов успеха, но это лучше, чем  ничего.
Второй вариант - отправит на дачу какую-нибудь из бригад, которая согласится
рискнуть. Это похуже, потому что тогда нам не избежать лишнего шума.
   Минуту-две эти тревожные соображения не давали мне покоя. Так и  свербили
в душе. Потом притупились немного,  и  я  подумал,  что  нафантазировал  эту
неприятную версию без достаточных оснований.
   С чего я взял, будто  сбежавший  мужик,  который,  по  идее,  должен  был
перепугаться до холодного пота, в  первую  очередь  схватит  не  собственные
вещички, а  чужой  телефон?  В  том,  что  сбежавший  перетрусил  и  не  мог
действовать хладнокровно, сомнений не было - тот, кто посмелее, не  стал  бы
удирать,  а  попытался  помочь  тем,  кто  еще  был  жив.  Ведь  драка  была
междусобойчиком.   Правда,   сверхжестоким,   благодаря    нашему    чуткому
руководству, но все равно, передрались, так сказать, свои ребята,  из  одной
конторы, хотя и из разных бригад. Внешней угрозы  не  было.  Ну,  подрались,
порезались - чего между друзьями не бывает? Хладнокровный  парень,  конечно,
мог бы прихватить телефон, если б, допустим, менты наехали. Но струсивший  о
телефоне бы и не подумал - это точно.
   Какие еще могут быть варианты с телефоном? Не так, чтобы много этих самых
вариантов. Может, под каким-то трупом лежит? Ох, как  неохота  их  ворочать,
свежачков-то: в крови, в мозгах, кто-то в штаны наложил перед смертью,  судя
по запашку. Но надо, надо, придется вспоминать старые навыки, от которых уже
отвык порядочно.
   Потому что телефон - это не шутки, без него все сорвется. Конечно, он мог
просто-напросто куда-то отлететь во время драки -  тоже,  кстати,  ни  хрена
хорошего, ибо его и разбить, и растоптать могли. И если  он  неисправен,  то
Хамид не сумеет к нам  дозвониться.  Ну,  на  первый  случай  подумает,  что
Твистер время тянет. Позвонит еще через пару часов - в  15.00.  И  опять  не
ответят. Если дачку он все-таки не вычислил, значит, уедет ни с чем.  А  нам
этого не надо. Нам надо, чтоб он сюда приехал.  Сам  приехал,  а  не  Хамида
прислал. Чтобы ни в какую Швейцарию он не попал, и чтоб документы  его  туда
не попали. Увы, без телефона нам этого никак не добиться.
   В общем, я ринулся искать телефон, в то время как Богдан, покуривая чужую
сигарету - кто-то пачку позабыл на столе, - спокойненько  вел  запись  того,
что было в голове фиксатого.
   Под трупом Твистера его не было, в карманах  -  тоже.  Правда,  на  поясе
висел пейджер, но от телефона -  только  футляр.  В  течение  пяти  минут  я
перевернул все трупы, валявшиеся в комнате, даже Кирю на всякий случай, хотя
точно помнил, что телефона ни у него, ни рядом не было - и все впустую.
   До звонка оставалось всего ни шиша, когда Богдан выключил свою машинку  и
сказал:
   - Все, скачал память. Не нашел телефон?
   - Хрен его знает, закатился куда-то... - проворчал я.
   - Жди, когда зазвонит. На даче тихо. Даже если он на втором этаже запищит
- услышишь.
   - А если не запищит?
   - Значит, его кокнули или раздавили, - невозмутимо произнес  оператор.  -
Или вообще сперли.
   Блин, мне бы его хладнокровие! Таких флегматиков надо на ВВЦ  показывать,
как достижение народного хозяйства. Все по фигу...
   Часы показали 13.00, но никакого тюлюканья не послышалось. Я смотрел, как
секундная стрелка торопливо обегает циферблат. Минута прошла, две, три...
   "Тю-лю-лю" сотового донеслось из угла, справа от двери. Мимо этого угла я
пять раз пробегал. Там валялась какая-то газетка, которая,  видимо,  слетела
со стола во время драки. То ли телефон уже лежал к этому моменту на полу, то
ли его потом под газету зафутболили - хрен поймешь! Да и не важно, главное -
нашелся.
   - Отстегни ему руки, - указывая  на  Колю,  пристегнутого  наручниками  к
креслу, сказал Богдан. Он уже переключил ГВЭП в режим "У". Я подчинился  ему
так, будто генератор был сфокусирован  на  мне  и  оператор  собирался  мной
управлять. На самом деле это было не так. Управлять он собирался фиксатым.
   Богдан повернул  дужку  гарнитуры,  на  которой  был  укреплен  маленький
микрофон, и сказал:
   - Николай, внимание!
   Фиксатый, до этого полулежавший в кресле, сел прямо  и  положил  руки  на
подлокотники, будто фараон на троне.
   - Возьми телефон, открой крышку. Повторяй все, что я скажу,  точно  таким
же тоном, начиная со слова "алло", - провещал Богдан.
   - Алло! - произнес управляемый.
   Богдан быстро передал мне один из наушников, и я смог  слышать  все,  что
говорил Хамид.
   - Это Коля? Хамид говорит, - послышался низкий голос с  почти  незаметным
среднеазиатским акцентом. - Ну как, есть решение, а?
   - Есть, - ответил Богдан, и Коля повторил:
   - Есть, - и в дальнейшем Коля от и до повторял  все  фразы,  произносимые
Богданом. Точно с такими же человеческими,  спокойными  интонациями,  только
своим голосом. Если б не закрытые глаза и сомнамбулически-безжизненное лицо,
то можно было подумать, будто Коля сам  по  себе  говорит.  Ни  в  жисть  не
поймешь по голосу, что им управляют...
   - Что решили?
   - Решили отдать за твою цену, плюс три таких же. Как понял?
   -  Понял  нормально,  но  это  много.  Надо   подумать,   посоветоваться.
Окончательно решили?
   - Поторговаться можно... Можешь позвать шефа?
   - Пока нет. Позвоню в течение часа.
   - Будем ждать.
   Когда Хамид отключился, Богдан приказал Коле:
   - Спать! - и тот, расслабившись, опять обвис  в  кресле.  Оператор  вновь
закопошился, подключая к ГВЭПу какой-то приборчик,  потом  засветился  экран
ГВЭПа - оказывается, у него в  памяти  оставалась  видеозапись  переговоров,
предшествовавших драке.
   - Сейчас, для разнообразия,  -  пояснил  Богдан,  -  он  у  меня  голосом
Мистера-Твистера  покойного  заговорит...  Так-с!  Проверяем.   Модуляция...
Артикуляция... Тембр... Тон...
   На экране ГВЭПа, сменяя друг  друга,  промелькнуло  несколько  красных  и
синих кривых.
   -  Синие  -  натурные  параметры  звукозаписи,   -   растолковывал   мне,
малограмотному, оператор, - моделированные. Сейчас попробуем, как наш клиент
разговаривает...
   -  Николай!  Внимание!  Повторяешь  за  мной:  "Мистер-Твистер  -  бывший
министр, Мистер-Твистер - миллионер".
   Да, тут и вздрогнуть недолго! Я даже украдкой, чтоб  Богдан  на  смех  не
поднял, глянул в сторону татуированного пуза мертвеца, которое, похоже,  уже
начало вздуваться помаленьку... Жарковато на улице, здесь, за городом, а тем
более в доме, попрохладней, но все же. Покойнички начинали пахнуть, но голос
одного из них весело повторил стихи Маршака на манер детской считалки. Мороз
по коже! Ну, техника, блин!
   А Богдан, глядя на свой экранчик, нахмурился. Должно быть, не совсем  так
звучало.  Что-то  еще  подкрутил,  подстроил  -  и  еще  раз  заставил  Колю
повторить. Потом еще пару раз. Может, и еще разок прогнал бы, но  тут  вновь
зазвонил телефон.
   - Да, - ответил Коля голосом Твистера, - я у аппарата.
   - Хамид говорит. Ты ту цену, что Коля называл, тоже одобряешь?
   - Мы все столковались, господин Хамид. В принципе можем немного уменьшить
цену, если, конечно, найдете нужным добавить.
   - Если мы набавим? - переспросил Хамид.
   - Да, да, если  вы  набавите.  А  то  у  вас,  между  прочим,  конкуренты
появились. И сильные! Правда, жадные до ужаса... Но если расщедрятся и дадут
больше вашего - уступить можем.
   - Хорошо. Первая цена плюс полтора устроит?
   - Несерьезно, господин Хамид.
   - Плюс два?
   - Немного лучше. Может, лучше позовете вашего шефа?
   - Через пять минут позвоню, а может -  шеф  сам  позвонит.  Богдан  снова
вернул своего "ретранслятора" в состояние полного сна и опять начал  чего-то
подкручивать.
   - Фигово сигнал проходит, - озабоченно прокомментировал он свои действия,
- придется мощности прибавить, а это, между нами, девочками, - стремно.
   - Почему сигнал плохо проходит? - удивился я. - Нормально ведь слышно...
   - "Слышно", „-мое! - Богдан покачал головой так, как будто  имел  дело  с
совершенно   тупым   первоклассником,   произнесшим   какую-то   смешную   и
наивную-пренаивную глупость. - Ты, командир, если в этом деле  не  рубишь  -
лучше помолчи.
   - Объяснил бы дураку в общих чертах, - без раздражения попросил я.
   - Позже, если можно. Они сейчас опять звонить будут. Ох,  не  напортачить
бы...
   По-моему, впервые за этот день я услышал у Богдана  беспокойные  нотки  в
голосе. Видать, и впрямь наступал ответственный момент.
   Позвонили не через пять, а через пятнадцать минут.
   - У аппарата, - послушно отозвался биоробот.
   - Это я, Джавад-хан, - произнес незнакомый голос, с  еще  менее  заметным
акцентом, чем у Хамида, - со мной хотел говорить?
   Я не сразу припомнил, что Равалпинди приехал с пакистанским паспортом  на
это имя. А вот Богдан все понял и сразу врубился:
   - Да, уважаемый. Хочется знать, как ты наши условия принимаешь?
   - Принимаю. Хорошие условия. Плюс три принимаю.
   - Платишь налом?
   - Плачу налом.
   Мне это показалось странным, но тут я увидел, что  на  невозмутимом  лице
Богдана появилось подобие улыбки, правда, какой-то не очень уверенной.
   - Где встретимся? - спросил Богдан устами Коли и голосом Твистера.
   - Где тебе удобно. - Это мне показалось еще более странным.
   - Хорошо... - Пока Богдан объяснял Равалпинди, как проехать на дачу, я  в
полном  недоумении  размышлял,  с  чего  это  господин  Мирзоев  стал  таким
покладистым. Неужели действительно так  уж  припекло,  что  согласен  четыре
миллиона баксов за какую-то паршивую бумажку  выкинуть?  Что  ж  за  бумажка
такая? Чудо-юдо мне ведь ни фига не объяснил... Но, по-моему, гораздо  проще
было попросить, чтоб эту бумажку в портфельчике прямо в отель доставили. Или
Равалпинди не боится? Ведь его не только кинуть, а и завалить могут с такими
деньгами... Даже без учета того, что он не знает, с кем  по-настоящему  дело
имеет.
   Но еще более я удивился, когда Богдан, растолковав дорогу, добавил:
   - Уважаемый Джавад-хан, не забудьте  взять  с  собой  основной  материал.
Наверно, это будет очень полезно...
   Я похолодел. Да он что, охренел,  Богдаша?!  По-моему,  любой  лох  после
таких слов догадался бы, что ему ловушку готовят. Но Равалпинди сказал:
   - Хорошо, дорогой, возьмем. Все у тебя?
   - Да, все. - Богдан просиял и показал мне большой палец вверх:  мол,  все
классно! Я лично шибко в этом сомневался.
   - Ты сдурел? - очень грубо спросил я у оператора. - Так, прямо в лоб, про
его чемодан?
   - Да, только так, командир, - усмехнулся  Богдан.  -  Именно  так,  а  не
иначе.
   - Не понял...
   - Короче, чтоб без долгих лекций: Равалпинди сейчас - такой же попка, как
этот Коля, понял? Я им управлял по телефону.
   - Не может быть... - пробормотал я. - Ты ж  ГВЭПом  его  не  мог  достать
отсюда. Он же у тебя на фиксатого нацелен.
   - Ну и что? Импульсы, подавляющие волю и контрсуггестию,  можно  и  через
эфир гнать, и по проводам. ГВЭП передает их фиксатому, а Коля  ретранслирует
их в трубку.
   Нет, я все еще не верил. Но Богдан вовсе не  собирался  меня  убеждать  и
вести долгие просветительские лекции. Он опять ухватился за ГВЭП.
   - Пора прибраться, - с улыбкой произнес оператор. Глаз мой  зафиксировал:
переключатель режимов работы оказался на букве "Д". Богдан вытащил откуда-то
очки, похожие на те, какими  пользуются  газорезчики  или  сталевары.  Надев
очки, он навел ствол ГВЭПа на труп Твистера.
   Прежде, чем я успел что-либо сообразить, мелькнула голубая вспышка.
   Хотя я присутствовал при том, как Вася Лопухин,  царствие  ему  небесное,
работал ГВЭПом в деструктирующем режиме, но видел только то, что  происходит
рядом с генератором. То есть  как  голубоватые  нити,  свиваясь  в  спираль,
втягиваются в ствол ГВЭПа. Сейчас я у