а полочках под потолком самолета. У бабки с дедом, как  и  у  нас  с
Ленкой, были поменьше. А у  этих  -  прямо  как  у  русских  "челноков".  За
товаром, что ли, на  Гран-Кальмаро  ездили?  Сомнительно.  А  вот  ежели  им
разрешили провезти кое-что из  стреляющего,  -  при  эдакой  таможне,  через
которую нас с Ленкой спокойно пропустили, несмотря на приказ задержать,  это
не проблема, - то они вполне могли завернуть самолет туда, куда им нужно.  И
продырявить мне руки-ноги, если я буду возражать. К сожалению, я не  помнил,
куда  девался  "ингрем"  Кеннета.  Скорее  всего,  все-таки  он  остался   в
вертолете. Так или иначе, кроме рук и ног, у меня ничего не было.
   Но чем больше я глядел на эту веселую компанию, тем больше  успокаивался.
Во-первых, они сидели спиной к нам и почти не оборачивались. Все-таки  могли
бы успеть  купить  билеты  раньше  нас,  если  бы  слышали,  допустим,  наши
разговоры перед вылетом с виллы. Они, наверно, и купили их  раньше  нас,  но
все-таки сели впереди. То есть заняли не  лучшую  позицию.  А  во-вторых,  в
разговоре у  этой  публики  не  чувствовалось  никакой  демонстративности  и
фальши. Прежде всего потому,  что  говорили  они  негромко,  но  зато  много
хихикали. То есть вели себя довольно естественно.
   Конечно, до конца я не успокоился, но здраво рассудил, что если буду всех
подозревать, то раньше времени попаду в Кащенко.  В  конце  концов,  намного
проще сцапать нас на каком-нибудь островке, где гидроплан должен был сделать
промежуточную  посадку.  Пошли  в  лесок  прогуляться  -  и  не   вернулись.
Парализантом в рожу, мешок на голову, загрузить на резиновую лодку, а потом,
как выражался мистер О'Генри, "в Западный Иллинойс на крупное дело".
   Поэтому, когда стюардесса объявила,  что  гидроплан  идет  на  посадку  в
лагуне острова Аристидес, я внутренне немножко напрягся. Хотя даже примерных
наметок, что конкретно делать, если вдруг за нас возьмутся, у меня не было.
   Островишко оказался совсем маленьким - около километра в длину. Гидроплан
эффектно пролетел над неширокой песчаной косой, намытой волнами  у  входа  в
лагуну, и, выбросив из-под поплавков искрящиеся, отливающие радугой  водяные
"усы", приводнился. Прокатив нас через всю лагуну, самолет  заглушил  правый
двигатель, развернулся, вырубил левый и закачался на волнах, которые сам  же
и поднял, потому что до посадки в лагуне  было  тише,  чем  в  пруду.  Потом
борттехник или механик бултыхнул в воду самолетный якорь. А от берега к  нам
направился катер. Он отчалил от небольшой  пристани  в  глубине  лагуны.  За
пристанью сквозь тропическую растительность просвечивало небольшое здание.
   Когда суденышко ловко подрулило к гидроплану, с катера прямо к  выходному
люку вытянули трап с поручнями,  и  стюардесса  пригласила  всех  пассажиров
перейти на катер.
   - Леди и джентльмены, компания "Каталина эйрлайнс",  капитан  катера  Дэн
Паркхилл и гид Мэри Ловетт приглашают вас совершить морскую прогулку  вокруг
острова Аристид ее, служившего некогда тайной стоянкой для известного пирата
Эванса...
   Черт побери, знакомая фамилия!  Когда-то  я  на  Сан-Фернандо  побывал  в
хранилище сокровищ, награбленных  этим  типом.  А  здесь  небось  доблестный
работничек "ножа и топора" заправлялся пресной водичкой и бананами...
   О судьбе сокровищ, которые были  найдены  на  галеоне,  затонувшем  после
битвы с Эвансом, так же, как и тех, что обнаружили фрицы  при  строительстве
тайной базы  для  своих  субмарин,  у  меня  были  самые  смутные  сведения.
Помнится, что часть бочек была погружена бойцами Киски на сухогруз "Хенераль
Альберто Вердуго"  (ныне  "Торро  д'Антильяс").  Потом  этот  сухогруз  был,
кажется, захвачен во время американской интервенции на Хайди.  Кто  поднимал
субмарину Хорсфилда, потопленную "Аквамарином" у выхода  из  подземной  базы
"Х-45", я понятия не имел. Но по очень невнятным сведениям, дошедшим до меня
через Брауна-Атвуда, получалось, что ему кое-что заплатили. А поскольку  он,
отправляясь на Хайди,  трудился  на  благо  "G  &  К",  то  получалось,  что
сокровища приплыли к этой конторе.
   Конечно, сейчас мне было  не  до  воспоминаний.  У  меня  было  нехорошее
ощущение, что вот тут-то, на катере, нас и сцапают.
   Но все пошло по другому сценарию.
   Мы расселись на лавочках, появилась бодрая поджарая Мэри Ловетг,  которая
сначала сообщила нам, какая у  этого  острова  долгота  и  широта,  длина  и
ширина,  местоположение  относительно  других  островов   Карибского   моря,
рассказала о том, что остров имеет вулканическое происхождение, а также  что
на нем растет и обитает. Выяснилось, что на острове растет почти вся  флора,
характерная для Малых Антильских островов, живут пять  видов  ящериц  и  три
вида змей, двадцать три вида птиц, а кроме того, сменный персонал компании в
лице капитана катера, гида, фотографа и барменши, которые  сменяются  каждую
неделю. Единственное здание на острове  -  то  самое,  что  просвечивало,  -
именовалось "туристическим центром" и  состояло  из  бара,  где  можно  было
хлебнуть прохладительного и  горячительного,  магазина  сувениров,  а  также
десяти двухместных номеров для пассажиров (в основном на случай, если  будет
нелетная погода и самолет вынужден будет застрять тут больше,  чем  на  час,
положенный по программе) и комнат для персонала.
   Затем мисс Ловетт приступила к историческому очерку.
   - Остров был открыт в 1656  году  английским  пиратом  Джорджем  Эвансом,
который  прославился  тем,  что  ограбил   около   восьмидесяти   испанских,
французских, голландских, португальских и британских кораблей. Первоначально
остров не получил какого-либо официального названия, поскольку Эванс  держал
его координаты в  тайне  и  не  наносил  остров  на  судовые  карты.  Остров
находился в стороне от основных путей, по  которым  шли  испанские  галеоны,
курсировавшие между портами Испании, и ее владений в Южной Америке, а потому
о нем стало известно только в конце XVII века, когда он был нанесен на карту
испанцем Мартином Лопесом, который, перейдя на службу к  королю  Португалии,
стал именоваться Мартиншем Лопешем...
   "Тоже знакомая фамилия, кстати", - отметил я про себя, вспомнив, что  так
звали  командира  "Санта-Фернанды",  того  самого  галеона  с  полуторастами
бочками золота, что затонул после боя с Эвансом.
   -  Лопеш  назвал  открытую  им  необитаемую  землю  несколько   пышно   и
несоразмерно - Каза ди Эшпириту  Санту  ет  Санту  Круш,  то  есть  "Обитель
Святого Духа и Святого Креста", отчего  это  название  не  привилось.  Кроме
того, ввиду своих малых размеров и удаленности от наиболее выгодных торговых
путей остров не осваивался ни одной из великих морских держав. Португалия на
него не претендовала. Формально его  относили  к  владениям  Испании,  и  он
находился в подчинении у губернатора Хайди вместе с  Гран-Кальмаро  и  рядом
других мелких островков. Испанцы называли его  просто  Мартин.  А  греческое
название Аристидес он получил уже  в  XIX  веке,  после  испано-американской
войны 1898 года. От малярии умер один из  матросов  американской  канонерки,
посланной поднять на острове "Stars & stripes" американский  флаг,  грек  по
происхождению, которого звали Алексис Аристидес. Могила его поддерживается в
порядке, и мы ее посетим по окончании прогулки вокруг острова.  Название  по
фамилии умершего матроса прижилось, и флаг США, как видите, по-прежнему реет
над островом.
   Дед, который, однако, выглядел достаточно молодо,  чтобы  быть  ветераном
испано-американской войны, подскочил на своем месте  и  выбросил  вверх  два
пальца буквой "V". Должно быть, вспомнил, как выкидывал япошек с  тех  самых
Филиппин, которые штатники схавали в 1898 году. Правда, дело было  в  другом
океане и на полста без малого  лет  позже,  но  его  прямо-таки  переполняла
национальная гордость.
   Бабка тоже изобразила гордость за державу. Прочие, в том  числе  и  мы  с
Хрюшкой, приняли к сведению.
   Катер вышел из лагуны, проскочив по узкому проходу между дюнами  песчаной
косы и мысом, названия которого мисс Ловетт нам не  сообщила.  Вместо  этого
она рассказала о том, что в четырех милях от острова  английские  эсминцы  5
марта 1945 года потопили немецкую подводную лодку "U-314". Я  вспомнил,  что
эта лодка,  согласно  посмертному  письму  гауптштурмфюрера  Алоиза  Эрлиха,
увезла  с  объекта  "Х-45"  комиссию  во  главе  с  бригаденфюрером  Хорстом
Бернгардом и двумя экземплярами отчета об инвентаризации ценностей из  клада
Эванса. Но, согласно писанию Эрлиха,  "U-314"  была  потоплена  на  траверзе
Санто-Доминго. Украдкой посмотрев  на  экран  индикатора,  я  прикинул,  что
отсюда до Санто-Доминго минимум пятьсот морских миль на северо-запад.
   - Нацистская субмарина лежит на глубине около тридцати метров, - доложила
мисс Ловетт. - С тех пор, как "морские  котики"  десять  лет  назад  провели
операцию по снятию  с  лодки  взрывоопасных  предметов,  ее  часто  посещают
любители-аквалангисты.
   Все это было очень занятно. Я, правда, с "морскими  котиками"  -  элитным
спецназом ВМС США - был  знаком  только  понаслышке,  но  что-то  мне  стало
сомнительно, чтобы таких головорезов привлекли  для  опасной,  но  не  очень
соответствующей их квалификации работенки. И вообще, на фига с этой потопшей
и проржавевшей бандуры что-то снимать? Рвануть все там же, на дне  -  и  вся
недолга.
   Конечно,  Мэри  Ловетт  могла  и  не  помнить  точно,   когда   проходило
разминирование. То есть точно десять лет назад или, скажем,  семь.  Но  мне,
например,  стало  принципиально  интересно  это  узнать.  Потому  что,  если
"котики" лазали на лодку в 1983 году, могли искать  золото,  а  вот  если  в
1986-м, когда все золото уже прибрали и знали,  что  на  "U-314"  ничего  не
должно быть... Что тогда  искали?  Экземпляры  отчета,  предназначенные  для
Гитлера и Гиммлера? Но вряд ли они сохранились в  морской  воде  лучше,  чем
третий экземпляр, который оставался у Эрлиха  и  был  увезен  Хорсфилдом  на
подлодке. Впрочем, я сам этого  отчета  и  описи  сокровищ  как  следует  не
рассматривал. И о том, куда он попал после того, как мы с Марселой  выбежали
из хранилища через подвал ООНовского  домика  на  Сан-Фернандо,  можно  было
только догадываться.
   Непонятно было и то, отчего англичане не указали точно  место  потопления
лодки, а перенесли его к Санто-Доминго. Правда, тут  у  Алоиза  Эрлиха  была
важная отсылка: он говорил о данных радиоперехвата. Вряд ли англичане  сразу
же узнали номер лодки, которую утопили, и употребили его в радиопереговорах.
Скорее всего, командир отряда эсминцев просто доложил по начальству, что  на
поверхности воды появилось солярное пятно, всплыли разные предметы, а посему
он считал, что потоплена субмарина. А фрицы,  как,  впрочем,  и  наши,  были
горазды на всякие трюки. Ежели бомбежка глубинными уж очень сильно допекала,
из торпедного аппарата выстреливали имитационный пакет,  в  состав  которого
входил разный мелкий, но плавучий хлам: деревяшки, газеты,  обрывки  одежды,
пилотки, но самое главное - солярка и фекалии. То есть то самое, что в  воде
не тонет. При выстреле из  аппарата  получался  неплохой  воздушный  пузырь,
вроде бы вырвавшийся из корпуса лодки, пробитого попаданием бомбы, а солярка
и все остальное плавучее дерьмо демонстрировало противнику:  цель  поражена,
получайте премию за потопленную подлодку.  Конечно,  на  этих  приколах  под
конец войны мало кто попадался. Но в  принципе,  конечно,  после  применения
имитации начинался период  "тихих  игр".  Лодка  ложилась  на  грунт,  ежели
глубина позволяла, и лежала там тихонечко, не позволяя  личному  составу  ни
чихнуть, ни... и так далее.  А  эсминцы  или  иные  охотники  за  подводными
лодками, в свою очередь, глушили двигатели и ложились в дрейф - ушли  якобы.
Тут все зависело от того, кто кого пересидит. Акустики слушали, а  остальные
не дышали...
   Я сам про эти дела читал в какой-то книжке. Но вполне мог  поверить,  что
немцы, отлежавшись на грунте, дождались, когда эсминцы свалили,  и  всплыли.
Там, на траверзе Санто-Доминго. Однако с  чего  это  фрицы  поперлись  не  в
родной рейх, а в обратном направлении? Пятьсот миль прошли, даже наверняка с
гаком.  Отсюда  какие-нибудь  полсотни  миль   до   объекта   "Х-45".   Если
предположить, что их маленько подбили, то  вполне  возможно,  что  подводные
орлы "Reichsmarine" сообразили, что  им  даже  в  братскую,  но  нейтральную
Испанию не допереть, не говоря уж о Балтийском море, - дело-то ведь в  марте
1945-го было. У немцев уже не было баз ни во Франции,  ни  в  Италии,  ни  в
Голландии или Дании. Да и  в  Северной  Германии  осталось  совсем  немножко
побережья. Наши тогда, кажется, вовсю  за  Кенигсберг  принялись,  Данциг  и
всякое прочее.
   В общем, фрицы решили прятаться на  Сан-Фернандо.  Там,  куда  пришла  15
апреля 1945 года -  как  сейчас  помню,  блин!  -  подлодка  "U-315".  Такая
хорошенькая пришла, что краше в гроб кладут. Само  собой,  что  на  обратный
рейс она уже не годилась, потому я и нашел ее  там,  в  эллинге,  дырявую  и
ржавую.
   Память быстренько ворошила давным-давно прочитанное  предсмертное  письмо
Эрлиха. Четко всплыла фраза: "7 марта  рейхсфюрер  приказал  ждать  прибытия
лодки "U-315", на которую надлежало погрузить все ценности и эвакуировать их
с объекта "Х-45"..." Стало быть, из-за того, что лодка пришла покореженная и
негодная для продолжения плавания, эвакуацию ценностей отменили. К  тому  же
эвакуировать  их  в  рейх  в  условиях  начавшейся  битвы  за  Берлин   было
бессмысленно. Но личный состав с базы куда-то ушел. Во-первых, на чем? Браун
об этом особо не задумывался - некогда было. Ему золотишко глаза слепило.  Я
нынче ничего другого не мог придумать, кроме того,  что  на  базе  была  еще
какая-то лодка. Или даже две. С грехом пополам в две  субмарины  можно  было
втиснуть в дополнение к экипажу роту. Хотя оружия на базе было  примерно  на
батальон, можно предположить, что туда не успели  завезти  полный  штат.  Но
чтобы вывезти драгоценности, места  не  было.  Золотишко  вместе  с  Алоизом
Эрлихом завалили и заминировали, а  солдат  и  офицеров  вывезли.  Куда?  На
помощь сражающемуся Берлину? Сомнительно. Одной ротой Жукова и Конева уже не
остановишь, а жить-то хочется. До Японии они вряд  ли  могли  бы  добраться.
Топлива не хватило бы.  Почти  все  страны  Латинской  Америки  числились  в
состоянии войны с Германией. Правда, негласно давали немцам убежище.
   Но это, конечно, не очень принципиально. Ну смылись эсэсманы, и ладно.  А
вот почему англичане, если они догнали и потопили "U-314" здесь,  у  острова
Аристидес, все же записали ее  как  потопленную  7  марта?  Тогдашние  лодки
вообще-то были  не  шибко  скоростными.  Это  сейчас,  говорят,  у  лодок  в
подводном положении скорость больше, чем  в  надводном.  А  тогда  все  было
наоборот. Но в надводном положении не  больно  побегаешь,  когда  все  кишмя
кишит самолетами и кораблями противника. Стало быть, "U-314", выбравшись  из
своей липовой могилы  у  побережья  Доминиканской  Республики,  уползала  на
юго-восток самое большее десятиузловым ходом -  в  среднем,  если  удавалось
ночкой  подняться  или  установкой  "шнорхель"  воспользоваться,  чтобы,  не
всплывая, идти под дизелями. А раз  так,  то  ей  пришлось  пилить  к  месту
настоящего успокоения минимум пятьдесят часов. Двое суток с гаком.  То  есть
утопить ее в этом районе могли не ранее, чем 10 марта. А экскурсовод говорит
7-го. Лажа-с!
   Тут могло быть два варианта. Первый - самый простой. Правда, он, конечно,
весьма отдавал русским духом,  но  для  россиянина  был  вполне  удобоварим.
Скажем, командиры эсминцев, купившись на старый трюк с дерьмом  и  соляркой,
доложили по начальству: "Пришел,  увидел,  утопил!"  А  начальство  как  раз
готовило бумаги для отсылки Его Королевскому Величеству Эдуарду V... Или VI,
хрен вспомнишь! Короче, готовили бумаги на награждение всякими там Банями  и
Подвязками12! Ну, чтобы лишний раз не мучиться, решили дописать и  тех,  кто
"отличился" у Санто-Доминго. Вписали, отослали, Его Величество Эдик  шлепнул
Большую Королевскую печать (я сразу вспомнил  "Принца  и  Нищего";  как  Том
Кенти этой  печатью  орехи  колол).  Значит,  шлепнул  он  печать,  начертал
собственноручно: "Быть по сему" или что там положено. Короче, сочинили указ,
что капитан такого-то ранга мистер Такой-то за потопление 7 марта 1945  года
подводной лодки противника награждается орденом Подвязки и отныне  именуется
"сэр Такой-то". А потом, допустим, 10  марта  или  даже  11-го  какой-нибудь
другой командир докладывает, что ущучил подлодку в районе Аристидеса. На сей
раз все точно - покойница лежит на грунте в  выпотрошенном  состоянии  и  не
дрыгается. Но  указ-то  уже  Эдиком  подписан.  Сэр  Такой-то  на  обращение
"мистер" уже  не  отвечает.  Само  собой,  что  на  фрицевскую  лодку  лезут
водолазы, находят бортжурнал или еще  что-нибудь,  смотрят  рубочный  номер,
узнают, что  он  "U-314",  и  по-быстрому  пишут  представление  на  мистера
Растакого-то, чтобы и ему обидно не было. Одному Подвязку и другому Подвязку
- никому не обидно, оба теперь могут сэрить.
   Второй вариант был посложнее. К примеру, англичане могли утопить  "U-314"
не 7, а 5 марта. То есть не "после", а "до" объявленного срока. То есть  они
заловили подлодку в тот же день,  как  она  вылезла  из  подземно-подводного
логова и через пять часов добралась  до  Аристидеса.  А  потом  по  каким-то
соображениям, возможно, надеясь на то, что их сообщение  будет  перехвачено,
сообщили о том, что утопили лодку 7 марта на траверзе Санто-Доминго. То есть
там, куда она вовсе не доходила. Сразу напрашивался вывод: немцы  не  должны
были знать, что "U-314" была потоплена у Аристидеса, допустим,  потому,  что
это могло засветить британского  агента  в  немецком  тылу.  Соответственно,
Аристидес был не просто островишком, мимо которого пролегал  курс  лодки,  а
каким-то важным пунктом на маршруте ее путешествия в  рейх.  "U-314"  должна
была обязательно появиться у Аристидеса, и англичане об этом  узнали.  Более
того, они должны были точно знать и время прибытия лодки в район острова,  и
место ее  всплытия.  Тогда  задача  ее  угробить  становилась  элементарной.
Разумеется, все эти сведения можно было добыть только  агентурным  путем.  И
скорее всего такой агент у них имелся либо на  самой  базе  "Х-45",  где  он
должен был занимать  весьма  солидный  пост,  либо  где-то  в  Берлине,  под
крылышком у рейхсфюрера Гиммлера или хотя бы гросс-адмирала Деница.  Вот  от
него-то  и  отводило  глаза  сообщение  о  потоплении  лодки  "на   траверзе
Санто-Доминго".
   Вторая версия меня заинтересовала. Хотя у меня не было  никаких  реальных
сведений, кроме тех, что сохранила память из  письма  Алоиза  Эрлиха,  Браун
видел там, в хранилище, и другие документы, но не мог перевести  их,  потому
что не  знал  немецкого  языка,  и  прочел  только  то,  что  было  написано
по-английски. Тем не менее и они давали пищу для размышлений. Тем более  что
лекция мисс Ловетт о красотах и  достопримечательностях  острова  была  жуть
какая скучная, а на меня и Ленку покамест никто не  покушался.  Если  кто  и
восхищался болтовней этой леди, то  разве  что  бабка  с  дедом,  да  и  то,
по-моему, из вежливости.
   Поэтому весь остаток морской прогулки я продолжал раздумывать.
   Итак,  предположим,  что  англичане  не  просто  случайно  наткнулись  на
немецкую субмарину, а ловили специально "U-314" и поддежурили ее именно там,
где она должна была появиться. Неужели His Majesty Ships,  то  бишь  корабли
его величества, всего лишь получили задачу не допустить вывоза в  рейх  двух
экземпляров отчета и описи сокровищ?
   Сомнительно. Скорее  всего,  они  должны  были  перехватить  кого-то  или
что-то. Этот кто-то или что-то, а может, кто-то вместе с чем-то должен  был,
по немецк