в Америке нет таких куропаток, как у нас, а?
   - Нет. Полагаю, что нет. Я мечтаю поохотиться на  этих  птиц.  Дивный
кофе, мисс Черрел.
   - Да, - подтвердила Динни. - Тетя Эм гордится своим кофе.
   Лорд Саксенден поплотнее устроился на стуле:
   - Попробуйте ветчины. Я еще не читал вашей книги.
   - Разрешите вам прислать? Мне будет лестно, если вы ее прочтете.
   Лорд Саксенден продолжал жевать.
   - Вам следует ее прочесть, лорд Саксенден, - вмешалась Динни. -  А  я
пришлю вам другую книжку по тому же вопросу.
   Лорд Саксенден широко открыл глаза.
   - Очень мило с вашей стороны. Это клубничный? - спросил он и потянул-
ся за джемом.
   - Мисс Черрел, - понизил голос Халлорсен, -  я  хотел  бы,  чтобы  вы
просмотрели мою книгу и отметили места, которые сочтете  несправедливыми
по отношению к вашему брату. Я был страшно зол, когда писал ее.
   - Не понимаю, какой мне смысл читать ее теперь?
   - Я мог бы, если вы пожелаете, выбросить все это во втором издании.
   - Вы очень добры, профессор, но зло уже совершено,  -  ледяным  тоном
отрезала Динни.
   Халлорсен еще больше понизил голос:
   - Страшно сожалею, что причинил вам неприятность.
   Чувство, которое можно было бы, пожалуй, приблизительно выразить сло-
вами: "Ты  сожалеешь?  Ах  ты..."  -  преисполнило  все  существо  Динни
злостью, расчетливым торжеством и сарказмом.
   - Вы причинили зло не мне, а моему брату.
   - Давайте подумаем вместе, нельзя ли его исправить.
   - Сомневаюсь.
   Динни встала. Халлорсен поднялся, пропустил ее и поклонился,
   "Вежлив до ужаса!" - подумала девушка.
   Остальную часть утра она просидела над дневником в одном  из  уголков
парка, настоящем тайнике - до того густо он  зарос  тисом.  Здесь  грело
солнце, над цинниями, пенстемонами, мальвами и астрами успокоительно гу-
дели пчелы. В этом уединении Динни снова почувствовала,  как  тяжело  ей
будет выставить переживания Хьюберта на суд толпы. Нет,  в  дневнике  не
было никакого хныканья, но, предназначенный для глаз лишь того, кем  был
написан, он с предельной откровенностью обнажал все раны  души  и  тела.
Издалека долетали выстрелы. Облокотясь на заросшую тисом  изгородь,  де-
вушка смотрела в поле, откуда доносилась стрельба.
   Сзади раздался голос:
   - Вот ты где!
   Ее тетка в соломенной шляпе с такими широкими полями, что они задева-
ли за плечи, стояла внизу на дорожке в обществе двух садовников.
   - Я за тобой. Босуэл и Джонсон, вы можете идти.  Портулаком  займемся
после обеда.
   Леди Монт подняла голову и выглянула из-под своей огромной шляпы:
   - Такие носят на Майорке. Отлично защищает от солнца.
   - Босуэл и Джонсон, тетя?
   - Сначала у нас служил один Босуэл, но твой дядя не успокоился до тех
пор, пока не подыскал Джонсона. Он требует, чтобы они всюду ходили вмес-
те. Ты веришь доктору Джонсону, Динни?
   - Я считаю, что он слишком часто употребляет слово "сэр".
   - Флер унесла мои садовые ножницы. Что это у тебя, Динни?
   - Дневник Хьюберта.
   - Тяжело читать?
   - Да.
   - Я следила за профессором Халлорсеном. Е'о следовало бы кое от  че'о
отучить.
   - Прежде всего от самоуверенности, тетя Эм.
   - Надеюсь, наши подстрелят пару зайцев. Суп с зайчатиной был бы прек-
расным добавлением к меню. Уилмет и Хенриет Бентуорт  уже  разошлись  во
мнениях.
   - По какому поводу?
   - Не знаю. Я была занята. Не то насчет премьер-министра, не то насчет
портулака. Они вечно спорят. Хен, видишь ли,  все'да  была  принята  при
дворе.
   - Это так опасно?
   - Хен - прелестное создание. Люблю ее, хотя она вечно кудахчет. Зачем
ты привезла дневник?
   - Хочу показать его Майклу и посоветоваться с ним.
   - Не делай это'о, - сказала леди Монт. - Майкл - хороший мальчик,  но
ты это'о не делай. У не'о масса каких-то странных  знакомых  -  издатели
там и прочие.
   - Потому-то я и хочу с ним посоветоваться.
   - Посоветуйся лучше с Флер: она человек с головой. А у вас  в  Конда-
форде тоже такие циннии? Знаешь, Динни, мне кажется,  что  Эдриен  скоро
сойдет с ума.
   - Тетя Эм!
   - Он ходит как во сне. Я думаю, если его уколоть булавкой, он и то не
заметит. Конечно, не следовало бы говорить с тобой об этом, но он должен
на ней жениться.
   - Согласна, тетя.
   - Но он это'о не сделает.
   - Или она не захочет.
   - Они оба не захотят. Словом, не понимаю, чем все  это  кончится.  Ей
уже сорок.
   - А дяде Эдриену?
   - Он еще совсем мальчик. Моложе е'о один Лайонел. Мне  пятьдесят  де-
вять, - решительно объявила леди Монт. - Мне пятьдесят девять, я знаю, а
твоему отцу шестьдесят. Твоя бабушка была очень чадолюбива.  Она  непре-
рывно рожала. Что ты думаешь насчет детей?
   Пузырек поднялся на поверхность, но Динни успела проглотить его и от-
ветила только:
   - Ну, раз люди женаты, это неплохо - в меру, конечно.
   - У Флер будет еще один в марте. Плохой месяц - какой-то ле'комыслен-
ный. А ты, Динни, ко'да собираешься замуж?
   - Когда заговорят мои юные чувства, не раньше.
   - Весьма бла'оразумно! Не за американца, надеюсь?
   Динни покраснела, улыбнулась - в улыбке было что-то опасное - и отве-
тила:
   - С какой стати мне выходить за американца?
   - Не зарекайся, - возразила леди Монт, обрывая увядшую астру. - Ко'да
я выходила за Лоренса, он так за мной ухаживал!
   - И сейчас еще" ухаживает, тетя Эм. Замечательно, правда?
   - Перестань смеяться!
   И леди Монт так глубоко погрузилась в  воспоминания,  что,  казалось,
окончательно исчезла под шляпой - еще более необъятной, чем раньше.
   - Кстати, раз уж мы заговорили о браке, тетя Эм, - я хотела бы подыс-
кать Хьюберту девушку. Ему нужно отвлечься.
   - Твой дядя посоветовал бы ему отвлечься с какой-нибудь  танцовщицей,
- заметила леди Монт.
   - Может быть, дядя Хилери знает что-нибудь подходящее?
   - Динни, ты - испорченное существо. Я все'да  это  говорила.  По'оди,
дай подумать. У меня была одна девушка; нет, она вышла замуж.
   - Может быть, она уже развелась.
   - Нет, кажется, пока только разводится, но это дол'ая история. Очаро-
вательное создание.
   - Не сомневаюсь. Подумайте еще, тетя.
   - Это пчелы Босуэла, - ответила тетка. - Их привезли из Италии.
   Лоренс говорит, что они - фашистки.
   - Черные рубашки и никаких лишних мыслей. В самом деле, они  произво-
дят впечатление очень агрессивных.
   - О да! Стоит их потревожить, как они налетают целым роем и  начинают
тебя жалить. Но ко мне они относятся хорошо.
   - Одна уже сидит у вас на шляпе, милая тетя. Согнать ее?
   - Подожди! - воскликнула леди Монт, сдвигая шляпу на затылок и слегка
открыв рот. - Вспомнила одну.
   - Кого это "одну"?
   - Джин Тесбери, дочь здешнего пастора. Старинный род. Денег,  разуме-
ется, нет.
   - Совсем?
   Леди Монт покачала головой. Шляпа ее заколыхалась.
   - Разве у девушки с такой фамилией мо'ут быть день'и?  Но  она  хоро-
шенькая. Немно'о похожа на ти'рицу.
   - Как бы мне познакомиться с ней, тетя? Я ведь  знаю,  какой  тип  не
нравится Хьюберту.
   - Я при'лашу ее к обеду. У них дома плохо питаются.  Кто-то  в  нашем
роду уже был женат на одной из Тесбери. Насколько я помню, это произошло
при Иакове, так что они с нами в родстве, но страшно отдаленном.  У  нее
есть еще брат. Он моряк: у них все служат во флоте. Знаешь, он не  носит
усов. Сейчас, по-моему, он здесь, в увольнении.
   - В отпуске, тетя Эм.
   - Да, да, я чувствовала, что это не то слово. Сними пчелу с моей шля-
пы. Какая прелесть!
   Динни обмотала носовым платком руку, сняла с огромной шляпы крохотную
пчелку и поднесла к уху.
   - До сих пор люблю слушать, как они жужжат, - сказала она.
   - Я е'о тоже при'лашу, - отозвалась тетка. - Е'о зовут Ален.  Славный
мальчик.
   Леди Монт взглянула на волосы Динни:
   - Я назвала бы их каштановыми. Кажется, он не без перспектив, но  ка-
кие они - не знаю. Во время войны взлетел на воздух.
   - Приземлился, надеюсь, благополучно, тетя?
   - Да. Даже что-то получил за это. Рассказывает, что во  флоте  сейчас
очень стро'о. Всякие, знаешь, там азимуты, машины, запахи. Ты  расспроси
е'о.
   - Вернемся к девушке, тетя Эм. Что вы имели в виду, назвав ее  тигри-
цей?
   - Понимаешь ли, она так смотрит на тебя, словно  из-за  у'ла  вот-вот
появится ее детеныш. Мать ее умерла. Она вертит всем приходом.
   - Хьюбертом она тоже будет вертеть?
   - Нет. Но справится с каждым, кто захочет им вертеть.
   - Это лучше. Можно мне отнести ей записку с приглашением?
   - Я пошлю Босуэла и Джонсона. - Леди Монт взглянула на ручные часы: -
Нет, они сейчас обедают. Все'да ставлю по ним часы. Сходим сами  -  туда
все'о четверть мили. Моя шляпа не очень неприлична?
   - Напротив, милая тетя.
   - Вот и прекрасно. Выйдем прямо здесь.
   Они дошли до конца тисовой поросли,  спустились  в  длинную  заросшую
травой аллею, миновали калитку и вскоре достигли  дома  пастора.  Динни,
полускрытая шляпой тетки, остановилась в увитой плющом подворотне. Дверь
была открыта, в полутемной отделанной панелями прихожей, словно  пригла-
шая войти в нее, гостеприимно пахло  ветхим  деревом.  Из  дома  донесся
женский голос:
   - А-лен!
   Мужской голос ответил:
   - Хэл-ло!
   - Будешь завтракать?
   - Звонка нет, - сказала племяннице леди Монт. - Придется стучать.
   Они дружно постучали.
   - Какого черта!
   На пороге вырос молодой человек в сером спортивном  костюме.  Широкое
загорелое лицо, темные волосы, открытый взгляд глубоких серых глаз.
   - О! - воскликнул он. - Леди Монт! Эй, Джин!
   Затем, взглянув поверх шляпы, встретился глазами с Динни и улыбнулся,
как умеют улыбаться только во флоте.
   - Ален, не зайдете ли вместе с Джин к нам вечером  пообедать?  Динни,
это Ален Тесбери. Нравится вам моя шляпа?
   - Превосходная вещь, леди Монт.
   Появилась девушка, крепкая, словно отлитая из одного куска,  с  упру-
гой, пружинящей походкой. Руки и лицо у нее были почти  того  же  цвета,
что светло-коричневые юбка и джемпер-безрукавка. Динни поняла, что имела
в виду тетка. Лицо Джин, довольно широкое в скулах, суживалось к  подбо-
родку, зеленовато-серые глаза прятались под длинными черными  ресницами.
Взгляд открытый и светлый, красивый нос,  широкий  низкий  лоб,  коротко
подстриженные темно-каштановые волосы. "Недурна", - решила Динни и, пой-
мав улыбку девушки, ощутила легкую дрожь.
   - Это Джин, - сказала ее тетка. - Моя племянница Динни Черрел.
   Тонкая смуглая рука крепко сжала руку Динни.
   - Где ваш отец? - продолжала леди Монт.
   - Папа уехал на какой-то церковный съезд. Я просила его взять меня  с
собой, но он не согласился.
   - Ну, он теперь в Лондоне ходит по театрам.
   Динни заметила, как девушка метнула яростный взгляд, потом вспомнила,
что перед нею леди Монт, и улыбнулась.
   - Значит, вы оба придете? Обедаем в восемь пятнадцать. Динни, нам по-
ра, иначе опоздаем к ленчу. Ласточка! - заключила леди Монт и  вышла  из
подворотни.
   - В Липпингхолле гости, - объяснила Динни, увидев, что брови молодого
человека недоуменно поднялись. - Тетя имела в виду фрак и белый галстук.
   - Ясно. Форма парадная. Джин.
   Брат и сестра, держась за руки, стояли в подворотне. "Красивая пара!"
- подумала Динни.
   - Ну что? - спросила ее тетка, когда они снова выбрались на  заросшую
травой аллею.
   - Да, я тоже увидела тигрицу. Она показалась мне очень интересной.
   Такую надо держать на коротком поводке.
   - Вон стоит Босуэл-и-Джонсон! - воскликнула леди Монт, словно  вместо
двух садовников перед ней был всего один. - Боже милостивый, значит, уже
третий час!


   IX

   После завтрака, к которому Динни и ее тетка опоздали, Эдриен и четыре
молодые дамы, захватив с собой оставшиеся от охотников раскладные  трос-
ти, полевой тропинкой двинулись туда, где к вечеру ожидалась самая хоро-
шая тяга. Шли двумя группами: сзади - Эдриен с Дианой и  Сесили  Масхем,
впереди - Динни с Флер. В последний раз родственницы виделись чуть ли не
за год до этого и представление друг о друге имели,  во  всяком  случае,
весьма отдаленное. Динни изучала голову, о которой с похвалой отозвалась
тетка. Голова была круглая, энергичная и под маленькой шляпкой выглядела
очень изящно. Личико хорошенькое, правда, чуточку жестковатое, но неглу-
пое, решила Динни. Фигурка подтянутая, одета  превосходно,  -  настоящая
американка. Чувствовалось, что из такого ясного источника можно  кое-что
почерпнуть - по крайней мере здравые мысли.
   - Я слышала, как читали ваш отзыв в полицейском суде, Флер.
   - Ах, эту бумажку! Разумеется, я написала то, о чем просил Хилери. На
самом-то деле я ничего не знаю об этих девушках. К ним просто не подсту-
питься. Конечно, есть люди, которые умеют войти в доверие к кому угодно.
Я же не умею, да и не стремлюсь. А с деревенскими девушками  иметь  дело
проще?
   - Там, где я живу, все так давно связаны с нашей семьей, что  мы  все
узнаем о них раньше, чем они сами.
   Флер испытующе посмотрела на Динни:
   - У вас есть хватка, Динни. Готова поручиться за это. С вас можно  бы
написать замечательный портрет для фамильной галереи.  Не  знаю  только,
кто возьмется за это. Пора уже появиться  художнику,  владеющему  ранней
итальянской манерой. Прерафаэлиты ее не постигли: их картинам  недостает
музыки и юмора. А без этого вас писать нельзя.
   - Скажите, - смутившись, спросила Динни, - был Майкл в палате,  когда
сделали запрос насчет Хьюберта?
   - Да. Он вернулся совершенно взбешенный.
   - Боже милостивый!
   - Он собирался вторично поставить вопрос на обсуждение, но все случи-
лось накануне закрытия сессии. Кроме того, какое значение имеет  палата?
В наше время это последнее, на что обращают внимание.
   - Боюсь, что мой отец обратил слишком большое внимание на запрос.
   - Что поделаешь! Старое поколение. Но вообще-то из всего, чем занима-
ется парламент, публику интересует одно - бюджет. Неудивительно:  в  ко-
нечном счете все сводится к деньгам.
   - Майклу вы тоже так говорите?
   - Не было случая. В наше время парламент - просто налоговая машина.
   - Однако он еще все-таки издает законы.
   - Да, дорогая, но лишь после того, как событие  уже  совершилось.  Он
лишь закрепляет то, с чем давно свыклось общество или  по  крайней  мере
общественное мнение. И никогда не берет на себя инициативу. Да он к это-
му и не способен. Это  было  бы  недемократично.  Хотите  доказательств?
Взгляните, в каком положении страна. А ведь об этом в парламенте  беспо-
коятся меньше всего.
   - Откуда же тогда исходит инициатива?
   - Откуда ветер дует? Все сквозняки  возникают  за  кулисами.  Великое
место эти кулисы! С кем в парке вы хотите стоять, когда мы присоединимся
к охотникам?
   - С лордом Саксенденом.
   Флер уставилась на Динни:
   - Надеюсь, не ради его beaux yeux [5] и beau titre [6]. А  тогда  за-
чем?
   - Затем, что я должна поговорить с ним о Хьюберте, а времени остается
мало.
   - Понятно. Хочу вас предупредить, дорогая: не судите о Саксендене  по
внешности. Он - хитрый старый лис, и даже не такой уж  старый.  Если  он
становится на чью-либо сторону, то лишь в надежде что-то  за  это  полу-
чить. Чем вы можете с ним расплатиться? Он потребует расчета на месте.
   Динни состроила гримаску:
   - Сделаю, что могу. Дядя Лоренс дал мне кое-какие наставления.
   - "Поберегись, она тебя дурачит", - пропела Флер. -  Ладно,  пойду  к
Майклу. При мне он стреляет лучше, а это ему, бедняге,  так  необходимо.
Помещик и Барт обойдутся и без нас. Сесили, разумеется, будет с Чарлзом:
у них еще не кончился медовый месяц. Значит, Диана достанется  американ-
цу.
   - Надеюсь, уж она-то заставит его промазать! - воскликнула Динни.
   - Думаю, что его ничто не заставит промазать. Я забыла  Эдриена.  Ему
придется сесть на раскладную трость и помечтать о костях и Диане. Вот мы
и пришли. Они за этой изгородью, видите? Вон Саксенден, - ему дали  теп-
лое местечко. Обойдите калитку - дальше есть перелаз - и  подберитесь  к
лорду с тыла. Как далеко загнали Майкла! Вечно ему достается самое  неу-
добное место.
   Флер рассталась с Динни и пошла по тропинке через поле. Сожалея,  что
не узнала у Флер ничего существенного, Динни миновала калитку,  перемах-
нула через перелаз и осторожно подкралась к лорду Саксендену сзади.  Пэр
расхаживал между изгородями, отделявшими отведенный ему угол поля.  Близ
длинного, воткнутого в землю шеста, к которому  была  прикреплена  белая
карточка с номером, стоял молодой егерь, державший два ружья. У ног его,
высунув язык, лежала охотничья собака.  Жнивье  и  засаженный  какими-то
корнеплодами участок в дальнем конце тропинки довольно круто поднимались
вверх, и Динни, искушенная в сельской жизни, сразу сообразила, что  пти-
цы, которых поджидали охотники, потянут стремительно и  высоко.  "Только
бы сзади не было подлеска", - подумала она и обернулась. Подлеска  сзади
не было. Вокруг расстилалось широкое поросшее травой поле. До  ближайших
посадок было не меньше трехсот ярдов. "Интересно, - спросила себя Динни,
- как он стреляет в присутствии женщины? По виду не скажешь, что у  него
есть нервы". Она повернулась и обнаружила, что он заметил ее.
   - Не помешаю, лорд Саксенден? Я не буду шуметь.
   Пэр поправил фуражку, с обеих сторон которой  были  приделаны  специ-
альные козырьки.
   - Н-нет! - буркнул он. - Гм!
   - Похоже, что помешаю. Не уйти ли мне?
   - Нет, нет, все в порядке. Сегодня не взял ни одной. Может быть,  при
вас посчастливится.
   Динни уселась на свою раскладную трость, расставив ее рядом  с  соба-
кой, и стала трепать пса за уши.
   - Этот американец три раза утер мне нос.
   - Какая бестактность!
   - Он стреляет по любой цели и, черт его подери, никогда не мажет. По-
падает с предельной дистанции в каждую птицу, по которой я  промахнулся.
У него повадки браконьера: пропускает дичь, а потом бьет вдогонку с  се-
мидесяти ярдов. Говорит, что иначе ничего не видит, хоть они ему чуть ли
не на мушку садятся.
   - Однако! - сказала Динни: ей захотелось быть чуточку справедливой.
   - Верите ли, он сегодня ни разу не промахнулся, - прибавил лорд  Сак-
сенден с обидой в голосе. - Я спросил его, где он так навострился, а  он
ответил: "В таких местах, где промахнуться нельзя, не то умрешь с  голо-
ду".
   - Начинается, милорд, - раздался голос молодого егеря.
   Собака повела ушами. Лорд Саксенден схватил ружье, егерь взял на  из-
готовку второе.
   - Выводок слева, милорд!
   Динни услышала резкое хлопанье крыльев: восемь птиц ниточкой летели к
тропинке.
   Бах-бах!.. Бах-бах!..
   - Боже правый! - вскрикнул лорд Саксенден. - Черт меня побери!..
   Динни увидела, как все восемь птиц перелетают через изгородь в другом
конце поля.
   Собака издала сдавленное ворчание и задрожала.
   - Вам, наверно, ужасно мешает свет, - сказала девушка.
   - При чем тут свет? Это печень, - ответил лорд Саксенден.
   - Три птицы прямо на вас, милорд!
   Бах... Ба-бах!.. Одна из птиц  дернулась,  сжалась,  перевернулась  и
упала ярдах в четырех позади девушки. У Динни перехватило  дыхание.  Жил
комочек плоти и вдруг умер! Она часто видела, как охотятся на куропаток,
но никогда еще не испытывала такого щемящего чувства. Две  другие  птицы
скрылись вдали за изгородью. Когда они исчезли, у Динни  вырвался  вздох
облегчения. Собака с мертвой куропаткой в зубах подошла к егерю, который
отобрал у нее добычу. Пес опустился на задние лапы и, не сводя  с  птицы
глаз, высунул язык. Динни увидела, как с языка закапала слюна, и закрыла
глаза.
   Лорд Саксенден что-то невнятно буркнул. Потом  невнятно  буркнул  еще
раз. Динни открыла глаза: пэр поднимал ружье.
   - Фазанья курочка, милорд! - предупредил молодой егерь.
   Фазанья курочка протянула на самой умеренной высоте, словно  понимая,
что ее время еще не наступило,
   - Гм! - проворчал лорд Саксенден, опуская приклад на полусогнутое ко-
лено.
   - Выводок справа! Нет, слишком далеко, милорд.
   Прогремело несколько выстрелов, и Динни увидела,