тся у нее за спиной, но  слышала,  больше
того, ощущала инстинктом, как наполняется зал. Безошибочное чутье  подс-
казывало публике, что здесь пахнет если уж не  титулами,  то  во  всяком
случае серьезной схваткой. Судья, видимо, тоже что-то  унюхал,  так  как
полузакрыл лицо цветным носовым платком изрядных размеров. Динни подняла
глаза: внушительный зал, в нем есть что-то готическое. Над креслом судьи
высоко - выше человеческого роста - висят красные драпри. Девушка  пере-
вела взгляд на присяжных, занимавших места на обеих скамьях своей  ложи.
Ее внимание сразу же приковал к себе старшина: яйцеобразная голова, поч-
ти голый череп, малиновые щеки, бесцветные глаза и лицо, в котором  было
одновременно что-то от барана и трески, а в целом нечто, не  поддающееся
определению. Его черты напомнили девушке одного из  джентльменов  с  Са-
ут-Молтон-сквер, и она решила, что  он,  наверно,  ювелир.  На  передней
скамье с краю сидели три женщины, ни одна из которых не провела бы,  ко-
нечно, ночь в машине. Первая была осанистая женщина, с добрым, простова-
тым лицом экономки. Вторая, некрупная и довольно тощая брюнетка, походи-
ла на писательницу. Внешность третьей наводила на мысль  о  простуженной
птице. Остальные восемь членов коллегии, мужчины, утомляли глаз своим не
укладывающимся ни в  какую  классификацию  разнообразием.  Чей-то  голос
объявил:
   - Корвен против Корвен и Крума - по иску супруга.
   Динни судорожно стиснула локоть Клер.
   - С соизволения вашей милости...
   Девушка уголком глаза увидела приятную физиономию с короткими  бачка-
ми, которая под париком казалась чуть не темно-красной.
   Лицо судьи, замкнутое и отрешенное, как облик священника или  головка
черепахи, неожиданно высунулось  вперед.  Его  безличный  проницательный
взгляд словно обволок девушку, и она почувствовала  себя  до  странности
маленькой. Затем, так же неожиданно, он втянул голову обратно.
   За спиной Динни неторопливый низкий голос огласил  имена  сторон,  их
общественное положение, место вступления в брак и жительства; потом сде-
лал паузу и продолжал:
   - В середине ноября минувшего года, в то время как истец находился  в
отъезде по служебным делам, ответчица безо всякого предупреждения  поки-
нула дом и вернулась в Англию. Соответчик ехал на том же пароходе.  Нас-
колько мне известно, защита утверждает, что до этого они не встречались.
Я же утверждаю, что они встречались или во всяком случае  имели  к  тому
возможность.
   Динни увидела, что плечи сестры презрительно приподнялись.
   - Как бы то ни было, - раздавался неторопливый  низкий  голос,  -  не
подлежит сомнению, что на пароходе они были все время вместе, и я  дока-
жу, что перед концом рейса соответчика видели выходящим из каюты  ответ-
чицы.
   Голос долго разглагольствовал в том же роде и наконец заключил:
   - Господа присяжные, я не касаюсь результатов наблюдения, установлен-
ного за ответчицей и соответчиком: они будут изложены вам  компетентными
и достойными доверия свидетелями. Сэр Джералд Корвен!
   Не успела Динни поднять глаза, как Джерри уже стоял в ложе. Его черты
показались ей еще жестче, чем она ожидала. Она видела, как лицо ее  отца
выразило негодование, как судья взялся за перо, как Клер стиснула  лежа-
щие на коленях руки, как прищурился "очень молодой" Роджер, как старшина
приоткрыл рот, как третья женщина-присяжная  еле  удержалась,  чтобы  не
чихнуть: она видела каждую мелочь - даже тот липкий бурый налет, который
лежал на всем, что находилось в зале, и словно пачкал все краски челове-
ческой жизни - розовую, голубую, серебряную, золотую и даже зеленую.
   Неторопливый голос перестал задавать вопросы так же внезапно,  как  и
начал их  задавать;  обладатель  его  замолчал,  словно  опустил  черные
крылья. Сзади Динни раздался другой голос:
   - Вы считали, сэр, что начать процесс вас обязывает долг?
   - Да.
   - У вас не было никаких привходящих мотивов?
   - Никаких.
   - Но требование возмещения ущерба - довольно редкий случай среди  по-
рядочных людей.
   - Деньги будут положены на имя моей жены.
   - Дала ли вам ваша жена понять в той или иной форме, что  ожидает  от
вас материальной поддержки?
   - Нет.
   - Удивит ли вас, если она откажется принять от вас хотя бы пенс неза-
висимо от того, чьи это деньги - соответчика или другого лица?
   Динни увидела, как под усиками Корвена заиграла кошачья усмешка.
   - Меня ничто не удивит.
   - Вас не удивило даже ее бегство?
   Динни перевела взгляд на адвоката, ведущего допрос. Так  это  и  есть
Инстон, про которого Дорнфорд говорил, что он любому даст  очко  вперед!
"Человека с лицом, украшенным таким носом, действительно никому не затк-
нуть за пояс!" - подумала она.
   - Да, оно меня удивило.
   - Почему? Не опишите ли вы нам словами, сэр, ваше  тогдашнее  состоя-
ние?
   - Жены, как правило, не уходят от мужей без объяснения причин.
   - Да, кроме тех случаев, когда ввиду их очевидности нужда в  объясне-
ниях отпадает. У вас именно так и получилось?
   - Нет.
   - В чем же, по-вашему, заключалась причина? Кому, как не  вам,  знать
об этом?
   - Нет, не мне.
   - А кому же?
   - Моей жене.
   - Но у вас же должны быть какие-то предположения. Не изложите  ли  их
нам?
   - Изложил бы, если бы они у меня были.
   - Напоминаю, сэр, что вы принесли присягу. Скажите, не  случалось  ли
вам дурно обращаться с женой?
   - Признаю, что был один прискорбный инцидент, но я за него извинился.
   - Какой инцидент?
   Динни, которая сидела между сестрой и отцом выпрямившись и  всем  су-
ществом чувствуя, что их и ее гордость натянута как струна, услышала  за
своей спиной неторопливый низкий голос:
   - Я полагаю, милорд, что мой коллега не уполномочен задавать подобный
вопрос.
   - Милорд...
   - Я вынужден остановить вас, мистер Инстон.
   - Подчиняюсь, милорд... Вы вспыльчивый человек, сэр?
   - Нет.
   - И вы обычно более или менее обдумываете ваши поступки?
   - Смею надеяться.
   - Даже когда это поступки не слишком, так сказать, доброжелательные?
   - Да.
   - Понимаю. Присяжные, несомненно, тоже понимают. Теперь, сэр, с ваше-
го позволения перейдем к другому пункту. Утверждаете ли вы, что ваша же-
на и мистер Крум встречались на Цейлоне?
   - Понятия не имею, встречались они или нет.
   - Известно ли вам лично, что они были там знакомы?
   - Нет.
   - Мой коллега уверил нас, что докажет факт их встреч.
   - Возможность их встреч, - поправил неторопливый низкий голос.
   - Пусть так. Были у вас, сэр, основания предполагать,  что  они  вос-
пользовались такой возможностью?
   - Не было.
   - Встречали вы мистера Крума на Цейлоне или хоть слышали о нем?
   - Нет.
   - Когда вам впервые стало известно о существовании этого джентльмена?
   - В ноябре прошлого года здесь, в Лондоне, я видел, как он выходил из
дома, где остановилась моя жена, и я спросил у нее, как его зовут.
   - Она пыталась это скрыть?
   - Нет.
   - И больше вы с этим джентльменом не встречались?
   - Нет.
   - Почему вы сочли его именно тем человеком, который  может  послужить
вам предлогом для развода?
   - Я возражаю против такой постановки вопроса.
   - Что ж, тогда поставим его по-другому: почему именно этот джентльмен
привлек к себе ваше внимание как возможный соответчик?
   - Потому что я кое-что слышал о нем на пароходе, с которым возвращал-
ся в ноябре из Порт-Саида на Цейлон. Это было то же самое судно, на  ко-
тором моя жена и соответчик плыли в Англию.
   - Что же вы слышали?
   - Что они проводили все время вместе.
   - Довольно частое явление в плавании, не так ли?
   - В пределах благоразумия - да.
   - Вам это известно по собственному опыту?
   - Насколько помнится, нет.
   - Что еще побудило вас возыметь подозрения?
   - Стюардесса сказала мне, что видела, как он выходил  из  каюты  моей
жены.
   - В какое время? Днем или ночью?
   - Перед самым обедом.
   - Вам по долгу службы, наверно, не раз приходилось совершать  поездки
морем?
   - Да, много раз.
   - И вы не замечали, что пассажиры частенько заходят друг  к  другу  в
каюты?
   - Замечал.
   - Это всегда наводило вас на подозрение?
   - Нет.
   - Не вправе ли я пойти дальше и заключить, что раньше у вас  в  таких
случаях никогда не возникало подозрений?
   - Нет, не вправе.
   - Вы по природе человек подозрительный?
   - Не нахожу.
   - Или, что называется, ревнивый?
   - Не сказал бы.
   - Намного вы старше вашей жены?
   - На семнадцать лет.
   - Тем не менее вы не в таких годах, чтобы не знать, как непринужденно
и почти не считаясь с разницей полов держатся друг с другом молодые люди
и женщины наших дней?
   - Если вас интересует мой возраст, то мне сорок один.
   - То есть практически вы принадлежите к послевоенному поколению?
   - Я воевал.
   - Тогда вам, вероятно, известно, что многое, считавшееся до войны по-
дозрительным, давно уже не рассматривается как таковое?
   - Мне известно, что теперь ко всему относятся легко и просто.
   - Благодарю вас. Скажите, случалось ли вам подозревать  в  чем-нибудь
вашу жену до того, как она покинула вас?
   Динни подняла глаза.
   - Не случалось.
   - И тем не менее такого ничтожного обстоятельства, как то, что  соот-
ветчик вышел из ее каюты, оказалось достаточно, чтобы вы  установили  за
ней наблюдение?
   - Да. Кроме того, они все время на пароходе  проводили  вместе,  и  я
своими глазами видел, как он выходил в Лондоне из дома, где она  остано-
вилась.
   - Говорили вы ей, будучи в Лондоне, что, если она не вернется к  вам,
все последствия лягут на нее?
   - Едва ли я мог употребить подобные выражения.
   - А какие же вы употребили?
   - Я сказал ей, что она имеет несчастье быть моей женой и  поэтому  не
может вечно оставаться соломенной вдовою.
   - Тоже не слишком изящный оборот, правда?
   - Допускаю.
   - Итак, вы стремились воспользоваться любым предлогом и любым ее зна-
комством, чтобы освободиться от нее?
   - Нет, я стремился вернуть ее.
   - Невзирая на ваши подозрения?
   - В Лондоне у меня еще не было подозрений.
   - Остается предположить, что вы дурно обращались с ней и намеревались
освободиться от брачного союза, унижавшего вашу гордость.
   Неторопливый низкий голос вставил:
   - Протестую, милорд.
   - Милорд, поскольку истец признал...
   - Согласен, мистер Инстон, но кто из мужей не совершает поступков, за
которые потом хочется извиниться?
   - Как угодно вашей милости... Во всяком случае, вы распорядились  ус-
тановить наблюдение за вашей женой. Когда именно?
   - Как только вернулся на Цейлон.
   - Сразу же?
   - Почти.
   - Это не свидетельствует о горячем желании вернуть ее. Не правда ли?
   - После того что мне рассказали на пароходе, мои намерения решительно
изменились.
   - Ах, на пароходе. А ведь выслушивать сплетни о своей жене  не  очень
красиво. Вы не находите?
   - Нахожу. Но она отказалась вернуться, и я должен был внести  ясность
в положение вещей.
   - Всего спустя два месяца после ее ухода от вас!
   - Прошло уже больше двух месяцев.
   - Но меньше трех. Мне кажется, вы просто вынудили ее покинуть вас,  а
затем использовали первую же возможность застраховать себя от ее возвра-
щения.
   - Неправда.
   - Хорошо, допускаю. Скажите, вы обратились  в  сыскное  агентство  до
отъезда из Англии на Цейлон?
   - Нет.
   - Вы можете подтвердить это под присягой?
   - Да.
   - Как же вы вошли с ним в контакт?
   - Я поручил сделать это моим поверенным.
   - О, так, значит, до отъезда вы беседовали с вашими поверенными?
   - Да.
   - Невзирая на то, что у вас еще не было подозрений?
   - Когда человек уезжает так далеко, он должен побеседовать со  своими
поверенными. Это естественно.
   - Вы беседовали с ними о вашей жене?
   - И о ней и о других делах.
   - Что же вы сказали им о вашей жене?
   Динни опять подняла глаза. Ей было все омерзительнее видеть, как тра-
вят человека, пусть даже ее противника.
   - По-моему, я сказал только, что она остается здесь у  своих  родите-
лей.
   - И это все?
   - Возможно, я прибавил, что наши отношения усложнились.
   - И это все?
   - Помнится, я сказал еще: "Пока что не представляю себе, чем все  это
кончится".
   - Готовы ли вы подтвердить под присягой, что не  сказали:  "Я,  может
быть, поручу вам установить за ней наблюдение".
   - Готов.
   - Готовы ли вы присягнуть, что не сказали  вашим  поверенным  ничего,
наводящего их на мысль о желательности для вас развода?
   - Не могу отвечать за мысли, на которые навели их мои слова.
   - Попрошу не отклоняться в сторону, сэр. Упомянули вы о  разводе  или
нет?
   - Не помню.
   - Не помните? Сложилось или не сложилось у них мнение, что вы намере-
ны начать дело?
   - Не знаю. Я сказал им только, что наши отношения усложнились.
   - Мы это уже слышали, и это не ответ на мой вопрос.
   Динни увидела, как судья высунул голову.
   - Мистер Инстон, истец показал, что не знает, какое мнение  сложилось
у его поверенных. Что еще вы хотите услышать?
   - Милорд, существо порученного мне дела, - я рад  возможности  кратко
резюмировать его, - сводится к тому, что, как только истец так или иначе
вынудил свою жену покинуть его, он решил развестись с ней  и  был  готов
схватиться за любой предлог, могущий послужить основанием для развода.
   - Что ж, вам предоставлено право вызвать его поверенного.
   - Ваша милость!..
   Этот краткий возглас прозвучал так, словно  адвокат  собрался  пожать
плечами, но передумал и переложил этот жест на слова.
   - Хорошо, продолжайте.
   Динни со вздохом облегчения уловила  заключительные  нотки  в  голосе
Инстона "не-заткнешь-за пояс".
   - Итак, хотя вы начали дело, основываясь только на сплетнях, и ослож-
нили его, потребовав возмещения ущерба от человека, с которым не сказали
и двух слов, вы пытаетесь внушить присяжным, что вы терпимый и  благора-
зумный супруг, чье единственное желание - вернуть жену обратно?
   Динни в последний раз подняла глаза на лицо Корвена, скрытое под  еще
более непроницаемой, чем обычно, маской.
   - Я вовсе не намерен что-либо внушать присяжным.
   - Очень хорошо!
   За спиной девушки зашуршал шелк мантии.
   - Милорд, - произнес неторопливый звучный голос, - поскольку мой кол-
лега придает этому такое значение, я вызову поверенного истца.
   "Очень молодой" Роджер, перегнувшись к Динни, шепнул:
   - Дорнфорд приглашает вас всех позавтракать с ним...
   Девушка почти ничего не ела: она испытывала нечто вроде тошноты.  Та-
кого ощущения не вызывало у нее ни дело Хьюберта, ни расследование смер-
ти Ферза, хотя и то и другое стоили ей гораздо больших страхов и  волне-
ний. Она впервые столкнулась с той безмерной злобой, которая сопровожда-
ет тяжбу между частными лицами. Упорное стремление уличить противника  в
низости, злонамеренности, лживости, проявлявшееся в каждой  реплике  пе-
рекрестного допроса, тяжело сказывалось на ее нервах.
   Когда они возвращались в суд, Дорнфорд заметил:
   - Я знаю, каково вам сейчас. Но не забудьте, что процесс - своего ро-
да игра: обе стороны подчиняются одинаковым правилам, а судья присматри-
вает, чтобы они их не нарушали. Я много раз прикидывал, нельзя ли устро-
ить все это по-другому, но так ничего и не придумал.
   - Посидев на таком процессе,  перестаешь  верить,  что  в  мире  есть
что-нибудь до конца чистое.
   - А я вообще в этом сомневаюсь.
   - Здесь даже Чеширский кот разучится улыбаться, - отозвалась Динни.
   - Здесь не улыбаются, Динни. Эти слова следовало бы высечь над входом
в суд.
   То ли благодаря этому краткому разговору, то ли потому, что  она  уже
притерпелась, Динни легче перенесла дневное заседание,  целиком  ушедшее
на простой и перекрестный допрос стюардессы и агентов частного сыска.  К
четырем часам допрос истца и свидетелей обвинения закончился,  и  "очень
молодой" Роджер подмигнул Динни с таким  видом,  словно  хотел  сказать:
"Сейчас суд удалится и я позволю себе взять понюшку".


   XXX

   Возвращаясь в такси на Саут-сквер, Клер долго молчала и,  лишь  когда
машина поравнялась с Большим Бэном, вдруг заговорила:
   - Подумать только, Динни! Он заглянул в автомобиль, когда мы спали! А
может быть, он просто приврал?
   - Будь это так, его показания были бы еще убедительнее.
   - Разумеется, я положила голову на плечо Тони. Как  же  иначе?  Пусть
попробуют сами поспать в двухместной машине.
   - Удивляюсь, как он не разбудил вас своим фонарем.
   - Вероятно, все-таки будил. Я припоминаю, что несколько раз  просыпа-
лась как от толчка. Нет, глупей всего я вела себя в тот вечер, после ки-
но и обеда, когда пригласила Тони зайти ко мне и чего-нибудь выпить.  Мы
были до того наивны, что даже не подумали о возможной слежке. В зале бы-
ло много публики?
   - Да. Завтра будет еще больше.
   - Ты видела Тони?
   - Мельком.
   - Напрасно я тебя не послушалась. Надо было предоставить  события  их
течению. Эх, если бы я любила его!..
   Динни промолчала.
   В гостиной Флер они застали тетю Эм. Она подплыла к Клер и уже откры-
ла рот, но спохватилась, пристально взглянула на племянницу и ни с  того
ни с сего объявила:
   - Все едино! Ненавижу это выражение! От ко'о оно у меня? Динни, расс-
кажи мне про судью. Он длинноносый?
   - Нет. Но сидит он очень низко и все время высовывает голову вперед.
   - Зачем?
   - Я его не спрашивала, тетя.
   Леди Монт повернулась к Флер:
   - Можно подать Клер обед в постель? Ступай,  доро'ая,  прими  хорошую
ванну, ложись и не вставай до утра. Перед таким судьей  нужно  выглядеть
свежей. Флер тебя проводит, а я по'оворю с Динни.
   Когда они ушли, леди Монт подошла к камину, где горели дрова:
   - Утешь меня, Динни. Как в нашей семье мо'ла случиться такая история?
Это не к лицу никому из Черрелов, кроме разве твое'о прадеда, но он ведь
родился раньше королевы Виктории.
   - Вы хотите сказать, что он был беспутным от природы?
   - Да. И'рок. Любил удовольствия и компанию. Е'о жена мучилась  с  ним
всю жизнь. Шотландка. Очень странно!
   - В этом, наверно, и заключается причина того, что мы стали  добропо-
рядочными, - отозвалась Динни.
   - В чем?
   - В комбинации.
   - Нет, скорее в день'ах, - возразила леди Монт. - Он их промотал.
   - А их было много?
   - Да. Е'о отец разбо'ател на хлебе.
   - Нечестное богатство.
   - Почему? Во всем виноват Наполеон. У нас было то'да шесть тысяч  ак-
ров, а после твое'о прадеда осталось только тысяча сто.
   - И те большей частью под лесом.
   - Да, чтобы стрелять вальдшнепов. Успеет процесс попасть  в  вечерние
газеты?
   - Разумеется. Джерри - человек на виду.
   - Надеюсь, туалета Клер не коснутся. Понравились тебе присяжные?
   Динни пожала плечами:
   - Я не умею читать чужие мысли по лицам.
   - Это все равно как щупать нос у собаки: тебе кажется, что  он  горя-
чий, а на самом деле она здорова. А что с молодым человеком?
   - Он - единственный, кого мне по-настоящему жаль.
   - Да, - согласилась леди Монт. - Каждый мужчина прелюбодействует,  но
в своем сердце, а не в автомобилях.
   - Людям важно не то, что есть, а то, что кажется, тетя Эм.
   - По мнению Лоренса, косвенные улики доказывают, что совершилось  то,
чего на самом деле никто не совершал. Он полагает, что так  даже  лучше:
все равно Клер сочтут виновной в том, в чем она не виновата.  Разве  это
справедливо, Динни?
   - Нет, тетя.
   - Ну, мне пора домой, к твоей матери. Она ниче'о не ест,  только  си-
дит, читает и все больше бледнеет. А Кон забыл даже про свой клуб.  Флер
собирается увезти их и нас на своей машине в Монте-Карло, ко'да все кон-
чится. Она говорит, что нам будет там очень хорошо и что Ригз умеет дер-
жаться правой стороны, если не забывает об этом.
   Динни покачала головой:
   - Лучше всего у себя в норе, тетя.
   - Не люблю ползать, - изрекла леди Монт. - Поцелуй  меня  и  поскорей
выходи замуж.
   Когда тетка выплыла из комнаты, Динни отошла к окну и стала  смотреть
на