к
Серпентаину.
   На его залитой солнцем поверхности не было ни одной лодки,  только  у
противоположного берега плескалось несколько уток. Разве ей не все  рав-
но, что о ней подумают? Она - как мельник с реки Ди. Только  вправду  ли
ему не было дела до людей? Или он был просто философ? Клер села на  ска-
мейку, подставила голову солнцу, и вдруг ей захотелось спать. Что ни го-
вори, провести ночь в автомобиле и провести ночь в постели - разные  ве-
щи. Клер скрестила руки на груди и закрыла глаза. Почти  тотчас  же  она
уснула.
   Люди, проходившие между нею и сверкающим прудом, удивлялись, что  мо-
лодая, хорошо одетая женщина спит в такой ранний час. Два  мальчугана  с
игрушечными самолетами в руках замерли перед нею, разглядывая ее  черные
ресницы, матовые щеки и вздрагивающие, чуть подкрашенные губы. Это  были
воспитанные дети - за ними присматривала гувернантка француженка; поэто-
му они не додумались ткнуть спящую булавкой или издать вопль у  нее  над
ухом. Но у нее, как им казалось, не было рук; она скрестила ноги,  спря-
тала их под скамейку, и бедра ее в такой  позе  выглядели  неестественно
длинными. Это было так занятно, что, когда мальчики проследовали дальше,
один из них еще долго оборачивался и поглядывал назад.
   Так, сном человека, который провел ночь в автомобиле.  Клер  проспала
целый час этого мнимовесеннего дня.


   XX

   Прошло три недели, в течение которых Клер встретилась с Крумом  всего
четыре раза. В субботу, укладывая чемодан перед  вечерним  кондафордским
поездом, она услышала зов овечьего колокольчика и сошла вниз по винтовой
лесенке.
   На пороге стоял низенький человечек в роговых очках, чем-то неуловимо
напоминавший представителя ученого мира. Он приподнял шляпу:
   - Леди Корвен?
   - Да.
   - С вашего позволения, имею вручить вам вот это.
   Он извлек из кармана синего пальто длинный документ и подал его
   Клер.
   Она прочла:
   "В Коронный суд,
   Отделение завещательных, бракоразводных и морских дел.
   Февраля двадцать шестого дня 1932 года.
   По поводу прошения сэра Джералда Корвена".
   Ноги у нее подкосились, она заглянула в роговые очки, скрывавшие гла-
за незнакомца, и выдавила:
   - О!
   Низенький человечек слегка поклонился. Она инстинктивно  почувствова-
ла, что он жалеет ее, и быстро захлопнула дверь у него под носом. Подня-
лась по винтовой лесенке, села на кушетку и закурила. Затем положила до-
кумент на колени и развернула его. Первая мысль ее была: "Какая чудовищ-
ная нелепость! Я ни в чем не виновата". Вторая: "Придется,  видно,  про-
честь эту мерзость".
   Не успела она пробежать первую строку: "Сэр Джералд  Корвен,  кавалер
ордена Бани, покорнейше просит..." - как у нее возникла новая, третья по
счету мысль: "Но это же то, чего я хочу! Я стану свободна!"
   Дальше она уже читала спокойнее, пока не дошла до  слов:  "...  истец
требует взыскать с вышеназванного Джеймса Бернарда Крума, ввиду соверше-
ния последним упомянутого прелюбодеяния, возмещение в размере двух тысяч
фунтов".
   Тони! Да у него не то что двух тысяч фунтов - двух тысяч шиллингов не
наберется. Животное! Мстительная гадина! Неожиданно сведя весь их  конф-
ликт к вульгарному чистогану, он не только глубоко возмутил ее, но и по-
верг в панику. Тони не должен, не может быть разорен из-за нее. Она обя-
зана немедленно увидеться с ним! Неужели и ему?.. Конечно, ему тоже пос-
лали копию.
   Клер дочитала прошение, сделала глубокую затяжку и поднялась. Подошла
к телефону, вызвала междугородную и дала номер телефона в гостинице Кру-
ма.
   - Можно попросить мистера Крума?.. Уехал в Лондон? На своей машине?..
Когда?
   Час назад. Значит, едет к ней.
   Несколько успокоившись. Клер быстро прикинула: на кондафордский поезд
уже не поспеть... Она еще раз позвонила на междугородную и заказала раз-
говор с поместьем.
   - Динни? Это я. Клер. Сегодня вечером не могу приехать.  Буду  завтра
утром... Нет! Здорова. Просто маленькие неприятности. До свиданья.
   Маленькие неприятности! Она еще раз села и перечитала "эту мерзость".
О них с Тони, кажется, известно все, кроме правды. А ведь ни ей, ни  ему
даже в голову не приходило, что за ними следят. Например, этот человечек
в роговых очках явно знает ее, но она его никогда не замечала. Клер ушла
в туалетную и освежила лицо холодной водой. Вот тебе и  мельник  с  реки
Ди! Оказывается, играть эту роль не так-то просто.
   "Он, наверно, не успел поесть", - спохватилась она.
   Накрыв столик в нижней комнате и поставив на него все, что было в до-
ме съестного. Клер сварила кофе и в ожидании Крума  села  покурить.  Она
рисовала себе Кондафорд и лица родных, представляла себе также лица тети
Эм и Джека Масхема, но все оттеснялось на задний план лицом  ее  мужа  с
его легкой, жестокой, кошачьей усмешкой. Неужели она безропотно уступит?
Неужели она даст ему восторжествовать и капитулирует без боя? Она раска-
ивалась, что не послушала отца и сэра Лоренса,  предлагавших  начать  за
ним слежку. Теперь поздно: пока дело не кончится, Джерри на риск не пой-
дет.
   Она еще сидела в раздумье у электрической печки, когда  раздался  шум
подъехавшей машины и зазвонил колокольчик.
   Крум был бледен и, видимо, продрог. Он  остановился  в  дверях,  всем
своим видом выражая такое сомнение в доброжелательности приема,  который
его ожидает, что Клер разом протянула ему обе руки:
   - Ну что, Тони, забавная история?
   - Дорогая!..
   - Вы совсем озябли. Выпейте бренди.
   Не успел он допить, как она заговорила:
   - Будем рассуждать не о том, чего мы могли бы не сделать, а только  о
том, что мы должны делать.
   Он застонал.
   - Мы, наверно, показались им ужасными простофилями.  Мне  и  не  сни-
лось...
   - Мне тоже. Да и почему нам было не поступать так, как мы  поступали?
Только виноватый боится закона.
   Он сел и подпер голову руками:
   - Видит бог, я сам хочу этого не меньше, чем ваш муж. Я мечтаю, чтобы
вы освободились от него. Но я не имел права подвергать вас риску, раз вы
не чувствуете ко мне того же, что я к вам.
   Клер посмотрела на него и слегка улыбнулась:
   - Тони, не будьте ребенком! Распространяться о чувствах сейчас  бесс-
мысленно. И увольте меня от глупых разговоров о том,  что  вы  виноваты.
Суть в том, что мы оба невиновны. Подумаем лучше, что делать.
   - Не сомневайтесь в одном - я сделаю все, что вы сочтете нужным.
   - По-моему, - с расстановкой произнесла Клер, -  я  должна  поступить
так, как потребуют от меня родители.
   - Боже! - воскликнул Крум, вскакивая. - Ведь если мы будем защищаться
и выиграем, вы останетесь привязанной к нему!
   - А если не будем защищаться и проиграем, вас разорят,  -  отчеканила
Клер.
   - Черта с два! Разорить меня нельзя - можно только объявить несостоя-
тельным.
   - А ваша работа?
   - Не понимаю, при чем здесь она?
   - На днях я видела Джека Масхема. Он показался мне человеком, который
не оставит у себя на службе соответчика, не поставившего истца в извест-
ность о своих намерениях. Видите, я уже овладела судейским жаргоном.
   - Я не стал бы их скрывать, будь мы на самом деле любовниками.
   - Серьезно?
   - Вполне.
   - Даже, если бы я сказала: "Не надо".
   - Вы бы так не сказали.
   - Не знаю.
   - Так или иначе, речь сейчас не об этом.
   - Но о том, что, если мы не будем защищаться, вы сочтете себя непоря-
дочным человеком.
   - Боже, до чего все запутано!
   - Садитесь и поедим. У меня только ветчина, но  когда  сердце  не  на
месте, ветчина самое полезное блюдо.
   Они уселись и пустили в ход вилки.
   - Ваши родные уже знают, Клер?
   - Нет, я сама всего час как узнала. Они вам тоже  прислали  этот  ми-
ленький документик?
   - Да.
   - Еще кусочек?
   Они молча ели еще несколько минут. Затем Тони встал:
   - Благодарю, я сыт.
   - Что ж, тогда покурим.
   Она взяла у него сигарету и сказала:
   - Вот что. Завтра утром я еду в Кондафорд, и, мне кажется,  вам  тоже
следует поехать. Наши должны познакомиться с вами: что бы мы ни  делали,
все нужно делать в открытую. Есть у вас поверенный в делах?
   - Нет.
   - У меня тоже. Видимо, придется подыскать.
   - Этим займусь я. Ах, если бы у меня были деньги!
   Клер вздрогнула.
   - Простите, что у меня оказался супруг, способный потребовать  возме-
щения ущерба!
   Крум сжал ей руку:
   - Дорогая, я думал только об адвокатах.
   - Помните, как я вам возразила на пароходе: "Порой  гораздо  ужаснее,
когда что-нибудь начинается"?
   - Никогда с этим не соглашусь!
   - Я имела в виду свой брак, а не вас.
   - Клер, а может быть, лучше не защищаться и предоставить событиям ид-
ти своим ходом? Вы станете свободны, а потом...  Словом,  если  захотите
выбрать меня, я буду здесь; если нет - уеду.
   - Вы очень милый, Тони, но я все-таки должна рассказать родным.
   А кроме того... есть еще куча всяких обстоятельств.
   Крум прошелся по комнате:
   - Вы полагаете, что нам поверят, если мы будем защищаться? Не думаю.
   - Мы будем говорить только голую правду.
   - Люди никогда не верят голой правде. Когда вы едете завтра?
   - С поездом десять пятьдесят.
   - Возьмете и меня с собой или мне приехать позднее из Беблокхайт?
   - Лучше позднее, чтобы я успела им все выложить.
   - Им будет очень тяжело?
   - Да, не по себе.
   - Ваша сестра там?
   - Да.
   - Это уже отрадно.
   - Сказать, что мои родители старомодны, было бы неточно. Они несовре-
менны, Тони. Впрочем, когда люди задеты лично, они редко  бывают  совре-
менными. Адвокаты, судья и присяжные во всяком  случае  современными  не
будут. Теперь отправляйтесь, но дайте слово не гнать машину  как  сумас-
шедший.
   - Можно вас поцеловать?
   - Чтобы, говоря голую правду, сознаться и в этом поцелуе  после  трех
предыдущих? Целуйте лучше руку, - рука не в счет.
   Он поцеловал ей руку, пробормотал: "Храни вас бог!" - схватил шляпу и
выбежал.
   Клер придвинула стул к электрической  печке,  невозмутимо  излучавшей
тепло, и задумалась. Сухой жар так обжигал глаза, что под конец ей почу-
дилось, будто у нее нет больше ни век, ни влаги под ними. Ярость медлен-
но и бесповоротно нарастала в ней. Все, что она пережила на  Цейлоне  до
того, как однажды утром решилась на разрыв, ожило с удвоенной силой. Как
он посмел обращаться с ней так, словно она девица легкого  поведения,  -
нет, хуже, потому что и та не потерпела бы такого обращения! Как он пос-
мел поднять на нее хлыст! И как он посмел следить за ней и затеять  про-
цесс! Нет, она не сдастся.
   Клер принялась методически мыть и убирать посуду. Распахнула дверь, -
пусть в доме гуляет сквозняк. Ночь, кажется, будет скверная, -  в  узком
Мьюз то и дело кружится ветер.
   "Как и во мне", - подумала Клер, захлопнула дверь,  вынула  карманное
зеркальце и вздрогнула - таким бесхитростным и беспомощным показалось ей
собственное лицо. Она попудрилась, подвела губы. Затем глубоко  вздохну-
ла, пожала плечами, закурила сигарету и пошла наверх. Горячую ванну!


   XXI

   На другой день не успела она приехать  в  Кондафорд,  как  сразу  по-
чувствовала, что атмосфера там напряженная. То ли слова, сказанные ею по
телефону, то ли ее тон вселили тревогу в родителей  Клер,  и  она  сразу
увидела, что притворяться веселой бесполезно, - все равно не поверят.  К
тому же погода стояла отвратительная - промозглая и холодная, и  Клер  с
самого начала пришлось держать себя в напряжении.
   После завтрака она избрала гостиную местом для объяснения.  Вынув  из
сумочки полученную ею копию, она протянула ее отцу и сказала:
   - Вот что мне прислали, папа.
   Она услышала удивленный возглас генерала и увидела, как мать и
   Динни подошли к нему.
   Наконец он спросил:
   - В чем здесь дело? Говори правду.
   Клер сняла ногу с каминной решетки и посмотрела отцу в глаза:
   - Бумажка лжет. Мы ни в чем не виноваты.
   - Кто он?
   - Тони Крум. Мы встретились на пароходе, возвращаясь с Цейлона.
   Ему двадцать шесть, он служил там на чайной плантации, а теперь полу-
чил место у Джека Масхема - будет присматривать за его арабскими матками
в Беблок-хайт. Денег у него нет. Я попросила его приехать сюда к вечеру.
   - Ты его любишь?
   - Нет, но он мне нравится.
   - А он тебя?
   - Да.
   - Ты говоришь, между вами ничего не было.
   - Он поцеловал меня в щеку - раза два, по-моему. Это все.
   - На каком же основании бумага утверждает, что третьего числа ты про-
вела с ним ночь?
   - Я поехала с ним на его машине посмотреть Беблок-хайт;  на  обратном
пути в лесу, миль за пять до Хенли, отказали фары. Темень  была  непрог-
лядная, я предложила остаться и подождать рассвета. Мы заснули, а  когда
рассвело, поехали дальше.
   Она услышала, как мать судорожно глотнула воздух, а у  отца  вырвался
странный горловой звук.
   - А на пароходе? А у тебя на квартире? И ты  утверждаешь,  что  между
вами ничего нет, хотя он тебя любит?
   - Ничего.
   - Это правда?
   - Да.
   - Разумеется, это правда, - вмешалась Динни.
   - Разумеется! - повторил генерал. - А кто в нее поверит?
   - Мы не знали, что за нами слежка.
   - Когда он приедет?
   - С минуты на минуту.
   - Ты видела его после того, как получила извещение?
   - Да, вчера вечером.
   - Что он говорит?
   - Обещает сделать все, что я сочту нужным.
   - Ну, это естественно. Надеется он, что вам поверят?
   - Нет.
   Генерал отошел с бумагой к окну, словно намереваясь  получше  разгля-
деть ее. Леди Черрел села. Она была очень бледна. Динни подошла к сестре
и взяла ее за руку.
   - Когда он приедет, - неожиданно объявил генерал, поворачиваясь к ок-
ну спиной, - я хочу повидаться с ним один на один. Попрошу, чтобы  никто
не говорил с ним до меня.
   - "Свидетелей просят удалиться", - шепнула Клер.
   Генерал вернул ей документ. Лицо у него было подавленное и усталое.
   - Мне очень жаль, папа. Мы, конечно, наделали глупостей.  Добродетель
еще не служит себе наградой.
   - Ею служит благоразумие, - отпарировал  генерал.  Он  дотронулся  до
плеча Клер и пошел к двери в сопровождении Динни.
   - Мама, он верит мне?
   - Да, но только потому, что ты его дочь. И чувствует, что  не  должен
бы верить.
   - Ты тоже это чувствуешь, мама?
   - Я верю тебе, потому что знаю тебя.
   Клер наклонилась и поцеловала мать в щеку:
   - Благодарю, мамочка, но мне все равно не легче.
   - Ты говоришь, этот молодой человек тебе нравится. Ты познакомилась с
ним на Цейлоне?
   - Нет, я впервые встретилась с ним на пароходе. И поверь,  мама,  мне
сейчас не до страстей. Я даже не знаю, оживут ли они  во  мне.  Наверно,
нет.
   - Почему?
   Клер покачала головой:
   - Я не желаю вдаваться в подробности нашей жизни с  Джерри  даже  те-
перь, когда он так по-хамски потребовал возмещения ущерба. Честное  сло-
во, оно огорчает меня больше, чем мои собственные неприятности.
   - Мне кажется, этот молодой человек пошел бы за тобой куда  угодно  и
когда угодно.
   - Да, но я этого не хочу. К тому же я дала обещание тете Эм. Я  вроде
как поклялась, что в течение года не натворю глупостей. И я держу  слово
- до сих пор. Но меня прямо подмывает отказаться от защиты и стать  сво-
бодной.
   Леди Черрел промолчала.
   - А ты что скажешь, мама?
   - Отец должен считаться с тем, как это отразится на  репутации  твоей
семьи и твоей собственной.
   - Что в лоб, что по лбу. В обоих случаях конец один и тот же. Если мы
не будем защищаться, мне дадут развод, но он едва ли  привлечет  к  себе
внимание. Если будем, это вызовет сенсацию. "Ночь в машине" и так далее,
если даже нам поверят. Представляешь себе, мама, как набросятся  на  нас
газеты?
   - Знаешь, - медленно сказала леди Черрел, - решение отца в конце кон-
цов предопределено тем, что ты рассказала про хлыст. Я никогда не видела
его таким взбешенным, как после того разговора с тобой. Думаю, он потре-
бует, чтобы вы защищались.
   - Я ни за что не упомяну о хлысте перед судом. Это прежде всего  без-
доказательно, и потом, у меня тоже есть гордость, мама...
   Динни последовала за отцом в его  кабинет,  который  домашние  иногда
именовали казармой.
   - Ты знакома с этим молодым человеком, Динни? - взорвался наконец ге-
нерал.
   - Да. Он мне нравится. Он действительно любит Клер.
   - Какой расчет ему ее любить?
   - Папа, надо быть человечным!
   - Ты веришь ей насчет автомобиля?
   - Да. Я сама слышала, как она торжественно обещала тете Эм не  делать
глупостей в течение года.
   - С чего ей пришло в голову давать такие обещания?
   - С моей точки зрения, это ошибка.
   - Как?
   - Во всем этом важно одно - чтобы Клер стала свободной.
   Генерал опустил голову, словно впервые услышал нечто, над  чем  стоит
призадуматься; скулы его медленно побагровели.
   - Рассказывала она тебе, - неожиданно спросил он, - то, что рассказа-
ла мне об этом субъекте и хлысте?
   Динни кивнула.
   - В былое время я мог бы вызвать и вызвал  бы  его  к  барьеру.  Клер
должна стать свободной - согласен, но только не таким путем.
   - Значит, ты веришь ей?
   - Она не могла солгать всем нам.
   - Правильно, папа! Но поверят ли им посторонние?  Поверил  бы  ты  на
месте присяжных?
   - Не знаю, - угрюмо бросил генерал.
   Динни покачала головой:
   - Нет, не поверил бы.
   - Юристов, черт бы их побрал, не проведешь. Я  думаю,  что  Дорнфорд,
например, не возьмется за такое дело.
   - Он не выступает в бракоразводном суде. Кроме того. Клер - его  сек-
ретарь.
   - Надо посоветоваться с Кингсонами. Лоренс им верит. Отец Флер был их
компаньоном.
   - Тогда... - начала Динни, но дверь распахнулась.
   - К вам мистер Крум, сэр.
   - Останься, Динни.
   В дверях появился Крум. Он быстро взглянул на Динни и подошел к гене-
ралу:
   - Клер сказала, чтобы я приехал, сэр.
   Генерал кивнул. Прищурив глаза, он в упор смотрел на  предполагаемого
любовника дочери. Молодой человек ответил на его взгляд, как  солдат  на
параде, - твердо, но без вызова.
   - Будем говорить без обиняков, - резко начал генерал. - Вам не кажет-
ся, что вы впутали мою дочь в скверную историю?
   - Да, сэр.
   - Потрудитесь дать мне объяснения.
   Крум положил шляпу на стол, расправил плечи и объяснил:
   - Что бы она ни сказала вам, сэр, - все правда.
   Динни с облегчением увидела, что губы ее отца дрогнули, словно по ним
пробежала улыбка.
   - Это очень порядочно с вашей стороны, мистер Крум, но я жду другого.
Клер изложила мне свою версию. Был бы рад услышать теперь вашу.
   - Я люблю ее, сэр, люблю с первой нашей встречи на пароходе. В Лондо-
не мы встречались - ходили в кино, театр, картинные галереи. Я был у нее
на квартире три... нет, пять раз. Третьего февраля я поехал с ней в Беб-
лок-хайт, чтобы показать ей, где буду работать. На обратном пути, -  на-
деюсь, она упомянула об этом? - у меня отказали фары и мы застряли из-за
темноты в лесу, в нескольких милях от Хенли. Тогда мы... мы решили,  что
лучше не рисковать и дождаться рассвета. Я ведь дважды съезжал с дороги.
Было темно, хоть глаз выколи, фонарь я с собой не захватил.  Словом,  мы
сидели в машине до половины  седьмого  утра,  потом  двинулись  и  около
восьми были у нее на квартире.
   Он сделал паузу, провел языком по губам, опять расправил плечи и  по-
рывисто закончил:
   - Хотите верьте, хотите нет, но клянусь вам, сэр, между  нами  ничего
не было - ни в машине, ни вообще, кроме... кроме того, что  она  два-три
раза позволила мне поцеловать ее в щеку.
   Генерал, ни на секунду не спускавший с него глаз, сказал:
   - Мы слышали от нее примерно то же самое. Дальше?
   - Вчера, получив извещение, я сразу же поехал в город  и  увиделся  с
ней. Разумеется, сэр, я сделаю все, что она сочтет нужным.
   - И вы не сговаривались с ней о том, что будете здесь рассказывать?
   Динни увидела, что молодой человек весь напрягся:
   - Отнюдь нет, сэр.
   - Итак, вы готовы подтвердить под присягой,  что  между  вами  ничего
нет, и повторить это суду? Правильно я вас понял?