Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
дачную операцию
по ипотекам: воспользовался просроченными платежами - на редкость удач-
но!
У Ирэн все основания быть счастливой, а говорят, что она требует от-
дельную комнату. Он-то знает, чем все это кончается. Если бы еще Сомс
пил!
Джемс посмотрел на свою невестку. Взгляд его, никем не замеченный,
был холоден и недоверчив. В нем смешались укор и страх и чувство личной
обиды. Почему это он должен волноваться? Очень возможно, что все это
глупости; женщины такой странный народ! Так преувеличивают, что не зна-
ешь, когда им верить, когда нет, и, кроме того, ему никогда ничего не
рассказывают, приходится самому до всего докапываться. И Джемс снова ук-
радкой взглянул на Ирэн, а с нее перевел взгляд на Сомса. Последний,
разговаривая с тетей Джули, посматривал исподлобья в сторону Босини.
"Сомс любит ее, я знаю, - подумал Джемс. - Взять хотя бы то, что он
постоянно делает ей подарки".
И чудовищная нелепость ее отношения к мужу поразила Джемса с удвоен-
ной силой. Как это грустно! Такая милая женщина! Он, Джемс, сам мог бы
привязаться к ней, если б только она позволила. За последнее время она
подружилась с Джун: это нехорошо, это очень нехорошо. У нее появляются
собственные мнения. Он не может понять, зачем это ей понадобилось? У нее
прекрасный дом, она ни в чем не встречает отказа. Джемс пришел к убежде-
нию, что кто-то должен позаботиться о выборе друзей для Ирэн. Иначе дело
может принять опасный оборот.
Джун с ее склонностью опекать несчастных действительно вырвала у Ирэн
признание и в ответ на него провозгласила необходимость пойти на что
угодно и, если понадобится, требовать развода. Но, слушая ее доводы,
Ирэн задумчиво молчала, словно ей была страшна самая мысль о предстоящей
хладнокровной, расчетливой борьбе. Он ни за что не отпустит ее, сказала
она Джун.
- Ну и что же из этого? - воскликнула Джун. - Пусть делает все что
угодно, вы только не сдавайтесь! - И она не постеснялась рассказать
кое-что у Тимоти; услышав об этом, Джемс почувствовал совершенно естест-
венное негодование и ужас.
Что если Ирэн - даже страшно подумать! - действительно решит уйти от
Сомса? Мысль эта была так невыносима, что Джемс сразу же отбросил ее;
она вызывала в воображении смутные картины, в ушах у него уже стояло
бормотание форсайтских языков. Джемса охватывал ужас перед тем, что
гласность так близко коснется его жизни, жизни его сына! Счастье, что у
нее нет собственных средств - какие-то нищенские пятьдесят фунтов в год.
И он с пренебрежением вспомнил покойного Эрона, который ничего не оста-
вил ей. Насупившись над бокалом вина, скрестив под столом свои длинные
ноги. Джемс даже забыл встать, когда дамы покидали столовую. Придется
поговорить с Сомсом, придется предостеречь его; после всего, что случи-
лось, так продолжаться не может. И он с раздражением заметил, что Джун
не прикоснулась к вину.
"Все зло в этой девчонке, - размышлял он. - Ирэн сама никогда бы до
этого не додумалась". Джемс был человек с богатым воображением.
Его размышления прервал голос Суизина.
- Я заплатил за нее четыреста фунтов, - говорил он. - Это настоящее
произведение искусства.
- Четыреста фунтов! Уйма денег! - отозвался Николае.
Вещь, о которой шла речь, - замысловатая скульптурная группа
итальянского мрамора, поставленная на высокий постамент (тоже из мрамо-
ра), - распространяла в комнате атмосферу утонченной культуры. Затейли-
вой работы нижние фигурки обнаженных женщин в количестве шести штук ука-
зывали на центральную, тоже обнаженную и тоже женскую, фигуру, которая в
свою очередь указывала на себя; все в целом создавало у зрителя весьма
приятную уверенность в исключительной ценности этой неизвестной особы.
Тетя Джули, весь вечер сидевшая напротив нее, прилагала большие усилия,
чтобы не смотреть в том направлении.
Заговорил старый Джолион; он и начал весь спор.
- Четыреста фунтов! Ты заплатил за это четыреста фунтов?
Тут Суизин во второй раз за вечер осторожно повел головой, ощущая при
этом, как острые уголки воротничка впиваются ему в шею.
- Четыре сотни фунтов английскими деньгами, ни фартингом меньше. И не
раскаиваюсь. Это не наша работа, это современная итальянская скульптура!
Сомс улыбнулся уголками губ и взглянул на Боснии. Архитектор усмехал-
ся, плавая в облаках папиросного дыма. Вот теперь действительно в нем
есть что-то пиратское.
- Сложная работа! - поторопился сказать Джемс, на которого размеры
группы произвели большое впечатление. - Хорошо пошла бы у Джонсона.
- Этот итальяшка, который ее сделал, - продолжал Суизин, - запросил с
меня пятьсот фунтов - я дал четыреста. А вещь стоит все восемьсот. У
бедняги был такой вид, будто он умирает с голоду!
- А! - откликнулся вдруг Николае. - Все эти артисты такие жалкие,
просто не понимаю, как они живут. Например, этот Флажолетти, которого
Фэнни и девочки постоянно приглашают поиграть; дай бог, чтобы он зараба-
тывал сотню в год!
Джемс покачал головой.
- Да-а! - сказал он. - Я понятия не имею, на что они живут!
Старый Джолион встал и, не вынимая сигары изо рта, подошел к группе,
чтобы как следует рассмотреть ее.
- Двухсот бы не дал! - заявил он наконец.
Сомс посмотрел на отца и Николаев, испуганно переглянувшихся, и на
сидевшего рядом с Суизиной Боснии, все еще окутанного дымом.
"Интересно бы узнать его мнение", - подумал Сомс, прекрасно знавший,
что группа эта безнадежно vieux jeu [4], безнадежно устарела, по крайней
мере на целое поколение. У Джобсона такие вещи уже давно не идут.
Наконец раздался ответ Суизина:
- Ты ничего не смыслишь в скульптуре. Твое дело картины - и только!
Старый Джолион вернулся на место, попыхивая сигарой Он, конечно, не
станет затевать спор с этим тупоголовым Суизином, упрямым как осел, не
умеющим отличить статую от соломенной шляпы.
- Гипс! - вот все, что он сказал.
Долгое время Суизин просто не мог открыть рот; он стукнул кулаком по
столу.
- Гипс! Поищи-ка у себя в доме хоть что-нибудь подобное этой вещи!
И в его словах снова послышалась клокочущая ярость первобытных поко-
лений.
Спас положение Джемс.
- Ну, а вы что скажете, мистер Босини? Вы архитектор, вам ведь пола-
гается знать толк во всяких статуях и тому подобных вещах!
Взоры всех обратились на архитектора; все ждали ответа Боснии, насто-
роженно и недоверчиво поглядывая на него.
И Сомс, в первый раз вмешавшись в разговор, спросил:
- В самом деле, Босини, что вы скажете?
Босини спокойно ответил:
- Вещь замечательная.
Он обращался к Суизину, а глаза его хитро улыбались старому Джолиону;
один Сомс остался неудовлетворенным.
- Замечательная? Чем?
- Своей наивностью.
Наступило выразительное молчание; только один Суизин не был оконча-
тельно уверен в том, следует ли это понимать как комплимент или нет.
IV
ПРОЕКТ НОВОГО ДОМА
Через три дня после обеда у Суизина Сомс Форсайт, выйдя на улицу,
затворил за собой выкрашенную в зеленую краску парадную дверь своего до-
ма и, оглянувшись с середины сквера, окончательно убедился, что дом не-
обходимо окрасить заново.
Он оставил жену в гостиной - она сидела на диване, сложив руки на ко-
ленях, и, очевидно, ждала, когда он уйдет. В этом не было ничего необыч-
ного. В сущности говоря, так случалось ежедневно.
Он не мог понять, почему Ирэн так плохо относится к нему. Ведь он как
будто не пьяница! Разве он влез в долги, играет в карты, несдержан на
язык, груб; разве он заводит предосудительные знакомства; проводит ночи
вне дома? Совсем наоборот!
Глубоко затаенная неприязнь, которую Сомс чувствовал в Ирэн по отно-
шению к себе, оставалась для него загадкой и служила источником сильней-
шего раздражения. То, что ее замужество было ошибкой и она не любила
его, Сомса, старалась полюбить и не смогла, - все это, разумеется, не
причина.
Тот, кто способен представить себе такую нелепую причину для объясне-
ния ее натянутых отношений с мужем, не может называться Форсайтом.
И поэтому Сомсу приходилось во всем винить жену. Никогда в жизни не
встречал он женщины, которая бы так влекла к себе. Где бы они ни появля-
лись вместе. Сомс неизменно замечал, как все мужчины тянулись к Ирэн:
взгляды, движения, голос выдавали их; окруженная таким вниманием, она
держалась безукоризненно. Мысль о том, что Ирэн была одной из тех жен-
щин, не часто встречающихся в англо-саксонской расе, которые рождены лю-
бить и быть любимыми, для которых без любви нет жизни, разумеется, ни
разу не пришла ему в голову. Он смотрел на ее обаяние как на часть той
ценности, которую она собой представляла, будучи его вещью, но это наво-
дило на мысль, что Ирэн могла не только получать, но и дарить; а ему она
ничего не дарила! "Но зачем же тогда было выходить за меня замуж?" -
непрестанно думал Сомс. Он уже забыл время своего сватовства - те полто-
ра года, когда он осаждал и преследовал Ирэн, измышляя всяческие спосо-
бы, чтобы развлечь ее, поднося подарки, раз за разом делая ей предложе-
ние и отваживая других поклонников своим постоянным присутствием. Он уже
забыл тот день, когда, умело воспользовавшись приступом отвращения, ко-
торое вызывала у нее домашняя обстановка, он увенчал свои старания успе-
хом. Если Сомс и помнил что-нибудь, так только ту капризную грацию, с
которой золотоволосая темноглазая девушка обращалась с ним. И, разумеет-
ся, он не помнил выражения ее лица - выражения отчужденности, покорности
и мольбы, - когда в один прекрасный день она сдалась и сказала, что бу-
дет его женой.
Это было то настоящее пылкое поклонение, столь превозносимое и писа-
телями и простыми смертными, когда влюбленный, сумев наконец сделать ме-
талл податливым, получает награду за свои труды и вступает в жизнь -
счастливую, как звон свадебных колоколов.
Сомс повернул в восточном направлении, упрямо держась теневой стороны
улицы.
Дом необходимо отремонтировать или надо строиться за городом и пере-
езжать туда.
В сотый раз за последний месяц он принялся обдумывать этот план. Ни-
когда не следует торопиться! Средства есть, доходы вырастают до трех ты-
сяч фунтов в год; правда, капитал у него не такой солидный, как считает
отец, - Джемс был склонен преувеличивать состояние своих детей. "Тысяч
восемь я легко могу потратить, - соображал Сомс, - и не надо будет обра-
щаться к Робертсону или к Николлу".
Он остановился у одной из витрин, где были выставлены картины. Сомс
был "любителем" живописи: небольшая комната в доме N 62 на Мон-
пелье-сквер была заполнена холстами, стоявшими вдоль стен, так как их не
где было вешать. Он привозил картины домой, возвращаясь из Сити обычно
уже в сумерках, а по воскресеньям заходил в эту комнату и целыми часами
поворачивал картины к свету, изучал надписи на обороте и время от време-
ни отмечал что-то в записной книжке.
По большей части это были пейзажи с фигурами на переднем плане - сим-
вол какого-то тайного протеста против Лондона с его высокими домами и
бесконечными улицами, где протекала его жизнь и жизнь людей его племени
и класса. Иногда Сомс брал одну-две картины и, отправляясь в Сити, оста-
навливал кэб у Джобсона.
Он редко показывал кому-нибудь свою коллекцию. Ирэн, мнение которой
он втайне уважал и, вероятно, поэтому никогда о нем не справлялся, быва-
ла здесь очень редко - только в тех случаях, когда ее призывал долг хо-
зяйки. Ей не предлагали посмотреть картины, и она не смотрела их. Для
Сомса это было еще одним поводом для обиды. Он ненавидел эту гордость и
втайне боялся ее.
С зеркального стекла витрины на Сомса смотрело... его собственное от-
ражение.
На гладких волосах, видневшихся из-под полей цилиндра, лежал такой же
глянец, как и на самом цилиндре; бледное узкое лицо, линия чисто выбри-
тых губ, твердый подбородок со стальным отливом от бритья и строгость
застегнутой на все пуговицы черной визитки придавали ему замкнутый и
непроницаемый вид, пронизывали весь облик невозмутимым, подчеркнутым са-
мообладанием; только глаза - холодные, серые, напряженные, с залегшей
между бровями складкой - глядели на Сомса печально, словно знали его
тайную слабость.
Он рассмотрел картины, подписи художников, прикинул, сколько эти вещи
могут стоить, не испытывая удовлетворения, которое обычно доставляла ему
такая мысленная оценка, и пошел дальше.
В доме N 62 можно прожить еще с год, если решиться строить новый!
Время для стройки самое подходящее: деньги уже давно не были так дороги;
а лучше того места, которое он присмотрел в Робин-Хилле весной, когда
ездил туда по делу Николла, ничего и быть не может! Двенадцать миль от
Хайд-парка, цены на землю наверняка поднимутся, всегда можно будет полу-
чить больше, чем заплатил; такой дом, если его выстроить в хорошем сти-
ле, - верные деньги.
Сознание, что он единственный в семье будет обладателем загородного
дома, не имело особенного значения для Сомса; истый Форсайт считает вся-
кие сентименты, даже сентименты, связанные с общественным положением,
роскошью, о которой можно думать только после того, как аппетиты будут
утолены другими, более существенными вещами.
Увезти Ирэн из Лондона, лишить ее возможности встречаться с людьми,
увезти от друзей и от тех, кто сбивает ее с толку! Вот что самое глав-
ное! Она слишком подружилась с Джун! Джун его не любит. Он отвечает ей
тем же. Они ведь одной крови!
Увезти Ирэн за город - в этом все. Дом ей понравится, она с удо-
вольствием возьмет на себя хлопоты по меблировке - ведь у нее такая ху-
дожественная натура!
Дом нужно выстроить в хорошем стиле, чтобы стоимость его сразу броса-
лась в глаза, - что-нибудь единственное в своем роде, как дом Паркса с
башней; но Парке сам рассказывал, что архитектор разорил его. От этих
людей всего можно ждать: если архитектор с именем, он втравит в такие
расходы, что только держись, да еще заставит считаться со своими причу-
дами.
Брать же рядового архитектора не стоит - башня Паркса исключала вся-
кую возможность приглашения рядового архитектора.
Вот почему Сомс подумал о Боснии. После обеда у Суизина он навел
справки, в результате которых получил скудные, но вместе с тем утеши-
тельные сведения: "архитектор новой школы".
- Талантливый?
- Безусловно талантливый, только немножко... немножко витает в обла-
ках!
Сомсу так и не удалось разузнать, какие дома Боснии уже построил и
сколько он берет. Впечатление же создалось такое, что можно будет поста-
вить свои условия. Чем больше Сомс думал об этом плане, тем больше он
ему нравился. Все будет обделано в семейном кругу, к чему Форсайты стре-
мятся почти инстинктивно; кроме того. Сомс сможет "приобрести" архитек-
тора, если и не совсем по дешевке, то с "пониженной пошлиной", а это
только справедливо, принимая во внимание, что Босини будет предоставлена
возможность обнаружить свои таланты, так как дом Сомса не должен быть
заурядным домом.
Мысль о том, что молодой человек получит хорошую работу, доставляла
ему удовольствие. Сомс, как и все Форсайты, обладал непоколебимым опти-
мизмом, когда из оптимизма можно было извлечь выгоду.
Контора Босини помещается на Слоун-стрит, совсем под рукой, можно бу-
дет следить за разработкой проекта.
К тому же Ирэн вряд ли станет возражать против переезда за город, ес-
ли при этом условии жених ее лучшей подруги получит работу. Может быть,
от этого будет зависеть счастье Джун. Ирэн не захочет мешать ее счастью;
ни в коем случае не захочет, ведь он ее знает. И Джун останется до-
вольна; а в этом есть известная выгода.
Босини на вид очень толковый малый, но, помимо всего прочего, у него
есть одна черта, чрезвычайно привлекательная: в деловом отношении он не-
сомненный простачок - денежный вопрос с ним будет нетрудно уладить. Сомс
пришел к этому выводу без всякого намерения надуть Босини: таков был об-
раз мышления у него и у всякого хорошего дельца - у тысячи хороших
дельцов, сквозь толпы которых он пробирался по Лэдгейт-Хилл.
И, с удовлетворением размышляя о том, что с Босини будет нетрудно
уладить денежный вопрос. Сомс подчинялся сокровенным законам великого
класса, к которому он принадлежал, - законам самой природы.
Пробираясь сквозь толпу, Сомс, обычно смотревший себе под ноги во
время ходьбы, поднял глаза на собор св. Павла. Старый собор чем-то при-
тягивал его к себе, и Сомс не один, а два и три раза в неделю заходил
сюда во время своих дневных странствований и по пять, по десять минут
стоял в боковых приделах, читая имена и эпитафии на гробницах. Трудно
сказать, чем привлекал Сомса этот величественный храм, разве только тем,
что здесь ему было легче собраться с мыслями о деловом дне. Если голова
его была занята каким-нибудь особенно важным или требующим особенной
проницательности делом, он всякий раз заглядывал сюда и неслышно, как
мышь, бродил от одной гробницы к другой. Потом, так же бесшумно выйдя на
улицу, он твердыми шагами шел по Чипсайд, и в походке его чувствовалось
еще большее упорство, как будто он шел с твердым намерением купить вещь,
которая только что привлекла к себе его внимание.
Сомс зашел в собор и в это утро, но, вместо того чтобы бродить от
эпитафии к эпитафии, перевел глаза на колонны и пролеты стен и замер в
неподвижности.
Под громадными сводами собора его запрокинутое лицо, благоговейное и
задумчивое, какими становятся все лица в церкви, казалось белым от па-
давшего на него мелового отсвета. Руки в перчатках сжимали зонтик, кото-
рый он держал прямо перед собой. Сомс поднял их. Может быть, на него
снизошло святое вдохновение.
"Да, - мысленно сказал Сомс, - надо же когда-нибудь развесить карти-
ны".
В тот же вечер, возвращаясь из Сити, он зашел к Босини. Архитектор
сидел без пиджака, с трубкой в зубах, и чертил какой-то план. Сомс отка-
зался от вина и сразу перешел к делу.
- Если в воскресенье у вас не предвидится ничего более интересного,
давайте съездим в Робин-Хилл, я хочу посоветоваться с вами относительно
одного участка для постройки.
- Вы думаете строиться?
- Может быть, - сказал Сомс, - только никому не рассказывайте об
этом. Я просто хочу посоветоваться с вами.
- Понимаю, - сказал архитектор.
Сомс оглядел комнату.
- Высоко вы забрались! - заметил он.
Все подробности о характере и размерах работы Босини, которые ему
удастся подметить, могут пригодиться в будущем.
- Пока что мне здесь удобно, - ответил Босини. - Вы просто привыкли к
роскоши.
Он выбил трубку и, пустую, опять сунул ее в рот, - так, вероятно, ему
было легче разговаривать. Сомс заметил, что щеки у Босини впалые, должно
быть, от постоянного сосания трубки.
- Сколько вы платите за такое помещение? - спросил он.
- Пятьдесят, и не плачу, а переплачиваю, - ответил Босини.
Ответ произвел на Сомса благоприятное впечатление.
- Да, дороговато, - сказал он. - Я заеду за вами в воскресенье часов
в одиннадцать.
И в следующее воскресенье он заехал за Босини в кабриолете и повез
его на вокзал. На станции в Робин-Хилле лошадей не оказалось, и они
прошли полторы мили до участка пешком.
Было первое августа - прекрасный жаркий день; в небе ни облака. Их
башмаки поднимали желтую пыль на прямой узкой дороге, взбегавшей на вер-
шину холма.
- Гравий, - заметил Сомс и поглядел искоса на пальто Босини. Из кар-
манов этого пальто торчали связки бумаг, под мышкой архитектор нес ка-
кую-то замысловатую палку. Сомс заметил эти, а также и еще кое-какие
подробности.
Только талантливый человек или действительно "пират" мог позволить
себе такую небрежность в костюме; и хотя экс