- Он вошел вслед за мной, перерезал  шнур,  -  задыхаясь,  заговорила
она. - Он достал себе нож. Боюсь, что у него начинается приступ.  Выдер-
жит ли дверь, если он станет ломиться? Не придвинуть ли к ней кровать?
   - Тогда мы не заснем.
   - Все равно не спать, - возразила Динни и взялась за спинку  кровати.
Они подперли ею дверь.
   - Горничные запираются на ночь?
   - Да, с тех пор как он вернулся.
   Динни облегченно вздохнула, - мысль о том, что нужно будет снова вый-
ти и предупредить их, приводила ее в содрогание. Она села на  кровать  и
взглянула на стоявшую у окна Диану.
   - О чем вы думаете, Диана?
   - О том, что я переживала бы, если бы дети остались здесь.
   - Да, слава богу, что их нет.
   Диана опять подошла к кровати и взяла руку  Динни.  Рукопожатие  было
таким долгим и крепким, что у обеих заломило пальцы.
   - Что же нам предпринять, Динни?
   - Может быть, он уснет и к утру ему станет лучше.  Теперь,  когда  он
опасен, я чувствую, что мне вполовину меньше жаль его.
   - Я давно уже ничего не чувствую, - тяжело сказала Диана. - Меня бес-
покоит одно: знает он, что я не у себя в  комнате?  Не  следует  ли  мне
спуститься?
   - Я вас не пущу.
   Динни вынула ключ из замка и сунула за подвязку в чулок. Его холодное
твердое прикосновение успокоило ее.
   - Теперь ляжем - ногами к двери, - объявила она. - Не стоит зря изво-
дить себя.
   Охваченные странной апатией, они долго лежали, прижавшись друг к дру-
гу под одеялом, не бодрствуя, но и не  засыпая.  Когда,  наконец,  глаза
Динни стали слипаться, ее неожиданно разбудил какой-то звук. Она  взгля-
нула на Диану. Та спала - по-настоящему, как мертвая. Свет  снаружи  по-
лоской пробился под дверью, которая закрывалась неплотно. Динни  припод-
нялась на локте и насторожилась. Дверная ручка повернулась  и  осторожно
задергалась. Раздался тихий стук.
   - В чем дело? - чуть слышно спросила Динни.
   - Мне нужна Диана, - донесся приглушенный голос Ферза.
   Динни подползла к замочной скважине:
   - Диана нездорова. Она уснула, не надо ее тревожить.
   Наступила тишина. Затем, к своему  ужасу,  девушка  услышала  долгий,
страдальческий вздох, такой безысходный, словно он  был  последним.  Еще
немного, и Динни вытащила бы ключ. Ее остановил вид бледного, измученно-
го лица Дианы. Нельзя! Что бы ни означал этот вздох, - нельзя!  Она  от-
ползла, улеглась и стала слушать.  Больше  ни  звука!  Диана  продолжала
спать, но девушка уже не могла заснуть. "Буду ли я виновата, если он по-
кончит с собой?" - думала она. Разве такой конец не лучше для всех - для
Дианы, для детей, для него самого? Но каждый нерв девушки все еще  отзы-
вался эхом на этот долгий полувздох-полустон. Несчастный человек,  какой
несчастный! Динни переполняло теперь лишь одно чувство  -  беспредельная
горькая жалость, возмущение против неумолимой природы, которая  обрекает
людей на подобную участь. Покориться неисповедимой  воле  провидения?  У
кого хватит на это сил? Как все бессмысленно и беспощадно! Динни  лежала
рядом с бессильно уснувшей Дианой, и дрожь била ее. Не  сделано  ли  ими
что-нибудь такое, чего они не должны были сделать? Нельзя ли было помочь
ему больше, чем помогли они? Что можно будет предпринять, когда наступит
утро? Диана шевельнулась. Неужели проснется? Но та  лишь  повернулась  и
снова погрузилась в тяжелый сон. Дремота медленно сковала Динни,  и  де-
вушка уснула.
   Ее разбудил стук в дверь. Уже рассвело. Диана еще спала. Динни взгля-
нула на свои ручные часы. Восемь. Ее окликали по имени.
   - Все в порядке, Мери! - отозвалась она. - Миссис Ферз у меня.
   Диана села на постели, глядя на полураздетую девушку:
   - Что случилось?
   - Все в порядке, Диана. Уже восемь! Давайте встанем и отодвинем  кро-
вать. Вы по-настоящему хорошо выспались. Горничные уже встали.
   Они накинули халаты и водворили кровать на место. Динни вытащила ключ
из его необычного пристанища и отперла дверь:
   - Ну, смелее! Пошли вниз!
   На площадке лестницы они задержались и  прислушались,  затем  спусти-
лись. В спальне Дианы царил порядок. Шторы были  подняты,  -  горничная,
видимо, уже побывала здесь. Они постояли у двери, которая вела в комнату
Ферза. Оттуда не доносилось ни звука. Они вышли на площадку и  приблизи-
лись к наружной двери. Опять ни звука.
   - Спустимся лучше вниз, - шепнула Динни. - Что вы скажете Мери?
   - Ничего. Она все понимает.
   Столовая и кабинет были заперты. На полу валялась телефонная трубка -
единственное напоминание о ночном кошмаре.
   Вдруг Динни сказала:
   - Диана, нет его пальто и шляпы. Они лежали вот здесь, на стуле.
   Диана вошла в столовую и позвонила. Из  подвального  этажа  поднялась
пожилая горничная. Вид у нее был испуганный и встревоженный.
   - Мери, видели вы сегодня утром пальто и шляпу мистера Ферза?
   - Нет, мэм.
   - Когда вы встали?
   - В семь часов.
   - Вы не были у него в комнате?
   - Нет еще, мэм.
   - Ночью мне нездоровилось. Я спала наверху у мисс Динни.
   - Понятно, мэм.
   Втроем они поднялись наверх.
   - Постучитесь к нему.
   Горничная постучала. Динни и Диана стояли рядом с ней. Ответа не пос-
ледовало.
   - Стучите еще. Мери. Сильнее.
   Горничная стучала снова и снова. Никакого ответа. Динни отстранила ее
и повернула ручку. Дверь открылась. Комната была пуста и в полном беспо-
рядке, словно кто-то метался по ней и с кем-то боролся. В грелке нет во-
ды, всюду рассыпан табачный пепел, кровать не постелена, но смята. Ника-
ких признаков приготовлений к отъезду, из ящиков стола ничего не вынуто.
Три женщины уставились друг на друга. Потом Диана сказала:
   - Приготовьте завтрак. Мери, и побыстрее. Нам придется выйти.
   - Слушаюсь, мэм. Там телефон...
   - Поднимите трубку, вызовите монтера и никому ни о чем не говорите.
   Отвечайте коротко: мистер Ферз уехал на несколько дней. Чтобы было на
это похоже, приберите комнату. Идем скорей одеваться, Динни.
   Горничная ушла вниз.
   - Есть у него деньги? - спросила Динни.
   - Не знаю. Можно посмотреть, здесь ли его чековая книжка.
   Диана убежала. Динни ждала ее в холле. Наконец та вернулась.
   - Здесь. Она на бюро в столовой. Живо, Динни! Одевайтесь!
   Это означало... Что это означало? Надежда и страх боролись в душе де-
вушки. Она помчалась к себе наверх.


   XXVI

   Торопливо завтракая, они совещались. К кому обратиться?
   - Не в полицию, - сказала Динни.
   - Конечно, нет.
   - По-моему, прежде всего нам нужно выехать к дяде Эдриену.
   Они послали горничную за такси и отправились на квартиру к Эдриену.
   Было около девяти. Они застали его за чаем и одной из тех рыб,  кото-
рые занимают тем больше места, чем дольше их едят, что и объясняет еван-
гельское чудо с насыщением пяти тысяч человек.
   Эдриен, еще более поседевший за последние  дни,  слушал  их,  набивая
трубку; наконец он сказал:
   - Предоставьте все это мне. Динни, можешь ты увезти  Диану  в  Конда-
форд?
   - Разумеется.
   - До отъезда разыщи молодого Алена Тесбери. Пусть он съездит в лечеб-
ницу и узнает, не там ли Ферз, но не говорит, что тот ушел из дому.  Вот
адрес.
   Динни кивнула.
   Эдриен поднес к губам руку Дианы:
   - Дорогая, у вас измученный вид. Не волнуйтесь. Вы отдохнете в
   Кондафорде с детьми, а мы постараемся держать вас в курсе дела.
   - Эдриен, оно получит огласку?
   - Если только этому можно помешать, - нет. Я посоветуюсь с Хилери,  и
мы сделаем все, что в наших силах. Вы не знаете, сколько  при  нем  было
денег?
   - Последний раз он выписал чек на пять фунтов третьего дня. Но  вчера
он где-то пропадал до самого вечера.
   - Как он одет?
   - Синее пальто, синий костюм, котелок.
   - Вы не знаете, где он провел вчерашний день?
   - Нет. До этого он совсем не выходил.
   - Он состоит еще членом какого-нибудь клуба?
   - Нет.
   - Кому из старых знакомых известно о его возвращении?
   - Никому.
   - Вы говорите, он не взял с собой чековой книжки? Динни, как скоро ты
можешь разыскать этого молодого человека?
   - Немедленно, если разрешите позвонить, дядя, ин ночует в своем  клу-
бе.
   - Звони.
   Динни вышла к телефону. Вскоре она вернулась  и  объявила,  что  Ален
Тесбери уже выезжает и обо всем известит Эдриена.  Он  представится  как
старинный друг больного, сделает вид, будто не знает, что  тот  ушел  из
лечебницы, и попросит в случае возвращения Ферза сообщить ему  об  этом,
чтобы он мог навестить его.
   - Молодчина, - одобрил Эдриен. - У тебя есть голова на плечах,  доро-
гая. А теперь отправляйся и присмотри за Дианой. Дай  мне  номер  вашего
телефона в Кондафорде.
   Он записал его и усадил женщин в такси.
   - Дядя Эдриен - самый хороший человек на свете, - сказала Динни.
   - Никто не знает этого лучше, чем я, Динни.
   Вернувшись на Оукли-стрит, они поднялись наверх и уложили вещи. Динни
боялась, что в последнюю минуту Диана откажется ехать, но та дала Эдрие-
ну слово. Вскоре они уже были на вокзале. Полуторачасовой переезд прошел
в полном молчании. Обе они настолько обессилели, что забились  по  углам
купе и словно оцепенели. Только сейчас Динни  поняла,  какое  напряжение
пришлось ей выдержать. А ведь, в сущности, ничего особенного не  было  -
ни грубостей, ни покушений, ни даже простой сцены. Какая жуткая вещь по-
мешательство, какой оно вселяет страх, как разрушает нервы! Теперь, ког-
да встреча с Ферзом больше не угрожала девушке, он опять вызывал  в  ней
одну жалость. Динни представляла себе, как он бродит  по  городу,  теряя
рассудок, не зная, куда преклонить голову, на чью руку  опереться,  стоя
на грани - может быть, уже за гранью! О этот страх, вечный спутник самых
трагических несчастий! Преступники,  прокаженные,  безумцы  -  все,  чья
судьба и недуг вселяют ужас в окружающих, безнадежно одиноки в  напуган-
ном ими мире. Теперь, после вчерашней ночи, Динни гораздо лучше  понима-
ла, почему Ферз с таким отчаянием говорил о порочном  круге,  в  котором
мечется умалишенный. Теперь она знала, что не вынесла бы общения с поме-
шанным, - у нее недостаточно крепкие нервы и  толстая  кожа.  Теперь  ей
стало ясно, за что так жестоко обращались с сумасшедшими в старину. Здо-
ровые собаки кидаются на бешеную потому, что их собственные нервы не вы-
держивают. Презрение и грубость, которые обрушивались на слабоумных, бы-
ли просто самозащитой. Здоровые мстили больным за свои измотанные нервы.
Тем горше, тем мучительнее думать об этом! И по мере того как поезд под-
возил девушку все ближе к ее мирному дому, она  все  больше  разрывалась
между желанием отбросить всякую мысль о несчастном отщепенце и  жалостью
к нему. Она посмотрела на Диану, полулежащую с закрытыми глазами в  про-
тивоположном углу купе. Что же перечувствовала она, связанная  с  Ферзом
воспоминаниями, узами закона, детьми? Лицо ее, прикрытое шляпкой, носило
следы долгих испытаний: его тонкие черты стали суровыми. Губы Дианы  еле
заметно шевелились, - она не спала. "Какая  же  сила  помогает  ей  дер-
жаться? - спрашивала себя Динни. - Она не религиозна, ни во что особенно
не верит. На ее месте я бы все бросила и убежала куда глаза глядят.  Так
ли?" Видимо, в человеке живет сознание долга перед самим собой, и оно-то
не позволяет ему ни отступать, ни сгибаться.
   На станции их никто не встретил, поэтому они сдали вещи на хранение и
двинулись в Кондафорд пешком по тропинке, ведущей через поле.
   - Удивляюсь, - неожиданно заговорила Динни, - как плохо мы, современ-
ные люди, переносим волнение. Но была бы я счастлива,  если  бы  провела
тут всю жизнь, как наши старые фермеры? Вот Клер - той здесь не  нравит-
ся. Ей нужно все время быть в движении. Наверное, в каждом человеке обя-
зательно сидит какой-то чертик.
   - Я не замечала, чтобы он выглядывал из вас, Динни.
   - Жаль, что я была совсем маленькой во время войны. Когда она  кончи-
лась, мне едва стукнуло четырнадцать.
   - Вам повезло.
   - Не знаю. Вы, должно быть, испытали тогда много волнующего, Диана.
   - Когда она началась, я была в вашем теперешнем возрасте.
   - Замужем?
   - Только-только обвенчалась.
   - Он, наверное, прошел всю войну?
   - Да.
   - Это и послужило причиной?
   - Вернее, поводом.
   - Дядя Эдриен упоминал о наследственности. Дело в ней?
   - Да.
   Динни указала на крытый соломой коттедж:
   - В этом домике живут двое стариков - мои любимцы. Эта  пара  провела
здесь пятьдесят лет. Способны вы на такое, Диана?
   - Теперь да. Я хочу покоя, Динни.
   До поместья они дошли молча. Там их  ожидало  сообщение  от  Эдриена.
Ферз в лечебницу не вернулся, но они с Хилери полагают,  что  напали  на
верный след.
   Диана побыла с детьми и ушла к себе в комнату, а Динни отправилась  в
гостиную к матери.
   - Мама, я должна об этом рассказать. Я молилась, чтобы он умер.
   - Динни!
   - Ради него самого, ради Дианы, ради детей, ради всех, ради меня  са-
мой, в конце концов.
   - Конечно, если он безнадежен...
   - Безнадежен он или нет - мне все равно. Это слишком страшно.  Прови-
дение - пустой звук, мама.
   - Дорогая!..
   - До него слишком далеко. Наверно, у творца был план, когда он созда-
вал вселенную, но нам, как личностям, он  уделил  столько  же  внимания,
сколько комарам.
   - Тебе нужно выспаться, родная.
   - Да. Но я и потом буду думать так же.
   - Не позволяй таким мыслям укореняться, Динни. Это портит характер.
   - Не вижу связи между убеждениями и характером. Я не начну вести себя
хуже оттого, что перестану верить в провидение или загробную жизнь.
   - Конечно, Динни, но...
   - Нет, я начну вести себя даже лучше. Если я порядочная, то лишь  по-
тому, что быть порядочным - хорошо, а не потому, что я на  этом  выигры-
ваю.
   - Но чем же хороша порядочность, если бога нет?
   - О дражайшая и нежная матушка, я ведь не сказала, что  бога  нет.  Я
только сказала, что до него слишком далеко. Представь себе,  как  творец
вопрошает: "А что, этот шарик - Земля еще вертится?" И ангел  ответству-
ет: "О да, сэр, и вполне исправно". - "Надо взглянуть, не заплесневел ли
он и не водятся ли на нем чрезвычайно беспокойные маленькие паразиты..."
   - Динни!
   - "Понятно, сэр. Вы имеете в виду людей?" - "Вот именно. Мне  помнит-
ся, мы их так и назвали".
   - Динни, это ужасно!
   - Нет, мама, если я порядочна, то лишь потому, что порядочность заве-
щана людьми на благо людям, как красота завещана людьми на  радость  лю-
дям. Я ужасно выгляжу, правда, дорогая? У меня такое состояние, словно я
ослепла. Пойду прилягу. Не знаю, мама, почему меня все это так расстрои-
ло. Наверное, потому, что я видела его лицо.
   Динни повернулась и вышла с подозрительной быстротой.


   XXVII

   Исчезновение Ферза было праздником для чувств того, кому его  возвра-
щение причинило столько страданий. Даже мысль о том, что он положил  ко-
нец этому празднику, взяв на себя поиски Ферза, не мешала Эдриену  испы-
тывать облегчение. Он был исполнен почти энтузиазма, когда сел в такси и
направился к Хилери, раздумывая по дороге, как разрешить задачу.  Боязнь
огласки закрывала для него такой прямой и естественный путь, как обраще-
ние к полиции, радио и прессе. Эти институты пролили бы  чересчур  яркий
свет на судьбу Ферза. Размышляя о средствах, остающихся в его распоряже-
нии, Эдриен чувствовал себя так, словно перед ним один из тех  кроссвор-
дов-головоломок, которыми он, как и все  люди  с  развитым  интеллектом,
сильно увлекался в свое время. Рассказ Динни не позволял точно, в преде-
лах нескольких часов, установить, когда ушел Ферз. Чем  дольше  отклады-
вать опрос соседей по Оукли-стрит, тем меньше шансов наткнуться на  тех,
кто его видел. Не повернуть ли обратно в Челси? Эдриен, продолжая  ехать
к Лугам, подчинялся скорее инстинкту, чем разуму. Хилери был его  вторым
"я", а когда на человека возлагается такая задача, две головы  бесспорно
лучше одной. Он подъехал к дому  священника,  не  наметив  определенного
плана и решив просто порасспросить людей на набережной и Кингз-род.  Еще
не было половины десятого, и Хилери  сидел  за  своей  корреспонденцией.
Выслушав новость, он позвал в кабинет жену и предложил:
   - Давайте подумаем три минуты и обменяемся выводами.
   Все трое стояли треугольником перед камином. Мужчины курили,  женщина
нюхала октябрьскую розу.
   - Ну, Мэй, надумала? - спросил наконец Хилери.
   - Только одно, - ответила миссис Хилери, наморщив лоб. - Если бедняга
действительно был в таком состоянии, как описывает Динни, следует  поис-
кать в больницах. Я позвоню в те, куда он мог скорее всего попасть, если
с ним что-нибудь стряслось. Таких немного - три или четыре.  К  тому  же
сейчас так рано, что вряд ли туда успели многих понавезти.
   - Очень мило с твоей стороны, дорогая. Полагаемся на тебя: ты сумеешь
скрыть его имя.
   Миссис Хилери вышла.
   - Эдриен?
   - У меня есть одно соображение, но я лучше сперва послушаю тебя.
   - Я вижу две возможности, - объявил Хилери. - Во-первых, нужно  выяс-
нить в полиции, может быть, кого-нибудь вытащили из реки.  Во-вторых,  -
это вероятнее, - остается спиртное.
   - Но где же он мог напиться так рано?
   - А гостиницы? У него были деньги.
   - Что ж, я готов попробовать, если не подойдет мой план.
   - Какой?
   - Я попытался поставить себя на место бедняги Ферза. Знаешь,  Хилери,
дойди я сам до такой крайности, я бежал бы в Кондафорд - вернее, не само
поместье, а куда-нибудь поблизости, где мы играли мальчишками, - словом,
туда, где жил, пока судьба не обрушилась на меня. Раненое животное  пол-
зет домой.
   Хилери кивнул.
   - Где был его дом?
   - В западном Сэссексе, к северу от Меловых холмов, около станции  Пе-
туэрт.
   - Да ну! Эта местность мне знакома. До войны мы с Мэй частенько езди-
ли прогуляться в Богнор. Мы заглянем на вокзал Виктория  и  выясним,  не
садился ли в поезд кто-нибудь похожий на Ферза.  Но  раньше  я  все-таки
справлюсь в полиции насчет реки. Скажу, что исчез один из моих прихожан.
Какого роста Ферз?
   - Примерно пять футов десять дюймов, коренастый, крупная голова,  ши-
рокие скулы, твердый подбородок, темные волосы, синевато-стальные глаза,
синие костюм и пальто.
   - Понятно, - сказал Хилери. - Позвоню туда, как только Мэй кончит на-
водить справки.
   Эдриен, оставшись один у огня, грустно задумался.  Он  был  любителем
детективных романов и понимал, что решает задачу на французский манер  -
индуктивным методом психологической догадки; Хилери с Мэй  избрали  анг-
лийский путь - метод последовательного исключения. Он, конечно,  превос-
ходен, но до превосходства ли тут? Человек и без того теряется в  Лондо-
не, как иголка в стогу сена, а они к тому же связаны необходимостью  из-
бежать огласки. Эдриен с тревогой ждал, что сообщит Хилери. Какая ирония
судьбы - он, Эдриен, страшится, что несчастный Ферз утонул или попал под
колеса и Диана стала свободна!
   На столе Хилери он нашел расписание. На Петуэрт  был  поезд  в  8.50,
следующий в 9.56. Времени мало! И Эдриен,  поглядывая  на  дверь,  снова
стал ждать. Торопить Хилери бесполезно - тот мастер экономить минуты.
   - Ну? - спросил он, когда дверь открылась.
   Хилери покачал головой:
   - Все впустую. Ни в больницы, ни в полицию никого не доставляли,  там
ничего не знают.
   - Тогда остается вокзал, - бросил Эдриен. - Поезд будет  через  двад-
цать минут. Можешь ты выехать немедленно?
   Хилери взглянул на письменный стол:
   - Не следовало бы, но поеду. Есть что-то греховное в том, как  захва-
тывают человека поиски. Вот что, старина, я предупрежу Мэй и возьму шля-
пу, а ты покамест ищи такси. Иди по направлению к святому  Панкратию.  Я
догоню.
   Эдриен крупными шагами пустился на розыски такси. Он  поймал  машину,
съезжавшую с Юстен-род, велел шоферу развернуться и стал  ждать.  Вскоре
он заметил худую темную фигуру бегущего к нему Хилери.
   - Давно я не тренировался! - выдохнул тот и сел в автомобиль.
   Эдриен заглянул в окно шоферской кабины: