еловек и живет своей головой. Я обещал Клер  встретиться
с Корвеном, но это бесполезно, пока я не знаю, что ему сказать. Впрочем,
боюсь, что в любом случае толку будет мало. Как ты считаешь?
   Динни, присевшая на край кресла, оперлась локтями о колени. Эта поза,
как было известно сэру Лоренсу, не предвещала ничего доброго.
   - Судя по моему сегодняшнему разговору с ним, дядя Лоренс, он  принял
твердое решение: либо Клер вернется к нему, либо  он  возложит  вину  за
развод на нее.
   - Как посмотрят на это твои родители?
   - Крайне отрицательно.
   - Тебе известно, что в дело замешан некий молодой человек?
   - Да.
   - У него за душой ничего нет.
   Динни улыбнулась:
   - Нас, Черрелов, этим не удивишь.
   - Знаю. Но когда вдобавок не имеешь  никакого  положения  -  это  уже
серьезно. Корвен может  потребовать  возмещения  ущерба;  он,  по-моему,
мстительная натура.
   - А вы уверены, что он решится на это? В наши дни такие вещи - дурной
тон.
   - Когда в человеке пробуждается зверь, ему не до хорошего  тона.  Ты,
видимо, не сумеешь убедить Клер, что ей надо порвать с Крумом!
   - Боюсь, что Клер никому не позволит указывать ей, с кем можно встре-
чаться. Она утверждает, что вся вина за разрыв ложится на Джерри.
   - Я за то, чтобы установить за ним наблюдение, - сказал  сэр  Лоренс,
неторопливо выпуская кольца дыма, - собрать улики, если таковые  найдут-
ся, и открыть ответный огонь, но Клер такой план не по душе.
   - Она убеждена, что он пойдет далеко, и не хочет портить ему карьеру.
К тому же это мерзко.
   Сэр Лоренс пожал плечами:
   - А что же тогда остается? Закон есть закон. Постой,  Корвен  -  член
Бэртон-клуба. Что, если мне поймать его там и уговорить на  время  оста-
вить Клер в покое, поскольку разлука, может быть, смягчит ее сердце?
   Динни сдвинула брови:
   - Попробовать, вероятно, стоит, но я не верю, что он уступит.
   - А какую позицию займешь ты сама?
   - Буду помогать Клер во всем, что бы она ни делала.
   Сэр Лоренс кивнул. Он ждал такого ответа и получил его.


   X

   То качество, которое с незапамятных времен делает государственных де-
ятелей Англии тем, что они есть, которое побудило стольких адвокатов до-
биваться места в парламенте и стольких духовных лиц стремиться  к  епис-
копскому сану, которое уберегло стольких финансистов от краха,  стольких
политиков от мыслей о завтрашнем дне и стольких судей от  угрызений  со-
вести, было в немалой степени свойственно и  Юстейсу  Дорнфорду.  Короче
говоря, он обладал  превосходным  пищеварением  и  мог,  не  боясь  пос-
ледствий, есть и пить в любое время суток. Кроме того, он был неутомимым
работником во всем, включая даже спорт, где ему  помогал  дополнительный
запас нервной энергии, отличающий того, кто побеждает на состязаниях  по
прыжкам в длину, от того, кого на них побеждают.  Поэтому  за  последние
два года он стал королевским адвокатом, хотя практика у него  отнюдь  не
всегда шла гладко, и был избран в парламент. Тем не менее к  нему  ни  в
коей мере не могло быть отнесено слово "карьерист". Его умное,  пожалуй,
даже чувствительное, красивое и слегка  смуглое  лицо  со  светло-карими
глазами становилось особенно приятным, когда он улыбался.  У  него  были
темные, коротко подстриженные усики и темные  вьющиеся  волосы,  которых
еще не успел испортить парик. После Оксфорда он начал готовиться к адво-
катуре и поступил в контору известного знатока обычного права. Обер-офи-
цер Шропширского территориального кавалерийского полка, он после  объяв-
ления войны добился перевода в регулярный полк, а вслед за тем угодил  в
окопы, где ему повезло больше, чем почти всем тем, кто туда попадал. Его
адвокатская карьера после войны оказалась стремительной.  Частные  пове-
ренные охотно обращались к нему. Он не давал сбить себя с толку ни одно-
му судье и прекрасно справлялся с перекрестными  допросами,  потому  что
вел их с таким видом, словно сожалеет о том, что ему приходится  снисхо-
дить до спора. Он был католик - скорее по воспитанию, чем по убеждениям.
Наконец, он отличался сдержанностью во всем, ' что касалось пола, и  его
присутствие на обедах во время  выездных  сессий  если  и  не  пресекало
вольные разговоры, то во всяком случае оказывало  умеряющее  воздействие
на распущенные языки.
   Он занимал в Харкурт Билдингс квартиру, удобную и  как  жилье  и  как
место для занятий. Каждое утро в любую погоду он совершал раннюю  верхо-
вую прогулку по Роу, причем успевал до нее часа два посидеть над  своими
делами. В десять утра, приняв ванну, позавтракав и  просмотрев  утреннюю
газету, он отправлялся в суд. После четырех, когда присутствие  закрыва-
лось, он опять работал над делами до половины  седьмого.  Раньше  вечера
были у него свободны, но теперь он проводил их в парламенте и,  так  как
редко ложился спать, не посвятив час-другой изучению того или иного  де-
ла, вынужден был сокращать время сна до шести, пяти, а то и четырех  ча-
сов.
   Обязанности, возложенные им на Клер, были простыми: она приходила без
четверти десять, просматривала корреспонденцию и от десяти  до  четверти
одиннадцатого выслушивала инструкции патрона. Затем оставалась  столько,
сколько было нужно, чтобы выполнить их, а в шесть являлась опять и полу-
чала новые указания или заканчивала то, что не успела сделать утром.
   На другой день после описанного выше, в восемь пятнадцать вечера
   Дорнфорд вошел в гостиную на Маунт-стрит, поздоровался и  был  предс-
тавлен Эдриену, которого пригласили снова. Они  пустились  в  обсуждение
курса фунта и других важных материй, как вдруг леди Монт изрекла:
   - Суп. А куда вы дели Клер, мистер Дорнфорд?
   Он с легким изумлением перевел на хозяйку взгляд, до сих  пор  прико-
ванный к Динни:
   - Она ушла из Темпла в половине шестого, сказав, что еще увидится  со
мной.
   - Тогда идемте вниз, - распорядилась леди Монт.
   Затем начался один из тех тягостных и так хорошо знакомых воспитанным
людям часов, когда четверо присутствующих с тревогой думают  о  деле,  в
которое им нельзя посвящать пятого, а пятый замечает их тревогу.
   Людей за столом сидело меньше, чем желательно в таких случаях, потому
что любое слово одного могло быть услышано всеми. Юстейс  Дорнфорд  тоже
был лишен возможности углубиться в конфиденциальный  разговор;  поэтому,
едва лишь инстинкт подсказал ему, что, будучи  единственным  непосвящен-
ным, он того и гляди совершит какую-нибудь бестактность,  он  постарался
свести беседу к наиболее общим темам, вроде вопроса о премьерминистре, о
нераскрытых случаях отравления, о вентиляции палаты общин,  о  том,  что
там некуда сдать на хранение шляпу, и прочих предметах, повсеместно воз-
буждающих интерес. Но к концу обеда он так остро ощутил, насколько необ-
ходимо его сотрапезникам поделиться друг с другом вещами, которых ему не
следует слышать, что сослался на деловой звонок по  телефону  и  покинул
столовую в сопровождении Блора.
   Не успели они выйти, как Динни объявила:
   - Тетя, он ее куда-нибудь заманил. Можно мне  извиниться  и  съездить
узнать, в чем дело?
   - Лучше подожди, пока мы не кончим обедать, Динни, - возразил сэр Ло-
ренс. - Две-три минуты не играют роли.
   - А вам не кажется, что Дорнфорда следует ввести в  курс  событий?  -
спросил Эдриен. - Клер ведь ежедневно является к нему.
   - Я введу, - вызвался сэр Лоренс.
   - Нет, - отрезала леди Монт. - Ему должна сказать Динни. Подожди  его
здесь, Динни, а мы пойдем наверх.
   Позвонив по междугородному телефону человеку, которого,  как  заранее
знал Дорнфорд, не было дома, и вернувшись  в  столовую,  он  застал  там
только поджидавшую его Динни. Она предложила ему сигареты и сказала:
   - Извините нас; мистер Дорнфорд. Дело касается моей  сестры.  Курите,
прошу вас. Вот кофе. Блор, не вызовете ли мне такси?
   Они выпили кофе и подошли к камину. Динни отвернула лицо к огню и то-
ропливо начала:
   - Понимаете, Клер порвала с мужем, и он приехал, чтобы увезти ее  об-
ратно. Она не соглашается, и сейчас ей очень трудно.
   Дорнфорд издал звук, напоминающий деликатное "гм!"
   - Страшно рад, что вы мне сказали. За обедом я чувствовал себя  очень
неловко.
   - А теперь, простите, мне пора: я должна выяснить, что случилось.
   - Позволите поехать с вами?
   - О, благодарю вас, но...
   - Я был бы искренне рад.
   Динни заколебалась. С одной стороны, лучшей помощи в  беде  и  желать
нечего; с другой... И она ответила:
   - Весьма признательна, но боюсь, что сестра будет недовольна.
   - Понятно. Если я понадоблюсь, вам стоит только сообщить.
   - Такси у подъезда, мисс.
   - Как-нибудь я попрошу вас рассказать мне о разводе, - уронила,  про-
щаясь, Динни.
   В автомобиле она принялась ломать себе голову, что делать, если дверь
не откроют, и как быть, если, войдя в дом, она застанет там Корвена. Де-
вушка остановила машину на углу Мелтон-Мьюз.
   - Подождите, пожалуйста, здесь. Я вернусь  через  несколько  минут  и
скажу, нужны вы мне еще или нет.
   Переулок, тихий, как заводь, был темен и неприветлив.
   "Словно наша жизнь", - подумала Динни и потянула к себе  изукрашенную
ручку звонка. Послышалось одинокое позвякивание, затем все смолкло.  Де-
вушка дернула еще несколько раз, потом отошла от двери  и  взглянула  на
окна. Шторы, - она помнит, какие они плотные, - спущены, горит ли за ни-
ми свет - угадать невозможно. Она позвонила еще раз,  затем  прибегла  к
дверному молотку и прислушалась, затаив дыхание. Опять ни  звука!  Нако-
нец, растерянная и встревоженная, она вернулась к машине и  дала  шоферу
адрес "Бристоля": Клер говорила, что Корвен остановился  в  этом  отеле.
Конечно, исчезновение сестры можно объяснить хоть дюжиной причин, но по-
чему Клер не предупредила их? Ведь в городе есть телефон. Половина один-
надцатого! Теперь та, наверно, уже позвонила.
   Такси подкатило к отелю.
   - Подождите, пожалуйста.
   Девушка вошла в умеренно раззолоченный холл и нерешительно  останови-
лась: для семейных сцен обстановка явно неподходящая.
   - Что угодно мадам? - раздался рядом с ней голос  мальчика-рассыльно-
го.
   - Не могли бы вы узнать, здесь ли мой зять сэр Джералд Корвен?
   Что она скажет, если его вызовут? Она, взглянула в зеркало, где отра-
жалась ее фигура в вечернем туалете, и удивилась, что стоит прямо; у нее
было такое ощущение, будто она вся извивается и корчится. Но  Джерри  не
оказалось ни в номере, ни в общих помещениях. Динни вернулась к машине:
   - Обратно на Маунт-стрит, пожалуйста.
   Дорнфорд и Эдриен ушли, дядя и тетка играли в пикет.
   - Ну что, Динни?
   - Я не могла попасть в квартиру. В отеле его нет.
   - Ты и там была?
   - Да. Ничего другого мне в голову не пришло.
   Сэр Лоренс поднялся:
   - Пойду позвоню в Бэртон-клуб.
   Динни подсела к тетке:
   - Я чувствую, что с Клер что-то стряслось. Она всегда такая точная.
   - Похищена или заперта, - объявила леди Монт. - В молодости я слышала
об одной такой истории. Томсон или Уотсон, - словом, нечто похожее.  Был
ужасный шум. Habeas corpus или что-то в этом роде. Теперь мужьям  тако'о
не разрешают. Ну как, Лоренс?
   - Он ушел из клуба в пять часов. Придется ждать до утра.  Клер  могла
просто забыть, или у нее переменились планы на вечер.
   - Но она же сказала мистеру Дорнфорду, что еще увидится с ним.
   - Она увидится - завтра утром. Бесполезно ломать себе голову, Динни.
   Динни поднялась в свою комнату, но раздеваться не стала.  Сделала  ли
она все, что в ее силах? Ночь для ноября сравнительно светлая и  теплая.
До Мелтон-Мьюз, этой тихой заводи, каких-нибудь четверть  мили.  А  что,
если тихонько выбраться из дома и еще раз сходить туда?
   Девушка сбросила вечернее платье, надела уличное, шляпу, шубку и про-
кралась по лестнице. В холле было темно. Она бесшумно отодвинула  засов,
вышла на улицу и направилась к Мьюз. Добралась до переулка, куда на ночь
загнали несколько машин, и увидела свет в верхних окнах дома  N  2.  Они
были открыты, шторы подняты. Динни позвонила.
   Через несколько секунд Клер в халате открыла ей дверь:
   - Динни, это ты звонила раньше?
   - Нет.
   - Жалею, что не могла впустить тебя. Идем наверх.
   Клер первой поднялась по винтовой лесенке, Динни последовала за ней.
   Наверху горел яркий свет и было тепло. Дверь крошечной туалетной рас-
пахнута, кушетка в беспорядке. Клер посмотрела на сестру  вызывающими  и
несчастными глазами:
   - Да. У меня был Джерри. Ушел всего минут десять назад.
   Динни с ужасом почувствовала, как по спине у нее побежали мурашки.
   - В конце концов он же приехал издалека, - продолжала Клер. - Как ми-
ло с твоей стороны, Динни, так беспокоиться обо мне!
   - Девочка моя!..
   - Он поджидал у дверей, когда я вернусь. Я, идиотка, впустила его,  а
потом... Впрочем, это пустяки. Я постараюсь, чтобы это не повторилось.
   - Остаться мне с тобой?
   - Нет, не надо. Но выпей чаю. Я как раз заварила. Динни, об этом ник-
то не должен знать.
   - Еще бы! Я скажу, что у тебя ужасно разболелась голова и ты не смог-
ла выйти позвонить.
   За чаем Динни спросила:
   - Это не меняет твои планы?
   - Бог с тобой! Конечно, нет!
   - Дорнфорд был сегодня на Маунт-стрит. Мы решили, что самое лучшее  -
рассказать ему, как трудно тебе сейчас приходится.
   Клер кивнула:
   - Скажи, тебе все это кажется очень смешным?
   - Нет, трагичным.
   Клер пожала плечами, затем поднялась и прижала к себе  сестру.  После
молчаливого объятия Динни вышла в переулок, темный и  пустынный  в  этот
час. На углу, поворачивая к площади, она чуть не  налетела  на  молодого
человека.
   - Мистер Крум?
   - Мисс Черрел? Вы были у леди Корвен?
   - Да.
   - Там все в порядке?
   Лицо у него было измученное, голос встревоженный.  Прежде  чем  отве-
тить, Динни глотнула воздух.
   - Разумеется. Почему вы спрашиваете?
   - Вчера вечером она сказала, что этот человек приехал сюда. Я страшно
тревожусь.
   "Что, если бы он встретил этого человека!" -  мелькнуло  в  голове  у
Динни, но она невозмутимо предложила:
   - Проводите меня до Маунт-стрит.
   - Не стану от вас скрывать, - заговорил Крум. -  Я  с  ума  схожу  по
Клер. Да и кто бы не сошел? Мисс Черрел, по-моему, ей нельзя жить  одной
в этом доме. Она рассказывала, что он приходил вчера, когда  вы  были  у
нее.
   - Да. Я увела его, как увожу вас. Я считаю, что мою сестру нужно  во-
обще оставить в покое.
   Крум весь словно съежился.
   - Вы были когда-нибудь влюблены?
   - Была.
   - Тогда вы понимаете, что это такое!
   Да, она понимала.
   - Не быть рядом, не знать, что с ней все в порядке, - настоящая  пыт-
ка! Она смотрит на вещи легко, но я не могу.
   Легко смотрит на вещи! Ох, какое лицо было у Клер! И Динни не ответи-
ла.
   - Пусть люди думают и говорят, что угодно, - внешне непоследовательно
продолжал молодой человек. - Чувствуй они то же, что я, они бы просто не
выдержали. Я не собираюсь быть навязчивым, честное слово, но мысль,  что
этот человек смеет ей угрожать, невыносима для меня.
   Динни сделала над собой усилие и спокойно возразила:
   - По-моему, Клер ничто не угрожает. Но может  угрожать,  если  станет
известно, что вы...
   Он выдержал ее взгляд.
   - Я рад, что вы рядом с ней. Ради бога, оберегайте ее, мисс Черрел!
   Они дошли до угла Маунт-стрит. Девушка подала ему руку:
   - Можете не сомневаться: я буду с Клер, что бы ни случилось.  Спокой-
ной ночи. И не унывайте.
   Он стиснул ей руку и бросился прочь, словно дьявол гнался за  ним  по
пятам. Динни вошла в холл и осторожно закрыла дверь на засов.
   Какой тонкий лед под ногами! Девушка еле нашла в себе силы  подняться
по лестнице и, опустошенная, рухнула на постель.


   XI

   На другой день к вечеру, входя в Бэртон-клуб, сэр Лоренс Монт испыты-
вал чувство, хорошо знакомое каждому, кто берет на себя заботу  об  уст-
ройстве чужих дел, - смесь неловкости; сознания своей  значительности  и
желания удрать подальше от того, что предстоит. Баронет не знал, что  он
скажет Корвену, черт бы его побрал, и зачем он должен ему это  говорить,
если, по его, сэра Лоренса, мнению, самый разумный выход для Клер -  еще
раз попробовать начать семейную жизнь. Узнав от швейцара, что  сэр  Дже-
ралд в клубе, он осторожно заглянул в несколько комнат и в четвертой  по
счету, такой маленькой, что у нее могло быть только  одно  назначение  -
служить для писания писем, обнаружил зверя, за которым охотился.  Корвен
сидел в углу, спиной к входу. Сэр Лоренс занял место за столиком, побли-
же к двери, чтобы разыграть удивление, когда  Корвен  будет  выходить  и
наткнется на него. Нет, этот тип сидит непозволительно долго! Сэр Лоренс
увидел на столе "Справочник британского государственного деятеля"  и  от
нечего делать перелистал раздел об английском импорте. Наткнулся на кар-
тофель: потребление - шестьдесят шесть с половиной миллионов тонн,  про-
изводство - восемь миллионов восемьсот  семьдесят  четыре  тысячи  тонн.
Где-то на днях он читал, что мы ежегодно ввозим свинины на сорок миллио-
нов фунтов стерлингов. Сэр Лоренс взял листок бумаги и набросал:
   "Ограничение ввоза и покровительственные пошлины на те продукты,  ко-
торые можно производить самим. Годичный ввоз: свинины - на сорок миллио-
нов фунтов, птицы, скажем, - на двенадцать, картофеля - бог его знает на
сколько. Всю свинину, все яйца и добрых  пятьдесят  процентов  картофеля
производить у себя. Почему бы не составить пятилетний план? Уменьшать  с
помощью покровительственных пошлин ввоз свинины и  яиц  на  одну  пятую,
ввоз картофеля - на одну десятую в  год,  постепенно  заменяя  привозную
продукцию отечественной. К концу пятилетия перейти на свою свинину и яй-
ца и наполовину на свой, английский картофель. Сэкономить,  таким  обра-
зом, восемьдесят миллионов на импорте и практически сбалансировать внеш-
нюю торговлю".
   Он взял второй лист бумаги и начал писать:
   "Редактору "Тайме".
   План грех "К".
   Сэр,
   Нижеследующий простой план сбалансирования нашей торговли  заслужива-
ет, по нашему мнению, внимания всех, кто предпочитает идти к цели  крат-
чайшим путем. Есть три продукта питания, ввоз которых обходится нам в...
фунтов ежегодно, но которые мы можем производить сами, причем, смею  ут-
верждать, это не повлечет за собой повышения стоимости жизни, если,  ко-
нечно, мы примем элементарную меру предосторожности, повесив первого же,
кто начнет ими спекулировать. Эти продукты суть картофель, яйца,  свини-
на, для краткости именуемые нами тремя "К" (картофель,  курица,  кабан).
Наш план не обременит  бюджет,  так  как  для  осуществления  его  нужно
только..."
   Но в этот момент сэр Лоренс заметил, что Корвен направился к двери, и
окликнул его:
   - Хэлло!
   Корвен обернулся и подошел.
   Сэр Лоренс встал, уповая на то, что обнаруживает так же мало  призна-
ков замешательства, как и муж его племянницы.
   - Жаль, что вы не застали меня, когда заходили к нам. Долго пробудете
в отпуске?
   - Осталась всего неделя, а потом, видимо, придется лететь через  Сре-
диземное море.
   - Ноябрь - нелетный месяц. Что вы думаете о нашем пассивном  торговом
балансе?
   Джерри Корвен пожал плечами:
   - Надо же людям чем-то  заниматься.  Наши  никогда  не  видят  дальше
собственного носа.
   - Tiens! Une montagne? [5] Помните карикатуру Каран д'Аша на  Буллера
под Ледисмитом? Нет, конечно, не помните: с тех пор прошло тридцать  два
года. Но национальный характер так быстро не меняется, верно? А как Цей-
лон? В Индию, надеюсь, не влюблен?
   - В нас во всяком случае нет, но мы не огорчаемся.
   - Клер, видимо, противопоказан тамошний климат.
   Настороженное лицо Корвена по-прежнему слегка улыбалось.
   - Жара - да, но сезон ее уже прошел.
   - Увозите Клер с собой?
   - Конечно,
   - Разумно ли это?
   - Оставлять ее здесь еще неразумнее. Люди либо женаты, либо нет.
   Сэр Лоренс перехватил взгляд собеседника и решил: "Не  стану  продол-
жать. Безн