в  половине  двенадцатого.  Отдохнувшая,
посвежевшая, с ясной головой и прекрасным  настроением.  Она  совершенно  не
слышала,  как  вечером  вернулся,  а  утром  уехал  на  работу   Костя,   не
позанималась с дочерью. То ли от обиды за испорченный  вечер,  то  ли  из-за
накопленной усталости, но Вера спала как  мертвая,  мгновенно  отключившись,
едва ее голова коснулась подушки. И спала она крепко, без сновидений.
   Открыв  глаза,  Вера  блаженно  потянулась,  нежась   на   простынях,   и
улыбнулась, глядя, как солнечные лучи игриво скачут по спальне.
   "Может, стоит почаще ругаться с мужем? - весело подумала она, наслаждаясь
безмятежным бездельем. "Оказывается, вечерний стресс  благотворно  действует
на организм".
   Даже мысль о ссоре с Костей не вызвала у Веры  обычной  в  таких  случаях
напряженности.
   "Все будет хорошо. Просто вчера был трудный день для всех. Не  наш  день.
Сегодня все иначе". и Вера поднялась, накинула легкий халат  и  выглянула  в
окно: Наденька под бдительным оком раскачивалась  на  установленных  в  саду
качелях. Половина двенадцатого, через полчаса они направятся в бассейн.
   "Надо будет присоединиться к ним там, - решила Вера. - Наденька наверняка
спрашивала, где мама".
   Мысли о дочери еще больше приподняли  ей  настроение.  Мурлыкая  под  нос
старую песенку, Вера широко потянулась, повернулась от окна и вдруг замерла.
   Совершенно неожиданно она ощутила в  спальне  что-то  незнакомое,  чужое.
Что-то смутное, но не уходящее. Но что? Вера нахмурилась, задумчиво покусала
губу и поняла: запах. Легкий, почти неосязаемый запах мускуса, с трудом,  но
все-таки пробивался через ее любимый аромат ландыша, которым была  пропитана
комната.
   Мускус?
   Вера  удивленно  огляделась.  Может,   Костя   приготовил   ей   подарок?
Какие-нибудь новые духи? Не стал ее будить,  а  просто  оставил  где-нибудь?
Вера даже посмотрела на тумбочку, но та была пуста. Да нет, Костя никогда не
покупал ей косметику и духи и, насколько она знает своего мужа,  никогда  не
будет покупать. Так же, как она никогда не будет выбирать для него галстуки.
В этом мире еще остались незыблемые вещи.
   Но откуда этот запах?
   Вера снова оглядела спальню и  вздрогнула:  на  Костиной  подушке  лежали
блестящие черные четки.
   "Четки?!"
   Удивленная Вера подошла к кровати, нагнулась, протянула руку, но когда ее
ладонь вот-вот должна была коснуться странного предмета, она ощутила  только
прохладу шелковой наволочки.  Вера  одернула  руку  и  снова  посмотрела  на
подушку.
   Четок не было.
   "Что за ерунда?"
   Запах мускуса исчез. Или она перестала его ощущать. Спальня  снова  стала
знакомой и родной.  Вера  присела  на  кровать,  подперла  голову  руками  и
задумчиво уставилась в окно.
   Слабые, но настойчивые, как недавний запах мускуса,  дурные  предчувствия
закрались ей в душу.

Константин

   Как бы странно и необычно это ни звучало, но у Куприянова никогда в жизни
не было постоянной любовницы. Более того, ни разу, ни до свадьбы, ни  после,
он не изменил Вере,  хотя  предложения  ему  поступали  самые  заманчивые  и
откровенные, особенно после того, как принадлежащая ему  компания  вышла  на
одну из ведущих ролей в российском ювелирном  бизнесе.  Константин  богател,
добился  благосостояния,  стал  миллионером,  мультимиллионером,   проглотил
добрую дюжину конкурентов, но ни разу не позволил себе предать Веру. Он знал
ее с детства. Он был у нее первым  и  единственным,  и  она  была  первой  и
единственной  у  него.  Они  были  созданы  друг   для   друга.   Она   была
хранительницей его очага и матерью его детей, и это было очень  важно.  Вера
была его опорой и оплотом,  надежным  тылом,  который  Константин  тщательно
оберегал от внешнего мира.  Куприянов  высоко  ценил  ее  ум  и  заботу,  ее
нежность и  преданность.  Ценил  и  отвечал  тем  же.  В  кругу  знакомых  у
Константина   была   сложившаяся   репутация   законченного   подкаблучника,
помешанного на бизнесе  и  семье.  И  Куприянов  тщательно  поддерживал  эту
репутацию.
   Особенно после того, как в его жизнь вошла Леночка.
   Новую секретаршу ему подбирали  очень  тщательно.  Кандидатке  необходимо
было понравиться  не  только  самому  Куприянову,  но  и  начальнику  службы
безопасности, старому волку, прошедшему школу имперской охранки,  начальнику
отдела кадров, по  минутам  изучавшему  биографии  соискательниц,  и,  самое
главное, Маргарите Викторовне, предыдущей  секретарше  Константина,  возраст
которой уже не позволял ей работать с требуемой интенсивностью. В результате
длительного и жестокого отбора в приемной  Куприянова  удалось  обосноваться
Леночке Прытковой, стройной и серьезной блондинке двадцати  четырех  лет  от
роду. И, надо отметить, энергия участников отбора  была  потрачена  не  зря:
Куприянов даже не заметил, что у него сменилась секретарша, а  это  само  по
себе было очень высокой оценкой.
   Потом он обратил внимание на то, что работа стала делаться  быстрее,  что
письма на французском не надо  исправлять:  Маргарита  Викторовна,  свободно
владевшая немецким и английским, не очень дружила с  языком  Сартра,  и  что
даже  сухой  и  желчный  Вальтер  Браун,  крупнейший   европейский   партнер
Куприянова, удостоил похвалы его нового "личного помощника". А потом Леночка
сопровождала Константина на сложные переговоры в  Лондон.  В  этом  не  было
ничего  необычного:  Маргарита  Викторовна  тоже  принимала  участие  в  его
командировках, но Леночке было всего двадцать четыре  года,  и  у  нее  были
шелковистые волосы и ясные голубые глаза.  И  ясный  ум.  Переговоры  прошли
весьма  успешно.  Обрадованный  и  счастливый  Куприянов   устроил   девушке
роскошную экскурсию по старинному  городу,  окончившуюся  ужином  в  дорогом
ресторане и, как ни пошло это звучит, совместным походом  в  ее  гостиничный
номер. Именно там, на простынях лондонского "Хилтона", Константин впервые  в
жизни изменил своей жене. Это было около года назад.
   Сказать, что на следующее утро Куприянов был подавлен, значит, не сказать
ничего. Блестящий предприниматель,  хладнокровный  стратег,  железной  рукой
управляющий многомиллионным  бизнесом,  был  похож  на  побитую  собаку,  не
знающую, куда деваться и как себя вести. Он прятал  глаза  и  мямлил  что-то
нечленораздельное, а обращаясь к Леночке, постоянно сбивался на "вы". На его
счастье, белокурая секретарша уже успела изучить своего  шефа.  Несмотря  на
свою молодость, Леночка прекрасно отдавала  себе  отчет  в  том,  чем  может
окончиться кавалерийский наскок на такого мужчину: слезливым покаянием жене,
уверениями в преданности  до  гроба  и  апофеоз  -  увольнение  сексапильной
сотрудницы, во имя сохранения семьи. Подобная перспектива Леночку  абсолютно
не устраивала, поэтому она потратила целый  день  и  использовала  все  свое
красноречие,  чтобы  успокоить  Константина,  заставить   его   не   считать
происшедшее трагедией.
   И преуспела.
   Куприянов вернулся к Вере и подарил  ей  выбранный  Леночкой  браслет.  А
через неделю, когда Вера и  дети  улетели  на  сочинскую  дачу,  он  остался
ночевать у Леночки. Их встречи не были частыми:  два-три  раза  в  месяц  на
квартире, которую  снял  Константин,  изредка  -  непосредственно  в  офисе.
Леночка не форсировала события, привязывая Куприянова исподволь,  осторожно,
наверняка.  Их  служебные  отношения  не   претерпели   изменений:   Леночка
оставалась прекрасной секретаршей и всегда  обращалась  к  шефу  на  "вы"  и
"Константин Федорович". Она была умной девочкой, и ее дела пошли в  гору:  и
без того немаленькая зарплата выросла в  несколько  раз,  вместо  старенькой
"пятерки" у нее  появился  новенький  "Пежо",  бижутерию  сменили  настоящие
бриллианты, а два месяца назад она сопровождала Куприянова на  международную
ювелирную конференцию в Майами. Раньше в  такие  "прогулочные"  командировки
Константин всегда отправлялся с Верой.
   Леночка была умной девочкой.
   - У  тебя  было  плохое  настроение,  -  Леночка  щелкнула  зажигалкой  и
раскурила длинную тонкую сигарету. - Что-то случилось?
   - Теперь  все  это  позади.  -  Куприянов  нежно  провел  ладонью  по  ее
шелковистым волосам, подумал, потянулся  и  поцеловал  девушку  в  маленькое
ушко. - Все позади.
   Безумная страсть, душившая его со вчерашнего вечера, выплеснулась  наружу
яростной и  яркой  вспышкой  близости  с  Леночкой,  теперь  Константин  мог
расслабиться.
   - Точно?
   - Абсолютно.
   - Тогда я рада. - Девушка откинулась назад,  немного  поиграла  розовыми,
цвета ее аккуратных сосков, и жемчужинами ожерелья и озорно прищурилась:
   - Ты просто хотел меня?
   - Да, я хотел. - Куприянов погладил ее бедро. - Очень хотел.
   - Сегодня ты был довольно резок.
   - Это от нетерпения.
   - Мне даже показалось, что ты хотел сделать мне больно.
   - Это не так, маленькая, поверь. - Он  снова  взъерошил  Леночке  волосы,
скользнул взглядом по  ее  обнаженной  груди  и  почувствовал  зарождающееся
желание.
   "Нет, хватит на сегодня".
   Константин нащупал лежащие на столе черные четки и машинально взял  их  в
руку.
   - Твои? - удивилась девушка.
   - Ага.
   - Жемчуг?
   - Нет, не думаю. - Куприянов растерянно посмотрел на  черные  бусины.  Он
превосходно разбирался в камнях, но определить, из чего  сделаны  четки,  не
мог. - Нет, точно не жемчуг.
   - Откуда они у тебя?
   - Подарок.
   - Славные, но... - Леночка пристально посмотрела на четки,  а  затем,  не
менее пристально, в глаза Константина:
   - Знаешь, мне они не нравятся.
   - Почему? - удивился он.
   - Мне кажется, они смотрят.
   В проникающем в кабинет солнечном свете крупные бусины четок переливались
всеми оттенками черного.
   - Не говори ерунды, - поморщился Куприянов.
   Теперь, когда пылающая страсть оставила его, Константин  перебирал  четки
гораздо медленнее, ласково поглаживал пальцами гладкие бусины, и  перед  его
глазами  непроизвольно  вставал   восхитительный   образ   ночной   русалки.
Загадочной черноволосой красавицы. "АННА".
   - Кажется, наше совещание несколько затянулось, - пробормотала Леночка и,
соскользнув со стола, стала поправлять юбку.
   Перебирающий четки Куприянов внимательно  следил,  как  девушка  приводит
себя в порядок, сам застегнул ей лиф, подал блузку и привлек Леночку к себе.
   - Мне было хорошо с тобой, маленькая.
   - Мы увидимся на этой неделе?
   - Мы постараемся.
   - Я буду ждать.
   Одной рукой он обнимал Леночку за талию, а другой, на которой были надеты
четки, погладил ее шею. Девушка чуть  вздрогнула,  когда  прохладные  черные
бусины коснулись ее кожи, но послушно подалась вперед и страстно ответила на
поцелуй Константина.

Леночка

   День прошел в обычной деловой суете. Сбросивший  напряжение  Куприянов  с
головой ушел в дела, легко и быстро втянувшись  в  повседневные  заботы.  Он
уехал из офиса в половине девятого вечера, и вскоре после этого засобиралась
домой и Леночка. Она выключила компьютер, пару минут расслабленно  сидела  в
кресле, мягко массируя пальцами виски,  вытащила  из  сумочки  косметичку  и
направилась в туалетную комнату.
   В пустынном офисе было очень тихо.
   Леночка  поставила  косметичку  на  маленькую  полочку,  пустила  воду  в
умывальнике, мельком взглянула на свое отражение в огромном  зеркале  и  уже
собиралась  набрать  в  ладошку  жидкого  мыла,  как  ее   глаза   удивленно
расширились. Она снова  посмотрела  на  свое  отражение.  Розовое  жемчужное
ожерелье, украшающее  ее  шею,  было  черным.  Несколько  мгновений  Леночка
ошеломленно разглядывала мерцающие в электрическом свете  черные  бусины,  а
затем медленно поднесла к  ним  руку  и  осторожно  дотронулась  до  жемчуга
пальцем.
   Ничего не изменилось.
   - Не  может  быть.  и  Леночка  почувствовала,  как  пробежали  по  спине
неприятные мурашки.
   Обхватившие стройную шею  бусины  смотрели  девушке  в  глаза  и  зловеще
переливались черным. Совсем как четки Куприянова.
   Что происходит? Где розовый жемчуг? По телу Леночки разливалась дрожь.
   Она снова дотронулась до ожерелья  и  с  криком  отдернула  руку:  жемчуг
оказался холодным и скользким! Это не бусины! Это змея обвивает смертельными
кольцами ее шею! Ожерелье зашевелилось,  и  из-за  плеча  девушки  поднялась
треугольная голова с немигающими бусинками глаз. Черных и мерцающих, которые
властно устремились в расширенные от страха голубые глаза Леночки.
   Пару мгновений девушка и тварь смотрели друг  на  друга.  Кольца  на  шее
снова пришли в движение, холодной петлей заскользив по нежной коже Леночки.
   - Нет, - еле слышно прошептала девушка. Ее щеку обжег раздвоенный язык.
   -  Нет!!!  -  Отчаянный  крик  потряс  безжизненный   особняк,   заставив
подпрыгнуть дежуривших на первом этаже охранников.
   Леночка сорвала с шеи ядовитое ожерелье, отбросила его в сторону и  пулей
вылетела из туалета.
   - Вы уверены, что не стоит  вызвать  врача,  Елена  Викторовна?  -  снова
поинтересовался Григорий, могучий охранник, с медвежьей нежностью обнимающий
девушку. - Успокоительное...
   - Нет, спасибо, - тихо ответила Леночка, - я уже в порядке.
   В общем-то охранник и сам видел, что девушка постепенно приходит в  себя:
крупная дрожь, которая била секретаршу Куприянова, ушла, и теперь  она  лишь
изредка  всхлипывала,  уткнувшись  в  грудь  Григория,  но  охранник   хотел
подстраховаться. Кто знает, чем закончится эта история? Истерика, в  которой
билась Леночка всего  несколько  минут  назад,  произвела  на  него  сильное
впечатление.
   "Заработалась? Или задание какое запорола?"
   - Это все, что я нашел в туалете. -  Второй  охранник,  коренастый  Валя,
показал напарнику фуражку,  наполненную  крупными  розовыми  жемчужинами.  -
Елена Викторовна, это ваше?
   Леночка повернулась и взглянула  на  остатки  ожерелья.  Ее  губы  слегка
запрыгали.
   - Там была змея.
   Охранники переглянулись.
   - Елена Викторовна, - мягко произнес Валя,  -  поверьте,  в  туалете  нет
змей. Я все проверил.
   - Возможно. - У Леночки  все-таки  хватило  сил  взять  себя  в  руки.  -
Возможно, мне просто показалось.
   Но от фуражки, наполненной дорогим жемчугом, девушка старалась  держаться
подальше.
   - Валя, вы не могли бы... - ее голос предательски задрожал, - вы не могли
бы сохранить это для меня? Я заберу жемчуг завтра. Хорошо?
   - Как скажете, Елена Викторовна, - пожал плечами охранник. - Я  запечатаю
его в пакет и положу в наш сейф. Заберете, когда сочтете нужным.
   - Спасибо.
   - Может быть, вызвать  для  вас  такси,  Елена  Викторовна?  -  заботливо
предложил Григорий.
   - Нет, я доеду сама, - подумав, отказалась  девушка.  -  Проводите  меня,
пожалуйста, до приемной - мне надо забрать сумочку.
   - Конечно.
   Григорий направился следом за Леночкой,  но,  успев  заметить,  как  Валя
многозначительно постучал по лбу пальцем, согласно кивнул напарнику.  Девица
явно заработалась.

Константин

   Сегодня Куприянов приехал домой в обычное время: минут за пятнадцать,  до
того как дети должны были отправиться спать. Он еще успел перекинуться парой
слов с Костей-младшим, поцеловал  каштановые  кудри  полусонной  Наденьки  и
пожелал ей спокойной ночи.
   Когда Вера, уложив дочь, спустилась  в  гостиную,  Куприянов,  сбросивший
пиджак и галстук, расположился в глубоком кресле с бокалом коньяка в руках.
   - Ты уже пьешь? - Вера устроилась на диване.
   - Я поужинал в офисе, - пояснил Константин, смакуя коньяк.
   - Как день? - Вера ощущала некоторую неловкость.
   "Или натянутость?"
   - День прошел так же  странно,  как  начался,  -  пробормотал  Куприянов,
разглядывая бокал на  свет.  -  Кстати,  я  думал,  ты  перестала  принимать
транквилизаторы.
   - Я и не принимаю. - Вера удивленно посмотрела на мужа.
   - Вчера вечером, когда я вернулся, ты спала, и я не смог тебя разбудить.
   - Ах, это! - Вера улыбнулась. - Знаешь, мне и самой интересно. Я  уснула!
Уснула  так  крепко,  что  проснулась  только   в   половине   двенадцатого!
Представляешь?!
   - На самом деле?
   - И я замечательно выспалась. - Вера подобрала под  себя  ноги  и  озорно
посмотрела на Костю.
   - Мне нужно еще поработать.  -  Куприянов  поставил  бокал  на  столик  и
поднялся. - Я буду в кабинете.
   Это означало, что и спать сегодня он будет там. Война продолжается?
   - Костя. - Вера вздохнула. - Костя, ты все еще злишься?
   - Нет. - Куприянов задержался, улыбнулся и нежно поцеловал жену в губы. -
Я действительно сильно устал. И мне действительно надо поработать.
   - У нас мир?
   - У нас любовь.
   - Я люблю тебя, Кот.
   - Я люблю тебя, Звездочка.
   Вера блаженно улыбнулась,  откинулась  на  спинку  дивана  и  вдруг  тихо
вскрикнула. Куприянов резко развернулся:
   - Что случилось?
   - Откуда это у тебя?
   Константин удивленно проследил за испуганным взглядом жены,  направленным
на блестящие черные четки, которые он вытащил из кармана.
   - Откуда они у тебя?
   - Четки?
   "АННА".
   Отвечать надо было немедленно.
   - Сувенир из Индии, от Раджива. Черный жемчуг, кстати. А в чем дело?
   - Они мне не нравятся,  -  пробормотала  Вера.  Черная  волна  неприятных
предчувствий вновь окутала ее. - Они мне не нравятся.
   - Ты просто не ожидала их увидеть, - улыбнулся Константин и направился  в
кабинет.
   Вера осталась одна.

Анна. Кубань, десять лет назад

   Теплая южная ночь мягко окутывала засыпающую землю. Ее  бархатный  полог,
усыпанный  блестящими  звездами,  плавно  опустился  и  на  притихшую  рощу,
превратив ее в мрачный и таинственный массив, и на широкое  поле,  обманчиво
рассеяв линию горизонта. Казалось,  победа  тьмы  неизбежна.  Казалось,  еще
чуть-чуть, и тяжелый покров мрака окончательно смешает небо и  землю,  лишив
наблюдателя всякой возможности понять, в какой стихии он находится, но этого
не произошло. Полная кроваво-красная Луна зловещим костром запылала на небе,
не позволив ночи стать полновластной хозяйкой земли.
   В стоге сена, притаившемся на краю поля, послышалось  легкое  шуршание  и
тихий девичий смех.
   - Мишенька, не надо.
   - Почему не надо, Ань?
   - Ну не надо...
   - А что же мы тогда здесь делаем?
   Их губы встретились, и некоторое время ничто не  нарушало  тишину  летней
ночи. Затем девушка снова отстранилась:
   - Для этого. Но и все.
   Голос  был  мягок,  но  чувствовалось,  что   решение   девушка   приняла
окончательное.  На  вид  ей  было  лет   четырнадцать-пятнадцать.   Смуглая,
черноволосая, с большими горящими  глазами  и  пухлыми  алыми  губками,  она
обещала вырасти в настоящую принцессу.  Крепкую,  сильную  и  красивую,  под
стать своей прекрасной земле. На девушке  были  шорты-джинсы  с  отрезанными
штанинами и  тонкая  желтая  блузка,  соблазнительно  облегающая  упругую  и
довольно большую для ее возраста грудь.
   - Ничего другого не будет.
   - Но почему не будет? - обиженно спросил Мишка.
   Он был старше своей подруги года на два-три,  носил  спортивные  штаны  и
белую футболку. Крепкие жилистые руки парня, привыкшие  к  сельскому  труду,
жадно ласкали упругое тело девушки.
   - Почему не будет, Ань?
   - Рано нам еще.
   - Да ладно тебе, рано! И ничего не рано. Вон Лешка с Нинкой вовсю уже!
   - Чего вовсю? - поинтересовалась девушка.
   - Ну, это... - Мишка смутился. - Я точно не знаю...
   - Это тебе Лешка сказал?
   - Ничего он мне не говорил.
   - Лешка, да?
   - Ну, сказал, - сдался парень. - Ну и что?
   -  Вот  видишь,  -  торжествующе  произнесла  девушка,  -  сначала   сами
пристаете, а потом по всей станице слухи гуляют.
   - Да ничего не гуляют. - Сбитый с толку Мишка чуть нахмурился, почесал  в
затылке, а потом снова пошел на приступ:
   - У нас же все по-другому будет, Ань.
   Девушка позволила его рукам  расправиться  с  пуговицами  блузки,  тяжело
задышала, когда Мишка ласкал ее наливающуюся женственной силой грудь, гладил
стройные бедра, но как т