Рад,  рад,
искренне рад видеть тебя, дружище! - Он подошел поближе  и  заговорщицки
понизил голос:
   - Слушай, Кортес, я всегда считал хванов замечательными клиентами, но
эти - что-то особенное! Что ты с ними сделал?
   - Они только что с  Алтая,  -  пробурчал  наемник,  догадываясь,  что
банковский счет четырехруких изрядно похудел.
   - Все хваны с Алтая, - махнул рукой Биджар. - Здесь их не разводят.
   Повинуясь его знаку, вышколенный  официант  поднес  собеседникам  два
бокала коньяка.
   - Но обычно они оттуда прибывают такими... гм... робкими, что  ли.  А
эти...
   В словах шаса была доля истины. Молодые  хваны,  впервые  попавшие  в
Тайный Город, сразу же  направлялись  в  магазины  Гильдии,  где  община
приобретала  для  них  документы,  одежду  и  прочие  милые  безделушки,
необходимые для жизни в человеком мире. Новички вели себя очень скромно:
во-первых, они еще не имели личных сбережений, и все расходы  оплачивала
община, во-вторых, сковывало обязательное присутствие опытного товарища,
ну, а в-третьих, переход из алтайской вольницы  в  город  действовал  на
четырехруких угнетающе.
   Кортес с удовольствием пригубил коньяк и пояснил:
   - Мубу и Леку отправили на плантацию по приказу Ордена.
   - Ах вот оно  что!  -  В  черных  глазах  шаса  вспыхнули  плутовские
огоньки. - Надо будет договориться с чудами, чтобы  они  почаще  ссылали
четырехруких на историческую родину.
   - Неужели все так плохо? - улыбнулся Кортес.
   - Как раз наоборот! - с энтузиазмом воскликнул Биджар.  -  Все  очень
хорошо!!
   В устах шаса эти слова имели только один смысл.
   - У них остались деньги? - поинтересовался наемник.
   - М-м... немного.
   "Надо было дать им по пять тысяч на брата", - подумал Кортес.
   - Они свалились сюда в холщовых штанах, лаптях и с  веером  в  каждой
руке, - увлеченно рассказывал Хамзи. - Грязные, как пятки Спящего, а еще
потные и перепачканные какой-то пыльцой. Я даже решил, что их занесло  в
супермаркет по ошибке.
   "Видимо, обрадованные хваны  прыгнули  в  портал  прямо  на  поле,  -
догадался наемник. - Пока Нера не передумал".
   -  Поэтому  после  того,  как  ты  проявил  неслыханную  щедрость   и
согласился оплатить их счета,  я  отправил  оборванцев  в  свою  комнату
отдыха.
   В супермаркете  Гильдии  можно  было  получить  массу  дополнительных
услуг, и Кортес не сомневался, что поход четырехруких в душевую  кабинку
Биджара будет оценен отдельной строкой в итоговом счете.
   - В общем, пока они уговаривали бутылку текилы и выливали на себя мои
дезодоранты, их  отмыли,  подстригли  и  подобрали  одежду.  Заодно  они
согласились арендовать у меня машину.
   Кортес поперхнулся, проклиная мотовство хванов, но вовремя  вспомнил,
что выданных им денег не хватило бы на покупку нового автомобиля.
   "Могли бы дождаться меня".
   - Сейчас они подбирают себе оружие в боевом зале.
   - То есть одежда, оружие, документы, мелочь вроде телефонов и машина,
- резюмировал наемник.
   - И ремонт комнаты отдыха, - невинно добавил Биджар.
   - Они перепачкали ее пыльцой? - осведомился Кортес.
   - Нет. Они свалили в кучу  свои  деревенские  шмотки:  лапти,  штаны,
веера - и подожгли ее.  Можешь  пойти  посмотреть:  сейчас  мы  как  раз
проветриваем помещение.
   Бурная радость вернувшихся в город хванов  произвела  впечатление  на
наемника. Кортес отдал пустой бокал официанту и покачал головой:
   - Пойду поговорю с этими счастливчиками.
   Где находится арсенал супермаркета, наемник знал.
   Муба  и  Лека  были  обнаружены  развалившимися  в  глубоких  кожаных
креслах, предназначенных для посетителей боевого отдела.  Умиротворенные
физиономии четырехруких наводили на мысль о  целом  бассейне  сметаны  и
двух котах, лежащих в шезлонгах на его бортике.  В  полузакрытых  глазах
земледельцев читался плохо скрываемый восторг, а на  появление  наемника
они отреагировали дружескими улыбками и вялым шевелением конечностей.
   - Кортес, - проурчал Муба, - честно говоря, я не рассчитывал, что  ты
исполнишь свое обещание. Тем более так быстро.
   - Время поджимает, друзья, - объяснил наемник  и,  дождавшись,  когда
официант закроет за собой дверь,  достал  из  кармана  маленькую  черную
пирамидку.
   - Будем говорить о деле? - понял Муба.
   Наемник кивнул, поставил на столик  и  активизировал  оберег  Темного
Двора, разместился в соседнем с хванами кресле, забросил ногу на ногу  и
внимательно оглядел четырехруких.
   - Скажу откровенно, друзья, для того чтобы заказчики  согласились  на
ваше участие в деле, мне пришлось поручиться лично.
   Лека слегка покраснел:
   - Слушай, если тебе Биджар нажаловался, что мы сожгли его душевую, то
это ерунда. Мы просто пошутили.
   - Не об этом речь, - Муба прервал молодого напарника и  посмотрел  на
наемника. - Мы знаем правила, Кортес. Ты подключаешь нас к контракту,  и
все, что мы услышим, услышим только мы.
   - Что бы вы ни услышали, - уточнил наемник.
   Муба жестом дал  понять,  что  напоминание  излишне.  Кортес  кивнул,
выдержал небольшую паузу, а затем будничным тоном сообщил:
   - Челы научились синтезировать Золотой Корень.
   Пару минут хваны переваривали услышанное, а затем переглянулись.
   - Это ставит под угрозу бизнес нашей семьи, - сглотнул Лека.
   Он уже пожалел, что пообещал молчать.
   -  Великие  Дома  знают  об  этом?  -  поинтересовался  Муба.  Кортес
задумчиво побарабанил пальцами по мягкому подлокотнику кресла:
   - Не все.
   -  Хорошенькое  дело,  клянусь  кишками  Спящего!   -   Хваны   снова
переглянулись. - Орден, разумеется, не в курсе?
   - Разумеется.
   - А твои заказчики - это...
   - Темный Двор.
   - Я мог бы и не спрашивать, - проворчал Муба.
   - Не все так плохо, как может показаться на первый взгляд, друзья,  -
усмехнулся  Кортес.  -  И  ваше  участие  в  операции  -   лучшее   тому
подтверждение.  Если  бы  навы  хотели  лишить  семью  Хван  бизнеса   и
монополизировать  производство  Золотого  Корня,  они  бы   никогда   не
согласились на ваше присутствие.
   - Ты же сказал, что тебе пришлось поручиться за нас.
   - Поручиться в том, что вы не проболтаетесь. В настоящее время Темный
Двор озабочен поисками производителей синтезированного  Золотого  Корня.
Навы собираются найти их и уничтожить.
   - Тогда почему Сантьяга не объявит об этом? - удивился Лека.  -  Если
поднять на ноги весь Тайный Город, дело пойдет гораздо быстрее.
   - Потому что Зеленый Дом захочет заполучить эту  штуку  для  себя,  -
проворчал более опытный Муба. - Синтез Золотого Корня - лакомая приманка
для людов. - Четырехрукий переключился на наемника., - Но почему навы не
сообщили Ордену? Для чудов Золотой Корень почти так  же  смертелен,  как
для навов. Уверен, что рыцари стали бы хорошей подмогой.
   - То, что знают двое, знает и свинья, - негромко  ответил  Кортес.  -
Сантьяга не хочет рисковать. Кроме того, Тайный Город  и  так  стоит  на
ушах.
   Наемник кратко рассказал хванам о "стиме", подпольной фабрике и малых
воротах Глубокого Бестиария.
   - Как видите, друзья, проблем хватает. Ситуация напрямую  затрагивает
интересы всех Великих Домов, поэтому ваше участие будет  по  достоинству
оценено Орденом.
   - Скорее чуды разозлятся на нас за то, что  мы  не  сообщили  им  все
подробности.
   - Вы связаны обязательствами, - тонко улыбнулся Кортес.
   - Ладно, - вздохнул Муба. - Что мы должны делать?
   -  Сейчас  мы   прочесываем   притоны,   пытаемся   выйти   на   след
производителей "стима" через  распространителей,  -  сообщил  наемник  и
положил на  столик  лист  бумаги.  -  Здесь  адреса,  которые  вам  надо
проверить. Работа нудная, но  другого  пути  пока  нет.  Вот  фотография
Вероники Пономаревой. - К бумажке на столе  добавилась  карточка.  -  Мы
уверены, что она употребляла "стим", но не знаем, где она его брала.
   - То есть допрашиваем драгдилеров насчет "стима"  и  этой  девицы,  -
резюмировал Лека.
   - Совершенно верно. Интересуют любые  следы,  даже  самые  невнятные,
сейчас  у  нас  нет  ничего.  Если  нащупаете   что-нибудь   -   никакой
самодеятельности, сразу же вызывайте подкрепление.
   - А если мы засечем эту девицу?
   - Только наблюдение. - Кортес помолчал. - Не забывайте, что  рядом  с
ней будет сшиваться Ктулху, и мне бы не хотелось принять участие в ваших
похоронах.
   - Понятно.
   - Что мы можем делать во время поиска?
   - Все, что  сочтете  необходимым.  Сантьяга  гарантирует  нам  полную
защиту Темного Двора.
   Хваны плотоядно ухмыльнулись, и наемник вдруг подумал, что не  стоило
давать четырехруким такую свободу действий.
 
Складской комплекс компании "Центрмедпереработка". 
Москва, Проектируемый проезд, 
1 августа, среда, 12:50 
 
   Качество, с которым камера видеонаблюдения фиксировала  происходящее,
трудно было назвать выдающимся: картинка черно-белая,  слегка  размытая,
звук оставлял желать лучшего, но  присутствующие  смотрели  на  экран  с
таким вниманием, как будто демонстрировался по меньшей  мере  эпохальный
шедевр.
   Главными  действующими  лицами  трансляции  были   двое   подопытных,
облаченных в  одинаковые  комбинезоны  мышиного  цвета:  молодой  парень
(Витек, бывший  наркоман,  пояснил  Монастырев)  и  грузный  морщинистый
старик (шестьдесят четыре года, бродяжничает  двенадцать  лет).  Тем  не
менее  двигались  оба  беглеца  с   необычайной   скоростью,   производя
впечатление хорошо тренированных атлетов.
   - Сейчас они  встретят  Федора,  -  глухо  прокомментировал  Адольфус
Пукос, правая рука Крысауласа.
   Плечистый белокурый  здоровяк  отвечал  за  безопасность  фабрики,  и
ночной побег был прямым ударом по его самолюбию.
   В конце коридора  появился  охранник  в  камуфляже,  что-то  крикнул,
сорвал с плеча автомат и открыл огонь. Изображения беглецов расплылись.
   -  С  камерой  все  в  порядке,  -  продолжил  Пукос.  -  Просто  они
уворачивались от пуль с такой скоростью, что...
   - Адольфус, дорогой, мы все понимаем, - прервал комментатора Езас.
   Плечистый засопел. Беглецы настигли охранника.
   - Старик проломил Федору голову, - не выдержал Адольфус.  -  Судя  по
всему - кулаком.
   Охранник безжизненно осел на пол.
   - В общем, картина ясна, - резюмировал Крысаулас.
   - Сейчас будет  самое  интересное,  -  пробормотал  Пукос.  -  Камера
зафиксировала, как беглецы создают огненные шары.
   - Адольфус, я хочу еще раз посмотреть,  как  эти  типы  вырвались  на
свободу, - приказал Езас.
   Плечистый послушно щелкнул кнопкой пульта и перемотал  пленку  назад.
На экране появилась просторная, больничного вида комната без окон. Белые
стены, белый потолок, белый пол и металлические кровати, привинченные  к
полу. В углу - белая ширма, за которой скрывались унитаз и  раковина.  В
комнате трое. Двое лежат на кроватях, один суетливо ходит,  беспрестанно
потирая руки.
   "Хомяк, - припомнил Крысаулас. - Хронический алкоголик".
   Суетливый начал тормошить товарищей, что-то кричать! указывая пальцем
на дверь. Старик соглашается, Витек испуганно мотает головой...
   - Адольфус, почему нет звука? -  мягко  осведомился  Езас.  -  Хотели
сэкономить?
   Начальник службы безопасности проворчал что-то невнятное.
   Тем временем между подопытными возникла ссора. Пару минут они  что-то
орали друг другу, затем Хомяк подскочил  к  стене  и  со  всего  размаху
ударил по ней кулаком. На белой поверхности появилась глубокая  вмятина.
Ссора переросла  в  оживленный  спор.  Старик  заулыбался  и  решительно
двинулся к массивной металлической двери, следом уныло  плелся  наркоман
Витек.
   - Дверь они вынесли как пушинку, -  буркнул  Адольфус.  -  Дальше  вы
видели. Молодого мы пристрелили еще на фабрике, двум удалось вырваться.
   - Достаточно. - Крысаулас жестом велел выключить телевизор, помолчал,
поигрывая массивными золотыми часами, надел их на руку  и  откинулся  на
спинку кресла. - Итак, они сбежали...
   -  Мы  сразу  же  объявили  тревогу  и  начали  обшаривать  район,  -
внушительно произнес Пукос. - Утром ликвидировали старика. Там,  правда,
промашка вышла - свидетели, стрелять пришлось прямо во дворе.
   - Ты уверен, что он мертв?
   - Абсолютно. Но тело забрать не удалось.
   - А что с третьим беглецом?
   Крысаулас жестко посмотрел на плечистого, тот сник.
   - Третий ушел. Мы  уверены,  что  подстрелили  его,  но  ему  удалось
скрыться в канализации.
   - М-да... напортачили. Или, правильнее будет сказать,  нахимичили.  -
Теперь жесткий взгляд голубоватых глаз уперся в маленького  очкарика.  -
Что скажете, Геннадий Прокопьевич?
   Монастырев опустил голову:
   - Я могу объяснить все. Кроме этих огненных шаров... и молний...
   - Занятно, занятно. Кажется, мы  уже  отправили  драгдилерам  опытную
партию "стима"?
   - Совершенно верно, но...
   - Это просто чудо. Это просто чудо, дорогой Геннадий Прокопьевич, что
вы не успели ликвидировать подопытных. Теперь, по крайней мере, мы точно
знаем, что проект нуждается в доработке, - в голосе Крысауласа  сквозили
язвительные нотки. - Вы удовлетворены?
   - Я просто поражен, - признал Монастырев. - Вы видели, как  эти  трое
двигались? Вы видели, что они могут?
   - Это результат воздействия "стима"? - кисло осведомился Езас.
   - Разумеется!
   - Нам нужен был наркотик, - с тихой  угрозой  произнес  Крысаулас.  -
Наркотик, Геннадий Прокопьевич, не более. А что сделали вы?
   - Я давно говорил, Езас, что этот очкарик нас  подставит,  -  добавил
Пукос. - Клепали бы отработанную "химию"  и  горя  не  знали!  По  спине
Монастырева пробежал неприятный холодок: хотя Геннадий  Прокопьевич  был
уже  далеко  не  тем  забитым  завсектором,  что  несколько  лет  назад,
белобрысого начальника охраны он боялся до дрожи в коленках.
   - Ты тоже прокололся, Адольфус, - поставил помощника  на  место  Езас
Раймондович, но его глаза по-прежнему сверлили ученого.  -  Так  что  мы
будем делать, уважаемый Геннадий Прокопьевич?
 
Муниципальный жилой дом. 
Москва, Волгоградский проспект, 
1 августа, среда, 12:57 
 
   - Нет, Алла, сегодня никак не могу, - тоскливо протянула Рада.  -  Не
получается! Да, разумеется, мы договаривались,  но  ты  же  видишь,  что
происходит! Нет, сейчас сказать не могу, потом. Конечно, обещаю!
   Рада отключила телефон и горько вздохнула.
   Ну что за жизнь! Нет, конечно, она ни о чем не жалела: быть колдуньей
Зеленого Дома очень даже почетно и выгодно, и многие подруги, не имеющие
магических способностей, да та же Алла, например, остро  завидовали  ей.
Но иногда почетные обязанности требовали слишком многого! Ну почему она,
Рада, молодая и подающая надежды фея, должна уныло шляться по московским
улицам, выискивая возможный - всего лишь возможный! - всплеск активности
беглых гиперборейцев, а в это самое время эта курица Алла будет нежиться
в уютном салоне красоты? Ответ был очевиден: потому что ты, Рада, -  фея
Зеленого Дома и не можешь ослушаться приказа королевы, а твоя Алла всего
лишь жена заштатного  обер-воеводы,  и  вся  ее  жизнь  будет  посвящена
рождению новых воинов для Великого Дома Людь.
   Девушка  поймала  на  себе  оценивающий  мужской  взгляд  и  небрежно
улыбнулась прохожему.
   "Нравлюсь? Ну, посмотри, посмотри, только не пытайся знакомиться, мне
некогда!"
   Она  прекрасно  умела  вкладывать  это   предупреждение   в   улыбку.
Научилась,  потому  что  слишком  много  мужчин  были   бы   не   против
пофлиртовать с  симпатичной  зеленоглазой  блондинкой.  Невысокой,  чуть
более полненькой, чем необходимо, но по-спортивному живой и  подтянутой.
Кругленькие формы  привлекали  гораздо  больше,  чем  разрекламированные
кости знаменитых манекенщиц.
   Рада поправила висящую на плече сумочку, сделала еще несколько  шагов
по тротуару и резко остановилась,  зачарованно  глядя  перед  собой:  на
серый асфальт величаво планировал пышный ярко-оранжевый цветок диаметром
не менее метра.
   Ломка. Жозефу не надо было описывать ее признаки, он мог бы  защитить
диссертацию на эту тему.  Поделиться  опытом.  В  красках  описать,  как
стонут кости, как кожа становится чужой и колючей, причиняя  боль  самим
фактом своего существования, как бешено стучит сердце,  гоняя  по  жилам
вонючую кровь. Поганую, лишенную наркотика, а потому - ненужную кровь.
   "Сапожник без сапог, - усмехнулся про себя Жозеф, поднимаясь на крышу
неприметного дома по Волгоградскому  проспекту.  -  Эти  русские  иногда
умеют сказать очень метко".
   Он доводил себя до ломки не оттого, что не хватало  денег  на  ханку,
как раз здесь все было О К - Жозеф  был  драгдилером,  причем  успешным.
Через его руки ежедневно проходили десятки боликов "геры", на  доход  от
которых Жозеф мог позволить себе и дорогую машину, и квартиру, и женщин,
и выпивку, и все, что угодно. Кроме ханки. В этом его  деловые  партнеры
были на редкость законопослушны: пока ты в бизнесе, вмазываться не смей!
Это правило ввел новый поставщик, который появился у Жозефа полтора года
назад:
   - Узнаю,  что  колешься,  -  перестану  доверять.  А  я  или  доверяю
человеку, или человек мертв.
   Холодные глаза Адольфуса Пукоса  были  лишены  всякого  выражения,  и
шутить они не умели.
   Жозеф согласился: уж слишком выгоден был этот поставщик, но и с  иглы
соскочить оказалось сложнее, чем он предполагал. Вот и приходилось  ему,
словно блудливому школьнику, ускользать,  улучив  подходящий  момент,  в
какой-нибудь закуток, чтобы без помех пройтись по кайфу.
   Драгдилер  выбрался  на  крышу,  прикрыл  за  собой  дверь,   присел,
прислонившись спиной к белой стене  вентиляционной  шахты,  и  торопливо
вытащил шприц и ампулу. Руки дрожали.
   "Скорее! Скорее!!!"
   Он расслабился только после  того,  как  "стим"  смешался  с  кровью.
Выронил шприц, издал  тихий,  бессмысленный  смешок  и  мутным  взглядом
окинул расстилающийся пейзаж.
   Чужой город, чужой народ, чужие обычаи. Все  чужое.  За  десять  лет,
проведенных в Москве, Жозеф так и не привык ни к людям, ни к городу,  ни
к его  идиотскому  климату.  Они  по-прежнему  оставались  его  врагами.
Ненавистными врагами.
   Жозеф Луи  Кристиан  Мария  Скуйссе  был  шестым  сыном  влиятельного
армейского генерала из маленькой и  бедной  африканской  страны.  Причем
настолько  бедной,  что  даже  контрабанда  алмазов,   главная   отрасль
народного хозяйства, не могла покрыть внешний долг государства.  Любимым
развлечением населявших страну племен были междоусобные  войны,  поэтому
возможность получить образование  в  столице  далекой  империи  казалась
Жозефу настоящим счастливым билетом. Его зачислили в университет  Дружбы
народов имени Патриса Лумумбы и попытались погрузить в лоно цивилизации,
но безуспешно. Гораздо больше сына генерала интересовали развлечения.  К
сожалению,  очередной  военный  переворот  стер  родителя-благодетеля  в
порошок, и Жозеф  оказался  у  разбитого  корыта.  Из  "лумумбария"  его
выгнали, возвращаться на родину не хотелось, и юный Скуйссе  примкнул  к
мощному  африканскому  клану  торговцев  героином,  сформировавшемуся  в
Москве из бывших студентов, а ныне просто нелегальных иммигрантов.
   "Стим" мягко, почти нежно обволакивал сознание. Он всегда был  нежен,
в отличие от грубого героина  или  чересчур  активного  "кокса".  "Стим"
дарил блаженство, ни с чем не сравнимое  блаженство  и  чудное  ощущение
власти. Не над людьми -  над  всем.  Это  ощущение  появилось  только  в
прошлый раз, на третий прием "стима", но Жозеф  запомнил  его.  Ни  один
наркотик не давал такого реального ощущения собственного могущества.
   "Я могу... я могу... - Жозеф напрягся, пытаясь найти применение своей
силе. - Я могу сделать лес! Сказочный лес! Прямо здесь! Немедленно!"
   И чудной красоты цветок распустился прямо перед его носом.
   "Что  за  идиот  здесь  веселится?  -  Рада  выскочила  из  лифта  и,
стремительно миновав площадку последнего этажа, поднялась на  чердак.  -
Он бы еще "шаровую молнию" запустил!"
   Спланировавший с  к