, иногда еще посещали Артема, но теперь он был уверен в себе и знал, что никогда больше не допустит подобных ошибок. Хрупкая рыжая девчонка, с темными, почти черными глазами и тонкими чертами лица, стала для него тем самым огоньком, который светил и согревал душу. Огоньком, рядом с которым было замечательно и хорошо, огоньком, который хотелось беречь и ради которого стоило жить.
     - Самая лучшая, - тихо произнес наемник. - И самая любимая... но ведьма!
     - То ли еще будет! - озорно пообещала девушка и, легко вскочив на ноги, бросилась в воду. - Догоняй!
     Артем вздохнул. Он давно привык к проявлениям буйной фантазии своей юной колдуньи, но отпуск на южном острове побил все рекорды: гамак (еще куда ни шло!), небольшой водопад (более чем восхитительные ощущения от бурных потоков холодной как лед пресной воды), вершина скалы (к счастью, ночью, при свете луны, а не днем, под палящим солнцем), широкая ветка какого-то тропического баобаба (небольшая ссадина на боку), теперь подводные эксперименты. Наемник почесал затылок: интересно, что она еще придумает?...
     - Если ты собираешься всю жизнь провести в песке, тебе надо было родиться кактусом. - Девчонка перевернулась на спину и медленно поплыла по лунной дорожке. - Я напишу тебе письмо.
     "Ведьма. Как есть - ведьма!" Артем улыбнулся.

Дальний скит.
Пермская область,
18 сентября, четверг, 05:01 (время местное).

     Было еще совсем темно.
     И холодно.
     Обычный для осени утренний морозец, едва заметный в больших городах, здесь, на пороге великой Сибири, пробирал до костей, бодрил знатно, по-хозяйски врываясь в еще не отапливаемые кельи и выдергивая из-под одеял сонных послушников. Пять утра, время приступать к делам.
     Нина быстро вскочила с грубой кровати, перекрестилась на икону в углу и, подпрыгивая на холодном полу, торопливо натянула одежду. Привычка долго потягиваться и неспешно ворочаться под одеялом, всеми силами откладывая момент окончательного пробуждения, осталась далеко позади, где-то в прошлой жизни, не осененной светом истинной веры.
     "Работай, и Господь заметит тебя. Работай, и Господь приблизит тебя. Истинная вера приходит через тяжкий труд".
     Прошлая жизнь была бессмысленна и вела в ад. В ней не было места подлинным ценностям. В ней не было места служению. В ней не было места Цели.
     В сенях Нина нашла свою телогрейку, тщательно застегнулась на все пуговицы и, согревая дыханием озябшие руки, вышла на улицу. Она гордилась тем, что выходит на работу первой из всех послушников, и знала, что ее усердие будет обязательно вознаграждено.
     "Истинная вера приходит через тяжкий труд!"
     До завтрака надо успеть подоить коров, натаскать им сена и воды и убрать в телятнике. Потом времени не будет: после завтрака следует молитва и работа с проповедником, поиск своего места в замысле Божьем, поиск себя.
     Домик младших послушников располагался вдали от основного комплекса скита, прямо у леса, рядом с хозяйственными постройками. Им не разрешалось приближаться к четырем массивным строениям, обнесенным высоким частоколом. Келья, коровник, свинарник, огород, небольшая часовня - вот и все, что окружало Нину последние месяцы. Работа, молитвы, работа, молитвы. Поиск. Все правильно, так и надо. Господь смотрит на тебя. Господь не забудет о тебе. Господь укажет тебе путь.
     Нина старалась не думать, что двое новичков, прибывших вместе с ней, уже нашли свое место в божественном замысле, увидели свет истинной веры и, получив статус учеников, переехали в главную часть скита. Свет коснулся их, значит, они были достойны. Володя, например, не провел в младших послушниках и недели, как Господь дал ему знак: все видели, как Володя излечил сломанную руку Григория. Разумеется, проповедник сразу же отправил юношу к матушке Чио. Через три месяца было откровение Григорию, когда он одним взглядом поднял в воздух племенного быка. Господь выбирает лучших. Тех, чья вера сильна. Володя и Гриша пошли по указанной Им дороге, и Нина верила, что она сумеет пойти следом. А пока...
     Девушка захлопнула дверь в коровник и улыбнулась.
     А пока надо работать!

***

     - Значит, тебя послала жрица Мирослава, - бесстрастно подытожила Чио исповедь пленника.
     - Да, - торопливо подтвердил Марк. - Зеленые знают о вас... о нас. Они догадываются, что скрывает Союз ортодоксов.
     - Но не знают, где находится скит.
     - Мирослава очень хотела выяснить. Это было моим главным заданием.
     - А не главным?
     - Я же говорил: разведка. - Марк пожал плечами. - Узнать о Курии как можно больше. Поскольку я не мог обратиться в Союз напрямую, мне пришлось найти проповедника, войти к нему в доверие, а когда он почувствовал мои магические способности, то сам предложил...
     - Мне известна эта история, - невозмутимо перебила его Чио.
     Матушка, с царственной грацией расположившаяся в резном кресле, не отрываясь смотрела на пленника, но оставалась спокойной, даже чуть отстраненной, так, словно бы Марк каялся не в предательстве, а в мелкой краже у соседа по келье. Черные миндалевидные глаза хозяйки Дальнего скита не выражали никаких эмоций, красивые, прелестно очерченные губы едва шевелились во время редких реплик, а все остальное время оставались плотно сжатыми. Чио была похожа на изумительной красоты фарфоровую куклу, лишь по недоразумению одетую не в яркое кимоно, а в глухую черную мантию, полностью скрывающую фигуру. Густые черные волосы скручены в пучок и убраны под строгий плат, а единственное украшение, которое позволила себе игуменья, - висящий на груди крест, переплетенный золотой виноградной лозой. Впрочем, вряд ли золотые побрякушки могли приукрасить чудное в своем глубоком спокойствии лицо восточной красавицы.
     Две крупные рыси у ног - обычный эскорт матушки - таращились на неудачливого беглеца менее бесстрастно, четко давая понять, что только приказ хозяйки не позволяет им наброситься на Марка.
     - Зеленые дорого бы дали, чтобы узнать, где находится скит. Сколько они обещали тебе?
     - Я... я заблуждался, - прошептал юноша. - Я побежал, потому что испугался... А на самом деле я уже давно решил, что не скажу людам ни слова!
     - Тебе, конечно, можно доверять, - ровным голосом произнесла игуменья.
     Три мага, чинно рассевшиесй на стульях в кабинете Чио, дружно хмыкнули, уловив в словах матушки нескрываемую иронию. Игуменья специально позвала на допрос трех самых перспективных своих помощников и незаметно фиксировала реакцию каждого. Андрей, Петр и Светлана. Все они провели в ските больше трех лет, неплохо зарекомендовали себя, но впереди серьезные испытания, и лишний экзамен не повредит.
     - Пожалуйста, верь мне, - пробормотал Марк.
     - Я постараюсь, - помедлив, пообещала Чио. - Господь учит нас быть милостивыми.
     - Да... Господь, - Марк перевел дыхание. - Я уверовал, Чио, клянусь, уверовал, потому и вернулся. Потому и сдался.
     - Предатель! - Андрей плюнул в юношу. - Тебе нет... - И оборвал фразу, поймав спокойный взгляд матушки.
     Несколько секунд Чио внимательно смотрела на Андрея, затем - на засохшую на щеке Марка кровь, на его опухшую губу и заплывший глаз, затем - снова на Андрея и, так и не проронив ни слова, неспешно поднялась с кресла.
     - Господь учит нас быть милостивыми к заблудшим. Не каждый в наш греховный век способен сразу открыть Ему свою душу. Люди ушли с пути истинной веры, люди помнят лжепророков, и им трудно найти нужную дорогу...
     - Ты все понимаешь, матушка, ты все понимаешь! - Обнадеженный Марк рухнул на колени и попытался поцеловать руку игуменьи. - Твоими устами говорит Бог.
     - Вряд ли Ему есть дело до бесчестного шпиона, - негромко буркнул Петр.
     - А еще Он учит нас сдерживать гнев и гордыню.
     Матушка в упор посмотрела на Андрея. Тот не отвел взгляд.
     - "Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое, и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым" (Евангелие от Матфея), - проронил юноша.
     - Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут, - выдержав небольшую паузу, откликнулась Чио. И очень-очень тихо, так, что расслышал только Андрей, напомнила:
     - Я ожидала, что Марк сдастся, и приказала не трогать его.
     - Он сопротивлялся, - в тон матушке отозвался маг.
     - Это ложь. - И снова непрошибаемая восточная бесстрастность. Невозможно было понять, волнует ли игуменью подобное, или она просто констатировала факт.
     - Я сказал. - Андрей передернул плечами.
     - Хорошо. - Чио невозмутимо кивнула и, подождав несколько секунд, именно столько времени потребовалось Андрею, чтобы догадаться распахнуть перед игуменьей дверь, вышла из кабинета.

***

     Деревянные ложки дружно ерзали по деревянным мискам, соскребая со стенок перловую кашу: младшие послушники, прочитав короткую молитву, чинно завтракали, изредка обмениваясь короткими фразами. Большинство из них появились в ските позже Нины, и лишь четверо - значительно раньше, и до сих пор истово работали, надеясь увидеть знак.
     "Увижу ли я его?" Девушка отогнала малодушную мысль и отломила себе еще хлеба.
     - Слышала? - Пухленькая Галя, до того молча поглощающая еду, придвинулась ближе и зашептала:
     - Проповедники предателя поймали.
     - Как предателя? - Нина ошеломленно посмотрела на подругу. В первый момент она даже не поняла, о чем идет речь: предателя? - Какого предателя?
     - Известное дело, какого, - буркнула Галя. - Настоящего предателя. Иуду. Господа нашего не чтит, истинной веры не знает, а только и думает, чтобы церковь со света сжить да призвать Антихриста. - Галя перекрестилась. - Одно слово - фарисей.
     - А как же он здесь оказался?
     - Проник, - затараторила Галя. - Послушником прикинулся, в доверие, значит, хотел втереться, разведать все, да только не получилось: прознали про него проповедники. А он, как почуял угрозу, в тайгу подался, наши его всю ночь ловили. А потом с ним матушка Чио разговаривала.
     - Да с кем с ним? Кто предатель?
     - Марк.
     - Ох! - Нина качнула головой. - Марк? Я ведь его знаю. Он даже после меня в скит пришел.
     Симпатичный юноша с кудрявыми волосами и большими, немного печальными глазами. Нина помнила, как тяжело Марку давалась простая жизнь послушника и как быстро озарил его свет истинной веры. Возможно, он просто оступился, на мгновение поддался искушению и теперь - девушка не сомневалась - искренне раскаивается.
     - Но ведь Господь дал ему знак!
     - А теперь выходит, что не Господь, а диавол ему помогал, - прошептала Галя. - Сатана хитер, но проповедников не обманешь.
     - Не обманешь, - согласилась Нина, опуская глаза.
     Марк оказался предателем. Марк продался диаволу и отверг учение Господа. Это было ужасно, это было постыдно, но кроме этого девушка почувствовала приближение чего-то еще более неприятного.
     - И еще я слышала, - продолжила Галя, - что после завтрака всех послушников соберут на главной площади.

***

     За что? Ведь я сдался сам! Проявите милосердие во имя Господа! Вы обманули меня!!
     Возможно, привязанный к столбу Марк прокричал бы именно так. Возможно, по-другому. Вполне вероятно, что юноша нашел бы силы для ругательств и проклятий. Возможно... Предусмотрительные помощники Чио наложили на несчастного несложное заклинание, управляющее мышцами липа, и теперь мимика Марка демонстрировала окружающим лишь страх и смятение перед неизбежной карой. А голос помощники просто выключили, чтобы ненужные вопли не нарушили торжественность церемонии.
     Ближе всех к столбу стояли младшие послушники, молодая поросль Курии, те, в ком еще не пробудилась магическая сила и не пустила глубокие корни истинная вера. Они должны увидеть экзекуцию во всех подробностях, проникнуться, впитать в себя тяжесть гнева Господня. И уверовать.
     Или засомневаться. Чио устраивали оба варианта: ей нужно было точно знать, как далеко готовы пойти эти люди.
     Следом были выстроены старшие послушники, те, кому удалось разбудить в себе магические способности, кто увидел свет истинной веры и пожелал следовать ей. Глина человеческая, и только напряженная работа позволит понять, что можно вылепить из нее.
     И, наконец, дальше всех от неудачливого Марка расположились проповедники, как называли их младшие адепты. Гордость Чио: группа тщательно отобранных и подготовленных магов, чья вера в идеи Курии подкреплялась не только механически заученными догматами. От обычных уличных проповедников Союза ортодоксов они отличались, как небо и земля: воины Господа, паладины нового крестового похода, будущая элита. Эти смотрели на экзекуцию совсем другими глазами и прекрасно знали, за какие именно прегрешения благочестивая матушка карает незадачливого беглеца. А потому - стояли отдельно, не смешиваясь с остальными обитателями скита.
     Царящая на площади тишина нарушалась лишь мерным шумом окружавшего базу леса. Чио, одетая, по обыкновению, в строгий черный плащ и плат, скромно остановилась у столба и, обведя взглядом паству, громко произнесла:

     - Воскликните Богу, вся земля.
     Пойте славу имени Его; воздайте славу, хвалу Ему.
     Скажите Богу: как страшен Ты в делах Твоих!
     По множеству силы Твоей, покорятся Тебе враги Твои.
     <Псалтирь. Псалом 65.>

     Путь истинной веры труден и тернист. Легко принять райское блаженство, но как же тяжек путь к нему. Многие соблазны ждут на этой дороге. Искушение, предлагаемое демонами, сулит невиданные блага, но отнимает душу. Отнимает единственное, что есть настоящего в нас. Отнимает веру и заставляет отвергать Его. - Чио выдержала паузу. - Человек слаб и податлив искушениям. Но Господь милостив, любовь Его безгранична, и готов Он прощать грехи раскаявшимся. Но не тем, кто отверг учение Его и выступил против Него! Не тем, кто по дьявольскому наущению предал единоверцев своих, кто, аки волк в овечьей шкуре, проник в овин, дабы сеять смуту и смерть. Нет милости к тем, кто доверие употребил во зло и удар свой, подобно Иуде, нанес исподтишка!
     Громкие возгласы послушников оборвали речь матушки. Если еще несколько минут назад непосвященные смотрели на Марка скорее с любопытством, то теперь в их глазах читалась откровенная враждебность.
     Ощущение нереальности, не правильности происходящего захлестнуло Нину. Девушка видела горящие глаза послушников, отчетливо чувствовала ярость, кипящую в их сердцах, но, как ни старалась, не могла разделить ее. Марк, жалкий, поникший Марк, совсем не казался ей врагом. Какая опасность Ему может исходить от человека? От жалкого, слабого человека?
     - Искусным змеем проникает Сатана в душу человеческую, заставляя забыть об истинной вере и о Боге. Заставляя поклоняться идолам и творить злодеяния без страха и совести. Но смеем ли мы судить отступника? Смеем ли мы вставать между ним и Богом?
     - Нет! - прокатился над площадью звонкий девичий голос, и только железная выдержка помогла Чио сдержаться.
     Послушники удивленно посмотрели на смелую девушку.
     - Нет у нас права на суд Божий! Мы можем только молить Его явить милость к этому заблудшему! И если в душе Марка есть хоть капля раскаяния, Господь увидит ее! И примет в объятия блудного сына! И мы будем молить Его об этом!
     В сценарий игуменьи никак не вписывалась экспансивная девица.
     - Марк, скажи, раскаиваешься ли ты в отступничестве своем? Жаждешь ли ты искупления? Мечтаешь ли ты вновь прикоснуться к божественному свету истинной веры?
     Говорить приговоренный не мог, изобразить на лице раскаяние - тоже, жесты остались единственным доступным ему способом общения. Марк лихорадочно затряс головой.
     - Скажи...
     - Истину глаголет сестра! Истину, угодную Богу, ибо нет на свете суда, кроме суда Божьего! - Андрей понял, что это его шанс. Он давно заметил Нура, внимательно наблюдавшего за происходящим из окна, и решил сделать все, чтобы на фоне замешательства матушки показать себя в выгодном свете. - И единственное право наше испросить у Него суда для предателя! - Андрей воздел руки к серому небу. - Господи всемогущий! Господи милостивый! Открой нам волю Твою! Дай нам знак Твой! Рассуди, Господи, этого отступника так, как угодно будет Тебе, ибо отверг он учение Твое, и нет в его душе раскаяния!
     - Мы будем молиться за него... - попыталась вставить Нина, но маг уже начал работать, привлекая к себе все внимание послушников.
     Андрей был спокоен, уверен, хладнокровен и сделал все не просто правильно - идеально правильно. Так, что даже игуменье вряд ли удалось бы провести церемонию лучше.
     Едва он произнес последние слова, как две огромные серые тучи, низко нависшие над площадью, задрожали, угрожающе зарокотали, подобно начинающей работать турбине, и вдруг сошлись, породив своим могучим столкновением длинную молнию. Огненная спица протянулась до самой земли; упала в воздетые руки Андрея, а уже от них, повинуясь яростному взгляду мага, ударила в грудь Марка.
     - Нет!! - Ошарашенная Нина заломила руки и без чувств рухнула на землю.
     Послушники торопливо крестились.
     - Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне (Евангелие от Матфея). - Властный взгляд Андрея устремился на обитателей скита. - Марк поддался Сатане, и не было ему прощения. Не было ему искупления, и душа его гореть будет вечно!
     Когда Чио подошла к дверям кабинета, рысь, до того игриво вертевшаяся в ногах, оскалилась и нерешительно остановилась, не дойдя до проема пары футов. Матушка на мгновение задержалась, а затем понимающе качнула головой. Сопровождающий ее зверь признавал только хозяйку и не боялся ничего на свете, почти ничего, ибо тот, кто сейчас находился в кабинете игуменьи, одним своим видом вводил пушистого монстра в состояние панического ужаса.
Hyp. Чио непроизвольно поморщилась: она недолюбливала лысого карлика с маленькими бесцветными глазками, крючковатым носом и сильно оттопыренными ушами. Эти "докаторы", лопухами торчащие на фоне круглой головы, да еще в сочетании с низким лбом, делали карлика если не уродом, то далеко не красавцем, навевали мысли о страшненьких шутах, отиравшихся при королевских дворах, вот только смеяться, глядя на карлика, отчего-то не хотелось. Над Нуром вообще никто и никогда не рисковал смеяться.
     - Подожди здесь, - бросила Чио рыси, и кошка, благодарно посмотрев на хозяйку, осталась в коридоре. Игуменья резко открыла дверь и прямо с порога произнесла:
     - Я думала, ты придешь на церемонию.
     - Она прошла весьма... м-мм... достойно, - рассеянно отозвался Hyp. - В моем присутствии не было необходимости.
     Карлик нахально сидел за письменным столом Чио и деловито копался в ее компьютере. Такая поза была наиболее выигрышна для Нура: маленький, всего четыре фута и один дюйм, рост едва угадывался, а вот мощный плечевой пояс и несоразмерно длинные и мускулистые руки обманывали наблюдателей, заставляли принимать малыша за настоящего гиганта.
     - Мне казалось, ты получил все материалы, которые запрашивал. - Несмотря на поведение карлика, Чио оставалась невозмутимой, если не сказать - равнодушной, а в недовольных словах не прозвучало раздражения.
     - Решил освежить в памяти кое-какие подробности, - протянул Hyp в ответ.
     Неестественно большие, похожие на лопаты кисти карлика угрожающе нависали над клавиатурой, но грубые на вид пальцы скользили по кнопкам мягко, даже нежно, выдавая невероятную ловкость. Матушка сделала несколько шагов, бросила взгляд на монитор - Hyp изучал личные дела послушников - и отошла к окну, устремив взгляд на часовню.
     - Ищешь что-нибудь конкретное?
     - Да так... три маленьких вопроса. - Hyp отодвинул клавиатуру, и его бесцветные глазки цепко обежали игуменью. - Как давно ты общалась в последний раз с Иваном Хазаровым?
     - Два месяца назад, - ровно ответила матушка, ничем не выдав удивления неожиданным вопросом. - Я подготовила для Ивана двух проповедников и лично сопровождала их в Новосибирск.
     Хазаров занимал пост координатора Восточной Сибири и в иерархии Курии находился на одном уровне с Чио. Ст