рокой.
     Лида присутствующих погрустнели.
     - А эти кровопийцы не уточнили, какую налоговую ставку они применят? - поинтересовался Томба.
     - Увы.
     - Значит, надо готовиться к худшему.
     Шасы молча выпили.
     - Может, свернем всю эту демократию? - предложил Урбек. - И так работаем, можно сказать, за идею, а тут еще и налоги.
     - Не знаю, как там ваша идея. а у меня прибыльность болтается на уровне трехсот процентов, - не стал скрывать Томба.
     - Не у тебя одного.
     Урбек скромно посмотрел в окно. Хамзи вежливо подождал, понял, что скрытный торговец не станет делиться с партнерами коммерческой информацией, и подвел итог:
     - Значит, если я все правильно понял, демократию пока не сворачиваем?
     - Нет, - кашлянул Кумар. - Пусть будет.
     - Вот и славно.
     - Но есть нюанс, - припомнил Карим. - У моего кандидата заканчиваются фонды.
     - У Булыжника со средствами тоже не очень, - признался Урбек.
     - Да и казну, которую Кувалда умыкнул из Южного Форта, мы уже освоили, - задумчиво протянул Биджар. - Этак через день-два идея выборов умрет сама собой.
     - Мои обещают исправиться, - хмуро бросил Урбек. - Пусть и ваши товар привозят, пристроим, не та проблема.
     - Навы попросили по возможности удерживать дикарей от массовых грабежей, - вздохнул Хамзи. - Выборы выборами, но тревожить челов сверх меры не следует.
     - Да и Красным Шапкам не стоит привыкать к халяве, - согласился Карим. - А то у них избирательные кампании каждую неделю будут проходить.
     - И что делать? - Урбек недоуменно посмотрел на партнеров.
     - Придется быть скромнее, - объяснил Биджар - Не надо гусарства, пара-тройка грабежей на каждого кандидата, и хватит. Пусть Красные Шапки ищут менее шумные источники финансирования.
     - Какие?
     - Не знаю... Пусть едут в другие города, например... В общем, задача такая: криминальная обстановка в Москве не должна превратиться в хронику боевых действий.
     - Это может испортить праздник, - протянул Томба.
     - Или мы проявим понимание, или навы выразят недоумение, - развел руками Биджар. - Мне лично по душе первый вариант.
     - Ладно, ладно, - проворчал Урбек. - Выкрутимся, не впервой. Давайте лучше обсудим, как нам убедить Темный Двор не выставлять слишком уж грабительские налоги. Какие будут мнения?

Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
17 марта, среда, 22.01 (время местное)

     "С такими ногами она еще носит халатики до пояса! Эти тощие спички способны вызвать интерес разве что у анатома! А эти рыжие волосы?! Прилизанные сосульки!!"
     Несмотря на то что со времени визита в квартиру Артема прошло уже несколько часов, Лариса продолжала снова и снова переживать его. И снова и снова испытывать смешанное с горечью возмущение.
     "Как он мог променять меня на нее? На эту сучку, послушно ложившуюся под любого, на кого укажет Кара?! Надо было врезать ей как следует!"
     На мгновение перед глазами появилось видение: окровавленная Инга отлетает к стене, губы кривятся, в темных глазах застыл ужас... Стало легче. Лариса сжала кулачки. "Ладно, рыжая, мы еще увидимся!"
     Она широко распахнула дверь, сделала несколько шагов вдоль бортика бассейна и только тогда заметила, что в воде плавает Нур.
     - Привет!
     Лариса сухо кивнула.
     "Уйти?"
     Девушка не хотела видеть карлика, она вообще не хотела никого видеть и ни с кем разговаривать, но желание искупаться, расслабиться было еще сильнее. Лариса бросила полотенце на шезлонг, скинула халат и нырнула с бортика в прохладную воду. Почувствовавший ее настроение Нур не приближался, фыркал среди камней в дальнем конце бассейна, и только позже, когда уставшая девушка расположилась в небольшой заводи с бьющими со дна струями воды, лорд уверенно заплыл следом и устроился рядом.
     - Не против?
     - Как съездил? - Девушка откинулась на спину и закрыла глаза.
     - Нормально, - охотно поведал Нур. - Я распорядился доставить Трон в Тайный Город. Уже завтра он будет в Москве.
     - Зачем? - Лариса против воли открыла глаза и посмотрела на карлика. - Это опасно!
     - Не волнуйся, - улыбнулся лорд. - Не опасно. Я лично выбрал место для его установки и принял все меры предосторожности. Великим Домам его не обнаружить.
     - Даже когда Трон заработает? - прищурилась девушка.
     - Даже тогда, - уверенно кивнул Нур. - Конечно, придется нелегко, но у меня получится.
     - Будем надеяться.
     Лариса устало провела рукой по волосам, краем глаза заметив, что лорд внимательно следит за ее жестом - тонюсенькая ткань купальника едва скрывала прелести фигуры.
     - Если тебе интересно, - медленно произнес тат, - я отправил Джин в Москву. Так что мы здесь одни.
     - Зачем она уехала?
     - Будет контролировать переброску Источника. Мне этим заниматься лень, а Джин вполне справится.
     Новость о том, что негритянка покинула убежище, насторожила Ларису, но виду девушка не подала: объяснение лорда было вполне логичным. К тому же карлик не обещал согласовывать с ней каждый свой шаг.
     - А как твои успехи?
     - Я была в Москве, - скупо сообщила Лариса.
     - Именно об этом я и спрашиваю.
     Лорд честно рассказал о том, что успел сделать, и мог рассчитывать на ответный отчет. Девушка вздохнула:
     - Пока я не знаю, как подать сигнал Страннику. Я оставила сообщения в некоторых старых местах, которые давно используют Хранители, но не уверена, что он прочтет хоть одно послание.
     - А как осуществлялась связь раньше? - поинтересовался карлик.
     - Полагаю, Странники просто приходили в Сухареву башню, - съязвила Лариса.
     - Логично, - кивнул Нур.
     - Будем надеяться, что, узнав о гибели башни. Странник проявит сообразительность.
     - Ничего другого нам не остается, - согласился лорд. Помолчал, внимательно глядя на девушку, и спросил:
     - Неужели ты так расстроилась из-за Странника?
     - Нет.
     - Не хочешь говорить?
     - Это не имеет отношения к нашему договору.
     Лариса поморщилась, всем видом показывая, что карлику не следует лезть к ней в душу, но лорд не унимался:
     - У нас слишком важный договор, чтобы я мог не обращать внимания на твое состояние. Ты взвинчена и расстроена. Я хотел бы знать из-за чего.
     - Не твое дело, Нур.
     - Проблемы с личной жизнью?
     - Отстань!
     - Ты можешь уйти, но от себя тебе не скрыться. Ты молодая и жизнелюбивая, красивая и горячая. Ты стала великой, но тебе кажется, что цена оказалась слишком высокой. Так?
     - Я могу получить все, что захочу.
     - Для тела, как я понимаю. А для души?
     Голос карлика журчал плавно, немного рокочуще, но очень мягко, проникал в самое сердце, обволакивал, очаровывал, заставлял забыть обо всем и слушать, слушать, не обращая внимания на смысл самих слов. Хотелось только слушать.
     - Ты потеряла частичку себя, изменила свою жизнь. Ты одна, ты сильная, но ведь так хочется, чтобы рядом было крепкое плечо, такое, за которым может спрятаться даже великая колдунья.
     Этому голосу хотелось доверять. От него становилось теплее. Голос дарил нежность. И легкий поцелуй, скорее даже - прикосновение, нежное, зовущее... И Лариса потянулась навстречу скользящим по ее щеке губам.
     - Кто-то должен быть рядом. Кто-то должен чувствовать твое дыхание и беречь твой сон. Кто-то должен смеяться вместе с тобой и молчать, утешать и поддерживать. Кто-то должен любить, ибо без этого вся наша сила не стоит и ломаного гроша.
     Ласковые пальцы скользнули по стройной шее девушки, вторая рука опустилась на бедро, мягко, но настойчиво подтолкнула его, отводя чуть в сторону. Теперь Нур стоял перед Ларисой, и через мгновение ее ноги должны были скреститься за спиной карлика.
     - Нет!
     Лариса сумела найти в себе силы отстраниться. Лорд молча смотрел в зеленые глаза девушки.
     - Нет, - повторила Лариса.
     Только сейчас она заметила, что лифчик плавает в нескольких футах от них. Только лифчик, где трусики, девушка не представляла. Пальцы карлика замерли на напряженном соске ее левой груди. Лариса знала, что возбуждена, что все ее тело дрожит под опытными руками Нура, дрожит в ожидании сладкой и яростной схватки...
     - Нет.
     Только не сейчас. Только не с ним!
     - А ты опасен и без магии, лорд, - криво усмехнулась девушка.
     - Я живу очень долго, - тихо ответил Нур, - Вполне достаточно, чтобы выучиться некоторым трюкам.
     - Я вижу.
     Карлик понял, что настаивать не следует. Лариса справилась с атакой на чувства и ни за что не позволит ему продолжить. Он отплыл в сторону. Девушка выбралась из воды, спокойно, не смущаясь наготы, взяла полотенце и стала медленно вытираться.
     - Я устала. Поговорим утром, Нур. Спокойной ночи.
     - Спокойной ночи, Лариса.

Муниципальный жилой дом
Москва, Лялин переулок, 19 марта, пятница, 02.18

     - Получилось просто великолепно! Гениально, черт побери, получилось! Не побоюсь этого слова - гениально. Свежо и красиво! - Руслан похлопал по плечу Владимира. - Когда я прочитал твой рассказ...
     - Не рассказ, а повесть, - важно заметила торчащая рядом с собеседниками подруга писателя.
     - Повесть, - легко согласился Руслан. - Конечно, повесть...
     "А ведь действительно повесть, - мелькнуло в голове. - То-то я ее так долго мусолил".
     - Современная и очень стильная, - добавила подруга, на всякий случай округляя и без того выпученные матерью-природой глаза.
     - Угу.
     - Извини, меня зовут. - Писатель, уловив, что хозяин дома сбился, плавно ушел от темы. - Увидимся.
     - Конечно.
     Пара смешалась с толпой, а Руслан, сделав небольшой глоток из бокала, повернулся к раскрытому окну. В квартире было шумно и накурено. Чествовали первую выставку молодого художника, талантливого парня, которого Руслан нашел в Самаре, и пять комнат импресарио с трудом вместили собравшуюся богему. Художники, писатели, поэты, музыканты - Руслану нравилось жить в тусовке, но иногда, даже во время очень бурного веселья, хотелось помолчать.
     - Руслик, солнышко, твой мальчик просто замечательный! - Валя Димина, сценический псевдоним Джозефша, прижалась к плечу импресарио. - Скажи, а что это за дядечка с сигарой?
     - Будущий спонсор, - коротко сообщил хозяин квартиры.
     - Чей? - немедленно осведомилась Валя.
     - Будущий, дорогая, будущий, значит, пока ничей, - рассмеялся Руслан. - Как звать противного, не помню... Его привела Ира Чуйкова, а она с кем попало не водится.
     - Прикид у него классный.
     Руслан посмотрел на гостя. И упакован как положено - стоимость костюмов импресарио определял моментально, и сам ничего - черноволосый, широкоплечий, с тонкой бородкой и умными глазами - просто мачо. Хоть и хромой, а исполнил чувственное танго так, что вспыхнули глаза у всех присутствующих женщин. И у некоторых мужчин. Сначала Руслан принял любителя сигар за попавшего на крючок нефтяника, радостно бросившегося в незнакомую жизнь, чтобы потом, в далекой Сибири, хвастать друзьям-промышленникам знакомством с московской богемой. Но золотая серьга в ухе и кусочек татуировки, выглядывающий из-за воротника сорочки, показали, что это не так. Сибирский купец так не прикинется.
     - Руслик, а он уже обещал кому-нибудь поддержку? - не унималась Джозефша.
     - Не знаю, - пожал плечами импресарио. - Возле него все Риточка Лермонтова вьется, а она запах денег хорошо чует.
     - Надо познакомиться с этим нефтяником-промышленником поближе, - протянула Валя.
     - Пора альбом выпускать? - догадался Руслан.
     - Давно пора.
     - Только не перестарайся, - предостерег Джозефшу импресарио. - Знаешь какими глазами Ира на него смотрит?
     - Эта стерва? - Валя смерила презрительным взглядом подтянутую фигуру Чуйковой, поправила правую грудь и кивнула:
     - Но за предупреждение спасибо.

***

     Снова не то, снова неудача. Сколько их было? Десять? Двадцать? Молодые и уже потрепанные, безоговорочно верящие в себя и искренне презирающие всех остальных, начинающие и уже знаменитые, хотя бы в кругу друзей. Фома говорил со всеми. Он некая общения, он специально попросил Иру намекнуть тусовке, что весьма богат, и был бы не прочь вложить деньги в творческий проект. И получил массу рассказов о гениальности и кучу шикарных планов, грозящих всемирной известностью и славой. Красивые слова, подобострастные улыбки, горящие глаза... и ни один взгляд так и не пробился сквозь зеленое марево эмали. Ни один творец не смог разглядеть чудесные мосты, спящие под тремя лунами чужого неба. Все напрасно.
     - Вы пользуетесь успехом.
     - Успехом, красавица, пользуетесь вы. А я так, вызываю интерес.
     - Меня зовут Джозефша, слышали?
     - Конечно.
     Калека понял, что вытаскивать медальон бессмысленно: довольно крупная и слегка потасканная девушка за тридцать. Манеры развязные, а в пустой голове только последствия приема наркотиков.
     - Как вам вечеринка? Руслан молодец, его мальчик произведет фурор!
     Джозефша уверенно выпятила внушительных размеров грудь и попробовала прильнуть. Кто она? Певичка? Желающая стать певичкой? Художница? Писательница? Девушка не совсем правильно истолковала внимательный взгляд Фомы и настойчиво защебетала, стараясь "произвести впечатление". Ее крупная кисть периодически ложилась на руку Калеки, а глаза горели неугасимым огнем. О чем она говорила, Фома не слушал. Он оживился, лишь увидев подошедшую Иру.
     - Я думал, ты меня бросила.
     - Ни за что! - Женщина чмокнула Калеку в щеку и посмотрела на разочарованную Джозефшу. - Валя, привет, голубушка, как твой проект?
     - Продвигается, - буркнула та.
     - Уверена, у тебя получится.
     Фома обнял Иру за талию, но Джозефша пока отказывалась понимать намек.
     - Чего не хватает проекту, так это надежной поддержки, - продолжила она, справившись с вызванным появлением Чуйковой раздражением. - Стасик. Ира, ты ведь помнишь Стасика? Так вот, Стасик оказался никудышным продюсером. А его связи на телевидении просто фуфло! С нами даже разговаривать не стали...
     - Печально, весьма печально. Вы нас извините, Джозефша, нам с Ирой надо пошептаться.
     Калека увлек женщину на балкон, поцеловал в губы и ткнулся носом в ее щеку.
     - Пойдем отсюда?

***

     - Тебе понравилось на вечеринке? - Она пригубила вина из поданного им бокала и внимательно посмотрела на Фому.
     - Это было любопытно. - Калека провел рукой по ее бедру. - Для общего развития.
     Все получилось так же, как в прошлый раз: ворвавшись в квартиру, они долго были увлечены друг другом, и только через час (а может, через полтора) появилась возможность просто поговорить.
     - Зачем тебе это было надо?
     Фома улыбнулся:
     - Странно, что ты не задала вопрос раньше. Когда я уговорил тебя поехать на вечеринку.
     Руслан позвонил Ире в ресторан, где они обедали, и Калека, поняв, о чем идет речь, приложил все усилия, чтобы она согласилась отправиться на тусовку.
     - Я думала, ты хочешь поискать молоденьких девочек, - спокойно ответила женщина.
     - И все равно согласилась?
     Она отставила бокал, медленно положила руки на плечи Фомы, заглянула в его глаза:
     - Ты мне ничего не должен. Я тебе ничего не должна. Мне хорошо с тобой, почему бы не сделать тебе приятное? - Помолчала. - Рано или поздно наши отношения все равно закончатся.
     - Все когда-нибудь заканчивается, - тихо произнес Калека.
     Он знал, что, если бы ответил по-другому, Ира была бы счастлива. Знал, что и сам скорее всего был бы счастлив. Ему хотелось видеть ее лицо, прикасаться к. ней, заботиться о ней, но... Ответить иначе Фома не мог.
     - Я немного удивилась, что ты остался со мной. - Ира по-прежнему смотрела мужчине в глаза.
     - Я сказал тебе еще при первой встрече: я выбрал тебя. Именно тебя.
     - Но все когда-нибудь заканчивается, - эхом откинулась она,
     Калека отвернулся - молча долил в бокал вина.
     - Зачем тебе нужна была эта вечеринка?
     - Помимо дела, о котором я уже рассказывал, у меня есть еще маленькая цель в Москве, - спокойно ответил Фома. - Помочь в ее достижении могут только талантливые творческие личности.
     - Нашел?
     - Увы.
     - Ты всем показывал какой-то медальон.
     - Вот этот,
     Калека протянул Ире эмаль. Пару секунд женщина задумчиво рассматривала зеленую поверхность, затем спросила:
     - Ищешь того, кто сможет восстановить рисунок?
     Фома вздрогнул, вино выплеснулось на простыню. Ира удивленно посмотрела на мужчину:
     - Что случилось?
     - О каком рисунке ты говоришь?
     - Об этом. - Она кивнула на медальон.
     - Что ты видишь? - Он задал вопрос очень тихо.
     - Не очень много, - призналась женщина. - Эмаль потускнела, или как это там называется... не помню. Я вижу дома, это город, да? Странные крыши... - Ира посмотрела на Калеку. - И две луны?
     Он медленно допил вино, поставил бокал на тумбочку и по-прежнему очень-очень тихо спросил:
     - Видишь что-нибудь еще?
     - Нет.
     - Там три луны, - прошептал Фома. - И мост. Красивейший на свете мост.
     Он взял медальон, задумчиво положил его рядом с бокалом, привлек женщину к себе и крепко поцеловал. И в его страсти читалась глубокая грусть.
     - Там три луны...
     - Это важно? Две или три?
     - К сожалению - очень важно. Безумно важно. Ира погладила его плечи, провела губами по шее, коснулась татуировки.
     - Когда-то я писала стихи... А потом решила, что это не мое, что у меня нет таланта, мне казалось, что я никогда не достигну высот, не найду ключ к сердцам. Тогда, в начале девяностых, писателям жилось несладко, я пыталась достучаться через журналы, газеты, но что-то поменялось в людях. Стихи ушли из их жизни. А я не хотела писать тексты для эстрады, не могла... Я стала работать, добилась успеха, карьера, достаток. Но писать я перестала. Не было времени, сил.
     - Твой талант раскрылся по-другому.
     - Наверное.
     - Почитай мне, - попросил Фома. Ира прижалась к груди мужчины, так, что ее губы щекотали его кожу, и прошептала:

     Сны теряются в дымке туманной звезды.
     Сны. Осколки несбывшейся смерти.
     Ты уходишь, теряешься где-то вдали.
     И уносишь с собой мое сердце...

ГЛАВА 5

Москва, 1908 год

     Этот трактир не относился к числу популярных, хотя и располагался на бойком месте, на Покровке, правда, в самом конце улицы. Его завсегдатаями были в основном мещане, приказчики окрестных купеческих лавок да средней руки чиновники. Публику попроще отпугивали чуть более высокие, чем в рядовых заведениях, цены, а солидных людей - отсутствие шика и "изюминки", - владельцы трактира не гнались за модой, и большой зал выглядел так же, как двадцать лет назад. Но кормили вкусно, и, может быть, поэтому к вечеру заведение всегда было наполнено под завязку. Деловые люди степенно обсуждали цены на сахар, муку и прочий продукт, мелкие советники ругали начальство, образованная публика делилась мнениями о будоражащих умы театральных постановках, и никто не обращал никакого внимания на нескольких мужчин, оккупировавших самый дальний столик. Их было четверо.
     Молодой человек с большими серыми глазами, одетый в студенческую форму Университета. Пожилой рыжеволосый мужчина с аккуратной, "профессорской" бородкой клинышком, грузный, но отнюдь не рыхлый. Они сидели рядышком, с одной стороны стола. А напротив разместились их собеседники, двое, похожие друг на друга, как братья: абсолютно лысые, круглоголовые, с торчащими ушами и низкими лбами, одетые в одинаковые, очень дорогие костюмы из английского сукна. Различались они лишь размерами. Тот, кто сидел справа, был карликом, зато второй, прячущийся в самом углу, поражал колоссальной шириной плеч и ощущением огромной массы. Эти двое наверняка привлекли бы внимание публики, и то, что они сумели незаметно добраться до столика, могло бы вызвать удивление... но только не у профессора и студента.
     - Наблюдатели Великих Домов могли засечь применение магии Тать, - произнес профессор Мельников. - Я бы не хотел, чтобы в Тайном Городе узнали о...
     - Мы используем о