как
охранники подцепляли "жук" к тросу. Санитар из клиники.
   "Не может быть!"
   - В клинике профессора есть много прекрасных палат. Свободных палат.
   Вера с ужасом подняла к глазам руки: на тонких  запястьях,  в  том  самом
месте, которое сдавливали  железные  тиски  наручников,  красовались  черные
синяки.

Анна. Кубань, семь лет назад

   Тяжелое дыхание донеслось откуда-то сзади.
   "Господи, снова!"
   Она надеялась, что сумела оторваться  от  них,  но  ее  опять  настигали.
Откуда у них берутся силы? Неужели ненависть к ней настолько сильна, что  ее
преследователи готовы мчаться и мчаться по  лесам  и  оврагам,  не  разбирая
дороги, ради того, чтобы увидеть ее смерть. Чтобы принести ей смерть!
   Слезы застилали глаза. Она же ничего не сделала! Она не виновата!
   - Сюда! Она побежала сюда!!
   И снова хруст ломаемых веток,  злобная,  сквозь  зубы  ругань  и  тяжелое
дыхание.
   "Откуда же у них столько сил?"
   Она не задумывалась над тем, что ее силы тоже на исходе. Что ее  безумный
бег становится все медленнее и медленнее и что скоро, совсем скоро,  впереди
окажется река.
   "О господи, река!"
   Как я могла забыть о ней? Надо срочно изменить  направление,  вывернуться
из этой ловушки! Но голоса преследователей раздавались и  справа,  и  слева.
Они тоже понимали, что река задержит ее  безумный  бег,  и  уже  предвкушали
победу.
   Воздух становился все более влажным.
   Попробовать прорваться? Проскользнуть между ними, чтобы продолжить гонку?
Возможно, какое-то время назад она бы рискнула на это, но не сейчас.  Сейчас
она боялась приближаться к своим преследователям.
   Что же делать?
   Лес закончился внезапно. Она вынырнула из густого  кустарника,  чувствуя,
как хлещут ее тело гибкие ветки, и остановилась, глядя на открывшуюся  перед
ней картину.
   Широкая река горделиво поблескивала в предзакатном солнце. Ее воды  важно
накатывали на берег, на котором, буквально в нескольких метрах от воды, была
разбита небольшая палатка. Еще не старый, мускулистый мужчина в черных очках
возился у костра, целая батарея удочек была направлена на  реку,  а  в  тени
кустов пряталась синяя "Нива".
   Что делать?
   Голоса преследователей звучали совсем близко, и она отчаянно бросилась  к
палатке рыбака.
   - А ты откуда взялась? - мужчина в черных очках  удивленно  посмотрел  на
выскочившую из леса крупную немецкую овчарку. - Заблудилась, что ли?
   Собака  заскулила.  Ее  большие  умные  глаза   умоляюще   посмотрели   в
бесстрастные черные стекла очков рыбака, и он вздрогнул. Глаза овчарки  были
не просто умные, на мгновение мужчине показалось, что в них  светится  самый
настоящий разум. Человеческий разум.
   - А ты случаем не бешеная? - тихо спросил он, глядя в удивительные  глаза
зверя.
   Овчарка прижалась к земле, издала полувизг-полустон и шмыгнула в палатку.
   - Ну и дела!  -  Рыбак  покачал  бритой  головой  и  задумчиво  продолжил
помешивать суп в котелке. Из леса донеслись возбужденные голоса.
   - Куда она делась, Мишка?
   - Да откуда я знаю? Кажись, сюды побегла!
   - Деваться ей больше некуда!
   Трое парней вынырнули из кустов и резко остановились, глядя на сидящего у
костра одинокого рыбака. Высокий, мускулистый мужик за пятьдесят,  с  бритой
головой и странными солнцезащитными очками на носу, он медленно попробовал с
ложки булькающий в котелке суп и небрежно повернул голову к пришельцам:
   - Добрый вечер.
   - И вам здравствуйте, - опомнился Васька.
   - Угу, - подтвердил Семка.
   Мишка же только насупился.
   - Рыбку ловите?
   - Ее, родимую, - подтвердил мужик.
   - Девку здесь не видели? - спросил Семка. - Девка удрала.
   - От вас? - усмехнулся мужик.
   - Больная она, - Мишка постучал себя  по  виску.  -  На  голову  больная.
Сбежала из станицы.
   - Девку не видел, - помолчав, ответил мужик, и его странные  черные  очки
блеснули на солнце. - Третьи сутки здесь рыбачу,  баб  только  на  теплоходе
видел. Что мимо проплывал.
   - Ага, - кивнул Семка. - На теплоходах баб всегда много.
   - А собаку видел? - неприветливо поинтересовался  Мишка.  Одинокий  рыбак
ему явно не нравился. - Овчарка у нас сбежала. Крупная такая.
   - Что-то от вас все бегают, - поднял брови мужик. - Вы часом не пьяные?
   - Не пьяные, - поморщился Васька. - Просто мы за этой девкой  целый  день
гоняемся. Запарились. Вы уж нас из...
   - А в палатке у тебя кто есть? - оборвал приятеля Мишка и шагнул вперед.
   - А в палатке у меня сидит Не Твое Дело, - жестко  сказал  рыбак,  и  его
широченные плечи слегка шевельнулись. - И стой лучше смирно, пацан,  пока  у
нас разговор добрый.
   Мишка на секунду замер, но затем сделал еще один шаг.
   - Я, хлопцы, посмотрю, есть кто в палатке аль нет, - проворчал  он  своим
приятелям.
   Васька неуверенно замялся, а Семка согласно кивнул и взглянул на рыбака.
   - Зря вы так, пацаны, - спокойно улыбнулся тот, - честное слово, зря.
   Он был высок и плечист, но ему было за пятьдесят, а парней - трое.
   - Не боись, мужик, мы только посмотрим...
   Мишка очень любил футбол, готов был часами пинать лысого  по  пустырю  за
фермой и досконально знал  значение  импортных  слов:  "оффсайд",  "корнер",
"голкипер" и даже "инсайд". В других видах спорта  молодой  человек  был  не
силен, иначе  бы  потом,  повествуя  врачу  районной  больницы  о  событиях,
приведших к  перелому  челюсти,  он  бы  не  сказал:  "звезданул  меня,  как
копытом", а использовал бы правильный термин: "нанес апперкот правой".
   Описав длинную и плавную дугу, Мишка отлетел от палатки метра  на  два  с
половиной и приземлился в  бурьян.  Семка,  сгоряча  бросившийся  на  помощь
приятелю, пропустил прямой правой, затем левый крюк  и  также  направился  в
бурьян. Рыбак повернулся к Ваське.  Теперь,  когда  он  стоял,  Васька  смог
окончательно оцепить и высоченный рост мужика,  и  колоссальную  ширину  его
плеч, и, самое главное, внушительные кулаки, в каждом из которых можно  было
спрятать средних размеров дыню.
   - В палатку пойдешь? - осведомился рыбак.
   Васька посмотрел в его непроницаемые черные очки и почесал голову:
   - Ты же сказал, что никого не видел.
   - Рад, что мы поняли друг друга, - коротко усмехнулся мужик.
   Из бурьяна показалась окровавленная голова Семки:
   - Вась, Мишка до сих пор не в себе.
   - Ему к врачу надо, - заботливо сказал рыбак.
   Васька и Семка подняли приятеля и с трудом потащили его к лесу:
   - Пацаны!
   Они опасливо оглянулись.
   - Минут за пять до того, как вы пришли,  -  спокойно  произнес  мужик,  -
кто-то входил в воду. Может, это и была ваша девка?
   - Может быть, - буркнул Васька. - Спасибо.
   - Всегда рад.
   Черные очки рыбака бесстрастно проследили, как ребята  скрылись  в  лесу.
Затем  он  спокойно  снял  с  огня   котелок,   снова   попробовал   варево,
удовлетворенно цокнув языком и заглянул в палатку.
   В дальнем  углу  брезентового  домика  испуганно  сидела  черноволосая  и
черноглазая  девушка,  стыдливо  прикрывающая   обнаженное   тело   одеялом.
Возможно, если бы глаза рыбака не скрывали странные черные очки, в них можно
было бы прочесть удивление, а так он остался абсолютно бесстрастен. Ни  один
мускул не дрогнул на к его лице.
   - Они ушли, -  спокойно  сказал  он  девушке.  -  Там,  в  рюкзаке,  есть
спортивный костюм. Оденься и выходи. Будем кушать.
   В устремленных на рыбака черных глазах девушки мелькнула робкая  надежда.
Мужчина усмехнулся:
   - Меня зовут Зорич.
   Ярко-красные губы девушки дрогнули:
   - Анна.
   - Миша ко мне очень хорошо относился,  -  задумчиво  продолжала  Анна,  -
прихлебывая крепкий чай из жестяной кружки.  Ко  мне  ласковый  был,  Стешу,
сестру, жалел. Тетка Анфиса нарадоваться не  могла.  "Вот,  говорила,  тебе,
Анюта, жених. Всем женихам жених. Как за каменной стеной за ним  будешь".  Я
тоже радовалась. У меня этих... - девушка сглотнула, - этих приступов  давно
не было. Ну, изредка когда посмотрю не так, у кого-то ведро из рук  выпадет,
или спотыкнется кто на ровном месте. Так ведь это мелочь, правда?
   Черные глаза девушки жалобно посмотрели в непроницаемые очки Зорича.
   - Правда?
   - Правда, - мягко подтвердил мужчина, внимательно глядя на Анну.
   Спасенная     девушка     нравилась     Зоричу.     Молоденькая,      лет
шестнадцати-семнадцати, невысокая, но очень хорошо сложенная,  черноволосая,
черноглазая, с огромными ресницами, полными ярко-красными  губами  и  нежной
смуглой кожей, она была настоящей красавицей. Очень испуганной красавицей. И
Зорич, на которого сильное впечатление произвело ее превращение из овчарки в
очаровательную девушку, жадно слушал историю спасенной.
   - Что было дальше?
   - Дальше? - Анна горько усмехнулась и  нервно  провела  рукой  по  густым
волосам. - Никогда не забуду.  -  Она  помолчала.  -  Мы  с  бабами  с  поля
возвращались, устали, тракторист  наш,  Козьма  Спиридонович,  хрен  старый,
смылся, и нам пришлось пешком топать. Ну,  чтобы  пыль  не  глотать,  решили
срезать, через пастбище пройти, что у фермы. А там бык. Племенной, здоровый,
его к нам аж из-под Ставрополя привезли.  В  общем,  сорвался  он,  изгородь
проломил и на нас. Бабы врассыпную, а я стою, как мертвая, страх  меня  взял
жуткий, ноги отнялись. Бык на меня. - Анна снова помолчала. - Тут на меня  и
накатило. Этот, приступ. На руках когти железные выросли, я крикнуть хочу, а
из горла рычание. Да такое, что бык этот племенной как  вкопанный  встал.  Я
ему когтями глаз вырвала и рог один... срезала.
   - Сильно. - Зорич удивленно покачал головой.
   - Бык в загон помчался, - криво усмехнулась девушка.  -  Я-то  обратно  в
человека обернулась, да, видно, бабы  чего-то  заметили.  Шептаться  начали,
что, мол, ведьма я. А тут,  как  назло,  куры  у  Федотовны  передохли.  Она
жадная, кормит их всякой дрянью, а когда они сдохли, крик подняла, что это я
порчу навела, за то, что она своему Мишке не велит со мной, сиротой, гулять.
При всех это сказала, толпу собрала, к тетке Анфисе в дом пришла и  сказала.
Мне бы сдержаться, да, видно, не  судьба.  -  На  длинных  ресницах  девушки
блеснули слезы. - Я ей слово,  она  мне  два,  оскорблять  начала,  а  когда
заявила, что я родителей своих сгубила, то у меня  опять...  Огонь  из  меня
пошел.
   - Огонь?
   - Да. - Анна подняла глаза. - Не веришь?
   - Верю.
   - Странно, что веришь, раз не видел.
   - Я тебе потом объясню, - спокойно произнес Зорич. - Продолжай.
   Черные глаза девушки с сомнением посмотрели  на  странного  спасителя.  В
возрасте, а плечистый, здоровый, мускулы так и  играют.  Голова  лысая,  как
колено, но красивая. И лицо красивое. Мужское, будто у рыцарей на картинках.
Только очки пугают. Сначала Анна не обратила внимания на черные очки Зорича:
городские, они ведь всегда от солнца глаза прячут.  Но  даже  теперь,  когда
красный диск медленно опускался за горизонт  и  вечерний  полумрак  окутывал
рыбацкий костер, гигант оставался в своих непроницаемых черных очках, крепко
прижатых к лицу  и  полностью  скрывающих  от  посторонних  взглядов  глаза.
Странный. Может быть, поэтому Зорич оказался первым, кто не  проявил  к  ней
враждебности?
   - Я рот открыла, чтобы Федотовне ответить, а из  него  пламя.  -  Девушка
вздрогнула. - Одежда на ней загорелась. Все  в  крик.  "Ведьма!"  -  кричат.
Мужики дрыны из забора выворачивают, бабы крестятся. Тетка... -  Анна  снова
запнулась. - Тетка Анфиса кричит:  "Проклинаю!"  А  Мишка...  В  общем...  В
общем, я огородами из станицы вырвалась. Все они за мной гнались. Все.  Я  в
овраг, они за мной. Я в лес, они рядом. Догоняют... И тут я  чувствую,  руки
изменяться начали,  тело,  ноги.  Снова  на  меня  накатило,  и  я  овчаркой
обернулась. - Девушка посмотрела на Зорича, но черные очки были непроницаемы
для ее глаз. - Только Мишка, кажется, видел. Так, собакой, и ушла.
   - До станицы верст десять, - прикинул Зорич. - Далеко они тебя гнали.
   - Далеко, - согласилась девушка.
   - Тогда уходить надо, - решил мужчина. - Я  этому  твоему  Мишке  челюсть
сломал. Дружки могут вернуться. Да и тебя искать будут.
   - Я без Стеши не пойду, - замотала головой Анна.
   - Без сестры? - нахмурился Зорич. - Ты  же  говорила,  что  она  больная.
Зачем она тебе? Себя спасать надо.
   - Я без Стеши не пойду, - угрюмо повторила Анна. - А если они решат,  что
она тоже ведьма?
   - А почему они должны так решить?
   - Ну, - девушка замялась. - Ну, хорошо, пусть не решат. Но  тетка  Анфиса
старенькая, помрет она, что со Стешей будет?
   - В психушку сдадут. Тебе-то что?
   - Я Стешу не отдам, - твердо и окончательно сказала  Анна  и  со  страхом
собралась услышать в ответ: "Ну и оставайся, как знаешь".
   Но,  к  ее  огромному  удивлению,  гигант  задумался.   Девушка   немного
подождала, затем осторожно поставила на  землю  жестяную  кружку,  поправила
мешком сидящий на ней спортивный костюм и робко позвала мужчину:
   - Зорич.
   - Да? - рассеяно отозвался он и сразу же добавил:
   - Тебе в станице появляться никак нельзя. Я один за  Стешей  пойду.  План
нарисуешь, как дом тетки Анфисы  найти,  дорогу  объяснишь.  Выручу  я  твою
сестру.
   Этого Анна никак не ожидала. Несколько секунд она ошеломленно смотрела на
гиганта, а затем судорожно перевела дыхание:
   - Зорич, ты серьезно?
   - Вполне.
   - И ты веришь, что я ведьма?
   - Разумеется.
   - И не боишься?
   - Я?  -  Зорич  улыбнулся,  одним  мягким,  неуловимо  быстрым  движением
приблизился к удивленной девушке и резко снял очки.
   Анна в ужасе вскрикнула.

***

   - Так и сказал, Анфиса, так и сказал:  "Оборотень  Анька".  Как  в  овраг
сиганула, все видели, а потом глядь, а оттель  собака  выскакивает,  овчарка
немецкая. Сама здоровая, глазищи горят, а  с  клыков  кровь  капает.  Поняла
теперича, какую змеюку ты пригрела?
   - Ой, Петровна, не трави душу, и так тошно.
   - Злыднем твоя Анька оказалась, как  есть  злыднем.  И  родителей  своих,
светлой памяти Василия Димитриевича и Марфу Андреевну, она извела.
   - Да замолчи ты, Петровна.
   - Участковый сказал: "Искать будем Аньку, а там разберемся". Только  чего
разбираться с ведьмой?
   - Мишка-то что? - слабым голосом поинтересовалась тетка Анфиса.
   - Мишку в больницу  повезли,  подрался  он.  Ой,  -  Петровна  всплеснула
руками, - Васька говорит, что рыбака они встретили. По  виду  сущий  атаман,
здоровый, Мишка с ним сцепился сгоряча, тот ему в рыло-то и  заехал.  Мужики
думают, надо ехать, проучить городского, а участковый  сказал,  что  он  уж,
поди, сбежал.
   Кто-то из женщин, скорее всего Анфиса, глубоко вздохнул.
   - Со Стешкой-то чего надумала? Бабы сомневаются. Федотовна злая, говорит,
что Стешка никак тоже ведьма. А Кузьминична несогласная, Анька-ведьма  кровь
у Стеши пила, вот она и болеет.
   - Не знаю я, что со Стешей, - простонала Анфиса. - Спит  она.  Беспокойно
спит, покрикивает. За что же мне это, господи?
   - Пойду я, - помолчав, засобиралась Петровна. - А насчет  Стеши  подумай.
Вряд ли ее люди захотят в станице оставлять. Как-никак сестра она Аньке.
   Зорич, притаившийся в задней комнате, услышал, как  заскрипели  двери,  и
бесшумно выбрался из своего укрытия.
   - Ох, грехи мои тяжкие, за что же мне такие испытания? - В горнице  перед
красным углом стояла крепкая пожилая женщина в простом платье.
   - Ты, что ли, Анфиса?
   - Ой! - Женщина хотела вскрикнуть,  но  Зорич  одним  движением  оказался
около нее и крепко зажал Анфисе рот.
   -  Молчи,  старая,  молчи  и  слушай.  -  Черные  очки   приблизились   к
перепуганным глазам женщины.  -  О  грехах  своих  ты  правильно  вспомнила,
старая, но поздно. Стешу я заберу у тебя, а как уйду, -  дьявольски  сильные
руки Зорича сдавили женщину. - А как я уйду,  ты  помолись  крепко,  старая,
крепко помолись да ложись спать. Утром скажешь станичникам, что  Стешу  Анна
забрала. Явилась, мол, в образе волка и забрала. Поняла?
   Женщина лихорадочно закивала.
   - А молвишь обо мне хоть слово, вернусь и душу твою заберу. Все поняла?
   Анфиса снова закивала.
   - Вот и  хорошо.  -  Зорич  четким,  отработанным  ударом  лишил  женщину
сознания и направился в комнату Стеши.

Отец Алексей

   Алексей вышел из метро на  станции  "Сокол".  Вышел,  испытывая  огромное
облегчение. В последний раз он ездил в подземке очень  давно,  кажется,  лет
восемь, и даже десять, назад. Те далекие  впечатления  он  не  помнил,  зато
теперь  испытал  все  прелести  метро  в  полной   мере:   темные   тоннели,
проносящиеся  поезда,  электрическое  солнце  и  люди,  покорными  муравьями
спускающиеся в подземелье, прочь от  свободного  воздуха,  свежего  ветра  и
бескрайней свободы. Действительно, надо жить  в  городе,  чтобы  понять  всю
прелесть этого добровольного изгнания.
   Но больше всего молодого монаха смущали  взгляды,  которыми  всю  дорогу,
совершенно не стесняясь, награждали его попутчики. Да, он был одет  не  так,
как все  они:  черная  ряса  с  откинутым  капюшоном,  подпоясанная  простой
веревочкой,  старомодная  котомка  за  плечами,  высокий  посох.  Он   резко
отличался от горожан, но это же не повод для  кривых  усмешек  и  шепота  за
спиной? Где уважение к божьему слуге? Где вера? Есть ли она  вообще  в  этом
городе? Алексей с наслаждением прищурился на  жаркое  солнце,  постоял  пару
минут, снова чувствуя на себе взгляды прохожих, и уверенно пошел  по  улице.
Он никогда не был в  месте,  которое  ему  предстояло  посетить,  но  старец
Никодим в свое время очень точно описал дорогу к нему. Сначала  мимо  домов,
вытянувшихся вдоль Ленинградского проспекта, пересечь улицу... "Зеленый свет
- иди, красный - стой"... и справа будет массивное, светлого  камня  здание.
Цитадель, логово Нави, штаб-квартира Темного Двора, одного из  трех  Великих
Домов Тайного Города.
   Алексей знал, что вампиры принадлежат именно к этому объединению  нелюдей
и именно Темный Двор должен ответить за одного из своих членов. И ответит. В
Тайном Городе хорошо помнили времена Инквизи ции и не хотели их повторения.
   Монах спокойно подошел к массивным воротам, огляделся - он не  знал,  для
чего предназначена  маленькая  кнопочка,  вделанная  в  стену,  -  и  сильно
постучал.
   - Я вас слушаю. - Голос шел откуда-то справа.
   - Передайте Сантьяге, что  его  хочет  видеть  отец  Алексей  из  Забытой
пустыни, - твердо произнес юноша.
   В роскошном помещении витал легкий аромат благовоний. Мягкий свет золотых
светильников падал на радующую глаз резную мебель, ковер с  длинным  ворсом.
Все идеально сочеталось, чувствовалось, что кабинет  обставлял  превосходный
дизайнер. На стенах несколько картин: цунами, сметающее прибрежный  городок,
взрывающийся  вулкан,  величественный  айсберг  посреди  темного  океана   и
одинокая фигурка, отчаянно цепляющаяся  за  ледяной  выступ.  Вопреки  своей
воле, Алексей задержал взгляд на этих работах. Блестяще исполненные,  они  с
потрясающей достоверностью  передавали  суть  событий:  сила  и  могущество,
способные потрясти устои, сломать все. Колоссальная энергия шла прямо в душу
зрителя, завораживала, оживала...
   - Сила. Он нашел возможность передать ее посредством красок.
   Алексей вздрогнул.
   Хозяин кабинета, одетый в элегантный белый костюм, сидел на столе, лениво
покачивая ногами. Как все навы, он был худощав, черноволос и черноглаз.
   - Как ни странно, это написал чел, Аркадий Ивов. Блестящий талант. Я даже
подумывал стать его меценатом,  а  он  взял  и  принялся  рисовать  портреты
местных толстосумов. - Сантьяга сделал маленький глоток вина из хрустального
бокала. - Ваши соплеменники страшно падки на золото, отец  Алексей.  Кстати,
здравствуйте.
   - Соблазны преследуют их, -  недовольно  произнес  монах.  Он  планировал
совершенно другое развитие разговора.
   Упырь-убийца, вот в чем проблема. Алексей  не  надеялся  отыскать  его  в
грохочущих скалах большого  города,  но  давние  договоренности,  о  которых