Вас".
   Вера рухнула в кресло, снова закурила, ее била мелкая противная дрожь,  и
посмотрела на монитор, на  котором  высвечивался  адрес  клиники  профессора
Талдомского.

Константин

   Куприянов вернулся из "World Class" в глубокой задумчивости.
   Несмотря на предпринятые усилия, а  он  тщательно  расспросил  не  только
Геру, но и уборщиков, массажистов, охранников, девушек в приемной,  все  они
начисто отвергали всякую возможность того, что в зале мог быть  кто-то  еще,
кроме него. Константину показывали записи на посещение тренажерного  зала  и
даже сводили в женскую зону, чтобы продемонстрировать  полное  отсутствие  в
клубе каких-либо посетительниц. Черноволосую красавицу решительно  никто  не
видел. В другое время Куприянов вполне поверил бы этим  объяснениям,  но  на
его губах еще оставался вкус прикосновения  к  стройным  бедрам  Анны,  руки
помнили волнующую упругость ее тела, а еще он то и дело ощущал легкий аромат
мускуса. И сходил с ума. Об этом думали и все  опрошенные  служители  клуба,
получившие богатую пищу для разговоров на целый день.
   Перебирая черные четки, Куприянов вошел в свою приемную,  мельком  кивнул
Леночке и стремительно направился в свой кабинет.
   - Костя!
   - Потом!
   Перед его глазами стоял непослушный  черный  локон,  игриво  падающий  на
красивое лицо Анны.
   И только захлопнув дверь, он  понял,  что  Леночка  впервые  назвала  его
просто  по  имени  прямо  в  приемной,  куда  в  любой  момент  могли  зайти
сотрудники.
   "Она спятила?" - Раздражение.
   Девушка открыла дверь.
   - Мы должны поговорить.
   - Проходи. - Продолжая перебирать  четки,  Константин  плюхнулся  в  свое
кресло и только теперь увидел  глубокие  царапины  на  лице  секретарши.  Он
подскочил:
   - Леночка, что случилось?
   - Я отвлеклась и чуть не попала под машину.
   - Правда?
   - Так я сказала сотрудникам.
   - А на самом деле? - насторожился Куприянов.
   - На самом деле, - Леночка продолжала стоять, и Константин видел, что она
еле сдерживает себя, - на самом деле вчера вечером  меня  навестил  высокий,
очень сильный старик в черных очках. Знакомая фигура?
   Константин удивленно покачал головой, и девушка, прекрасно знающая  шефа,
поняла, что он не врет.
   "Уже хорошо, значит, в самом плохом случае это происки его благоверной".
   - Значит, ты не знаешь старика в черных очках?
   - Я же сказал, что нет, - резко  ответил  Куприянов  и  положил  четки  в
карман. - Чего он хотел?
   - Он пришел  вечером  и  ультимативно  потребовал,  чтобы  я...  чтобы  я
уволилась из фирмы. Отправила курьером заявление по собственному  желанию  и
уже сегодня не выходила на работу.
   - Что?!
   Леночка рухнула на стул и расплакалась. Константин выскочил из-за  стола,
подбежал к девушке и обнял ее за трясущиеся плечи.
   - Девочка моя, маленькая, глупая девочка, почему ты сразу же не позвонила
мне?
   - Я испугалась, - рыдала Леночка, - я страшно перепугалась, он был  такой
грозный, жестокий, я не знала, что делать! Я не  спала  всю  ночь,  а  утром
помчалась в офис, я хотела сама тебе все рассказать!
   - И что произошло?
   Придя в себя после истерики, Леночка уже успела  обдумать  случившееся  и
решила,  что  стала  жертвой  гипнотизера.  Или  ей  подбросили   вызывающий
галлюцинации наркотик. Другого объяснения странному происшествию  просто  не
было.
   - Я не видела его, возможно, он прятался за машинами, а когда я проходила
мимо, схватил меня и хотел вытолкнуть на дорогу, прямо под колеса грузовика!
Я боролась с ним!
   - Леночка, девочка... - волна нежности нахлынула  на  него,  и  Куприянов
поцеловал глубокие царапины на лице девушки, ее заплаканные глаза, мокрые от
слез щеки.
   Мягкие губы Леночки нашли его, он почувствовал жаркое дыхание  и  ответил
на страстный поцелуй.
   -  Мне  было  так  страшно.  -  Девушка  тесно  прижалась  к  Куприянову,
шелковистые светлые волосы щекотали лицо.
   Он поцеловал ее волосы, еще крепче обнял Леночку.
   - Ничего не бойся. Маминов разберется с твоим стариком. Кроме очков,  ему
потребуются костыли. Или инвалидное кресло.
   Девушка слабо улыбнулась.
   - Костя, я хочу тебя. Очень хочу.
   - Я... - На столе  Куприянова  зазвонил  телефон.  -  Это,  должно  быть,
Штанюк.
   - Забудь о нем. - Она потянула его пиджак.
   - Это очень важно. - Он поднял указательный палец. - Ты же умная девочка.
   - Да, - послушно кивнула она, - но сегодня...
   Телефон снова подал голос.
   - Я поговорю с Маминовым, его ребята отвезут тебя  домой  и  подежурят  у
подъезда, пока все не утрясется. Сегодня у тебя  выходной.  Приведи  себя  в
порядок.
   - Я хочу  тебя,  Костя,  -  тихо  повторила  Леночка,  Куприянов  ласково
поцеловал ее в голубые глаза.
   - Я приеду за тобой в четыре часа. Вечер мы проведем вместе.
   - Правда?
   - Я обещаю.
   Леночка наградила его длинным страстным поцелуем, и Константин бросился к
надрывающемуся телефону:
   - Григорий, это ты?

Вера

   Частная  психиатрическая  клиника  Талдомского  оказалась  выстроенным  в
современном стиле  особняком,  прячущимся  за  довольно  высоким  забором  и
густыми деревьями. А сам профессор - маленьким, полным бодрячком с кудрявыми
седыми волосами и очень внимательными глазами. Вера  заранее  созвонилась  с
ним,  предупредила  о  своем  визите,   и   охранник   сразу   же   проводил
посетительницу в кабинет владельца клиники.
   Хороший  кабинет,  дорогой.  Обставленный  hi-tech  мебелью,   с   массой
хромированных    деталей,    пластиковыми    поверхностями,     причудливыми
светильниками  и  украшенный  абстрактными  картинами.   Вере   кабинет   не
понравился. А вот профессор, Яков Исаакович, производил приятное впечатление
грамотного профессионала.
   - Честно говоря, я пребываю в  некотором  смущении,  -  призналась  Вера,
расположившись в изогнутом кресле. - Я не предполагала, что пси... простите,
что ваши пациенты могут так свободно общаться с внешним миром.
   - У нас не тюрьма, - вежливо улыбнулся Талдомский,  -  большинство  наших
гостей  очень  обеспеченные  люди,  которым  по  разным  причинам  требуется
квалифицированная  поддержка.  Стрессы,  депрессии,  фобии.  Часть  из   них
обратилась  к  нам  самостоятельно,  вполне  отдавая  себе  отчет  в   своем
состоянии. Других поместили родственники, но все они члены общества. Все они
любимы, у всех у них есть семьи, просто в настоящий момент им требуются  мои
услуги. О которых никому не будет известно.
   - Я понимаю, - кивнула Вера. - А что вы скажете об Ивове?
   - Аркадий? - Внимательные глаза Якова Исааковича погрустнели.  -  Аркадий
пережил сильнейшее потрясение, о котором он упорно не  желает  говорить.  Он
необычайно талантлив... Вы видели его работы?
   - Только портреты.
   - Даже в них есть искра, - вздохнул Талдомский. - А его  основные  работы
просто поражают. Бьют прямо в душу. Аркадий работал на грани гениальности  и
безумия, на грани света и тьмы. Он балансировал, очень уверенно балансировал
на этом лезвии, пока что-то не толкнуло его во мрак. Он не говорит, что.  Он
замкнулся. И я, признаюсь откровенно, очень обрадовался, когда узнал, что он
направил вам письмо. Скажу более, если бы вы не позвонили, то  завтра  я  бы
сам разыскал вас.
   - Это так важно? - немного помолчав, спросила Вера.
   - Я надеюсь, что это важно, - развел руками Талдомский. - Вы стали первым
человеком, а если быть точным, первым предметом,  только  не  обижайтесь,  к
которому он проявил хоть какой-то интерес за много месяцев. С тех пор как  с
ним произошло несчастье, Аркадий занимается только одним.
   - Чем?

***

   Палата  была  необычайно  просторной,  метров  сорока,  и  щедро  залитой
солнечным светом, дальняя стена представляла собой одно огромное окно.
   "Аркадий хотел, чтобы его пристанище напоминало студию, и  мы  пошли  ему
навстречу".
   В углу, у окна, стояла широкая кровать с черным балдахином, в другом углу
маленький столик, торшер  и  два  глубоких  кресла,  в  которые  так  хорошо
проваливаться вечером, с книжкой в руках. Но книг не было.
   Все остальное пространство палаты занимали мольберты...
   "Два, четыре... кажется, всего семь"...кисти, краски, разбросанные  прямо
на полу, и многочисленные  рисунки,  на  мольбертах,  на  стенах,  на  полу,
выполненные маслом, углем, карандашом, на холсте, на ватмане...
   "Он рисует. Он постоянно занят, но его работы... Вы увидите. А еще в  них
есть нечто общее".
   "Что?"
   "Вы увидите".
   На всех работах Ивова была изображена одна и та же женщина.  Черноволосая
красавица с изящной женственной  фигурой.  Надменная  и  нежная,  веселая  и
задумавшаяся, целомудренная и откровенно развратная.
   "Он балансировал, очень уверенно балансировал на этом лезвии, пока что-то
не толкнуло его во мрак".
   Какой бы ни изображал свою музу художник, каждая  ее  черточка  приводила
стороннего наблюдателя в трепет. В трепет  кролика  перед  удавом.  Ею  было
невозможно не восхищаться: черноволосая незнакомка была потрясающе  красива,
но ее красота вызывала ужас. Каждая  линия  чарующего  лица  его  музы  была
линией Зла, каждый изгиб прекрасного тела -  изгибом  Зла,  тень  от  пышных
ресниц - тенью Зла, а сияющие черными звездами глаза заставляли наблюдателей
отворачиваться. Незнакомка была пропитана мраком. Злом.  Тем  Злом,  краешек
которого Вера увидела недавно в зеркале. Настоящим. Первородным.
   Может быть, поэтому Ивов не заканчивал свои работы?
   Ни одну из них.
   - Меня пугают ее глаза.
   Вера  вздрогнула  и  обернулась.  Ивов,  маленький,   тощий,   одетый   в
испачканную красками рубашку и простые брюки, сидел на полу  возле  кровати.
Она даже не заметила его, оглядывая студию.
   - Я отчетливо помню их, но помню прекрасными, способными утопить  в  себе
весь мир. - Аркадий запустил руку в длинные волосы. - А когда я пишу их,  то
содрогаюсь от ужаса. Хотя я  знаю,  что  не  ошибаюсь.  Я  помню  каждую  ее
черточку, каждый жест, каждую улыбку. Я не ошибаюсь, и это убивает меня.
   - Это Зло, - тихо сказала Вера.
   "А его основные работы просто поражают. Бьют прямо в душу".
   - Вы пишете Зло, Аркадий.
   - Как бы я хотел написать ей новую душу. - Художник сжал ладонями  виски,
потер глаза. - Вырвать ее из  мрака...  -  Он  поднял  глаза,  посмотрел  на
стоящую посреди палаты женщину. - Ее тень над вами,  Вера  Сергеевна.  Вы  в
опасности.
   - Откуда вы знаете?
   - Увидел, почувствовал, - он усмехнулся, - а какой еще ответ  вы  ожидали
услышать от сумасшедшего?
   - А как вы узнали мое имя? Номер телефона?
   - Увидел, почувствовал... Это началось не сегодня и не  вчера.  Давно.  Я
долго думал, стоит ли предупреждать вас...
   - Вы ее любите.
   - Я заканчивал портрет и думал,  что  мне  удалось.  -  Аркадий  вскочил,
подбежал к одному из мольбертов и сбросил с него ткань.
   Энергетика Зла  от  незаконченного  портрета  незнакомки  заставила  Веру
сделать шаг назад.
   - Не получилось, - криво усмехнулся художник. - Точнее,  получилось,  как
всегда. И тогда я решил предупредить. Ее крылья над вами, Вера Сергеевна. Ее
чарующие черные крылья. Вы и представить себе не можете, какими сладкими они
могут быть... Бойтесь ее, Вера Сергеевна. Постарайтесь спасти  то,  что  еще
можно, но... - Глаза Ивова вспыхнули, он подбежал  к  остолбеневшей  Вере  и
схватил ее за руку. - Ради бога, Вера Сергеевна, не  пытайтесь  бороться  за
то, что уже во мраке! Боритесь сами, если та сторона не  ваша,  боритесь  за
то, что вам дорого, но никогда не бросайтесь спасать то, что не  хочет  быть
спасенным! Помните, тьма не поглощает, она просто берет свое!!!
   Пораженная горячим монологом художника Вера смотрела в его больные глаза.
   "Он безумен!"
   "А разве то, что ты видела в зеркале, не безумие?"
   "Он тоже видел?"
   "Вполне возможно, он видел кое-что и похуже".
   "Этого не может быть!"
   "Тогда что ты здесь делаешь?"
   Вера сглотнула, чуть успокоилась. Очень хотелось курить.
   - Как ее зовут?
   - Анна. - Ивов отпустил ее руку и отошел к окну. - Анна.
   - Где она живет?
   - Это неважно, - он усмехнулся.  -  Опасайтесь  ее,  Вера  Сергеевна.  Не
доверяйте ей и не доверяйте никому, кто с ней.
   - И вам?
   Аркадий улыбнулся, подошел к мольберту, сбросил неоконченный  портрет  на
пол и огляделся в поисках чистого холста.
   - Уходите, Вера Сергеевна, мне надо работать.
   Вера сделала шаг к двери, санитар с той стороны мягко открыл замок.
   "Тьма не поглощает, она просто берет свое!!! Тьма забирает только своих!"
   "А женщина, которую он рисует?"
   "Красавица, да? Мы не знаем, кто она. Аркадий ничего не говорит, а  здесь
она не появлялась. Вы думаете, что дело в несчастной любви?"
   Бедный Яков  Исаакович.  Он  разглядывал  красивую  брюнетку  со  жгучими
глазами и роскошной фигурой, он увидел в ее чертах Зло.
   Зло, которое видела она.  Которое  видел  Ивов.  Вера  вышла  на  крыльцо
клиники, закурила, нервна нащупала в сумочке ключи от своего  "жука"  -  Кот
кривился, а ее просто очаровал этот кругленький ярко-желтый "Фольксваген".
   - Как вам понравилось у нас?
   Рядом с ней стоял высокий санитар лет шестидесяти, но явно крепкий: белый
халат чуть не лопался на его могучих плечах. Он был абсолютно  лыс  и  носил
странной формы солнцезащитные очки, очень плотно прилегающие к лицу.
   - Вы что-то спросили?
   - Как вам понравилась клиника? - Легкая, безжизненная улыбка, от  которой
у Веры побежали мурашки.
   - А почему она должна мне понравиться?
   - А разве вы приехали не для того,  чтобы  подобрать  себе  палату,  Вера
Сергеевна?
   Улыбка чуть  шире,  мурашки  сильнее.  Вера  бросила  сигарету  и  быстро
спустилась с крыльца.
   -  Возвращайтесь,  Вера  Сергеевна,  профессор  Талдомский  замечательный
специалист!

Леночка

   Все оказалось даже лучше, чем она могла рассчитывать.
   Куприянов приставил к ней охрану - двое плечистых ребят сидели в "Ауди" у
подъезда - и обещал приехать после обеда. Значит, эти двое  увидят,  что  он
приезжает к ней! Володя не в счет, он знал или догадывался, но умел молчать.
Теперь будут знать эти двое, доложат обо всем Маминову...
   Нет, хитрый начальник охраны и так уже все знает, наверняка знает.  Тогда
иначе: эти двое начнут болтать, и слухи, которые поползут по фирме,  помогут
ей перейти в наступление на Костю.
   "Мадам Куприянова!"
   Девушка замурлыкала песенку, подошла  к  зеркалу,  расчесала  шелковистые
светлые волосы.
   "Он будет моим!"
   В затылке появилась противная тупая боль.
   "Только этого не хватало! Проклятый старик, из-за него полночи не спала!"
   Леночка выдвинула один из ящиков трюмо: где-то должен быть аспирин.
   - Доченька, будешь кушать?
   - Нет, мама, спасибо.
   Боль становилась все сильнее, теперь Леночке казалось, что в  ее  затылок
медленно вгрызается тонкая раскаленная игла.
   "Где же этот чертов аспирин?"
   - Может, хоть бутербродик съешь? - В дверях застыла мать.
   - Не буду!
   Леночка постаралась улыбнуться, но игла в затылке не позволила ей сделать
это по-настоящему, и искривившиеся губы дочери  заставили  Галину  Семеновну
вздрогнуть.
   "Что происходит? Она вернулась такой цветущей, радостной, и вот опять..."
   - Доча...
   - Мама, - почти крикнула девушка, - я хочу побыть одна!!
   - Все, все, я ухожу.
   "Где же аспирин?"
   Раскаленная игла проникала все глубже и глубже.
   "Господи, что же со мной происходит?"
   - Дурное настроение?
   Девушка резко обернулась и испуганно вскрикнула: брюнетка стояла  посреди
комнаты, небрежно поигрывая длинным бичом. У ее ног замерли на  четвереньках
два раба в узких набедренных  повязках.  Их  лица  скрывали  глухие  кожаные
маски, шеи были перехвачены массивными ошейниками, от которых к  левой  руке
брюнетки тянулись тоненькие цепочки.
   - Ты осмелилась нарушить волю королевы Луны! Теперь ты познаешь ее гнев!
   На ней был тот же черный кожаный корсет, отделанный золотом,  коротенькая
юбочка, оставляющая открытыми стройные ноги, и высокие, до колен, сапоги  на
длинной шпильке.
   - Этого не может быть!
   Черные глаза королевы Луны прожигали насквозь, ее  жестокие,  злые  глаза
заставили Леночку замереть, покорно застыть, ожидая своей участи.
   - Бич будет достойной наградой для тебя!
   - Не надо!
   Королева Луны сделала легкий, небрежный жест  рукой,  и  черная  лента  с
неожиданной  стремительностью  достигла  Леночки,  рванула   тело.   Девушка
отчаянно закричала: бич легко разорвал  шелковую  блузку,  впился  в  нежную
кожу, оставив на ней зловещий красный рубец, огнем полыхнувший по нервам.
   - Не надо!!
   - Пока я просто ласкаю тебя, моя дорогая, -  ярко-красные  губы  королевы
Луны разошлись в презрительной усмешке. - Дальше будет хуже.
   - Не надо!!! Оставьте меня!!!
   Второй удар был гораздо сильнее, хотя со стороны  могло  показаться,  что
брюнетка по-прежнему едва шевелит  рукой.  Щупальце  жадно  впилось  в  тело
Леночки, вырвав целую полосу кожи. Бич казался  живым.  Он  будто  стремился
насытиться кровью жертвы, выпить ее досуха.
   - Спасите!!
   Королева  Луны  расхохоталась  и  сделала  резкое  движение  рукой,   бич
засвистел над ее головой.
   - Никто не спасет тебя от моего гнева!
   Рабы у ног брюнетки расстегнули маски, и Леночка издала еще один,  полный
ужаса и отчаяния крик: безгубые рты тварей были наполнены белыми клыками.
   - Нравятся мои собачки?
   Рабы зарычали и медленно двинулись к  Леночке,  их  цепи  натянулись,  но
королева Луны все еще удерживала своих монстров.
   Бич свистнул, обжигая тонкие руки,  которыми  Леночка  пыталась  прикрыть
голову. Этот, третий, удар был очень силен. Леночку швырнуло на  стену,  она
больно ударилась спиной, но внезапно почувствовала, что жестокая сила черных
глаз королевы, не дающая ей пошевелиться, пропала. Она свободна!  Она  может
спастись!!!
   Девушка рывком распахнула дверь комнаты. Ей в спину летел заливистый смех
брюнетки.
   - Леночка, что происходит? О боже! Что случилось?! - Галина  Семеновна  с
ужасом смотрела на безумные глаза дочери. Белая блузка Лены была  разорвана,
окровавлена, куски кожи зловещей бахромой болтались на  боку,  на  руках.  -
Доченька, что с тобой?!!
   "Они повсюду!"
   Открыв дверь комнаты, Леночка столкнулась  с  одним  из  рабов  брюнетки.
Невысокий ублюдок, еще не успевший снять намордник, попытался остановить ее,
но страх придал девушке сил. Она отшвырнула  его  с  дороги  и  бросилась  в
коридор. Скорее, вон из квартиры! Вон из этой ловушки!!
   - Тебе не скрыться от моего гнева!
   Кончик бича дотянулся до спины Леночки, зло  скользнул  по  ней,  царапая
кожу, но девушка успела вырваться на лестничную площадку.
   "Куда теперь?"
   Лифт распахнулся, поразив Леночку зловещим, безжизненным мраком  пустоты.
Снизу, из шахты, донеслись удары барабана и грудной женский смех.
   "Они внизу! Они ждут меня!!"
   Девушка взбежала на лестницу и помчалась наверх.
   Наверх, подальше от обитателей Ада. Спасение там, наверху!
   - Алло, "Скорая"? Пришлите машину, у моей дочери  припадок!  -  рыдала  в
трубку Галина Семеновна. - Я не знаю, что  с  ней!  Она  никого  не  узнает!
Выскочила из дома! Адрес?
   Анна холодно посмотрела на  плачущую  женщину,  которая  при  всем  своем
желании не могла ее увидеть и вышла на лестничную площадку.  Надо  закончить
работу.
   Она поднялась по лестнице на чердак, толкнула  дверь  -  к  счастью,  она
оказалась незапертой, иначе Леночка сошла бы с ума - и оказалась  на  ровной
крыше.
   Что дальше?
   - Ты все еще не поняла, что бесполезно бороться с королевой Луны?
   Девушка задохнулась от  ужаса.  Длинноногая  брюнетка  в  черных  кожаных
доспехах стояла посреди крыши, и ее пылающие глаза  смотрели  на  Леночку  с
веселым  презрением.  Бич  извивался  яростной  змеей,  нетерпеливо   рычали
кошмарные рабы. Девушка  дернула  за  ручку,  но  дверь  самым  непостижимым
образом оказалась закрыта.