ыла  любимая  работа,
любимый мужчина, я делала сногсшибательную карьеру и ждала  ребенка.  Вы
много видели в жизни, Кортес,  но  ощущение  второго  сердца,  бьющегося
внутри вас, вам  недоступно.  Вы  никогда  не  поймете,  что  испытывает
женщина, когда младенец начинает шевелить ножкой, когда он в первый  раз
видит свет... - Голос Олеси стал глухим. - Мой сын  умер  незаметно.  Он
боролся двадцать дней, а потом устал. Просто уснул и перестал дышать. Но
он оставил мне такую боль, такую тьму,  что  я  едва  не  сошла  с  ума.
Двадцать дней... Тогда я поняла, как ненавижу смерть,  и  решила  искать
оружие в борьбе с ней.
   - Ее невозможно победить.
   - Это не повод для  смирения,  -  отрезала  женщина.  -  Смерть  сама
решает, когда нанести удар, сама выбирает,  у  кого  отнять  жизнь  -  у
закоренелого преступника или у невинного ребенка. А я  решила  отнять  у
смерти эту привилегию.
   - Куколки Последней Надежды.
   - Я слышала о  них  еще  в  школе.  Знала,  что  технология  утеряна,
запрещена, знала, что она  требует  высокую,  невозможную  для  Целителя
цену, но мне было все равно. Куколки  позволяют  победить  смерть,  и  я
решила попытаться возродить технологию их производства.
   Эта часть повествования давалась Олесе гораздо легче. Ее голос окреп,
перестал  срываться,  в  нем  зазвучали  деловые   нотки.   Она   словно
отчитывалась о выполненной работе и, как заметил наемник, гордилась ею.
   - Я уехала домой, в Ростов, там у моей  семьи  большая  библиотека  и
хорошая лаборатория. Я закрылась в доме и работала как одержимая.  Никто
не знал, что я ищу. Мой  отец  настоящий  Целитель,  он  бы  никогда  не
одобрил, не  понял  бы  меня.  -  Женщина  достала  из  пачки  сигарету,
закурила, усмехнулась, глядя на причудливо клубящийся дым. - Четыре года
по пятнадцать часов в сутки. Опыты, исследования,  снова  опыты.  Четыре
года, Кортес, всего четыре года потребовалось мне, чтобы разгадать тайну
Куколок  и  создать  первый  образец.  Четыре  года,   чтобы   возродить
технологию, которую не  могут  понять  даже  Великие  Дома.  Я  победила
смерть.
   - Вы ее обманули.
   - Я победила, - упрямо повторила Олеся.
   - Зачем вы вернулись в Тайный Город?
   - Боль отступила. Мне показалось, что я снова обрела себя.  Появилась
уверенность, желание работать. Исследования, наука... Мне стало тесно  в
Ростове. К тому же производство Куколок требует существенного количества
магической  энергии,  а  в  Москве  гораздо   проще   скрыть   возросшие
потребности, чем в Ростове.
   - Как вы познакомились с японцами?
   - Школа Китано никогда не упускала из виду Тайный  Город.  Иногда  ее
воины  приезжают  в  Москву,  наблюдают,  вербуют  осведомителей   среди
человских магов, в общем, стараются быть в курсе  главных  событий.  Они
узнали о крахе моей карьеры, отметили, запомнили, а три года назад оябун
клана серьезно пострадал в авиакатастрофе, Тори разыскал меня в  Ростове
и попросил помочь. Я не стала отказывать.
   - А как же заповеди Целителей?
   - К тому времени я существенно продвинулась в  разработке  Куколок  и
задумывалась над тем, с чьей помощью смогу  наладить  их  использование.
Клан якудза показался мне  идеальным  вариантом.  -  Олеся  хладнокровно
раздавила в пепельнице сигарету. - Можно сказать, что мы счастливо нашли
друг  друга.  Японцы  искали   клиентов   и   обеспечивали   активизацию
артефактов, я поставляла заготовки.
   -  Вас  не  волновало,  кого  самураи  использовали  для  активизации
артефактов?
   И снова в глазах женщины мелькнула боль.
   - У якудза много врагов, Тори обещал отдавать  Куколкам  только  тех,
кому все равно не жить. - Олеся достала еще одну сигарету.  -  Это  я  и
имела в виду, когда говорила, что мы счастливо нашли друг друга.
   - Необходимое зло?
   Она пропустила замечание наемника мимо ушей.
   - Я прекрасно понимала, что рано или поздно все откроется, что Тайный
Город  прознает  о  нас,  накажет  меня  за  использование   запрещенной
технологии. Я  была  готова  к  любому  наказанию,  я  не  считала  себя
виновной. - Олеся смяла сигарету. - Но каково  же  было  мое  изумление,
когда Екатерина Федоровна  позвала  меня  в  больницу  и  сообщила,  что
подозревает в коммерческом производстве Куколок Реваза!
 
*** 
 
   - Известие о том, что все это время Целители хранили  тайну  Куколок,
повергло Старостину в шок. Оказалось, что люди,  которых  она  любила  и
которым верила, просто наблюдали за тем, как умирает ее сын, не решаясь,
в силу своих принципов, применить это средство. Абсолютное средство.
   - И она стала мстить.
   - Олеся сказала, что была готова сознаться Екатерине Федоровне в том,
что восстановила технологию изготовления Куколок, но, услышав  ее  слова
насчет Реваза, мгновенно поняла, в чем дело. И прямо там, в больнице,  у
кровати Екатерины Федоровны, Олеся приняла решение  завалить  всех,  кто
был виновен в смерти ее  ребенка.  Она  подставила  Кабаридзе,  подсунув
Мехрабу и Екатерине Федоровне новые "доказательства" его вины,  настояла
на своем, весьма запутанном плане, а в нужный момент пригласила наемного
убийцу со стороны. И никто не удивился смерти Екатерины  Федоровны.  Все
знали, что Целитель, запустивший производство Куколок,  способен  нанять
киллера. Вот только Реваз тут был ни  при  чем.  -  Кортес  помолчал.  -
Зверь, проснувшийся  в  душе  Старостиной,  требовал  абсолютной  мести.
Старуха и профессор должны были не просто умереть, но пережить тот ужас,
через который прошла Олеся  -  смерть  близких.  У  Екатерины  Федоровны
должна была умереть дочь, у Кабаридзе - Маша.
   - Правильно! - Неожиданно громко и очень жестко произнесла Яна. - Все
правильно! - Золотые глаза гиперборейской ведьмы  буквально  протаранили
Кортеса. - Какое наказание ты ей определил?
   Наемник внимательно посмотрел на подругу.
   - Я приказал ей навсегда покинуть Тайный Город. И навсегда  забыть  о
Куколках Последней Надежды.
   - И чем она заплатила за столь мягкий приговор?
   - Технологией  производства  Куколок.  -  Кортес  достал  из  кармана
несколько листов бумаги и положил их на колени девушки. - Теперь за  эту
технологию отвечаем мы.
   - Олесе повезло, что ее судил воин, - улыбнулась Яна.
   - Я не судил, - буркнул наемник, - я наказывал. Судить  Олесю  не  за
что.
 
Москва, аэропорт Шереметьево-1 
 
   Они стояли у стойки регистрации. Стояли молча, держась за руки и не в
силах оторвать взгляд друг от друга. Билет в Ростов и маленькая сумка на
плече. Основной багаж  отправили  вчера,  медицинский  центр,  квартира,
машина, все продано. Возвращаться в Тайный Город Олеся не собиралась.
   - Жаль, что все закончилось так.
   - Действительно жаль?
   - Да. - Артем улыбнулся. - Помнишь, ты проверяла  в  казино  примету?
Нам не очень повезло... быть вместе.
   - Прости меня. - Олеся чуть крепче сжала руку наемника. - Прости.
   Бесстрастный голос объявил,  что  следует  поторопиться  на  посадку.
Олеся прильнула к груди Артема, он поцеловал ее светлые волосы.
   - Я люблю тебя, Тема, очень люблю... Молчи! Не говори,  не  надо.  Мы
оба знаем, что наши дороги расходятся.
   Олеся еще крепче прижалась к Артему. Прижалась  так,  чтобы  навсегда
запомнить его руки, его запах, его силу. Прижалась так,  чтобы  навсегда
запомнить его уверенную улыбку и веселые  глаза.  Прижалась  так,  чтобы
истории, которые она будет  рассказывать  своему  ребенку  о  его  отце,
дышали только любовью.
   Срок  небольшой,  но  Олеся  была  слишком  опытным   врачом,   чтобы
ошибиться. Маленький огонек жизни уже несколько дней горел в  ее  чреве.
Маленький огонек, зажженный любимым мужчиной.
 
Москва, Старый Арбат 
 
   Все было именно так, как предсказывал молодой следователь из  Ллойда.
Или не из  Ллойда?  По  молчаливому  согласию,  и  Балдер,  и  Галли  не
обсуждали последние события, отложив серьезный разговор до возвращения в
Штаты. Слишком много информации свалилось на фэбээровцев, слишком  много
довелось  увидеть,  пережить,  и   им   захотелось   просто   отдохнуть,
расслабиться, посмотреть город...
   И все было  именно  так,  как  предсказывал  молодой  следователь  из
Ллойда. С точностью до буквы. Сытный обед  в  ресторане  русской  кухни,
увенчанный блинами с икрой и запотевшим графинчиком водки.  Шапка-ушанка
с кокардой имперского пехотинца, купленная у словоохотливого  арбатского
торгаша. Там же  приобретены  оренбургский  платок,  четыре  матрешки  и
поделки из Хохломы.  После  этого  Сана  сочла  экскурсионную  программу
законченной, но Вольф предложил немного прогуляться  по  городу,  кривые
улочки  которого  произвели  на  привыкшего  к   прямолинейным   стритам
американца неизгладимое впечатление.  И  увешанные  пакетами  фэбээровцы
медленно  побрели  по  осенним  переулкам,  вдыхая  неповторимый,   чуть
горьковатый аромат уходящего лета.
   - Не понимаю, на  что  здесь  можно  смотреть,  -  пробубнила  Галли,
сворачивая в очередной закоулок. -  Не  дома,  а  домики.  И  все  такие
маленькие, как будто не настоящие.
   - Это душа города, - негромко ответил  Балдер.  -  Кремль,  магазины,
проспекты - лицо. Туристическая открытка. Дух Москвы скрыт здесь.
   - И зачем он тебе?
   - Интересно.
   Сана с удивлением  посмотрела  на  напарника.  Хитрая  афроамериканка
давно заметила, что после встречи с инопланетянами Вольф стал вести себя
очень  странно.  Казалось  бы:  сбылась  мечта  всей  жизни,  они  стали
свидетелями редчайшего, возможно, даже  исторического  события,  которое
может запросто перевернуть жизнь на планете! Эмоции и впечатления должны
извергаться  вулканом!  А   Балдер   замкнулся,   все   больше   молчал,
ограничиваясь односложными  ответами,  и  думал,  думал...  О  чем  это,
интересно?
   "Псих!" Сана пожала могучими плечами и достала  из  пакета  очередной
гамбургер. Несмотря на плотный обед, она не смогла пройти мимо  знакомой
с детства вывески "Макдоналдса" и  теперь  шагала  по  Москве,  довольно
чавкая стандартными бутербродами.
   - Вольф, не пора ли нам возвращаться?
   - Не пора.
   - Мне скучно.
   - Наслаждайся, пока мы здесь.
   - Чем?!
   - Незнакомой жизнью.
   - Вольф,  ты  серьезно?  -  Галли  даже  забыла  жевать  и,  морщась,
проглотила кусок бутерброда целиком.
   - Я абсолютно серьезен,  -  подтвердил  Балдер.  -  Задумайся,  Сана,
только задумайся: ведь этот город  древнее,  чем  наша  страна.  Он  был
столицей за сотни лет до "Мэйфлауэра"!  Сколько  тайн,  сколько  загадок
могут хранить его камни!
   - Какие еще загадки! -  хмыкнула  Галли,  разворачивая  "биг-мак".  -
Провинция! Европейская помойка, а все жители наверняка расисты. Ты видел
здесь хотя бы одного афроевропейского полицейского? Дикое место!!
   - Я уверен, что мы так и не узнали ни одной московской тайны. - Вольф
не услышал презрительных высказываний напарницы. - У меня ощущение,  что
мы ткнулись лбом в  ворота,  нам  дали  конфетку,  и  мы,  обрадованные,
убежали восвояси. А на самом деле это была не конфетка, а пинок под зад.
   - Почему ты так думаешь? - Сана на собственном опыте  убедилась,  что
предчувствия редко обманывали Балдера, и афроамериканка насторожилась.
   - Не знаю. Просто мне так кажется.
   Пару секунд перемазанная соусом Галли обдумывала слова  напарника,  а
затем махнула рукой:
   - Какие здесь могут быть тайны, Вольф? Это же не Америка!
   - Это действительно не Америка.
   Голос Балдера остался ровным и спокойным. Он совершенно не  удивился,
словно увидел то, что ожидал. Но проследившая его взгляд Сана не  смогла
удержаться от изумленного вскрика.
   - О боже!
   Из-за ветвей густого кустарника на специального агента Галли боязливо
таращился грязный зеленый монстр.
   - Что это? - выдохнула Сана.
   - Чье-то домашнее животное, - безразличным голосом отозвался  Балдер.
- Видишь ошейник?
   Монстр  наполовину  высунулся  из  кустов,   жалобно   посмотрел   на
оторопевшую афроамериканку и неуверенно дернул ее за объемистый пакет.
   - Он голоден!
   Галли отдала зеленому недоеденный  "биг-мак"  и  не  сводила  глаз  с
активно заработавших челюстей монстра.
   - Нас провели, как фермера на ярмарке, - прошептал Вольф.  -  Плутон!
Думаю, они хорошенько посмеялись.
   Балдер погладил создание по  лысой  голове,  оно  вздрогнуло,  но  не
двинулось с места - в пакете Саны было еще много бутербродов.
   - Что мы будем делать?
   - А что мы можем сделать?
   - Мы должны его захватить!
   - Мы уже захватили одного монстра. Ответить на  такое  непатриотичное
замечание Галли не успела.
   - Я его нашел!
   - Не ты, а я!
   - Мля! Наконец-то!
   - Ща башку снесу!
   - Типа, повезло!
   - Кто-нибудь, позвоните фюреру и скажите, что мы нашли голема.  Пусть
нас не вешают!
   Зеленый уродец отбросил бутерброд и с визгом бросился к Контейнеру.
   - Грэмми!
   Из-за угла нарисовался черный квадрат "Мерседеса", а  Сану  и  Вольфа
окружил десяток малорослых, но очень возбужденных  коротышек  в  кожаных
штанах и красных банданах.
   - Эй, челы, если не хотите прослыть придурками, помалкивайте  о  том,
что видели. Договорились, мля?
   - Мы американские граждане, - неуверенно начала Галли. - Вы не имеете
права задерживать нас и причинять нам...
   К сожалению, речь храброй афроамериканки звучала на английском языке,
и ее смысл ускользнул от понимания дикарей. Но главное до них дошло.
   - Иностранцы.
   - Варяги, мля!
   - Бундесы, - определил образованный Иголка. - Они там все негры.
   - Второй, типа, на негра не  похож,  -  усомнился  обнимающий  голема
Контейнер.
   - Перековался, сука.
   - Хорошо, что эти олухи оказались поляками, - решил Копыто. - Вряд ли
они вообще поняли, что видели. Эй, макаронники, мир - дружба! Ферштейн?
   - Ла бамба бамба, эль ниньо! - щегольнул сложной фразой Иголка.
   - Си ю туморров! - подвел итог Копыто. - Мерри кристмас, уроды!
   Красные Шапки погрузились в джип и резко сорвались  с  места,  окутав
фэбээровцев густым облаком выхлопных газов.
   - О чем они говорили? - прошептала Сана. - До  Рождества  еще  четыре
месяца.
   Вольф покачал головой:
   - Буду учить русский язык. Обязательно.


ТАЙНЫЙ ГОРОД VIII
ТЕНЬ ИНКВИЗИТОРА

Вадим ПАНОВ






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     И вновь над обителью магов и чародеев, потомков исчезнувших древних рас, - Тайным Городом, незримо для посторонних глаз раскинувшимся на берегах Москвы-реки посреди современного мегаполиса, нависла угроза уничтожения. Уже запылали первые костры, уже пролилась кровь несчастных, приносимых в жертву вечному стремлению к мировому господству. Кажется, что все готово для начала новой войны, и вновь на Землю придут времена Инквизиции. Кому же выгодно поссорить людей и жителей Тайного Города? Кто этот таинственный кукольник, дергающий веревочки судеб и событий? И ведомо ли ему, что иногда марионетка может управлять своим кукловодом?

     Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой - Виноградарь, Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает, и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода
     Евангелие от Иоанна

ПРОЛОГ

Забайкалье, Читинская область,
деревня Верхние Каменки.
Два года до описываемых событий.

     Дожди в этом году зарядили с августа, аккурат с Преображения. Но в первую послепраздничную неделю они лишь моросили, превратив остаток лета в тоскливые, подернутые водяной пылью будни. А вот с началом сентября перешли в полноценные ливни и сварили из единственной дороги, связывающей деревню с миром, неприличную грязную кашу. Впрочем, распутица не была здесь в диковину, а аборигены, автопарк которых составляли разномастные джипы и небольшие грузовики, даже радовались этому времени, в течение которого замкнутый мирок Верхних Каменок гарантированно не подвергался нашествию чужаков.
     Чужих здесь не привечали.
     - Губернатор хочет на второй срок избраться, всю область заасфальтировал, какого черта вы сопротивляетесь? - Полицейский, толстый, с большим мягким носом и большими губами капитан, расстроенно осмотрел свой покрытый грязью бело-голубой джип. Точнее, полицейский помнил, что джип должен быть бело-голубым. - За переправой чуть ось не потерял!
     - Это вы, Степан Васильевич, как брод прошли, правее, должно быть, взяли? - осведомился его собеседник, кряжистый, плечистый мужик, с аккуратно расчесанными на пробор волосами. - Так там в этом году, наоборот, левее надо выезжать, справа яма образовалась.
     - Яма! Григорий, какая яма? - Полицейский коротко ругнулся. - Яма, брод, яма, болото... Сидите здесь, бирюки бирюками.
     - Привыкли. - Мужик усмехнулся.
     На фоне помятого и злого полицейского он выглядел необычайно благообразно. Чистый костюм, чистая рубашка, брюки заправлены в начищенные до блеска сапоги, старательно подстриженная бородка. Григорий был ниже капитана, но шире в плечах и буквально дышал могучей силой, настоящим, мощным простором сибирской тайги... вот только левый рукав его пиджака был зашит, напоминая о давней и крайне неудачной встрече с шатуном.
     - Яма! Привыкли! - Капитан вздохнул. - Зачем вызывал?
     Эмоции, вызванные пробуждением в четыре утра и сотней миль непролазной грязи, улеглись, и полицейский решил, наконец, поинтересоваться, для чего глава администрации затерянной в тайге деревушки разбудил его среди ночи и потребовал немедленного, НЕМЕДЛЕННОГО, прибытия.
     - В дом, пожалуйста, - предложил Григорий. - Жена доила уже, молочка парного с дороги попьете, а я расскажу, как и что.
     - Говори здесь. - Полицейский достал из джипа термос с крепчайшим кофе и закурил сигарету. - Не хочу в дом, на прохладе останемся...
     - Можно и здесь.
     Дождь прекратился несколько часов назад, и желание капитана насладиться чистым утренним воздухом было понятно. Мужчины присели на скамеечку у крыльца.
     - Так что же случилось?
     - Неспокойно у нас, - просто ответил Григорий.
     - Ага, - хмыкнул полицейский, - Мефодий вчера сапог порвал, а баба Нина сказала, что это не к добру?
     - Вроде того, - не принял шутки однорукий. - У Федора две коровы сдохли, и я боюсь, как бы до смертоубийства не дошло.
     - При чем здесь убийство? - не понял капитан.
     - Коровы сдохли?
     - Две.
     - Отравили? Григорий опустил глаза.
     - Почти.
     - Что значит "почти"?
     - Вся деревня знает, что сгубила коров Пелагея.
     - Отравила? Свидетели есть? Пастуха допросить надо.
     - Пастуха допрашивать не надо, - поморщился однорукий. Он тоже достал сигарету, ловко прикурил и, выпустив куда-то вниз первый клуб дыма, тихо добавил:
     - Ведьма наша Пелагея. Ведьма.
     - Пил? - угрюмо спросил полицейский, чувствуя, как из глубины души накатывает волна бешенства. Три часа по бездорожью! В четыре утра из дому выскочил! Врезать бы ублюдку по башке как следует!
     - Я не пью, - так же тихо продолжил Григорий. На капитана он старался не смотреть. - Места у нас такие, Степан Васильевич: без колдунов никак не обойтись. Случись что - не дозовешься. Ты вон через три с половиной часа только приехал, а уж как я тебя звал... Про врача или ветеринара я вообще не говорю. - Однорукий сплюнул. - А Пелагея и зубы заговорить может, и боль снять, от живота присоветовать, и вообще...
     - Что вообще?
     - Дождь может вызвать или прогнать.
     - Что ж не прогнала? - Полицейский с ухмылкой кивнул на перепачканный джип. - Без дождя я бы за полтора часа доехал.
     Он видел, что Григорий действительно верит в то, что говорит.
     - А ты, Степан Васильевич, если интересно, по полям нашим прокатись, - предложил однорукий. - Или по пастбищам...
     - А что на полях? - насторожился капитан.
     - Там воды такой нет, мимо тучи идут.
     - Пелагея ими правит?
     - Угу.
     - Дела...
     Полицейский налил себе еще кофе и, сделав большой глоток, блаженно зажмурился.
     В том, что в глухой деревушке есть своя колдунья, не было ничего странного. Если уж в городских газетах пост