и проблемы.
   Рыжая перевела взгляд на Артема:
   - Скажи ему.
   - Что вы еще натворили? - вздохнул Кортес.
   - Слушай, напарник, - молодой наемник положил руку на плечо  Кортеса.
- Если тебя гнетет, что Яна стала колдуньей, то не тушуйся: я давно живу
с ведьмой и могу поделиться опытом. Будешь учиться на моих ошибках.
   - Мерзавец, - ласково проворчала Инга, - не  мучай  человека.  -  Она
приблизилась к Кортесу и прошептала:
   - Мы добыли "стим". Три литра. Думаю, нашей Яне хватит  этого  запаса
до конца жизни.
   - Я ждал этого момента несколько лет, - пробормотал Инге Артем, -  мы
сумели ошарашить Кортеса. Это надо было снять на видео.
   Вытаращенные глаза  лучшего  наемника  Тайного  Города,  полуоткрытый
рот...
   Инга прыснула.
   - Как?
   - Потом расскажем.
   - Но...
   - Начальник, начальник! -  Кто-то  нерешительно  подергал  Артема  за
рукав.
   Молодой наемник резко  обернулся,  но,  увидев  двух  воинов  Красных
Шапок, расслабился:
   - Что надо?
   - Кувалда сказал, что ты покупаешь головы  тварей  Кадаф,  -  сообщил
один из дикарей. - Мы принесли девять. Давай деньги.
   И он бросил к ногам наемника пластиковый мешок.
 
*** 
 
   На то, чтобы  накрыть  мороком  Красную  площадь,  Служба  утилизации
затрачивала массу магической энергии. Бережливый Михар Турчи не понимал,
почему Сантьяга, в целях экономии, не атаковал гиперборейцев  сразу,  но
обсуждать приказ  комиссара  не  решился.  И  его  сотрудники  тщательно
скрывали  от  посторонних  глаз  происходящее,   заботливо   контролируя
перемещения редких полицейских  и  кремлевских  охранников.  Поглощенные
своими делами гиперборейцы им не мешали.
   - Лазь, гони следующую шеренгу!
   - Хорошо! - Яна хлестнула бичом очередных мертвых демонов. -  Вперед,
ублюдки! Ненависть Великого Господина зовет!!
   Помимо  электрических  ламп,  гробница  Азаг-Тота  освещалась   двумя
пучками факелов, в которые Вероника добавила специальные  благовония,  и
удушливый запах стелился по стертому булыжнику площади. Все,  оставшиеся
у гиперборейцев пехотинцы, мертвые демоны  и  Тощие  Всадники,  а  также
птицы Лэнга заняли место левее, неподалеку от Лобного места, на  котором
плясало синее пламя зажженного Вероникой гиперборейского огня. Лестница,
ведущая  наверх,  заканчивалась  призрачной  аркой,  в  которой   стояла
Вероника.
   - Ненависть твоя, Великий Господин, пылает! Ненависть  твоя,  Великий
Господин,  возвращается!  -  Белое  платье  наложницы  было  перепачкано
кровью. - Ненависть твоя дарит жизнь  и  берет  ее!  Жизнь  -  это  твоя
ненависть!!
   Очередной демон, очарованный золотым сиянием  глаз  ведьмы,  послушно
поднялся по лестнице. Не первый и не последний.
   - Жизнь - это ненависть!!!
   Едва гипербореец ступил под арку, как его тело пронзили семь  острых,
словно бритва лезвий. Несмотря на призрачность  колдовской  конструкции,
они были вполне материальны, и по их блестящим и  жадным  лезвиям  кровь
демона помчалась в арку.
   - Кровь - это ненависть! Пусть твоя проклятая кровь вернет  Азаг-Тоту
ненависть!
   Лезвия втянулись в арку, и Вероника толкнула  демона  в  синее  пламя
Кадаф. "Стим", украденный Захаром,  был  необходим  для  церемонии,  был
кровью  церемонии,  ее  ненавистью.  И  теперь  наложницам   приходилось
добывать Золотой Корень  сложным  путем:  буквально  выдавливая  его  из
гиперборейцев. Все войска, которые  остались  в  распоряжении  Вероники,
ожидал один конец: в пламя. Азаг-Тоту нужна проклятая кровь,  нужна,  но
арка... Арка наполнялась медленно.
   Вероника спокойно посмотрела на едва налившиеся слабым, очень  слабым
золотистым сиянием призрачные  стены  и  перевела  взгляд  на  следующую
жертву:
   - Жизнь - это ненависть!!!
 
*** 
 
   -  Нет,  Ортега,  атаковать  гиперборейцев  сейчас  было  бы   крайне
неблагоразумно, - мягко произнес Сантьяга. - Они  и  без  нас  прекрасно
справляются с уничтожением собственной армии. К  тому  же  я  не  считаю
неживых  демонов  и  дохлых  наездников  достойной  целью   для   гарок.
Поупражняться в фехтовании можно и на чучелах.
   - Мы давно не воевали всерьез, - извиняющимся тоном ответил  помощник
комиссара. - Война как-то бодрит.
   - Бодрят победы, Ортега, - нравоучительно заметил Сантьяга. - А война
быстро надоедает. Где иерархи Кадаф?
   - Переместились на Манежную площадь.
   - Вот ими мы и займемся.
   - Но когда наложницы соберут нужное количество  Золотого  Корня,  они
приступят к  церемонии,  -  осторожно  напомнил  Ортега.  -  И  поднимут
Азаг-Тота.
   - Пусть попробуют, - неопределенно протянул комиссар.
 
*** 
 
   - Здесь мы очень уязвимы, - мрачно заметил Анабот.
   - Знаю, - коротко  ответил  Элигор,  неподвижно  глядя  на  пустынную
Тверскую.
   - Они откроют порталы по кругу и атакуют нас сразу со всех сторон,  -
предположил На-Хаг.
   - Это будет разумно, - согласился краснокожий.
   - Я ударю сверху, но на всех меня не хватит, - высказался Дурсон.
   Элигор промолчал. Умолкли  и  остальные  иерархи.  Умолкли  и  угрюмо
переглянулись. Четверо,  всего  лишь  четверо,  против  обученных  гарок
Темного Двора. Против масанов, которых  навы  наверняка  бросят  в  бой.
Против Сантьяги.  Элигор  был  уверен,  что  на  этот  раз  комиссар  не
останется  в  стороне:  битвы   с   гиперборейцами   всегда   получались
увлекательными.
   - Если они накроют площадь "Ревом Левиафана", мы...
   - Они не будут этого делать, - перебил Элигор Анабота.
   - Почему? - вскинулся жабообразный.
   - Поверь мне, - усмехнулся краснокожий. - Сантьяга хороший стратег  и
не упустит возможность продемонстрировать остальным  Великим  Домам,  на
что способна его армия. Нас будут убивать в прямом бою.
   -  Думаю,  Элигор  прав,  -  проклокотал  Дурсон.  А  рогатый  На-Хаг
задумчиво посмотрел в сторону Красной площади:
   - Надеюсь, наложницы успеют.
 
*** 
 
   Телевизионщики "Тиградкома" торопливо  устанавливали  видеокамеры  на
крышах  гостиниц  "Националь"  и  "Москва".  Сантьяга  попросил  их   не
задействовать вертолет, и  поэтому  пришлось  использовать  максимальное
количество  наземного  оборудования:  каждый  эпизод  предстоящей  битвы
должен быть  запечатлен.  Репортеры  проверяли  микрофоны,  а  режиссеры
торопливо щелкали кнопками: к Манежной  площади  было  подтянуто  четыре
фургона с оборудованием.
   - "Война он-лайн", - лениво заметила Инга. - Прямой эфир.
   - Замечательные уродцы, - высказался Артем, наблюдающий в бинокль  за
перемещением иерархов Кадаф по Манежной площади. - Каждый  оригинален  и
по-своему неповторим... Обратите внимание на клюв Дурсона: чистая сталь!
   -  С  добавками,  -  уточнил  Кортес,  -  улучшающими   ее   основные
характеристики. Кстати, чем вызван такой интерес к тварям?
   - Мы забыли тебе сказать, - протянула Инга.  -  Артем  договорился  с
шасами о поставке  эксклюзивного  материала  для  таксидермистов.  После
окончания войны планируется небольшой аукцион.
   Молодой наемник посмотрел на напарника:
   - Надеюсь, ты не против участия в бизнесе?
   - Ты договорился на конкретную сумму? - строго спросил Кортес.
   - Обижаешь! Нам достанется половина прибыли.
   - Плюс они оплачивают все расходы, - вставила Инга.
   - Молодцы, - одобрительно кивнул наемник. - Гомори,  как  я  понимаю,
завалили вы?
   - Пришлось попотеть, - признал Артем.
   - И побегать, - язвительно добавила Рыжая.
   - Главное, что завалили, - улыбнулся Кортес. - А как  дела  у  нас  с
обеспечением?
   - В джипе полно артефактов на все случаи  жизни,  а  шасы  обещают  в
течение двух минут подбросить любое недостающее оборудование.
   - Вот и хорошо. - Кортес отобрал у Артема бинокль.  -  Тогда  давайте
решим, кого мы завалим первым...
 
*** 
 
   Они расслабленно, можно даже сказать, расхлябанно стояли на пустынной
Манежной площади. Не рядом, не плечом к плечу, но достаточно близко друг
от друга, чтобы успеть прийти на помощь в случае  необходимости.  Четыре
монстра, четыре  титана,  четыре  иерарха  Кадаф,  абсолютно  готовые  к
последнему, безнадежному бою.
   Краснокожий Элигор, чья железная корона гордо  поблескивала  в  свете
звезд, а руки крепко сжимали причудливо изогнутую алебарду.
   Жабообразный  Анабот,  ядовитый  язык  которого  то  и  дело   нервно
выскакивал на два-три  фута,  а  когтистые  лапы  безмятежно  почесывали
зудящие бородавки.
   На-Хаг, пригнувший к земле тяжелую рогатую голову, мерно сопел.
   Крылатый Дурсон важно расхаживал  чуть  в  стороне,  негромко  хлопая
могучими крыльями.
   Четыре высших иерарха Кадаф, четыре пары золотых глаз,  четыре  очага
глубокой ненависти. Священной ненависти. Неистовая  мощь  которой  могла
остановить ураган и разрушить город. Но она не  могла  остановить  того,
кто одиноко вышел на площадь  по  Тверской  улице  и  небрежно  встал  в
десятке метров от гиперборейцев.
   Элигор не ошибся: Сантьяга собирался участвовать в  бою.  Впервые  за
много лет комиссар  вышел  на  улицу  Тайного  Города  не  в  элегантном
костюме, а в добротной  и  простой  одежде  рядового  гарки.  В  черном,
наглухо  застегнутом  комбинезоне  -  навы  не  признавали  доспехов,  -
перетянутом кожаным  поясом.  Но  никакого  оружия.  Ни  одного  клинка.
Сантьяга вышел к иерархам Кадаф с голыми руками.
   - Ты всегда был храбр, - помолчав, заметил Элигор.
   - И жесток, - тихо добавил комиссар.
   - Да, - спокойно согласился краснокожий. - Мы помним, что ты  никогда
не берешь пленных. - Бесплотная, но такая материальная  волна  ненависти
нахлынула на Сантьягу - гиперборейцам было что  вспомнить.  -  Зачем  ты
пришел?
   Каждая секунда, каждое мгновение работали на наложниц, и  Элигор  был
не прочь затянуть разговор.
   - Если уж ты вспомнил, что я не беру пленных, красный, я надеюсь, что
ты не забыл и то, что я недолюбливаю насилие, - комиссар прищурил черные
глаза. - Мы можем открыть врата в Глубокий  Бестиарий  прямо  сейчас,  у
меня есть  достаточное  количество  Золотого  Корня.  Наложница  создаст
переход, и вы уйдете. Все.
   - У нас есть время подумать?
   - Элигор, - улыбнулся Сантьяга, - пытаясь выставить меня дурачком, ты
выглядишь смешно. У тебя впереди ад. Но есть возможность  выбрать  более
комфортабельную преисподнюю. Твой ответ?
   - Мы выбираем ад! - Краснокожий тоже улыбнулся.
   И ад начался.
 
*** 
 
   - Сеть? - недоверчиво переспросил Артем,  вертя  в  руках  маленький,
удобно ложащийся в ладонь артефакт.
   - А чем  ты  собираешься  ловить  птичку?  -  ехидно  поинтересовался
Кортес. - Удочкой?
   Артефакт,  который  он  велел  купить,   был   снаряжен   "Паутиной",
превосходным  заклинанием,  предназначенным  для   сковывания   движений
противника. При активизации, одновременно с выстреливанием липкой  сети,
в  землю  вонзался  мощнейший  якорь,  приковывающий  жертву  к   месту.
Дальнейшие действия определялись по  ситуации:  пойманного  врага  можно
было расстрелять с безопасного расстояния или опутать еще более  сильным
арканом для дальнейшей транспортировки в ближайший застенок.
   - Но почему именно Дурсон? -  осведомилась  Инга.  -  Почему  нам  не
заняться каким-нибудь другим иерархом?
   - Всех остальных угробят гарки, - пожал плечами  опытный  наемник.  -
Это же очевидно! А у летуна есть возможность  для  маневра.  Когда  навы
нажмут  по-настоящему,  Дурсон  попытается  вырваться,  тут  ты  его   и
накроешь.
   - Чем?
   - "Эльфийскими стрелами". Дурсон, как все крылатые  твари  Азаг-Тота,
чувствителен к магии огня. К тому же он будет здорово потрепан, и у  вас
получится.
   - У нас? - встрепенулся Артем. - А где будешь ты?
   - У меня есть другие дела, - вздохнул Кортес и, пожав напарнику руку,
направился в сторону Красной площади.
   - Он хочет быть рядом с ней, - тихо сказала Инга.
 
*** 
 
   А вот здесь не было ни одной видеокамеры,  ни  одного  репортера,  ни
одного фотографа. Навы запретили "Тиградкому" вести репортаж  с  Красной
площади, и нарушить приказ Сантьяги никто не рискнул.
   Последняя птица  Лэнга  исчезла  в  пламени  гиперборейского  костра,
последняя капля проклятой крови втянулась в  призрачную  конструкцию,  и
уставшая  Тасмит  прислонилась  к  наполненной  ненавистью  арке.  Армия
Великого  Господина  перестала  существовать.  Покорная,   послушная   и
беспощадная армия отдала своему повелителю  все,  что  могла,  выжав  из
своей плоти весь Золотой Корень.
   Площадь окутал тяжелый  равномерный  гул,  источником  которого  была
переполненная энергией арка. Над ней появилось плотное  голубое  облако,
испещренное злыми вспышками коротких молний.
   А плоская, тяжелая конструкция гробницы  мелко  задрожала:  Азаг-Тот,
высушенный и выжатый, лишенный сил Азаг-Тот, замурованный  в  стеклянном
ящике, не мог покинуть свою темницу, но колоссальное количество  энергии
разбудило его.
   Кортес, остановившийся почти в центре площади, с болью  посмотрел  на
фигурки двух женщин у Лобного места, затем на вибрирующую гробницу и уже
собрался сделать следующий шаг, как позади него кто-то кашлянул. Наемник
резко обернулся.
   Князь.
   Кортес впервые видел повелителя Темного Двора так близко, меньше  чем
в полуметре, и впервые видел его без капюшона. Череп  с  многочисленными
наростами и длинные заостренные уши  делали  его  отдаленно  похожим  на
масана клана Носферату, на очень уродливого масана. Губ у князя не было,
изо  рта  торчали  черные  клыки,  между  которыми  во  время  разговора
проскальзывал черный раздвоенный язык. Но особенно примечательными  были
глаза:  угольно-мрачные,  глубоко  запавшие,  они  черными  бриллиантами
пронзительно  пылали  на  морщинистом  лице.  И  глубокий   древний   ум
переплетался в этом сиянии с глубокой и древней яростью.
   - Ты  не  сможешь  ей  помочь,  -  проклокотал  князь.  -  Пусть  они
разберутся сами.
   - Я должен ей помочь, хотя бы тем...
   - Она видит тебя. Знает, что ты здесь. Этого достаточно.
   Наемник закусил губу.
   - Но...
   - Она смелая женщина, - продолжил повелитель Нави.  -  Тебе  повезло,
человек.
   - Я отправил ее на смерть.
   Князь тихонько вздохнул:
   - Посмотри вниз, человек.
   - Что? - не понял Кортес.
   - Посмотри себе под ноги.
   Наемник опустил глаза: из серых камней, прямо у его  ботинка,  упрямо
торчала тонкая травинка. Тонкая-тонюсенькая, она пробила мощенную камнем
землю, она  счастливо  избежала  пристального  внимания  дворников,  она
преодолела все и теперь терпеливо ожидала восхода солнца.
   Кортес посмотрел на князя.
   - Тебе не кажется, человек, что, видя эту картину, глупо  говорить  о
смерти?
 
*** 
 
   Армия  погибла,  но  облако,  танцующее  на  шпиле   арки,   излучало
невероятный поток энергии.
   И ненависти.  Яна  чувствовала,  как  невидимые,  но  очень  холодные
щупальца Кадаф ласкают ее  кожу.  Как  закипает  кровь.  Знала,  что  ее
золотые глаза пылают ослепительным блеском, который  может  дать  только
благодатная, обильно политая кровью жертв ненависть. Она знала,  что  не
должна допустить, чтобы Азаг-Тот поднялся. Ради себя. Ради Кортеса. Ради
того, чтобы быть вместе. Она приняла это решение, но теперь туман  Кадаф
вновь окутывал девушку. Вновь рвал на части душу.
   "Кортес или Азаг-Тот?"
   "У тебя будет величие и власть!"
   "У тебя будет твоя душа!"
   Они были на одном  расстоянии  от  ведьмы.  Кортес,  стоящий  посреди
Красной площади, и Великий Господин, рычащий в стеклянной тюрьме.
   Усталая, отрешенная Тасмит прижалась щекой к  стене  арки  и  закрыла
глаза:
   - Ты помнишь Азаг-Тота, Лазь? Это вернулось к тебе?
   - Кажется, - неуверенно ответила Яна. - Иногда мне кажется,  что  это
просто слово... А иногда я чувствую его внутри себя.
   Рука, благословляющая подпись на  голове  наложницы...  это  было  во
время посвящения. Его горящие золотые глаза... совсем близко,  рядом,  в
тот момент, когда он доставлял ей изысканную муку наслаждения...
   - Величие его ненависти не может не восхищать, Лазь. В  первое  время
мне тоже было странно и неуютно, но потом, когда я познала гений  Кадаф,
я поняла,  что  только  Великий  Господин  обладает  Знанием.  Подлинным
Знанием всего.
   Светильники, заранее расставленные на гробнице  Азаг-Тота,  вспыхнули
голубым пламенем Кадаф.
   - Да хранит нас... -  Яна  с  огромным  трудом  подавила  вырвавшуюся
формулу почитания Великого Господина.  Тасмит  задумчиво  посмотрела  на
нее.
   - Ты сможешь провести церемонию?
   "Ты его любимая наложница! Ты обязана это сделать! Ты обязана!.."
   Ураган ненависти кружился в душе Лазь,  наполнял  блаженным  холодом,
требовал... Яна покачала головой и сдавила в руках "Орлиный шест":
   - Нет, Тасмит, я не буду проводить церемонию! И  не  позволю  сделать
это тебе! Азаг-Тот останется там, в своем ящике!
   Процессы, идущие внутри арки, становились все более и более  бурными.
Темная кровь гиперборейцев клокотала, и призрачное строение  наполнялось
тяжелым золотом Кадаф. Его тусклое  сияние  уже  окутало  Лобное  место,
осветило памятник, храм, но не тянулось к мавзолею,  к  пылающим  маякам
синих светильников. Жрец не  читал  заклинание,  и  разбуженная  энергия
кипела в каких-то метрах от дрожащей гробницы. Яна сделала шаг к Тасмит.
   - Я приняла решение, наложница! Церемонии не будет!
   - Не будет, значит, не  будет,  -  бесстрастно  улыбнулась  Тасмит  и
медленно присела на лестницу.
   - Что? - Яна изумленно уставилась на девушку в белом платье.
 
*** 
 
   Гарки появились сразу и  отовсюду.  И  сразу  пошли  в  бой.  Они  не
выбирали соперника, не примеривались, а просто бросались  на  ближайшего
иерарха.  Молча.  Яростно.  Сантьяга  приказал  устроить   показательную
экзекуцию,  разорвать  гиперборейцев  на  куски,  и   солдаты   послушно
выполняли волю своего командира. На куски, значит, на куски.  Буквально.
Приказал бы сжечь, лупили бы по тварям "Дыханием  дракона"  и  "Кольцами
саламандры", а так  расправлялись  с  ними  старым  дедовским  способом.
Примитивным, но надежным. Группа магов, занявших позицию  неподалеку  от
"Националя", не позволяла солдатам Азаг-Тота использовать  магию,  и  им
пришлось принять бой на условиях навов. На жестоких условиях.
   Иерархи оказались погребенными под тысячами ударов,  каждого  из  них
атаковало не меньше двух десятков  гарок,  не  мешавших  при  этом  друг
другу. Одни били по  ногам,  другие  по  рукам,  третьи  по  глазам,  по
корпусу, по груди,  по  спине,  по  голове.  Нападавшие  перекатывались,
менялись местами, кто-то отходил назад, но  его  место  тут  же  занимал
свежий воин. Теоретически плотная шкура  гиперборейцев  могла  выдержать
прямые удары черных навских  мечей,  но  запас  прочности  ограничивался
накопленной магической энергией, а под  градом  беспощадных  ударов  она
расходовалась очень быстро. Очень. Как и рассчитал Сантьяга.
   Первым пал  Анабот.  Какое-то  время  его  быстрому  ядовитому  языку
удавалось доставлять гаркам  хлопоты,  но  два  точных  удара  мечом,  и
девятифутовый отросток извиваясь улетел за спины нападающих, а  короткие
лапы, хоть и  украшенные  могучими  когтями,  слабая  защита  от  мечей.
Анабота убил Ортега.  Помощнику  комиссара  удалось  вскочить  на  плечо
жабообразного и погрузить клинок в ушное отверстие  иерарха,  его  самую
уязвимую точку. Черное лезвие разорвало мозг, и громадный Анабот с ревом
повалился на землю.
   Рогатого  гарки  загнали  в  торговый  центр.  Разумеется,  случайно.
Изначально  экономные   навы   не   планировали   возмещать   ущерб   за
разгромленные помещения, но отбивающийся от нападения  На-Хаг  ухитрился
продавить стеклянную крышу подземного комплекса и провалиться вниз.  Там
в коридорах внутренних помещений, у  массивного,  колоссально  сильного,
но, увы, неповоротливого На-Хага шансов не было.
   К глубокому разочарованию зрителей "Войны  он-лайн",  телевизионщикам
удалось снять только предсмертный вой иерарха.
   Дурсон, отчаянно пытаю