озможность продолжить обучение.
   - Ты обещаешь?
   - Конечно.
   - Я буду скучать без тебя, - он мягко взял ее за руку, - я всегда  скучаю
без тебя.
   - Я тоже, - в тон ему ответила Всеслава и так же мягко освободилась. -  Я
сильно привязалась к тебе, Любомир.
   Мальчик внимательно посмотрел на королеву, но не заметил на  ее  лице  ни
тени насмешки. Женщина была абсолютно серьезна, и Любомир решился.
   - Ты останешься королевой, Всеслава, я обещаю! - жарко прошептал он. - Мы
будем вместе править людами, ты и я.
   Этого еще не хватало!  Меньше  всего  на  свете  Всеслава  хотела,  чтобы
Любомир почувствовал то жгучее отвращение, которое охватило ее. Ярко-зеленые
глаза женщины ласково обежали маленькое лицо мальчика.
   - Мы не сможем быть вместе, - легкая грусть прозвучала в ее голосе. -  Ты
- Вестник. Тебя ждут великие дела, но править ты будешь в одиночестве.
   - Я - Вестник, - в глазах мальчика вспыхнул упрямый огонек, -  а  значит,
все будет так, как я хочу.
   Ответить Всеслава не успела. Дверь тихо отворилась,  и  в  комнату  вошел
одетый по-дорожному Мечеслав.
   - Барон, - Всеслава шагнула навстречу своему другу, - ну, наконец-то.
   Любомир слегка нахмурился. Нежность,  с  которой  королева  относилась  к
этому крепышу, коробила его.
   - Моя королева, - Мечеслав склонился и поцеловал хрупкую женскую ладонь.
   - Все ли готово к путешествию?
   - Да, ваше величество, мы можем выехать прямо сейчас.
   - Тогда не стоит медлить.
   Их взгляды встретились: напряженный - Всеславы и спокойный,  уверенный  в
себе - барона. Его рука опустилась на рукоять висящего на поясе кинжала:
   - Согласен, ваше величество.
   Любомир еще плохо разбирался в боевых артефактах и не смог оценить оружие
барона. То, что он принял за  обычную  игрушку,  было  "журавлиным  клювом",
самым мощным средством убийства магов.
   - Я надеюсь на вас, барон, - прошептала королева.
   - Ваш покорный слуга, - Мечеслав чуть кивнул.
   Королева повернулась к мальчику:
   - До скорой встречи, мой маленький принц.
   Любомир улыбнулся и молча вышел из комнаты.
   - Ваше  величество,  -  осторожный  голос  фрейлины  доносился  откуда-то
издалека, - ваше величество.
   Королева чуть-чуть приоткрыла глаза. Прошлое, проклятое прошлое постоянно
преследовало ее. Тысячи раз она видела во сне эту сцену:  сцену  прощания  с
Любомиром, и тысячу раз спрашивала себя, правильно ли она  поступила.  Ответ
пришел сам по себе: Вестник вернулся. Ее ночные кошмары обрели плоть.
   - Ваше величество, - напомнила о себе фрейлина, - жрицы.
   - Да, - широко распахнутые глаза королевы смотрели в потолок, -  я  приму
их.
   Подметая пол длинными подолами одинаковых зеленых  платьев,  жрицы  важно
прошествовали через  весь  зал  и  чинно  выстроились  перед  троном.  Двери
бесшумно закрылись, и  в  помещении  повисла  напряженная  тишина.  Всеслава
медленно, тщательно выдерживая паузу, оглядела жриц и про себя  усмехнулась:
волнуются, явно волнуются. Только Мирослава, самая старая  жрица,  держалась
хладнокровно, остальные же,  особенно  две  молоденькие  подружки  Любава  и
Снежана, низко склонили головы, стараясь не встретиться  взглядом  со  своей
повелительницей. Что же они задумали? Королева не ожидала от этой  внезапной
аудиенции  ничего  хорошего.  Наверняка  Ярослава,  ее   заклятая   подруга,
попытается использовать разразившийся в городе кризис в своих интересах. Вот
только каким образом?
   - Я не ждала вас сегодня, - нарушила тишину королева. - Что заставило вас
просить об аудиенции?
   Ярослава уверенно шагнула вперед:
   -  Надеюсь,  королеве  известно  о  боевых  действиях,  развернувшихся  в
городе?
   "Какая же она нескладная, - в очередной раз отметила Всеслава. -  Длинное
тело, длинные худые ноги, длинный нос. Настоящая цапля".
   - Ты говоришь  о  беспорядках  в  секторе  чудов?  -  со  всем  возможным
безразличием осведомилась королева. - Если ты собралась поведать мне о  них,
то репортеры "Тиградкома" опередили тебя на несколько часов.
   Жрицы переглянулись. Спокойствие повелительницы сбило их с толку.
   -  Мне  непонятна  ирония,  с   которой   ее   величество   относится   к
происходящему! В городе идет война,  безопасность  Великого  Дома  Людь  под
угрозой, а королева узнает обо  всем  из  теленовостей!  Как  это  возможно,
спрашиваю я вас? Как?
   Ярослава явно, как плохая актриса, играла на публику. Ее  пламенная  речь
была обращена не к королеве, аудиенции которой она добивалась, а к жрицам. И
небезуспешно: по их нахмуренным лицам Всеслава поняла, что бой на  проспекте
Вернадского перепугал жриц не на шутку. А Ярослава, вдохновленная  молчанием
королевы, разошлась еще больше:
   - Стремительность, с которой развиваются события, говорит о том, что  нам
противостоит опытный и сильный враг! Готовы ли мы к войне? Можем ли мы спать
спокойно? - Длинная жрица выдержала мелодраматическую паузу. - Нет.  Колодец
Дождей иссяк.
   -  Это  сезонное  снижение  уровня  мощности,  -  хладнокровно   заметила
королева. - К ближайшему полнолунию он наверняка восстановится.
   - Очнитесь, ваше величество! - перебила ее жрица. - В городе идет  война,
и никто не знает, есть ли у нас время до полнолуния! Мы должны действовать!
   - Да! - неожиданно звонко выкрикнула Снежана и  тут  же  стушевалась  под
ледяным взглядом Всеславы.
   - Мне, в отличие от королевы,  небезразлично  происходящее  в  городе,  -
довольная проявленной поддержкой Ярослава улыбнулась, - и я знаю, что  ровно
неделю назад великий магистр дал  аудиенцию  двум  эмиссарам  Великого  Дома
Навь. Одним из них, по моим данным, был Сантьяга.
   Жрицы заволновались.
   - Что замышляет Темный Двор? Какие интриги они плетут за нашими  спинами?
Кровь уже пролилась, и сытое благодушие королевы выглядит преступлением!
   Низложение! Вот, что она замышляет! Оставаясь спокойной внешне,  Всеслава
напряглась, и ее огромные ярко-зеленые глаза потемнели от гнева.
   - Подобные действия дискредитируют верховную  власть!  Во  время  кризиса
королева должна сплотить вокруг себя своих подданных, проявить  твердость  и
здравомыслие, а не отсиживаться  в  стороне  от  событий!  Именно  этого  мы
ожидали, выбирая Всеславу! И именно этого мы не видим в ней!
   В истории Зеленого Дома случаев низложения правящих особ еще не было,  но
сама возможность предусматривалась. Надо было спасать ситуацию.
   - Слушая это истеричное кудахтанье, я в который раз  убеждаюсь,  как  вам
повезло с королевой, - громко и хлестко бросила Всеслава, -  ведь  вы  могли
выбрать эту паникершу.
   Бледное лицо  Ярославы  покрылось  красными  пятнами.  В  зале  наступила
гробовая тишина, жрицы не привыкли к оскорблениям.
   - Твое мнение о верховной власти нелепо, а  обвинения  -  смехотворны,  -
спокойно продолжила Всеслава. - Даже если для твоей паники есть причины - не
следует терять голову. Хладнокровие и мудрость всегда  идут  рука  об  руку.
Ваша королева трезво  оценивает  ситуацию,  и,  какое  бы  решение  ни  было
принято, оно не будет скоропалительным. Если потребуется, мы  нанесем  удар,
жестокий и сокрушительный, от которого содрогнется  весь  Тайный  Город.  Но
прежде мы убедимся, что это единственный способ решить наши проблемы.
   - Какой удар? - подала  голос  пришедшая  в  себя  Ярослава.  -  Мощности
Колодца Дождей не хватит даже на примитивный морок.
   - И чем меньше ты будешь болтать, тем меньше наших врагов будет знать  об
этом, - строго оборвала ее королева. - Мы все еще Великий Дом. Не думаю, что
жрицам пристало разглагольствовать о  наших  неприятностях.  Это  внутреннее
дело.
   - Но, кажется, здесь все свои, - пробормотала сбитая с толку Ярослава.
   - Мы займем  выжидательную  позицию  и  будем  молиться,  чтобы  мощность
Колодца Дождей как можно быстрее вернулась на прежний уровень. Надеюсь,  все
согласятся, что это наиболее оптимальное поведение в данной ситуации.
   Королева недвусмысленно посмотрела на Ярославу.
   Высокая жрица отрицательно покачала головой:
   - Бароны волнуются. Мы должны вместе обсудить положение Великого Дома.
   Большой Королевский Совет! Если Ярослава  после  всех  полученных  оплеух
настаивает на его созыве, значит, она уверена, что сумеет сместить  королеву
с трона.
   - Бароны должны знать, что происходит, и  быть  готовыми  к  действию,  -
поддержала мятежную жрицу Мирослава. - Совет должен собраться.
   Выхода не было. Всеслава вскинула голову и обвела жриц долгим взглядом:
   - Я объявляю созыв Большого Королевского Совета. Он состоится  завтра,  в
Зеленом Доме, в три часа... - королева выдержала небольшую паузу,  -  в  три
часа пополуночи.
   Жрицы опешили.
   - Ваше величество, - Ярослава недоуменно огляделась, - я уверена, что  мы
успеем  известить  баронов  значительно  быстрее.  Может  быть,  вы   хотели
произнести "в три часа пополудни"?
   -  Я  произнесла  то,  что  хотела  произнести.  Уверена,  ты  не  будешь
оспаривать решение твоей королевы.
   Несколько секунд женщины буравили друг друга взглядами.
   - Мы слышали волю королевы, - громко провозгласила Мирослава.  -  Большой
Королевский Совет соберется завтра в три часа пополуночи.
   Мечеслав появился из маленькой дверцы позади трона сразу же,  как  только
за жрицами закрылись двери. Он быстро подошел к королеве, одиноко стоящей  у
пышного кустарника, цветущего вдоль стен, и положил руку ей на плечо.
   - Ты все слышал, - тихо сказала Всеслава.
   - Она рвется к власти и использует любую возможность.
   Королева кивнула.
   - Позволь мне убить ее, - барон произнес это спокойным,  ровным  голосом,
так, словно бы давно свыкся с этой мыслью.
   - Нет, - Всеслава слабо улыбнулась, - я -  королева,  а  не  узурпаторша.
Кроме того, ты должен сосредоточиться на другом.
   - На чем?
   - Вестник, - пожала плечами королева. - С ним надо что-то делать?
   Барон угрюмо вздохнул. Он помнил пронзительную ненависть и  пронзительный
страх Всеславы, впервые почувствовавшей силу семилетнего Любомира. Он помнил
отчаянное горе молодой, только что избранной  королевы,  его  королевы,  его
повелительницы, его любви. И еще он помнил, какими взглядами провожал  щенок
стройную фигуру Всеславы, как позволял себе разговаривать с ней, как... Рука
Мечеслава машинально скользнула к шее, на которой  извивался  побуревший  от
времени шрам. То, что произошло тогда, по  дороге  в  его  охотничий  домик,
знали только он и Любомир. Даже Всеславе, которая нашла его и еле  выходила,
он не рассказывал о схватке. Единственной  схватке,  в  которой  он,  лучший
фехтовальщик Зеленого Дома, потерпел поражение. "Журавлиный клюв" не  помог,
его мощи не хватило, чтобы справиться с Вестником. Мальчишка бежал, затаился
и начал мстить.
   - Нападение на Замок организовал  Любомир,  я  уверена  в  этом.  Он  уже
присосался к Колодцу Дождей и охотится за Амулетом, чтобы  вывести  из  игры
чудов.
   Слова королевы с трудом долетели до задумавшегося Мечеслава, он  стряхнул
с себя оцепенение:
   - Чуды говорят, что Амулет на месте. Так что ничего не удалось, а Красные
Шапки вряд ли решатся на повторное нападение.
   -  Этого  не  потребуется,  -  вздохнула  Всеслава.  -  К  счастью,   мои
возможности не совсем иссякли, и я точно знаю, что Амулет похищен.
   - Он у Любомира?
   - Еще нет. Я сумела подслушать Красных Шапок. Они ищут чела, наемника  по
имени Кортес. Полагаю, что Амулет у него.
   - А зачем Амулет челу? - недоуменно спросил барон.
   - Возможно, ему платят навы, - Королева томно  потянулась.  -  Ты  должен
достать Амулет. Он будет моим единственным козырем в этой игре.
   - В игре с кем?
   - С кем угодно. Амулет нужен всем: и чудам, и навам, и Вестнику. Да и  на
Большом Королевском Совете мне будет с ним гораздо спокойнее.
   - Я принесу тебе Амулет, любимая, -  произнес  барон  и  ласково  привлек
королеву к себе.
   - Но помни, - прошептала Всеслава, положив тонкие руки на  могучие  плечи
Мечеслава. - У тебя есть только сутки.

Глава 6

   Московская Обитель, штаб-квартира семьи Эрли
   Москва, Царицынский парк, 27 июля, вторник, 04:30

   - Мля, Кувалда, тихо тут у них, это не к добру, - прошептал уйбуй Копыто,
ожесточенно ковыряясь в носу пальцем.
   Фюрер Шибзичей скептически посмотрел на десятника и предупредил:
   - Осторожней ковыряй, мозги поцарапаешь.
   - Ничего, я на этом пальце ноготь откусил, -  сообщил  предусмотрительный
Копыто и почему-то добавил:
   - Эрлийцы мне ваще не по нутру.
   - А сколько раз они тебя штопали? - язвительно осведомился сидящий  сзади
уйбуй Наваха.
   - А сколько они денег за это драли? - возмутился жадный Копыто. -  Просто
не меряно! Понимают гады, что, кроме монастыря, нам податься некуда,  вот  и
жируют! Я давно предлагал пошарить по их подвалам!
   - Ты, что ли, шарить  будешь,  урод?  Да  монахи  из  тебя  навский  шурк
сделают. - Что сделают? - переспросил необразованный Копыто.
   - Шурк, - свысока объяснил  Наваха,  -  мелко  рубленное  сырое  мясо,  с
овощами, под острым соусом... Я вчера в "Ящеррице"  ел,  поганое  блюдо,  но
экзотичное.
   - Ты, умник, как нажрешься  какой-нибудь  гадости,  такую  пургу  несешь,
перед Спящим неудобно.
   - Ты кого умником назвал? Вторая голова, что ли, выросла?
   - Да не тебе мои головы считать, Коперник!
   - А ну заткнулись! - прервал разошедшихся уйбуев Кувалда. - Я вас за этим
вызывал?
   Уйбуи притихли. Красные Шапки подъехали к монастырю эрлийцев минут десять
назад. В сером предрассветном тумане три  джипа  стояли  на  площадке  перед
воротами и терпеливо ждали,  какое  решение  примет  фюрер.  Кувалда  достал
из-под сиденья полупустую бутылку "уокера" и сделал большой глоток.
   - Кортес наверняка зфесь, в Обители, но просто так монахи его не отфафут.
Значит, у нас фва варианта. - Фюрер не спускал глаз с  раскачивающегося  над
воротами фонаря. - Можно вышибить фвери и ворваться  в  монастырь,  а  можно
попробовать фоговориться.
   Наваха покачал головой:
   - У нас всего три десятка бойцов, ну, может, Весло  подгребет  со  своими
ребятами, с такими силами монахи из нас...
   - Знаю, знаю, - хмуро оборвал его одноглазый, - навский шурк сфелают.
   - Во-во.
   Копыто шумно засопел, выражая полное  согласие  со  словами  коллеги,  но
Кувалда уже понял, что второй, мирный вариант его уйбуям понравился  гораздо
больше первого. Под завистливыми взглядами подчиненных  фюрер  допил  виски,
выбросил в окно бутылку и принял решение:
   - Лафно, Наваха, возьми фвух бойцов потолковее и  пойфем  внутрь.  А  ты,
Копыто, останешься зфесь и буфешь фемонстрировать серьезные намерения.
   - Это как? - не понял уйбуй.
   - Вывефешь ребят из машин и построишь переф воротами. Пусть монахи вифят,
что нас много.
   - Построиться перед воротами? - Лицо Копыта вытянулось. - Зачем?
   - Ну, ты еще буфешь со мной спорить, - буркнул Кувалда и открыл дверцу. -
Все, пошли.
   На ругательство, которое Копыто тихо процедил сквозь  зубы,  фюрер  решил
пока не обращать внимания, но запомнить - запомнил.
   Дождавшись,  пока  недовольные  Шибзичи  выстроятся   перед   монастырем,
Кувалда, Наваха и два отобранных  им  бойца  постучали  в  ворота  маленьким
черным молоточком. Фонарь с тихим скрипом раскачивался над их головами.
   - Фюрер, - осторожно поинтересовался Наваха,  -  а  почему  он  качается?
Ветра же нет.
   Уйбуй только что заметил странное поведение фонаря и, не сумев  объяснить
его самостоятельно, обратился за помощью к вышестоящему лицу.
   - Нравится ему так, - процедил Кувалда.
   Ничего более умного он придумать не смог.
   Небольшая  калитка  неторопливо  открылась,  и  перед  Красными   Шапками
появился толстый монах, сжимающий в руке надкусанный  бутерброд  с  изрядным
ломтем ветчины. Не обращая внимания на  выстроившихся  вдоль  ворот  бойцов,
монах демонстративно зевнул и, утерев тыльной стороной ладони сальные  губы,
поинтересовался:
   - Ну, и сколько среди вас раненых?
   - Ни офного, - признался Кувалда, - мы...
   - Тогда за каким чертом вас сюда принесло? Мы не продаем наркотики.
   - Мне не нужны наркотики! - рявкнул фюрер.  -  Мне  нужен  отец  Финамус!
Немефленно!!
   - Отец Динамус? Настоятель? - вопли Шибзича слегка позабавили  монаха.  -
Он спит, так что придется общаться со мной.  Кстати,  не  желаете  исправить
прикус? Будет стоить недорого, зато  речь  намного  улучшиться,  моя  личная
разработка.
   - Я не собираюсь разговаривать с санитаром, - прошипел Кувалда.
   - А с врачом поговоришь? - Из  калитки,  снимая  и  на  ходу  испачканные
кровью резиновые перчатки,  появился  тощий,  жилистый  эрлиец.  -  Здорово,
Кувалда.
   - Зфорово, брат Ляпсус. - Фюрер помолчал, обдумывая ситуацию. - Фолго  мы
буфем говорить на пороге?
   - Конечно же, нет, - жизнерадостно улыбнулся эрлиец, - но внутрь  я  пущу
только тебя и этого уйбуя, - он кивнул на Наваху. - Остальные пусть  пасутся
на улице.
   - Хорошо, - сдался Шибзич.
   - И сними косынку, сын мой, - буркнул брат Курвус, - это все-таки храм, а
не кабак.
   Красные Шапки послушно сняли головные  платки,  обнажив  блестящие  лысые
головы, и прошли в калитку.
   Через короткий, ярко освещенный коридор монахи провели гостей в небольшую
комнату, в  которой,  видимо,  коротала  время  дежурная  смена.  Обстановку
составляли изящный столик,  на  котором  стояла  тарелка  с  бутербродами  и
откупоренная бутылочка "московского", несколько удобных кресел, книжный шкаф
и мини-бар. На тумбочке, в дальнем углу, прятался  аудиоцентр,  а  со  стены
что-то беззвучно вещал телевизор.
   - Садись, Кувалда, в ногах правды нет.
   Шибзичи вальяжно расположились в предложенных креслах,  при  этом  Наваха
ухитрился стащить с тарелки бутерброд.
   - Фело весьма важное, брат Ляпсус,  -  осторожно  подбирая  слова,  начал
Кувалда. - Как бы это выразиться... не простое.
   - Я догадываюсь, - кивнул монах. - Раз уж вы хотели  поговорить  с  самим
отцом-настоятелем, дело действительно серьезное. Я вас слушаю.
   - У нас похитили одну вещь, - теперь маленькие глазки  Шибзича  буквально
ели эрлийца. - Черный рюкзак. Ее украл чел, наемник по  имени  Кортес,  и  я
фумаю, что он в монастыре. Это так?
   Брат Ляпсус  кивнул.  Правда,  нехотя,  не  сразу,  но  все-таки  кивнул.
Существовали вопросы, на которые он обязан был отвечать.
   - Я хочу поговорить с ним, - фюрер резко подался вперед. -  Привефи  его!
Немефленно!!
   - Ты, Кувалда, как я посмотрю, совсем одичал, - степенно произнес  монах.
- Ты же знаешь, что Кортес находится под нашей защитой.  И  увидеть  его  ты
сможешь только, если он сам того захочет. В противном случае мы...
   - Знаю, - недовольно перебил  его  Шибзич.  -  Вы  из  нас  навский  шурк
сфелаете.
   - Не думал, что ты увлекаешься кулинарией, - усмехнулся  брат  Ляпсус.  -
Кстати, на будущее: правильно произносится "шуркь". Но я имел в виду другое,
- монах кивнул на телевизор, как раз показывающий крупный  план  разнесенных
ворот Замка, - мы  ведь  не  в  тундре  живем  и  очень  хорошо  знаем,  что
происходит в городе. Один звонок, и через пятнадцать минут  здесь  будет  де
Гир и столько гвардейцев, что из вас сварят  не  навский  шуркь,  а  чудский
блинг.
   Это было правдой. Кувалда понял, что  погорячился,  и  вновь  вернулся  к
максимально осторожному тону:
   - Брат Ляпсус, но вефь чуфы не префъявили  права  на  этот  рюкзак,  а  я
префъявил. У меня есть свифетели,  что  его  у  меня  украли,  и  ты  обязан
показать мне его фля опознания.
   Это был хитрый  ход.  Согласно  договоренностям  между  Великими  Домами,
монастырь мог защищать своего пациента, что бы тот ни натворил, до тех  пор,
пока раненый не был готов к бою. Однако, если были сомнения в  происхождении
личных  вещей  пациента,  монастырь  был  обязан  выдавать  их  по   первому
требованию, и слова фюрера клана в данном случае было более чем достаточно.
   - Рюкзак я видел, - буркнул брат Ляпсус, - но в монастыре его нет. Кортес
не н