н,  принимающий  в
свою семью полукровок и  изгоев?  В  табели  о  рангах  Тайного  Города  они
занимали одно из самых презираемых мест:  сразу  перед  осами-крысоловами  и
летами-гермафродитами. "Лучшую" компанию  для  завоевания  мира  представить
было сложно.
   - А может, он нанял челов? - осведомился Бард.
   - Красные Шапки рвутся наверх, - менторским тоном ответил советник, - они
давно считают себя обделенными, и не стоит их недооценивать.
   - Слабаки!
   - Зато их много. А если их  возглавит  опытный  колдун,  не  испытывающий
проблем с энергией...
   - Мы разорвем этих дикарей в клочья!
   - Красные Шапки, - разнесся по залу голос великого магистра, - это  мусор
под нашими сапогами, недостойный упоминания в Замке. Если Вестник связался с
ними, то он здорово просчитался: даже самый сильный фокусник не  сделает  из
этого сброда армию.
   Чуды одобрительно зашумели, оценив шутку своего лидера. Дождавшись, когда
они успокоятся, старик продолжил:
   - Теперь мы выслушаем предложение князя. Взоры присутствующих устремились
на советника.
   - Мой повелитель, князь Темного Двора, просит вас  со  всей  серьезностью
подойти к сообщенным  нами  сведениям.  Над  Тайным  Городом  нависла  очень
серьезная угроза, справиться с которой мы можем, только объединив усилия.  -
Нав помолчал. - Князь предлагает перевезти Карфагенский Амулет в Цитадель.
   Взрыв хохота заглушил последние слова посланника. Смеялись все: магистры,
рыцари и даже сидящий на троне старик.
   - Это так смешно, - проворчал де Сент-Каре, утирая слезы,  -  что  мы  не
будем обращать внимания на оскорбительный смысл твоего предложения,  нав.  У
тебя есть что сказать еще?
   - Да, - советник Темного Двора был по-прежнему невозмутим, - Амулет будет
просто храниться в Цитадели и непосредственно  охраняться  вашими  рыцарями.
Они будут допущены в штаб-квартиру Темного Двора в любом количестве, которое
вы назовете. Мы берем на себя внешнюю охрану и рассчитываем, что Любомир  не
рискнет напасть на Цитадель. Амулет нужен Вестнику, и он заберет его у  вас.
Так сказал Оракул, и не вам изменить предсказание.
   Чуды в недоумении переглянулись: забрать Амулет? Не слишком ли круто  для
какого-то фокусника?
   - Амулет хранится в Замке и будет храниться  в  нем  вечно.  Мы  способны
защитить свои сокровища! - Громовой  голос  великого  магистра  не  оставлял
сомнений, что решение окончательное.
   Но неожиданно для всех де  Сент-Каре  обратился  ко  второму  посланнику,
скромно стоящему позади советника и не проронившему в течение  аудиенции  ни
единого слова:
   - У тебя есть что сказать, Сантьяга?
   Все, кроме советника, повернулись к комиссару Темного  Двора.  Тот  легко
улыбнулся:
   - Я разочарован, но не удивлен. Откровенно говоря я предсказывал подобное
развитие событий, но, по крайней мере, мы вас предупредили. На  моей  памяти
никто не отказывался от помощи, предложенной Навью.  И  никто  не  пренебрег
советом князя. Вы - первый, де Сент-Каре,  и  все,  что  произойдет  дальше,
останется на вашей совести.
   Поклонившись, навы с достоинством покинули зал.

***

   Резиденция Вестника
   Москва, улица Новый Арбат, 21 июля, среда, 00:46

   Город спал. Обессиленная от жары  Москва  с  наслаждением  погрузилась  в
прохладу ночи, ее замершие улицы набирались  сил  перед  новым  днем,  новой
битвой с беспощадным летним солнцем.
   Полночную  тишину  на  проспекте  Вернадского  нарушило  мягкое  урчание.
Массивные ворота Замка медленно  распахнулись,  и  на  сонную  улицу  выехал
автомобильный кортеж. Белоснежный перехватчик  ДПС  и  два  черных  лимузина
быстро набрали скорость и помчались в  сторону  центра.  Посланники  Темного
Двора возвращались в Цитадель.
   Изображение удаляющихся машин подернулось рябью и стало терять  четкость.
Колдун резко взмахнул рукой над тоненьким фарфоровым блюдцем, на поверхности
которого едва угадывался слой воды, и  устало  откинул  со  лба  непослушные
белые волосы. Картинка задрожала и пропала совсем.
   -  Дальше  смотреть   бессмысленно,   -   буркнул   Любомир,   глядя   на
присутствующих огромными ярко-зелеными глазами. - Великий магистр  не  отдал
навам Карфагенский Амулет.
   Присутствующие кивнули, но промолчали, ожидая, что колдун  разовьет  свою
мысль.
   Любомир же не торопился.  Скрестив  на  груди  маленькие,  почти  детские
ручки, он выбрался из кресла и  медленно  прошелся  вдоль  огромного  стола,
заваленного многочисленными фолиантами, давно не мытыми колбами, ретортами и
подозрительного  вида  медными  конструкциями.  Стол  занимал  добрую  треть
сводчатой комнаты, слабо освещенной двумя чадящими факелами.  Колдун  прошел
мимо полок, уставленных горшками и горшочками самых разнообразных размеров и
форм, содержимое которых, несмотря на то что все они были плотно и аккуратно
закрыты, создавало в помещении  незабываемый  аромат  деревенской  выгребной
ямы. Побродив по своим владениям пару минут, Любомир  вернулся  в  массивное
кресло с высокой резной спинкой и, выдержав небольшую паузу, повторил:
   - Великий магистр не отдал Амулет навам... Сабля, услышав эти  слова,  ты
должен был отменить нападение на кортеж.
   - Да, Любомир, прости, - спохватился фюрер клана Гниличей и,  вытащив  из
кармана мобильный телефон, с судорожной быстротой набрал номер. - Кортеж  не
трогать... Я сказал, не трогать... Не стрелять... Короче, убирайтесь оттуда,
а то головы поотрываю к чертям собачьим, придурки!
   Сабля быстро выходил из себя. Единственный из всех предводителей  Красных
Шапок он получил ятаган фюрера клана в наследство от грозного папаши,  а  не
выцарапал зубами у судьбы и всеми  силами  старался  доказать,  что  достоин
этого высокого титула.
   Двое  других  присутствующих  насупленно  молчали.  Слева  от  Сабли,  на
низеньком трехногом табурете расположился  Секира  -  самый  молодой  и,  по
общему мнению, самый тупой среди фюреров. Место лидера второго  по  величине
клана Красных Шапок - Дуричей -  он  заработал  благодаря  сильно  развитому
инстинкту  самосохранения  и  звериной  жестокости,  проявленной  во   время
последних выборов. Одетый, как и остальные фюреры, в черную кожаную  жилетку
и штаны, Дурич выделялся обилием татуировок на обнаженных мускулистых  руках
и высоким для Красных  Шапок  ростом.  Секира  был  полукровкой,  наполовину
шасом, что автоматически делало его отверженным в любой семье, кроме Красных
Шапок. Третьим был Кувалда - одноглазый предводитель  самого  малочисленного
клана - Шибзичей. По своему обыкновению он пристроился дальше всех от  стола
и тихонько наблюдал за происходящим,  поглаживая  вытатуированное  на  левой
скуле изображение зеленого чертополоха - метку фюрера.
   Колдуну же на месте не сиделось. Дождавшись,  когда  Сабля  поговорит  по
телефону, он вновь покинул кресло и, подойдя к небольшой жаровне, протянул к
углям хрупкие бледные руки. Несмотря на то  что  маленькая  фигура  Любомира
была плотно закутана в тяжелый шерстяной балахон, ему было холодно.
   - Великий магистр допустил ошибку, -  тихо,  почти  полушепотом  произнес
наконец колдун. - Он должен был прислушаться к словам навов и укрыть  Амулет
в Цитадели.
   - Горфость, - проворчал Кувалда.
   Шепелявость Красных Шапок проявлялась у Шибзичей наиболее резко.
   - Да, мой одноглазый друг, - согласился Любомир. -  Гордость  и  взаимное
недоверие. Великие Дома настороженно относятся друг к  другу,  поэтому  наше
мероприятие имеет весьма неплохие шансы на успех. Два быстрых  удара,  и  мы
сметем с лица Тайного Города само понятие "Великий Дом".
   Колдун согрелся, его бледное лицо слегка порозовело, в  глазах  загорелся
огонь,  голос  окреп.  Фюреры  жадно  прислушивались.  Красные  Шапки  плохо
разбирались в магии,  никогда  не  имели  своего  Источника,  и  размышления
Любомира казались им откровением небожителя.
   - Псор! - громко позвал колдун.
   Открылась маленькая дверца, затерявшаяся среди многочисленных полок, и  в
комнату бесшумно вошел низенький раб, одетый  в  простую  бежевую  рубаху  и
штаны.
   - Чай.
   Раб молча склонил бритую голову  и  скрылся.  Колдун  никогда  никого  не
угощал, но этого и  не  требовалось  -  Секира,  воспользовавшись  моментом,
сделал большой глоток из маленькой плоской фляжки и  удовлетворенно  рыгнул.
Колдуна не смущало пристрастие Красных Шапок к дешевому виски - без этого их
мозги просто не функционировали.
   - Чуды беззаботны, как дети, - продолжил Любомир. - Они горды и,  как  им
кажется, сильны. Оставлять у них Карфагенский  Амулет  было  бы  неслыханной
щедростью.
   Колдун сделал паузу, и Красные Шапки сообразительно засмеялись.
   - А поскольку Источник не покинул Замок, наша задача упрощается.
   - Но теперь они  префупреждены,  -  заметил  рассудительный  Кувалда.  Он
расстегнул свою кожаную жилетку и почесал покрытый татуировками живот. - Они
буфут на стреме.
   - Ты снова прав, - признал Любомир, - но неужели  ты  думаешь,  что  чуды
всерьез отнеслись к этому предупреждению?  Орден  -  один  из  трех  Великих
Домов! Они управляют жизнью Тайного Города! Кто вы для них? Никто!  Отбросы!
Вонь, доносящаяся с помойки!
   - Ну почему же вонь? - возмутился Сабля.
   Гниличи всегда гордились тем,  что  пахнут  не  так,  как  все  остальные
Красные Шапки. Вот и сейчас аромат  фюрера  смог  перебить  даже  миазмы  от
чародейских отваров Любомира.
   - Колдун прав, пистон мне в ухо! - влез в разговор Секира. - Они  нас  не
замечают! Кто мы для них? Собаки безродные!
   - За всех не говори! - немедленно заметил Сабля. - Я свой  род  от  самых
Западных Лесов веду, поименно.
   Глаза полукровки вспыхнули бешеным огнем:
   - От обезьян, что ли?!
   Гнилич вскочил на ноги.
   - Сидеть!! - Колдун недовольно ощерился и вскинул руку.  -  Ведете  себя,
как мальчишки, а потом удивляетесь, что над вашей семьей смеется весь Тайный
Город.
   - Извини, Любомир, - буркнул Сабля.
   Секира молча опустился на свой табурет и демонстративно насупился. Он был
сыном  женщины  из  семьи  Шась  и  четырех   солдат   из   клана   Дуричей,
позабавившихся с несчастной лет тридцать назад. Всех его  отцов  по  просьбе
мстительных шасов перебили навы, мать умерла при родах, и маленького  Секиру
отдали Красным Шапкам. В Темном Дворе не терпели полукровок, и фюрер Дуричей
даже не знал,  какому  из  родов  семьи  Шась  он  доводится  родственником.
Унаследовав от Темного  Двора  скверный  характер  и  усилив  его  сиротской
жестокостью, Секира сумел пробиться на самый верх - стать фюрером клана -  и
теперь почти открыто претендовал на пост императора. Гнилича он ненавидел.
   - Итак, мои  дорогие  соратники,  поскольку  все  идет  по  плану,  будем
штурмовать Замок. Сабля, ты готов?
   Глаза Гнилича запылали:
   - Мы порвем их в клочья, Любомир, клянусь своим ятаганом!
   - Не сомневаюсь,  не  сомневаюсь,  -  колдун  прищурился.  -  Мероприятие
необходимо провести до полнолуния, когда  расположение  звезд  позволит  мне
набрать максимум сил, чтобы обрушиться на Темный Двор. К этому времени  Чудь
и Зеленый Дом уже не должны представлять для нас угрозу.
   - Я сделаю это! - Сабля взмахнул кулаком с зажатым в нем телефоном.  -  И
тогда все увидят, что среди Красных Шапок есть достойные вожди!
   Коллеги молодого фюрера недовольно заворчали: возможному усилению влияния
Гниличей они явно не обрадовались.
   - Почему именно он? - буркнул Секира. - Мои  бойцы  растерзают  чудов  на
части, пистон мне в ухо.
   - Это тебе не ларьки пивные бомбить! - зло усмехнулся  Сабля.  -  Любомир
выбирает лучших.
   - Мы уже решили, что чудами займутся Гниличи,  -  устало  бросил  колдун,
вечные ссоры между фюрерами приводили  его  в  тихое  бешенство.  -  Напомню
только, что мы в самом начале пути, и каждый клан  еще  получит  возможность
отличиться.
   Сабля согласно рыгнул:
   - Потом.
   Колдун поморщился, запах Гниличей прошибал даже его, привыкшего  к  самым
экзотичным ароматам.
   Дверца открылась, и Псор вкатил в комнату маленький столик, сервированный
к чаю. Дождавшись, когда раб покинет помещение, Любомир вернулся в кресло  и
взяв в руки чашку, снова заговорил:
   - Полнолуние наступит в среду, двадцать восьмого.
   - Напафем во вторник, - предложил Кувалда, - а еще лучше в срефу фнем.
   - Фто? Фто? - передразнил Шибзича Секира.
   Кувалда злобно сверкнул на него единственным глазом и отвернулся.
   - День отпадает, - раздраженно бросил колдун, - нам могут помешать челы.
   - Значит, ночь на среду, - нетерпеливо резюмировал Сабля.
   - Тоже не пойдет. - Любомир отставил уже полупустую чашку и взял  в  руки
короткий деревянный жезл, по которому то и дело пробегали зеленые огоньки. -
Князь Темного Двора  чувствует  приближение  неприятностей.  Я  уверен,  что
Сантьяга предложил своему повелителю выкрасть Амулет, но решатся они на  это
только в последний момент.
   - Столкнуться в Замке с навами мне бы не хотелось, - признался Гнилич.
   - Это пахнет войной между Великими Домами, - встрепенулся Секира.
   Дуричи здорово подзаработали во время последней стычки, вовремя встав  на
сторону Ордена. Одноглазый Кувалда засопел: он  нанялся  в  Зеленый  Дом,  и
Шибзичи еле-еле унесли ноги во время Измайловской Мясорубки.
   - Войны не будет, - успокоил фюреров колдун. - Сантьяга слишком  ловок  в
таких вопросах.
   - Э-э, Любомир, - Сабля в  смущении  потер  лоб,  -  а  если  навы  будут
защищать Замок? Ну, не дадут нам захватить Амулет?
   - Я задолго почувствую приближение нава,  -  уверенно  ответил  маленький
маг. - Не волнуйся, на безнадежное дело я тебя не отправлю.
   - Это хорошо.
   - Таким образом, штурм должен пройти в ночь с понедельника на вторник.
   - И нас фва фня буфут искать разъяренные чуфы, - угрюмо пробасил Кувалда.
   Любомир улыбнулся. Он всегда выделял одноглазого фюрера за  редкую  среди
Красных Шапок рассудительность.
   -  Разумеется,  будут.  Придется  рассеять  бойцов  по  Тайному   Городу,
укрыться, и пусть ищут! Время будет работать на нас.
   - Ладно, прятаться мы умеем. - Сабля с презрением посмотрел на Кувалду  и
придвинулся к столу. - Я вот тут уже продумал план штурма, ну, в общем,  что
и зачем...
   Он извлек из-за пояса засаленный листок бумаги и аккуратно расправил  его
на коленях.
   - Мы врываемся неожиданно. Да! Неожиданность -  это  главное.  И  убиваем
всех!
   - Всех? - недоверчиво переспросил колдун.
   - Всех! - подтвердил максималист Сабля. - Гвардию, прислугу, всех!  Ты  в
это время разбираешься с их магами. Потом спокойно забираем добычу и уходим.
Разумеется, для успеха штурма мне следует подчинить все остальные кланы,  но
это уже детали.
   Секира шумно высморкался в ладонь и вытер ее о свои кожаные штаны.
   - Я вижу, ты здорово  поработал  над  этой  темой,  -  Любомир  брезгливо
покосился на лежащий перед ним чертеж. - Кто-нибудь хочет высказаться?
   - Я,  -  подал  голос  высморкавшийся  Секира.  -  Я  своих  ребят  этому
маменькиному сынку не отдам, пистон мне в ухо.
   Дурич тяготился запретом на междоусобицы, который навязал им Любомир.
   - За маменькиного  сынка  ответишь,  тварь  кабацкая!  -  заревел  Сабля,
потянувшись по привычке к боевому поясу, но тут  же  отдернул  руку:  колдун
запрещал приносить оружие в свои покои.
   - Похоже, с этим пунктом все ясно, -  вздохнул  Любомир.  -  Кувалда,  ты
хотел что-то сказать?
   -  Мне  кажется,  -  одноглазый  осторожно  откашлялся,   -   что,   фаже
объефинившись, мы не сможем захватить Замок.
   - Браво, - колдун потянулся. - Прямое нападение на Великий Дом  обречено,
сколько бы бойцов мы ни выставили. Маги Ордена и  подготовленные  ими  воины
разотрут нас в порошок. Поэтому цель нападения - Источник. Понял, Сабля?  Не
грабеж и убийства, а захват Карфагенского Амулета. О трофеях подумаем позже,
без Источника чуды прекратят сопротивление через день-два, и тогда мы придем
и возьмем все, что нам понравится.
   - И убьем их всех.
   - Это уж как захочешь.
   - А Темный Двор? - Кувалда хорошо подготовился к разговору.
   - Выведя из игры чудов, мы атакуем Цитадель в это же полнолуние!
   - И победим?
   Любомир резко повернулся к подавшему голос Секире:
   - А ты как думаешь?
   Дурич почувствовал, что  пропадает.  Взгляд  огромных  ярко-зеленых  глаз
колдуна буквально пригвоздил его к табурету.
   - Я не с-с-сомневаюсь...
   - Спасибо. - Колдун перевел взгляд на Гнилича. - Что еще в твоем плане?
   - Ну, если убивать не всех, тогда так,  -  Гнилич  наморщил  лоб  и  стал
водить пальцем по бумажке, - врываемся в  Замок,  основные  силы  сдерживают
чудов, а небольшая группа  прорывается  в  сокровищницу.  Там  три  сейфовые
двери, на каждую кладем по шесть  минут,  итого  восемнадцать.  Столько  мои
ребята продержатся.
   - Намного лучше, мой друг, намного! - колдун перегнулся через стол. - Вот
только Амулет не в сокровищнице...
   Выпроводив Красных Шапок, Любомир сделал несколько бесцельных  кругов  по
кабинету,  а  затем,  остановившись  в  центре  сводчатого  помещения,  стал
медленно раскачиваться с носков на пятки, насвистывая себе под нос  какой-то
мотивчик. Глаза колдуна были полузакрыты.
   В комнату боязливо заглянул Псор:
   - Хозяин, можно убирать?
   - Да, - занятый своими мыслями, Любомир посмотрел сквозь раба. - Кажется,
я ничего не забыл.
   Псор, привыкший к странностям господина, тихонько  кивнул  и  прижался  к
стене, пропуская колдуна в дверь.
   Вторая половина резиденции разительно отличалась от кабинета,  в  котором
Любомир принимал  Красных  Шапок.  Большая,  ярко  освещенная  электрическим
светом комната была превращена в зимний сад. В прозрачной  воде  неглубокого
бассейна шустро плавала стайка золотых  рыбок.  Все  свободное  пространство
было заполнено растениями. Кустарник с  пышными  розовыми  цветами,  пальмы,
увитые  лианами,  плющ,  скрывающий  каменные  стены,  и,  наконец,  веселое
пересвистывание птиц в высоких  клетках  создавали  ощущение  присутствия  в
настоящем открытом саду.
   Любомир ладонью зачерпнул воду и жадно проглотил ее. Сегодня  был  важный
день. Все решено, спланировано, и остается только ждать.
   Тыльной стороной ладони он вытер губы и вздрогнул: на  мраморном  бортике
бассейна лежали крупные ярко-желтые бусы.
   - Опять? - Колдун до крови закусил губу. - Я не хочу, не хочу.
   Перед глазами поплыло. Руки стали тихо, практически незаметно дрожать. Он
сделал маленький шаг в сторону, но ярко-желтое пятно на бортике  притягивало
его все сильнее и сильнее. Жаждущее крови сердце Вестника бешено  застучало.
Любомир знал,  что  последует  дальше,  и  всеми  силами  старался  отдалить
приближающийся момент.
   Судорога свела его тело, заставив  выгнуться  дугой  и  издать  короткий,
полный невероятной боли крик.
   Дверца бесшумно открылась, и Псор успел увидеть,  как  Любомир  нетвердой
походкой направился к узкой винтовой лестнице, ведущей куда-то вниз.
   В правой руке он сжимал крупные ярко-желтые бусы.

***

   Москва, 69-й километр МКАД, 21 июля, среда, 07:03

   Когда черная "Волга", принадлежавшая  отделу  специальных  расследований,
остановилась у обочины,  Корнилов,  находящийся  по  обыкновению  на  заднем
сиденье, не спеша чиркнул зажигалкой и, раскурив  сигарету,  потянулся.  Как
любая "сова", он ненавидел ранние утренние подъемы и  всю  дорогу  до  места
происшествия дремал, то и дело роняя голову на грудь.
   Палыч, постоянный  водитель  майора,  выключил  двигатель,  откинулся  на
спинку сиденья и развернул вчерашний "Спорт-Экспресс". А вот сидящий рядом с
шофером молоденький лейтенант  в  тщательно  отутюженной  форме  нетерпеливо
завертелся, ожидая распоряжений,  но,  увидев  полусонные  глаза  Корнилова,
успокоился и голос подавать постеснялся:
   Лейтенанта Корнилову выдали вчера вечером, и  майор  еще  не  решил,  как
отнестись к подарку. С одной стороны, людей не хватало, с другой - его отдел
занимался самыми горячими делами, и он ожида