? ..., ты видел?! Эта сука улыбалась! ..., она улыбалась!! Она чиркнула зажигалкой и улыбалась!!! Да что он за человек? Ты видел, как эта сука улыбалась?
     - Видел, - невозмутимо подтвердил Кселиман.
     - ..., да ни ... ты не видел, падла! Эта сука горела и улыбалась!! - Борис выпил. Жадно, торопливо, дрожа, водка текла по подбородку, но Осиновский не обращал на это внимания. - ..., она пришла, чтобы сгореть на моих глазах. Глеб велел, и она пришла.
     - Борис Иосифович, у меня ОЧЕНЬ срочное сообщение, - напомнил помощник.
     - Да пошел ты... - Осиновский вырвал из его рук лист бумаги. - Что за ...?
     Строчки плясали перед глазами.
     "Настоящим сообщаем... открыто уголовное дело... Налоговая полиция провела выемку документов на ООО "Краснознаменский завод"... Крупные хищения и мошенничество... Арестованы все топ-менеджеры предприятия..."
     Краснознаменский машиностроительный? Жемчужина его империи?
     Осиновский упал в кресло:
     - Как эти гады посмели?
     - Губернатор области провел пресс-конференцию и заявил, что лично ознакомился с собранными налоговиками материалами и нашел их достоверными. Главный бухгалтер начал давать признательные показания. - Кселиман помолчал. - Они вскрыли все наши финансовые схемы.
     - Это Глеб, - прошептал Борис. - Это Глеб. Со всех сторон Глеб!!
     - Не сомневаюсь, - сухо подтвердил помощник.
     - Где этот дурак Феофан?
     - Уехал...
     - Ах, да... - В памяти всплыл пулей вылетевший из зала митрополит. - У него свои проблемы, контрабандист хренов... - Дрожали руки, дрожали губы, неистово билось сердце. Ценой титанических усилий Осиновский попытался сосредоточиться, но получилось не очень. - Глеб хочет войны? Ладно, ... с ним! Будет война! - Но уверенности в истеричном голосе Бориса не чувствовалось. - Будет ему война!!
     Телефонный звонок оборвал храбрую речь на полуслове. Осиновский замолчал, пару секунд таращился на телефон и буркнул:
     - Меня нет.
     Кселиман снял трубку, послушал и посмотрел на хозяина:
     - Это Глеб.
     - Черт! - Борис осторожно, словно взведенную гранату, взял трубку и приложил ее к уху. Его руки заметно дрожали. - Да?
     - Как я уже говорил, я не злопамятен. - Голос Сухорукова был спокоен, даже отстранен. - В качестве наказания за причиненные неудобства ты проведешь ближайший месяц за границей. И лишишься Краснознаменского завода. Все. Чтобы к вечеру духу твоего в стране не было.
     Осиновский долго, целую минуту, слушал короткие гудки, затем бросил трубку на стол и перевел взгляд на помощника.
     - Я хочу... - И, резко замолчав, рухнул в кресло.
     Кселиман менялся на глазах. Его лицо, его фигура задрожали, расплылись, потеряли очертания, словно их мяли невидимые руки кошмарного скульптора. Лицо сползло на живот, плечи поглотили голову, ноги укоротились, и через несколько секунд помощник Осиновского исчез, уступив место лысому карлику с оттопыренными ушами и необычайно длинными руками.
     - Значит, так, Боря, - неприятно улыбнулся маленький. - Как твой советник, я рекомендую незамедлительно выполнить полученные от Глеба инструкции. И благодари того, кому ты там обычно молишься, что Глеб вырос в хорошей семье и не стал злым мальчиком. Лично я оторвал бы тебе репу еще у Феофана на хате. Бывай.
     Карлик чуть поклонился, развернулся и неспешно исчез в стене.

Офис компании "Неприятные Ощущения".
Москва, улица Большая Лубянка,
20 сентября, суббота, 15:01.

     - Широко разрекламированная пресс-конференция Бориса Осиновского и митрополита Феофана обернулась шумным скандалом! Прерванная сообщением о возбуждении против митрополита уголовного дела по факту контрабанды и растлению малолетних, она закончилась ужасающим самосожжением, которое осуществила неизвестная женщина прямо в офисе "Соединенного общественного банка". Отказавшийся от комментариев митрополит Феофан спешно покинул мероприятие, а господина Осиновского ожидал еще один удар: Краснознаменский машиностроительный завод в одночасье лишился всех своих топ-менеджеров. Представители прокуратуры, налоговой полиции и лично губернатор области в один голос заявляют о массовых нарушениях...
     Кортес прослушал новости до конца, выключил телевизор и подошел к окну. Еще пару дней назад подобная сенсация не заинтересовала бы наемника, но сейчас присутствие среди жертв скандала иерарха РПЦ заставляло задуматься. Совпадение? Совпадений не бывает. Глеб убирает конкурентов? Скорее всего. Патриарх в больнице, Феофан, известный своими притязаниями на главенство в Церкви, пытается открыть рот... и получает "корректную просьбу" не вмешиваться. Одновременно достается одному из богатейших людей страны.
     Наемник покачал головой. Или Глеб закусил удила, поставил все на одну карту и прет напролом, надеясь, что победа спишет грехи, или он настолько силен, что способен вывести из игры очень даже непростых тяжеловесов: объединенные возможности митрополита и Осиновского внушали уважение.
     Кортес вернулся к телевизору, перемотал на начало предусмотрительно записанные новости и внимательно изучил поведение главных героев скандала.
     Феофан наказан сильнее, скорее всего, ему уже не жить. Появляться у митрополита опасно, а значит, за информацией надо ехать к Осиновскому.

Муниципальный жилой дом.
Москва, улица Осенняя,
20 сентября, суббота, 15:37.

     - Жена с детьми в Сочи, бархатный сезон, все-таки, - объяснил Георгий, прихлебывая кофе из большой чашки. - А у меня вырваться не получилось - бизнес.
     - Мы понимаем, - улыбнулась Яна.
     - А как же школа? - Артем, пользуясь благосклонностью хозяина, опустошил кофеварку и поставил чашку на стол.
     - Две недели пропустят, ничего страшного, - махнул рукой Щеглов. - Они у меня шустрые, догонят. - Он сделал большой глоток кофе и задумчиво посмотрел на наемников. - Чему обязан?
     - Прошлому, - вздохнула Яна.
     - Хорошо, что не настоящему, - усмехнулся Георгий. - Хотя бояться мне нечего: налоги плачу, законы не нарушаю, чистенький, можно даже сказать, кошерный бизнес.
     Щеглов, бывший работник КГБ, преуспевал. Небольшая фирма по производству электронных игрушек позволяла ему с оптимизмом смотреть в будущее и чувствовать себя достаточно уверенно. И он совершенно спокойно воспринял предложение о встрече с "коллегами из ФСБ" - представиться по-другому наемники не могли.
     - А что прошлое? Как вы понимаете, у меня был допуск к секретным материалам, и...
     - С нами вы можете говорить абсолютно спокойно, - веско произнес Артем. - Мы обладаем необходимым рангом для проведения расследования.
     - К тому же, - добавила Яна, - мы не планируем вдаваться в технические детали.
     - Тогда что вас интересует?
     - Полковник Сухорукое.
     - Глеб?
     - Да. - Артем прищурился. - Кажется, вас ее очень удивил наш интерес?
     Щеглов неопределенно повел плечами:
     - Вы знаете, что Глеб... Извините, я всегда называл полковника только по имени, ему так нравилось. Так вот, вы знаете, что Глеб погиб?
     - Разбился, прыгая с парашютом.
     - Это официальная версия, - буркнул Георгий. Он снова глотнул кофе. - На самом деле семь лет назад Глеба нашли в Милане. И расстреляли прямо в офисе - два автоматных рожка в упор. Шум был на всю Италию.
     - Кто нашел Сухорукова?
     - Не знаю. Наверху у Глеба были и друзья, и враги.
     - А откуда вы знаете о его смерти?
     - Встречался с бывшими коллегами.
     - Тем не менее, вы не удивились, когда мы спросили о полковнике Сухорукове.
     - А чего удивляться? - медленно ответил Щеглов. - Глеб не тот человек, чтобы позволить двум киллерам пристрелить себя в офисе. Он просто не такой человек. Я не поверю в его смерть, даже если лично пущу ему пулю в голову.
     - Почему? - заинтересовалась Яна.
     - Глеб может обмануть кого угодно, - улыбнулся Георгий. - И может делать такое, о чем обычные люди и понятия не имеют.
     - Например? - Артем подался вперед.
     - Георгий Анатольевич, - мягко произнесла Яна, - вас не затруднит рассказать о полковнике Сухорукове более подробно?
     - Отдел, который занимался всякой ненормальностью, появился в КГБ давно. Собственно, даже не отдел... Мы были скорее автономным научным центром в рамках одного из управлений КГБ. До института не дотягивали, но и отделом нас назвать было бы не правильно. Занимались всем: загадок-то на Руси полно, один Тунгусский метеорит чего стоит или Сеид-озеро... - Щеглов, наливший себе еще кружку кофе, говорил неторопливо, обдуманно и, судя по спокойствию Яны, честно. Обмануть гиперборейскую ведьму обычный чел неспособен. - В общем, "опиум для народа" остался "опиумом" только для народа, а ребята у власти быстро смекнули, что странности надо изучать, а не отмахиваться от них. Всякое ведь может случиться.
     - Результатов это изучение не принесло, - довольно бестактно заметил Артем. Но Георгий не обиделся.
     - Не принесло. На то ведь она и странность. Ну, термометр у тебя зашкаливает или приборы с ума сходят, ну, объявят какую-нибудь территорию закрытой... дальше-то что? Чтобы разгадать эти загадки десятки, а то и сотни лет требуются. Поэтому постепенно отдел сосредоточился на вещах более понятных и нужных партии. - Щеглов замялся. - Пытались найти способы воздействия на людей. Гипнотизеры хорошие встречались всегда, и перед нами была поставлена задача: изучить уникальные возможности человека и продублировать их техническими методами.
     Рано или поздно это должно было произойти. Память и случайные утечки дают направление, и люди в поте лица стараются воплотить магические приемы при помощи железяк и микросхем.
     - Получилось? - спросил Артем.
     - А вы не знаете?
     - Нас интересует ваше мнение. Отвечайте, пожалуйста, на вопрос.
     - Георгий, вы ведь оказались в отделе сразу же, как только пришли в КГБ? - Яна попыталась смягчить напор молодого наемника.
     - Пришел, - усмехнулся Щеглов. - Я МИФИ закончил, по электронике специализировался, должен был распределиться в Курчатова, а тут нагрянули серьезные ребята... Так я и "пришел" в отдел.
     - Вы занимались только технической стороной?
     - У нас не было четкого деления на технарей и ученых. Если бы я не понимал, к чему мы должны прийти, я бы не смог делать приборы. Так что всех этих гипнотизеров, экстрасенсов и прочих шаманов повидал массу. Шарлатаны в основном, но попадались и уникумы. Один парень гвозди плавил взглядом, женщина, помню, заставляла стул летать... Было. - Щеглов задумчиво покрутил кружку на столе. - В последнее время в отделе конкурировали две ветви: группа профессора Горохова, она занималась вопросами внушения, и группа Барбариса. - Георгий помолчал. - Мы работали над управлением людьми.
     - У Горохова получалось лучше? - Яна уловила замешательство Щеглова.
     - Угу, - кивнул тот. - Горохов научился внушать цельные образы, понимаете? Заставлял не просто видеть яблоко, а ощущать его вкус, твердость, черт, я был свидетелем того, как подопытные ели несуществующее яблоко и оставляли огрызки! Горохов заводил людей в пустую комнату, включал аппаратуру, и мы видели стулья, мебель, ковры на стенах. Мы даже сидели в креслах. Потом я просматривал видеозаписи: я лично сидел в пустоте, в позе, нарушающей все законы физики! Аппаратуры, конечно, это дело требовало массу, почти целый этаж, но ведь и первый компьютер был немаленьким. Горохов был гений.
     Повторить техническим методом наведение морока! Хоть морок и считался одним из самых слабых заклинаний, доступных магу любого уровня, работа профессора вызывала уважение.
     - Отчеты, которые мы читали, отмечали, что успехи Горохова куда скромнее, - заметил Артем.
     - Это все Глеб, - махнул рукой Щеглов. - Глеб вообще появился в отделе весьма неожиданно. Старый начальник, полковник Васильев, ушел на пенсию, все были уверены, что отдел возглавит его зам, майор Чернышев, а появился "варяг". И очень странно появился: у него складывалась блестящая карьера в контрразведке, но Глеб неожиданно для всех попросился в наше болото. - Снова пауза. - Поначалу появление Глеба придало отделу мощный толчок: у него были сильные связи на самом верху, и финансирование потекло рекой, особенно после того, как Глеб пообещал обеспечить массовое управление людьми.
     - За эту тему отвечал Барбарис?
     - Угу, Абрам Семенович. - Несмотря на давность лет, Щеглов явно не испытывал к бывшему начальнику теплых чувств. - Не скажу, что мы ничего не достигли: некоторые опыты с волнами определенных частот давали интересные результаты, но говорить о "зомбировании", Барбарису очень нравился этот термин, было преждевременно. Мы серьезно уступали Горохову в продвижении к цели, но он не обещал внушить людям идеи марксизма-ленинизма, а Барбарис обещал.
     - И Сухоруков его поддержал?
     - Полностью и безоговорочно. Группе Горохова снижали финансирование, уводили у него смышленых ребят, забирали аппаратуру, а потом у профессора случился сердечный приступ, и его отправили на пенсию. Через месяц инфаркт и Новодевичье кладбище. - Георгий помолчал. - Глеб говорил на похоронах очень хорошие слова, но в могилу Горохова отправил именно он. Всего за восемь месяцев.
     Вот так. Ликвидировать изнутри опасные и ненужные Тайному Городу научные исследования - очень похоже на работу Службы утилизации.
     - По идее, Барбарис должен был сесть Сухорукову на шею, - протянул Артем.
     - По идее, да. Но мы говорим о Глебе, а он никогда не позволял всяким там идеям мешать его планам. Наша группа процветала: аппаратура, лаборатории, премии, звания... Глеб сделал все, но, когда Барбарис попытался наложить лапу на результаты исследований Горохова, Глеб так его придавил, что Абрам две недели сидел на больничном, а когда вышел, вел себя тише воды и ниже травы. Мы дружно работали, давая на выходе полный пшик, и Глеба это устраивало! Барбарис был на первых ролях, остальные руководители групп ему подпевали, а Глеб оставался в тени. Он никогда не лезет на первый план, зато гениально управляет из-за кулис.
     - Зачем все это было надо?
     - Я много думал потом, когда ушел из КГБ, и пришел к выводу, что Глеб хотел понять, чего мы достигли. Он тщательно изучил наши возможности, а когда понял, что до настоящего прорыва нам как до Пекина задним ходом, плюнул и развалил то немногое, что у нас было. И повел работу сам.
     - Какую?
     - Он очень тщательно изучал наших клиентов: гипнотезеров, телекинетиков, экстрасенсов. Иногда выдергивал кого-то в свое личное пользование и запрещал нам с ним общаться. Я помню три таких случая, и это всегда были реальные уникумы, не шарлатаны. Глеб подминал их под себя, а нам оставлял всякую шушеру.
     - Но отдел не мог работать вхолостую слишком долго. Вы сами говорили, что, помимо друзей, у Сухорукова было полно врагов, которые не упустили бы возможность утопить выскочку.
     - Говорил, - согласился Щеглов и повторился:
     - Но ведь мы ведем речь о Глебе! - Георгий помолчал, поднялся и поставил пустую чашку в раковину. - То, что отдел ни на что не способен, знали только Барбарис и несколько ведущих специалистов, которым Глеб заткнул рот премиями и зарплатами.
     - И вам?
     - И мне. Младшие сотрудники старались на совесть, а руководству... А вот руководству Глебу было что показать. Вы раскопали историю в Лефортове?
     - Нет.
     Щеглов поколебался, но махнул рукой.
     - Ладно. Так вот, речь идет о самом главном подвиге Глеба на посту начальника отдела. Именно после этого случая наверху окончательно поверили в возможности нашего подразделения. Примерно через полгода после того, как Глеб возглавил отдел, в Лефортове случился бунт. Об этом не писали в прессе, гласность гласностью, но КГБ не хотел рассказывать о слишком неприятных эпизодах. Так вот, в Лефортово свезли ублюдков из Нагорного Карабаха и с той и с другой стороны, готовили их к суду, но они подняли бунт. Это был один из первых случаев, к таким вещам еще не были готовы, и пролилось много крови. Короче, бандиты взяли заложников и забаррикадировались в одном из корпусов. Глеб - один! - вошел туда, а через несколько минут из открытых дверей начали выбегать перепуганные бунтовщики. Они ничего не могли объяснить, только рассказывали, что им было очень страшно. Трое сошли с ума. А это были люди, жестокость которых поражала даже бойцов "Альфы".
     - Вы были в Лефортове?
     - Да. Барбарис привез кучу аппаратуры, нацепил на Глеба какой-то суперпередатчик, а потом раздувался от гордости, что все получилось. Только я думаю, что Сухорукову эта аппаратура была нужна как антураж, и страх он нагнал на зверей самостоятельно.
     - Почему?
     - Однажды я видел, как Глеб сжег лист бумаги. Он сидел спиной ко мне, был занят, прочитал какую-то бумажку, а потом небрежно бросил ее, она вспыхнула в воздухе и сгорела. А Глеб даже не посмотрел в ее сторону, продолжил чтение. Я думаю, весь наш отдел занимался пустой работой. Все эти исследования, графики - все ерунда. Глеб умел больше, чем все мы, вместе взятые, включая подопытных экстрасенсов, а наши шаманские пляски использовал для того, чтобы пудрить мозги руководству. Когда империя развалилась, Глеб распустил отдел, уничтожил все бумаги и исчез, с ним ушли несколько человек, которые, как я думаю, умели то же, что и он. Остальных он бросил. Несчастный Барбарис какое-то время надувал щеки, пытаясь вышибить финансирование для своих прожектов, потом смылся в Америку и предложил свои услуги ЦРУ, но у него ничего не получилось, там своих шарлатанов хватает, сейчас он продвигает высокие технологии в каком-то кибуце. - Щеглов покрутил зажигалку, ожидая дальнейших вопросов, и неожиданно добавил:
     - Не знаю, насколько это интересно для вас, но лично меня Глеб удивил еще одним.
     - Чем?
     - Он был глубоко верующим человеком, прекрасно разбирался во всех тонкостях христианства и... действительно верил. Знаете, для офицера КГБ его ранга это было очень нехарактерно.
     - Глеб умеет производить нужное впечатление, - скупо заметила Яна, выходя из подъезда. - Щеглов до сих пор в восхищении.
     - Боюсь, что в этом нет ничего неожиданного, - вздохнул Артем. - Сухоруков прирожденный лидер и хорошо знает, чего хочет.
     - И умеет правильно распределить силы.
     - Эти качества с лихвой компенсируют его скромные магические способности.
     Яна неожиданно замолчала, пару секунд напряженно смотрела на окна многоэтажки, а затем негромко спросила:
     - Почему ты решил, что Глеб слабый маг?
     - На мой взгляд, это очевидно, - чуточку удивленно ответил Артем. - К тому же ты сама говорила, что сканирование во время переговоров с ним дало средние результаты.
     - Меня можно обмануть.
     - Тебя? Насколько я понимаю, обманули тебя приятели Глеба, это действительно проблема, а сам Сухоруков не закрывался от твоего сканирования.
     - Не закрывался, - подтвердила Яна.
     - И что?
     - Я не увидела у него сильных способностей. Молодой наемник удовлетворенно кивнул:
     - Твои выводы подтверждают Тархан и досье людов: Глеб слабак.
     - Тархан вообще убежден, что Сухоруков умер, а обмануть шаса слабаку не под силу.
     - Спишем этот фокус на его дружков.
     - Допустим. - Яна вновь помолчала. - Твоя уверенность основана только на этом?
     - Второй пункт построен на косвенных признаках.
     - Поясни.
     - Фраза во время наших переговоров. Глеб сказал, что магия для него инструмент, не более. Маг, знающий свою силу, не скажет так никогда. Или я не прав?
     - Прав, - качнула головой Яна. - В этом ты прав. Магия становится твоей частью, твоей сутью.
     Так можно было бы сказать во время первых уроков, но потом энергия проникает в тебя и сливается с твоей душой. Ты словно пробуждаешься. Человек не может сказать, что его рука - это просто инструмент для поднесения телефонной трубки к уху или для приема пищи. Рука - это часть тебя. И магия тоже. - Девушка подняла глаза на Артема. - Не обижайся, но очень странно, что ты сумел уловить эту фразу. И понять ее.
     - Да я здесь давно уже, - усмехнулся наемник. - Пообтерся, пообтесался, научился замечать де