ным,  почему
мужчины оценивали ее рост восхищенными взглядами, а  не  саркастическими
улыбками.
   - Родители, кажется, пронюхали, что я ширяюсь, - скривилась  Валя.  -
Папашка деньги зажимает, а я опять на мели. Еле уговорила  его  выделить
полтинник в счет будущих карманных денег.
   "Полтинник - один болик  героина,  -  машинально  отметила  про  себя
Вероника. - Или "стима".
   Ее собственное материальное положение тоже было плачевным, но сегодня
девушка была богаче подруги.
   - "Геру" ищешь?
   - Ага. - Валя снова огляделась. - Ну где они все? Драгдилеров в клубе
действительно не наблюдалось. Вероника пожала плечами и повторила:
   - Появятся.
   - Пойду в туалете посмотрю. - Валя отлипла от стойки. "Действительно,
где же этот проклятый Вагиз? - Вероника  тоже  немного  занервничала.  -
Обычно он и его ребята появляются гораздо раньше".
   Девушка поднесла к губам бокал. Пиво выдохлось. Оно  и  так  немножко
кислило, а теперь, согревшись,  стало  совсем  неприятным  на  вкус,  но
Вероника  не  отставляла  бокал,  продолжая  тянуть  противный   напиток
малюсенькими глотками. Местные бармены, заметив,  что  клиент  опорожнил
дозу, немедленно предлагали ему  повторить  процедуру,  а  цены  у  них,
несмотря на то что "Лунная заводь" не считалась элитным клубом и не была
рассчитана на богатую молодежь, очень кусались. Денег же у Вероники было
впритык, только на самое необходимое.
   Девушка снова пригубила пиво  и  покосилась  на  шумевшую  неподалеку
пышную красноволосую  девицу  с  близко  посаженными  глазками.  Людочка
Пупырышкина. Шапочное знакомство не позволяло Веронике присоединиться  к
компании этой красноволосой толстухи, но она точно знала, что  деньги  у
Людочки водились: получившие  богатое  наследство  родители  не  считали
расходы взрослого чада.
   "Почему все так несправедливо? - завистливо подумала Вероника, глядя,
как   Пупырышкина    размахивает    толстыми    пальцами,    украшенными
многочисленными кольцами. - Чем эта крашеная стерва лучше  меня?  Почему
она пьет дорогой коктейль, а я эту мочу?"
   Вкус пива стал не  просто  неприятным  -  отталкивающим,  и  Вероника
раздраженно опустила бокал на стойку бара.
   "Наверняка у этой сучки никогда не бывает проблем с  Вагизом!  Не  то
что у меня..."
   Вероника с особой тоской вспоминала недавние события. Идиоты родители
влезли в долги и купили новую машину.
   "Кому нужна эта долбаная тачка? Всего-то последняя модель  "Жигулей",
а визгу было, словно "Мерседес" купили!"
   И на долгих три месяца основной статьей семейного бюджета Пономаревых
стало обслуживание долга. Веронике  существенно  урезали  содержание,  в
результате она задолжала Вагизу  и,  чтобы  расплатиться,  целую  неделю
провела в сауне с  его  дружками  бандитами,  насочиняв  родителям,  что
уезжала в дом отдыха. С долгом расплатилась, но...
   "А тебе, сучка, приходилось лечиться от  триппера?  -  с  неожиданной
злобой подумала Вероника,  глядя  на  Пупырышкину.  -  Тебе  приходилось
обслуживать за раз шестерых пьяных бандитов? Тебе..."
   Дикая ненависть охватила девушку. Она судорожно  сжала  бокал  и  уже
готова была запустить его в  визгливую  красноволосую  девицу,  когда  в
зеркале бара отразилась знакомая фигура.  Вероника  резко  обернулась  и
радостно взмахнула рукой:
   - Вагиз!
   -  Короче,  пацаны,  несмотря  на  то  что  Управление  по  борьбе  с
наркотиками перестало трясти нашу любимую "Лунную заводь",  в  ближайшее
время мы должны быть осторожны.
   - Почему, Вагиз? - поднял брови Рахмет. - Туркан сразу свистнет, если
кто из них появится. Ты же знаешь, какой у него нюх!
   Двухметровый Туркан служил в "Лунной заводи" вышибалой  и  чувствовал
переодетого полицейского спинным мозгом.
   - Рахмет, закрой пасть, - угрюмо попросил Вагиз. - Я  не  хочу  плохо
спать по ночам из-за  твоей  жадности.  А  если  мы  загадим  точку,  то
смотрящий нас наизнанку вывернет. Это понятно?
   Рахмет понял, что зарвался. Он покрутил головой и кивнул:
   - Конечно, понятно, Вагиз, извини.
   - Так-то лучше. - Вагиз помолчал. - Всю  следующую  неделю  мы  будем
продавать дурь только старым клиентам. Никаких новичков!
   - Понятно, Вагиз, - дружно подтвердили остальные,  но  один  из  них,
Эльдар, поднял руку:
   - Можно вопрос?
   - Валяй.
   - Ты поделил товар,  очень  хорошо.  -  Эльдар  запнулся.  -  Колеса,
"герыч", "зайчики"... это хорошо, но я не нашел "стим". У нас его нет?
   Вагиз поморщился:
   - Это была опытная партия. Я спрашивал у  поставщика  -  производство
"стима" только разворачивается.
   - Жаль, - протянул Эльдар. - Торчки в восторге от "стима".
   - Знаю, - буркнул Вагиз, - знаю. У меня есть еще несколько  доз,  так
что, если кто-то будет очень настаивать, посылайте ко мне.
   - ОК.
   - Еще вопросы есть? - Нет.
   - Тогда по местам! - рявкнул Вагиз. дите? Вечер в разгаре!
   Торговцы выскочили из кабинета.
   "Вот так с вами надо, -  усмехнулся  Вагиз,  глядя,  как  закрывается
дверь за последним из них. - Одной рукой сопли вытирать, следить,  чтобы
из песочницы не вывалились, а другой - нож у горла держать,  а  то  того
гляди..."
   Вагиз  подошел  к  зеркалу  и  с   удовольствием   подмигнул   своему
широкоплечему, белозубому отражению,  одетому  в  дорогущий  костюм  "от
кутюр".
   "Что-то Рахмет в последнее время стал много себе позволять.  -  Вагиз
поправил лацкан пиджака, подумал и вставил в  кармашек  черный  шелковый
платок. - Забурела сявка? Второй сезон в столице, а  уже  зубы  выросли?
Напильником их! Напильником! Ишь, чего удумал - Управление по  борьбе  с
наркотиками ему не указ! А когда они тебя за кости подвесят?"
   О том, на что способны полицейские, Вагиз знал не понаслышке - именно
в  полиции  он  начинал  свою  московскую  карьеру.  Тогда,   в   начале
девяностых, она еще называлась "милиция" и с  радостью  приняла  в  свои
далеко не блестящие ряды молоденького,  только  после  армии,  паренька.
Вагизу в той милиции нравилось,  порядки  дембельские:  кто  не  проявил
уважения - дубинкой по спине, попробовал качать права - в  кутузку  "для
выяснения личности", и никакой ответственности, знай себе собирай дань с
расплодившихся палаток да мелких торговцев. Не гнушался он и  грабежами:
не  один  выпивоха  после  встреч  с  новоявленным   "стражем   порядка"
просыпался в околотке обобранный до  нитки,  а  самое  главное  -  Вагиз
старательно закрывал  глаза  на  торговцев  наркотиками  и  содержателей
борделей, "живущих" на его участке. Они-то и пригрели  старого  знакомца
после того, как  власти,  ошарашенные  размахом  уголовного  беспредела,
воцарившегося  на  обломках   империи,   провели   реформу,   упразднили
Министерство внутренних дел  и  полностью  передали  полицию  в  ведение
местных властей. В этой организации Вагизу делать было нечего.
   Разницу между новой жизнью и милицейской вольницей Вагиз не  особенно
почувствовал: просто с  плеч  исчезли  погоны,  а  пистолет  приходилось
носить не в кобуре на поясе,  а  под  пиджаком.  Зато  криминальный  мир
открывал  куда  более  широкие  возможности,  чем  насквозь  пронизанная
родственными  связями  милицейская  среда,  и  Вагиз,  как  он   считал,
воспользовался этими возможностями довольно умело: в настоящее время  он
контролировал продажу наркотиков в ночном клубе  "Лунная  заводь",  двух
соседних барах и на окрестных улицах. Сумел скопить неплохой капиталец и
даже подумывал о строительстве собственного домика  на  Гавайях.  Весьма
довольный тем, что он увидел в зеркале, драгдилер вышел в зал клуба,  на
секунду  остановился,  привыкая  к  шуму  и  мельканию   огней,   лениво
улыбнулся, заметив, как к Эльдару приблизился паренек в  белой  майке  -
"клиент пошел", - и повернулся на призывный крик:
   - Вагиз!
   Вероника, сидящая у стойки бара,  активно  размахивала  рукой.  "Что,
сучка, прижало?"
   - Вагиз, привет!
   - Здравствуй, моя радость. - Драгдилер уселся  на  соседний  табурет,
кивнул бармену: "Как обычно" - и с улыбкой посмотрел на девушку. - О чем
горюешь?
   Вероника придвинулась ближе и прошептала:
   - Вагиз, мне нужен "стим".
   Драгдилер прищурился, глядя в лихорадочно горящие  глаза  девушки,  и
задумчиво побарабанил длинными, с ухоженными ногтями пальцами по стойке.
   - Понравился?
   - Ага, - подтвердила Вероника.
   - Хорошая вещь, - согласился Вагиз.
   Драгдилер взял поданный барменом бокал, потянул напиток, ожидая, пока
парень не отойдет подальше, и притворно вздохнул:
   - Хорошая вещь, но редкая.
   - У меня есть деньги, - заторопилась девушка. "Повезло же родителям с
дочкой!"
   - Неужели?
   - Честно. Как раз на две дозы.
   Руки Вероники едва заметно дрожали от нетерпения. Пока от  нетерпения
- Вагиз хорошо различал состояние клиентов. Ломка еще не  началась,  она
просто предвкушает кайф.
   "А девочка ничего, еще свеженькая,  -  драгдилер  внимательно  окинул
взглядом аппетитную фигуру Вероники, едва прикрытую коротеньким платьем.
- Подтянутая, но совсем не плоская, ножки длинные, да и ребята из  сауны
ее хвалили. Пожалуй, надо попробовать".
   Вагиз  медленно   сделал   большой   глоток   коктейля,   наслаждаясь
возбуждением Вероники, поставил  бокал  на  стойку  и  склонился  к  уху
девушки:
   - "Стим" есть. За две дозы - сто шестьдесят.
   - Как сто шестьдесят? - выдохнула Вероника. - Ведь было сто!
   - Товар ходовой, - пожал плечами драгдилер. - Поставщик это оценил  и
поднял цену. Восемьдесят за дозу.
   - Но у меня только сто, - расстроенно пробормотала девушка.
   - Печально, - усмехнулся Вагиз. - Возьми одну дозу.
   - Одну? Всего одну? - На глазах Вероники выступили слезы.  "Проклятый
Вагиз!"
   - Или возьми "герыча", - безмятежно продолжил  драгдилер.  -  У  тебя
денег как раз на два болика.
   - Мне нужен "стим".
   - "Стим" по восемьдесят, - отрезал Вагиз. -  Решай  быстрее,  у  меня
бизнес.
   Драгдилер сделал вид, что собирается подняться с табурета, и Вероника
отчаянно вцепилась в его руку:
   - Вагиз, миленький, пожалуйста, давай что-нибудь придумаем, а?
   Драгдилер упивался подобными моментами. Ощущение тотальной власти над
клиентами, ощущение бесконечного,  безнаказанного  могущества...  в  эти
мгновения Вагиз чувствовал себя богом. Или как  минимум  суперменом.  Он
позволил Веронике вернуть себя на табурет, улыбнулся и  небрежно  провел
рукой по щеке:
   - И что мы можем придумать на шестьдесят монет?
 
*** 
 
   Метро  должно  было  закрыться  через  четверть  часа,  и  электрички
собирали  последнюю  жатву  с  полупустых  перронов.  Уставших,   сонных
перронов,  несущих  на  себе  следы  дневного  вторжения  людей:  пустые
бутылки, обрывки газет, оторванные пуговицы.
   Ночное  метро  -  это  особый  мир.  Мир  безлюдных  пещер,   изредка
наполняемых ревом железных червей и механическими голосами:  "Осторожно,
двери  закрываются,  следующая..."  Голоса   разносятся   по   станциям,
отражаясь от мраморных сводов и ускользая вверх по эскалаторам, стараясь
долететь до таких же пустынных, как  перроны,  московских  улиц.  Ночное
метро - это победа холода над душой, это стальной механизм,  живущий  по
своим законам, действующий безо всякого вмешательства человека, но  пока
еще подчиняющийся ему. Пока, потому  что  ночное  метро  слишком  хорошо
разбирается в людях, оно видит то, что они стыдливо скрывают  днем,  оно
может читать правду по их усталым лицам.
   И вряд ли ночному метро нравится то,  что  оно  видит.  -  Осторожно,
двери закрываются, следующая станция - "Электрозаводская ".
   Вероника подняла голову, огляделась,  почувствовала  взгляд  сидящего
напротив  мужчины  и  машинально  поправила  слегка  задравшийся   подол
коротенького летнего платья.
   "Подонок, делает вид, что спит, а сам пялится на мои коленки!"
   Клевавший носом пассажир заерзал - кино закончилось.
   "Вот так-то лучше".
   Похотливый мужичок  напомнил  Веронике  Вагиза.  Даже  не  Вагиза,  а
комнатку за баром, в которую ее привел  драгдилер.  Маленькую  комнатку,
заставленную ящиками со спиртным. Почему Вагиз не отвел ее  наверх,  где
есть уютные "кабинеты", специально предназначенные для  подобных  целей?
Вероника наклонилась и осторожно погладила ссадину на икре. Поморщилась.
   "А на бедрах наверняка появятся синяки! Грубое животное!"
   Вагиз был совсем не ласков. Его стальные пальцы с ухоженными  ногтями
яростно впивались в кожу девушки до тех пор, пока,  удовлетворенный,  он
не оттолкнул от себя Веронику и  брезгливо  достал  из  кармана  носовой
платок.
   "Ну и пусть! - Спрятавшиеся на дне сумочки ампулы заставили  Веронику
непроизвольно улыбнуться. - Зато у меня есть "стим". Целых две дозы!"
 
Москва, институт им. Сербского, 
30 июля, понедельник, 03:18 
 
   - Как он это сделал? - мрачно спросил Хвостов.
   Приземистый мужик с  большой  круглой  головой,  он  был  начальником
смены,  и  именно  ему  предстояло  отвечать   за   произошедшее   перед
директором.
   Румянцев виновато развел руками:
   - Не представляю.
   - Ты хоть понимаешь, сколько стоит твое "не представляю"? -  с  тихой
злобой поинтересовался у надзирателя Хвостов. - Ты  знаешь,  в  чем  нас
могут обвинить?
   - Догадываюсь, - глухо буркнул Румянцев.
   - За этой тварью цистерна крови! Его вся страна  ненавидит!  Что  мне
теперь прикажешь делать? Все ведь решат, что мы его специально замочили,
чтобы он сумасшедшим не прикинулся!
   - А я что могу?
   -  "А  я  что  могу"!  -  передразнил  Румянцева  Хвостов  и   устало
прислонился к распахнутым дверям камеры номер тридцать семь.
   Емельян Остапчук лежал на  спине,  неестественно  вывернув  голову  и
вытянув руку так, словно пытался схватиться за привинченную к полу ножку
нар. И серые стены, и бетонный пол камеры были залиты кровью и  украшены
быстро остывающими внутренностями маньяка, а его тело представляло собой
кошмарное месиво мышц и  костей.  Если  бы  Хвостов  или  Румянцев  были
поклонниками стиля "фэнтези", то они могли бы подумать, что  несчастного
Остапчука пожевал и выплюнул случайный дракон. Но надзиратели не  читали
сказки.
   - Такое впечатление, что он в центрифугу попал, -  буркнул  начальник
смены, пытаясь справиться с дурнотой. - Или в машину какую-то.
   - Или  его  человек  сто  топтало,  -  угрюмо  выдвинул  свою  версию
Румянцев.
   - Ну, тебе виднее.
   Легкое  удивление  вызывало  лишь  то,  что  не   пострадала   голова
Поволжского Людоеда. На ней даже не было крови,  зато  был  дикий  ужас,
застывший в вытаращенных глазах. Ужас такой, словно Остапчук увидел  все
свои жертвы сразу.
   "Нет, - поправил себя Хвостов. - Если бы этот  гад  увидел  все  свои
жертвы, он бы только посмеялся".
   Тогда что могло так напугать Остапчука?
   Толпа уголовников с заточками? Хвостов знал, что криминальный  мир  с
яростью следил за кровавыми похождениями  Поволжского  Людоеда  и  сразу
после его поимки по зонам прокатился  приказ  при  первом  же  появлении
убрать выродка. Но вряд ли бандиты вызвали бы у маньяка такой страх.  Да
и сколько их  здесь  ждет  освидетельствования?  Десяток?  Два  десятка?
Хвостов покосился на Румянцева. Мог ли надзиратель  допустить  в  камеру
Остапчука уголовников? Теоретически...
   Да какая, к чертовой матери, теория?! Чтобы  притащить  в  это  крыло
криминальных отморозков, Румянцеву пришлось бы вступить в сговор еще как
минимум с тремя надзирателями, как-то обмануть камеры видеонаблюдения...
   "Кстати, о видеокамерах!"
   Хвостов включил рацию:
   - Двадцать первый, двадцать первый, это ноль второй, как слышите?
   -  Двадцать  первый  на  связи,  -  отозвался  дежурный   на   пульте
видеонаблюдения.
   Начальник смены помолчал, глядя на переминающегося  с  ноги  на  ногу
надзирателя, и поинтересоватся:
   - Степаныч, ты видеозапись проверил?
   - Проверил, - подтвердил дежурный, - все чисто.
   - Что значит "все чисто"?
   - В тридцать седьмую камеру никто не входил и не выходил,  вплоть  до
того момента, как Румянцев поднял тревогу.
   - Это точно?
   - Абсолютно.
   - Хорошо. Отбой. -  Хвостов  выключил  рацию  и  снова  посмотрел  на
Румянцева:
   - Пиши рапорт, Вася.
   - А что писать?
 
Муниципальный жилой дом. 
Москва, улица Люсиновская, 
30 июля, понедельник, 08:01 
 
   "В настоящий момент проводится тщательное расследование происшествия,
и единственное, что известно на  сто  процентов,  это  то,  что  Емельян
Грицаевич Остапчук, известный как Поволжский Людоед, - мертв.  Заявление
администрации института Сербского весьма невнятно.  Предполагается,  что
известный маньяк покончил жизнь самоубийством, но  адвокаты  убийцы  уже
заявили..."
   - Да выключи ты эту передачу, - попросила Тамара. - Ни к чему ребенку
слушать.
   Анатолий кивнул, выключил радио и  посмотрел  на  вошедшую  на  кухню
дочь:
   - Доброе утро, цыпленок!
   - Доброе утро! - Настя взобралась на стул,  задумчиво  посмотрела  на
остатки яичницы в тарелке отца и внезапно выпалила:
   - А я сегодня ночью каталась с Дедом Морозом! Честно!
   - Дед Мороз приходит под Новый год, - заметил  Анатолий,  прихлебывая
кофе, - а сейчас лето. Так что, цыпленок, не обманывай.
   - А он сказал, что  летом  путешествует,  и  покатал  меня  на  своей
повозке. - Настя поковыряла ложкой манную кашу. - У него  такая  повозка
красивая. И запряжена белыми  оленями.  Они  такие  смешные,  все  время
колокольчиками звенят, честно!
   Родители переглянулись.
   - И где же вы катались? - улыбнулась Тамара.
   - А везде-везде! Только не по улицам, а прямо  по  облакам!  Мы  весь
город объехали! - Настя помолчала и гордо закончила:
   - А еще Дед Мороз сказал, что когда я  вырасту,  то  стану  настоящей
Снегурочкой! Вот!
   - Конечно, ты  станешь  Снегурочкой,  дорогая.  -  Тамара  поцеловала
белокурую макушку дочери. - Ты у нас самая красивая в мире.
   Чуть позже, когда Анатолий уехал на работу, а Настя  занялась  своими
куклами, в дверь квартиры Ермоловых позвонили.
   - Тамара Викторовна?
   - Да.
   - Ортегов Иван Иванович. - Высокий черноволосый мужчина в  элегантном
костюме вежливо склонил голову. - Я представляю  благотворительный  фонд
"Умное будущее". Вы позволите войти?
   Тамара некоторое время разглядывала  пришельца,  а  затем  неуверенно
кивнула:
   -  Проходите,  но  если  вам  нужны  пожертвования,  то  хочу   сразу
предупредить, что...
   - Ни в коем случае, - обворожительно  улыбнулся  Ортегов.  -  У  меня
совершенно иная цель.
   Он уверенно прошел в гостиную, расположился в  кресле,  отказался  от
предложенного кофе и раскрыл на журнальном столике тоненький кейс.
   -  Хочу  предупредить,  Тамара  Викторовна,  что  цель  моего  визита
довольно  необычна,  поэтому  прошу  вас  не  удивляться  и  внимательно
выслушать краткую предысторию.
   - Да, конечно. - Тамара присела в соседнее кресло.
   - Наш фонд "Умное  будущее"  образован  десять  лет  назад.  Основное
направление деятельности: организация получения  достойного  образования
для наиболее одаренных детей России. Мы хотим, чтобы талантливый ребенок
мог раскрыть свой дар, независимо от благосостояния родителей. Взносы  в
наш фонд поступают от крупных российских  компаний,  от  людей,  которые
думают о будущем страны. - Ортегов улыбнулся. - Мы не ходим по квартирам
с протянутой рукой.
   - Извините.
   - Ничего страшного. - Гость выложил на стол несколько листов  бумаги.
-  Мы  разработали  целую  программу  поиска   одаренных   детей.   Наши
специалисты проводят многочисленные тесты в детских садах и школах, но в
основном в садах, поскольку мы заинтересованы в том, чтобы ребенок начал
получать хорошее образование как можно раньше.
   - Честно говоря, мне уже захотелось пожертвовать  вашему  фонду  пару
десяток, - улыбнулась Тамара.
   Первоначальный холодок исчез, и  теперь  гость  вызывал  у  Ермоловой
полное доверие.
   - В этом нет необходимости, - покачал головой Ортегов. -  Я  счастлив
сообщить вам, Тамара Викт