к она сообщила, что Елена рассчитывала выйти за вас замуж.
   "Что за идиотизм? Леночка? - Константин сжал в  кулаке  черные  четки.  -
Проклятая дура!"
   - Вы знали об этих планах?
   - Или ваша жена?
   - Она знала о происходящем?
   "Кретины!"
   - Вера ничего не знала о Леночке, - жестко произнес Куприянов.
   "Кассета!"
   - И не стоит впутывать в эту историю мою семью.
   - Мы хотели бы поговорить с вашей супругой.
   - Господа, - глаза Константина сузились. - Я благодарен вам  за  визит  и
буду еще более признателен, если вы раскроете  это  ужасное  преступление  в
кратчайшие сроки. Если же вы решите задать мне или моей жене еще  какие-либо
вопросы, то, пожалуйста, предупредите об этом заранее, чтобы я успел вызвать
своего адвоката. Встреч один на один у нас больше не будет.
   Полицейские переглянулись и поднялись с кресел. Куприянов проводил их  до
порога кабинета.
   - И еще, господа, у вас есть право самостоятельно  позвонить  моей  жене,
назначить с ней встречу и так далее, но... - На его скулах заходили желваки.
- В этом случае я буду крайне недоволен. Поэтому рекомендую, прежде  чем  вы
решитесь на подобный поступок, проконсультироваться с вашим начальством.
   Константин не дал полицейским возможности ответить, резко захлопнул дверь
и обернулся.
   На его письменном столе сидела Анна.

Вера

   Синяки на руках, оставленные наручниками Анны, еще не прошли, а к ним уже
добавились шрамы от ужасного бича. Что будет дальше?
   Вера уже перестала удивляться,  она  воспринимала  происходящее  всерьез.
Шутки кончились.
   ЭТО ПРОИСХОДИТ НА САМОМ ДЕЛЕ!
   И с этим надо бороться.
   Обращаться к Коту после вчерашнего бесполезно, ехать к врачам  еще  хуже,
если об этом узнает муж, то...
   "Профессор Талдомский замечательный специалист!"
   Но чем он может помочь? Посадить ее в соседнюю с Аркадием Ивовым  палату?
Возможно, Анна только этого и добивается. Нет! Нужно обратиться к  тем,  кто
сможет помочь в борьбе.
   Вера  не  рискнула  сама  сесть  за  руль  -  в  памяти  еще  были  свежи
воспоминания о вылете с трассы, - да этого и не требовалось. К ней все равно
были приставлены телохранители, и она комфортно добралась до своей  цели  на
их джипе. Храм в Коломенском.
   Вера любила бывать здесь с детства. Прекрасная  белая  церковь,  прячущая
синие луковицы среди густых деревьев,  несла  в  себе  удивительное  чувство
покоя и умиротворения. Красивая снаружи, маленькая и уютная внутри, лишенная
излишней помпезности. Вера считала,  что  из  всех  церквей,  в  которых  ей
доводилось бывать, эта стояла ближе всех к богу.
   Охранники тактично остались снаружи. Вера бросила несколько монет  нищим,
покрыла голову платком, перекрестилась и вошла в церковь.
   Больше ей было некуда идти.
   Запах ладана и свечей, негромкие голоса, старинные иконы  перед  горящими
лампадками.
   "Обратиться сразу к батюшке? - Вера посмотрела на  старого  священника  с
окладистой седой бородой, проникновенно говорящего что-то склонившему голову
мужчине. - Нет, чуть позже, нехорошо прерывать беседу".
   На самом деле ей надо было собраться с духом.
   Вера подошла к иконе Божьей Матери, перекрестилась.
   - Пресвятая Богородица, помилуй меня, грешную...
   Свечка в руке вспыхнула слишком сильно. Вера удивленно оторвала взгляд от
иконы, свеча пылала бенгальским огнем! Расплавленный воск  ручьем  лился  на
руку.
   - Не стоит идти против воли королевы Луны! - Грудной, чуть хриплый голос!
Одетая в глухой черный плащ Анна звонко рассмеялась. - Ты решила  спрятаться
от меня здесь? Думала, меня отпугнет местная вонь?
   "Господи, для нее нет преград!"
   Чинную тишину старой церкви разорвал ужасающий крик  симпатичной  холеной
женщины лет тридцати пяти. На глазах ошеломленных прихожан  она  бросила  на
пол и растоптала едва занявшуюся свечку и опрометью выскочила из придела. Ее
лицо было искажено смесью ужаса и отчаяния.
   Несколько  секунд  в  церкви  стояла  полная   тишина.   Люди   удивленно
переглядывались,  пытаясь   осознать   произошедшее,   и   только   внезапно
посерьезневший батюшка быстро вышел следом за женщиной.
   - Вера Сергеевна, что случилось?
   - Не трогайте меня!
   Телохранители переглянулись и поспешили следом за стремительно бегущей по
дорожке парка хозяйкой.
   - Может, вызовем психиатричку? - поинтересовался Геннадий. - У нее  такие
глаза, будто она готова искусать первого встречного.
   - Если искусает, тогда вызовем, - буркнул Славик.
   Ему эти женские заскоки ему тоже не нравились. Видимо, не  зря  Куприянов
предупредил их утром, что у его жены назревают проблемы с головой, и  просил
сообщать ему обо всех припадках и, самое главное, не давать ей пить.
   "Такая молодая, - покачал головой Славик,  с  жалостью  глядя  на  фигуру
женщины. - И так довела себя!"
   Вера остановилась на высоком холме, под которым величаво несла свои  воды
Москва-река, полные слез глаза невидяще смотрели в небо.
   "Она повсюду! Для нее не существует преград! Я одна! Бороться бесполезно!
- Плечи судорожно тряслись, медленно поникали под тяжестью охватывающей Веру
безысходности. - Все напрасно".
   - Извините. - Вера повернулась на робкий голос, около  нее  стоял  старый
священник с большими грустными глазами. - Прошу меня извинить, я видел,  как
вы выбежали из храма... У вас горе?
   - Наверное - да.
   - Что гнетет вас? Вы усомнились в вере?
   - Никто не может мне помочь, - прошептала женщина. - Никто.  Они  сильнее
всех.
   Священник огладил бороду, в его глазах мелькнуло понимание.
   - Это ложь. - В тихом голосе священника звучала  твердая  уверенность.  -
Они хотели бы, чтобы так оно и было. Они стараются внушить это нам,  но  это
ложь. - Они слабы. Раз у вас хватило сил, чтобы прийти сюда  -  значит,  они
слабы.
   - Но она была там, в храме... Я видела.
   - Они умеют обманывать.
   "Ложь. Очередная галлюцинация. - Вера посмотрела на  обожженную  руку.  -
Они умеют обманывать".
   - Вы должны быть сильной.
   - Я совсем одна.
   - Вам могут помочь. - Священник мягко взял женщину за руку. - Вы  слышали
о таком месте - Забытая: пустынь?
   Вера покачала головой.
   - Оно находится не очень далеко, в Подмосковье, - священник  помолчал.  -
Поезжайте туда, расскажите им обо всем, что вас гнетет, расскажите  им  все.
Они помогут вам победить демонов.
   - Значит, демоны существуют? - Женщина с последней надеждой посмотрела на
старика.
   "Господи, пусть он скажет, что я сумасшедшая!"
   - Тьма соперничает со светом с того самого момента,  как  Господь  создал
мир, но ненависть и жестокость исчадий Ада не должны пугать вас. Вы  сумеете
пройти свой путь, вера ваша крепка, и демоны будут низвергнуты в  геенну.  -
Священник снова выдержал паузу, его лучистые глаза успокаивающе смотрели  на
Веру. - Поезжайте в Забытую пустынь.
   - Но почему мне не могут помочь здесь?
   - Поезжайте в Забытую пустынь.

Константин

   Аромат  мускуса!  Чарующие  глаза  заставили  бешено  застучать   сердце,
наполнили томительным желанием, жгучей нежностью.
   - Анна!
   Она сидела на его столе, длинный черный плащ наглухо застегнут,  но  полы
раскинуты, и Куприянов видел ее длинные, до колен, блестящие сапоги, бедра.
   "Что у нее под плащом?"
   Она сводила с ума.
   - Анна! - Константин подошел, девушка чуть  откинулась  назад,  в  черных
глазах - страстное обещание. - Ты играешь со мной.
   - Я должна быть уверена,  что  это  настоящее.  -  Быстрый  взмах  пышных
ресниц.
   - Как я могу доказать? Скажи!  -  Он  потянулся  к  ее  волнующим  губам,
полным, ярко-красным. - Я сделаю все!
   - Не здесь. - Теплая ладонь погладила его щеку. Константин целовал тонкие
пальцы с длинными ногтями.
   - А где?
   - Сегодня. - Анна вложила в карман его рубашки пластиковый прямоугольник.
- В полночь.
   Мускус пьянил, близость желанного тела туманила рассудок.
   - Анна!
   Девушка мягко отстранила его,  прошлась  по  кабинету  по  направлению  к
дверям.
   - Не исчезай! - Щемящая боль пронзила сердце.
   - Мы обязательно увидимся! - Анна направилась к двери. - В полночь.
   - Константин Федорович, звонит Штанюк, говорит, что это очень срочно.
   - Маргарита Викторовна, скажите ему, что я перезвоню через десять минут!
   Того мгновения, которое Куприянов  потратил,  отвлекшись  на  секретаршу,
Анне хватило, чтобы исчезнуть. Когда Константин поднял голову от  интеркома,
в кабинете никого не было.
   "Не может быть!"
   Куприянов  рывком  распахнул  дверь  и  выскочил  в  приемную.  Маргарита
Викторовна деловито стучала по клавиатуре.
   - Штанюк очень недоволен, он говорит...
   - Где она?
   - Кто? - удивленно подняла брови секретарь.
   - Женщина, которая была в кабинете. Которая только что из него вышла!
   - Здесь никого не было.
   - Хватит мне врать! - рявкнул Константин. - Вы что, ослепли?  Только  что
из моего кабинета вышла женщина!
   - Никто не входил  в  ваш  кабинет,  Константин  Федорович.  -  Маргарита
Викторовна поджала губы. - И никто не выходил.
   - Проклятие.  -  Куприянов  взял  себя  в  руки.  -  Извините,  Маргарита
Викторовна, вы не сделаете мне кофе? Кажется, я устал.
   - Я это вижу, Константин Федорович. - Пожилая женщина поднялась и холодно
посмотрела на шефа. - Кофе будет готов через пять минут.
   Куприянов вернулся в кабинет, плюхнулся в свое кресло, вытащил четки.
   "Она опять исчезла. Опять! Почему она так жестоко играет со мной?"
   Константин даже не задумывался над тем, как  Анне  удается  исчезать,  не
оставляя никаких следов, буквально растворяясь в воздухе.  Почему  ее  видит
только он?
   Ее черные глаза, зовущие ярко-красные губы, пышные волосы, точеная шея...
Куприянов почувствовал,  как  на  него  накатывает  горячая  и  дикая  волна
пронзительного желания.
   - Кофе!
   "Самое время!"
   Секретарша, не глядя на шефа, поставила поднос на стол.
   - Маргарита Викторовна, ну простите меня, пожалуйста. Нашло что-то.
   - Я все понимаю, Константин Федорович.
   "Старая дура!"
   Куприянов сделал большой глоток, обжегся, отставил кружку  и  вытащил  из
кармана черную пластиковую карточку.  Кроме  четок,  она  была  единственным
реальным подтверждением существования  Анны.  Изящная,  отделанная  золотом,
карточка выглядела очень солидно и весомо.  На  внешней  стороне  готическим
шрифтом:  "Заведение  Мрака".  На  внутренней:  тонкая  магнитная  ленточка,
золотой чип и адрес. Никакой лишней информации.
   "В полночь".
   Грудной, с легкой хрипотцой голос Анны  прозвучал  в  голове  Куприянова.
Прозвучал настолько реально,  что  он  даже  вздрогнул  и  обернулся,  но  в
кабинете было пусто.
   "Заведение Мрака". Какое странное название. Константин усмехнулся, и  его
взгляд случайно упал на фотографию на столе. Старую  фотографию.  Косте  она
нравилась больше всех, которые накопились у них с Верой за  многие  годы,  и
даже когда родились дети, он не сменил ее на своем рабочем столе,  оставшись
верным этому старому клочку фотобумаги. Костя взял фотографию в правую руку.
Париж, он и Вера на Эйфелевой башне,  под  их  ногами  расстилается  древний
город, город влюбленных и счастливых. И  они,  влюбленные  и  счастливые,  и
молодые, и вся жизнь лежит у их ног, подобно парижским улицам. Вера склонила
голову к его плечу, его рука на ее талии, они улыбаются.
   "Они".
   Куприянов не поймал себя на мысли, что впервые  в  жизни,  глядя  на  эту
фотографию, он подумал: "они", как будто речь шла о  посторонних  людях.  Не
поймал. Но машинально улыбнулся, глядя на старую  фотографию,  подержал  еще
немного в руке, а затем вернул на стол, и,  откинувшись  на  спинку  кресла,
задумчиво повертел в руке черную клубную карточку "Заведения Мрака".
   "В полночь".
   Константин снял телефонную трубку и набрал мобильный Веры:
   - Привет, Звездочка, как у тебя дела?
   - Неплохо, - весело ответила жена. - Мы готовим тебе маленький сюрприз.
   "Еще  один?  -  скривился  Куприянов.  -  Расскажет,  каким  образом  она
исцарапала свое тело? Или снова будет немытая и с ужасной краской на лице?"
   - Сегодня?
   - У тебя дела? - Голос Веры погрустнел, и на мгновение Константин едва не
отказался от своих планов.
   Но черная карточка приказывала.
   - Да, сегодня вечером я вылетаю в Питер, там будет Карсон из  "Де  Бирс".
Мне нужна эта встреча.
   - Обязательно нужна? - В голосе Веры послышались  тоскливые  нотки.  -  А
когда он приедет в Москву? Или слетать к нему...
   - Звездочка, ну что значит слетать к нему? - устало вздохнул Куприянов. -
Это же потерянный день, а так всего лишь одна ночь. Завтра я опять  буду  на
работе.
   - Я понимаю, - Вера помолчала. - Значит, до завтра?
   - Да, целую.
   Константин бросил трубку и откинулся на спинку кресла.  Анна,  прекрасная
черноглазая Анна мелькнула перед его глазами.  Она  улыбалась,  и  Куприянов
улыбнулся ей в ответ.
   "В полночь".
   О том, что тринадцать лет назад, в этот самый день родился его сын, Костя
не вспомнил.

Лазарь

   Все утро  Лазарь  провел  в  офисе  клана  Гангрел,  просматривал  список
выполненных контрактов, фиксируя все подозрительные детали  и  отмечая  всех
масанов, слишком долго не имевших официального  разрешения  на  высушивание.
Таких набралось довольно  много:  в  последнее  время  активность  в  городе
уменьшилась.  И  только  ближе  к  вечеру  епископ  направился  туда,   куда
стремилось его сердце.
   Шарлотта Малкавиан.
   Тяжелый шлем, перчатки, наглухо застегнутая одежда, пусть  в  такую  жару
они и вызывали удивленные взгляды москвичей, зато надежно  защищали  его  от
убийственных лучей солнца. "Харлей" летел по улицам.
   "У меня есть подарок для тебя, моя любовь".
   В должности епископа имеются определенные преимущества. Под свое  убежище
Лазарь занял целый четырехэтажный склад, принадлежащий клану Гангрел. Первые
три уровня предназначались для впавших в Спячку масанов и хранения, в случае
необходимости, запасов донорской крови. Сейчас они  пустовали,  и  никто  не
тревожил покой епископа. Лазарь прямо на мотоцикле въехал в грузовой лифт  и
нажал кнопку подъема.
   Он так соскучился.
   Четвертый  этаж  полностью  принадлежал  ему.  Лазарь  выехал  из  лифта,
площадка это позволяла, остановил "Харлей" и снял  тяжелый  шлем  -  окон  в
помещении не было.
   - Шарлотта!
   Ему никто не ответил.
   Справа, из оранжереи долетел легкий аромат - розы Малкавиан. Только члены
этого клана умели выращивать такие прекрасные  цветы:  бархатистые,  густого
красного цвета, словно впитавшие в себя кровь всех жертв масанов. Малкавианы
обожали свои розы, и ни одно их убежище не обходилось без оранжереи.
   - Шарлотта!
   Лазарь заглянул в спальню - их огромная, покрытая  белым  шелком  кровать
была аккуратно убрана, прошел через гостиную - дурацкая низенькая мебель, но
ей нравится, - посмотрел на кухне.
   - Шарлотта!
   Он нашел ее в специальной  ванной.  Прямоугольной,  отделанной  мрамором,
встроенной прямо в пол и доверху наполненной теплой  черной  кровью.  Лазарь
остановился, любуясь открывшейся ему картиной.  Шарлотта  лежала  в  ванной,
раскинув руки и блаженно закрыв глаза. Ее бледная кожа слегка порозовела,  а
кудрявые темные волосы, длинные, до талии, были аккуратно рассыпаны по полу,
она не любила, когда волосы пачкала кровь. Как и у всех Малкавиан, у девушки
было тяжеловатое, чуть расширяющееся к подбородку лицо и немного длинноватый
нос с резко очерченными крыльями. Но это с лихвой компенсировалось  большими
глазами и прекрасными, почти сросшимися стрелами бровей.
   "Какая же она красивая!"
   Они были вместе уже двести лет, но Гангрел не уставал  восхищаться  своей
избранницей. Он был готов любоваться ею вечно. Шарлотта Малкавиан - кровавая
фея Москвы.
   Шарлотта открыла глаза, улыбнулась:
   - Лазарь! - Выражение глаз немного необычное, диковатое -  Малкавианы  не
зря считались чуточку сумасшедшими.
   Он склонился и поцеловал ее в полные красные губы, отличительный  признак
всех масанов.
   - Я соскучился.
   Почувствовал дрожь ее губ - Жажда  приближается.  Шарлотта  поняла,  чуть
приподнялась, обхватила Лазаря за шею,  он  помог  ей  выбраться  из  ванны,
мельком погладил вытатуированную возле пупка гремучую змею, накинул на плечи
белый шелковый халат, сразу же покрывшийся красными ожогами.  Шарлотта  была
высокой, одного роста с ним, с сильными плечами, хорошо  развитой  грудью  и
крепкими, стройными ногами. Ее бледная кожа жадно впитывала остатки крови.
   - Мы должны уехать сегодня. - Ее губы  щекотали  шею  Гангрела.  -  Жажда
близка.
   - Я не могу. - Он обнял ее за талию, заглянул в прекрасные глаза.  Зрачки
слишком расширены. Жажда.
   - Что случилось?
   - Кто-то нарушил  четвертую  Догму.  Сантьяга  хочет,  чтобы  я  разыскал
преступника.
   Ее чудные брови страдальчески изогнулись:
   - Но я не могу ждать, милый. Я не могу, я поеду одна.
   Каждое расставание с Шарлоттой ломало его сильнее Жажды.
   - Есть выход, моя любовь. - Лазарь поцеловал ее кудрявые волосы. Свободно
рассыпанные их кончики  достигали  талии  Шарлотты.  -  Сегодня  ты  сможешь
высушить чела.
   - У тебя есть контракт для меня?
   - Нет. - Гангрел никогда  не  врал  своей  любимой.  -  Но  у  меня  есть
возможность раздобыть пищу. Жажда уйдет.
   И ей не надо будет уезжать.
   - Лазарь! - Шарлотта всем телом прижалась к  епископу.  -  Лазарь,  жизнь
моя...

Константин

   Адрес, указанный на черной карточке, привел Куприянова на тихую улицу, на
которой по определению не полагалось бы находиться ночным заведениям.
   "В полночь".
   Но Куприянов не мог ждать, его "Мерседес"  остановился  возле  указанного
дома в четверть двенадцатого.
   - Мне с вами? - Володя подозрительно оглядывал сонную улочку.
   - Нет. - Константин чувствовал, что пригласительный  билет  рассчитан  на
одну персону, и не ошибся.
   Тяжелая дверь в  торце  здания,  словно  ведущая  в  подвал,  узкая  щель
магнитного замка. Куприянов вставил в нее пластиковую  карточку  и  вошел  в
небольшой холл.
   - Добрый вечер.
   Два короткостриженых  быка  в  строгих  костюмах,  широкие  плечи,  низко
скошенные лбы. Два огромных ротвейлера в ошейниках  с  длинными  шипами.  За
спинами охранников - вторая дверь, на белой стене - надпись красной  краской
(или кровью?):
   "Только Дьявол позволит тебе все!"
   Подтеки.
   - Извините, вы носите оружие?
   - Нет.
   - Прекрасно. - Охранник изобразил улыбку, но здоровенные ротвейлеры, судя
по всему, не очень-то поверили Куприянову. Один из них глухо заворчал.
   Дверь  в  противоположной  стене  отворилась,  и  Константин   шагнул   в
"Заведение Мрака".
   Приземистый потолок, полутьма, слабо освещенная барная  стойка,  столики,
расставленные вдоль стен, за одним из них полный мужчина в дорогом  костюме,
лица не видно - полумрак, у ног - девушка  в  черном  бандаже,  лицо  скрыто
плотной маской, цепочка продета прямо в кожу, мужчина наступил ей  на  руку,
смеется. У стойки две девицы, платья в  беспорядке,  глаза  затуманены,  дым
самокруток пахнет марихуаной.
   "Только Дьявол позволит тебе все!"
   - Добро  пожаловать.  -  Бритоголовый  мальчик  лет  четырнадцати,  глаза
подведены, губы накрашены темной помадой, протягивает поводок, цепочка  вдет
к ошейнику, худенькое тело обтянуто черным латексным комбинезоном.
   - Я - Октавио, раб, вы можете делать со мной все, что захотите.
   Игра начала увлекать Куприянова. Он взял поводок, резко дернул,  заставив
мальчика согнуться:
   - Все?
   - Абсолютно все.
   - Я хочу видеть Анну. Ты знаешь ее?
   - Я должен проводить вас в ложу. В полночь  будет  "Жертва  Везувия".  Вы
должны увидеть ее.
   - Увидеть Анну?
   - Увидеть жертву. "В полночь".
   - Веди.
   Подиум, на котором разогревали публику  полуодетые  девицы,  был  окружен
ложами - отдельными кабинетами, рассчитанными на четырех человек.  Они  были
устроены так, что из ложи было видно только то, что происходит  на  поди