ь некуда, не на вокзале же ей ночевать". К тому же это была хорошая возможность оценить, насколько Лариса уверена в крепости своей крепости. Она оказалась уверена.
     - Пусть остается, - пожала плечами девушка и сделала маленький глоток вина.
     - А ты, дорогая, не против? - Нур посмотрел на помощницу и едва ли не извиняющимся тоном добавил:
     - Моя поездка будет стремительной и крайне деловой.
     - Смотря, как долго ты планируешь отсутствовать. - Джин томно изогнулась. - Возможно, мне станет скучно и одиноко.
     - Молодость... - Ноздри карлика раздулись. - Поэтому, солнышко, я и не хочу брать тебя с собой: кровь бурлит и возникает желание смешать серьезное дело с удовольствиями.
     - Просто: возникает желание, - прошептала Джин и повела плечом, заставляя тонкие бретельки платья упасть на локти.
     Ее небольшие упругие груди озорно напряглись, сверкнув малюсенькими черными сосками, и широкая, похожая на лопату ладонь Нура нежно легла на одну из них. Не ожидавшая такого оборота Лариса замерла, не донеся до рта бокал с вином.
     - А твоя молодая кровь тоже бурлит, Хранитель? - негромко полюбопытствовал карлик. - На пустынных островах бывает очень одиноко.
     - А холод так возбуждает, - добавила негритянка. Губы Джин чуть разошлись, когда кусочек льда, оказавшийся в руках лорда, мягко прикоснулся к ее животу, вызвав легкую дрожь по всему телу. Девушка потянулась, и ткань, еще прикрывавшая бедра, соскользнула, открыв тоненькую полоску курчавых черных волос. Узкие бедра негритянки пришли в движение. Лариса закусила губу.
     - Холод или одиночество - неважно, молодая кровь обязана бурлить. - Голос Нура стал бархатным, ласкающим не хуже умелых рук. - В этом смысл молодости, ее сила, ее предназначение.
     Лед путешествовал по нежной, шоколадного отлива коже негритянки. Глаза девушки подернулись блаженной дымкой, на лицо упала прядь волос, но Джин не обратила на это внимания, она полностью отдалась во власть Нура, который, в свою очередь, не отрывал взгляд от Ларисы. Бокал наконец добрался до губ, и Лариса сделала большой глоток чарующего красного. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Тишину, установившуюся в холле, нарушало лишь потрескивание дров в камине и дыхание Джин, становящееся все более и более тяжелым. На шоколадном лбу девушки выступили капельки пота, губы дрожали не переставая, а волосы растрепались окончательно - грубые на первый взгляд руки Нура умело дарили негритянке изысканное наслаждение.
     - Я знаю, что такое тысячелетия, - голос лорда обволакивал, очаровывал. - Я живу дольше, чем вы можете себе представить, но не перестаю восхищаться безумством чувств, упоительным ураганом искренних эмоций, способных вознести на самую вершину блаженства. Иногда меня даже посещает крамольная мысль: а не в этом ли предназначение?
     Джин, повинуясь мягкому, направляющему жесту руки лорда, повернулась к нему спиной и встала на колени. Они дарили друг другу любовь не в первый раз, и девушка прекрасно знала, какая позиция наиболее удобна для карлика. Нур ласково погладил упругие ягодицы девушки, расстегнул брюки и плавно, но очень плотно вошел в Джин. Судя по стону, сорвавшемуся с губ девушки, маленьким у карлика был только рост.
     - Я бы хотела, лорд, чтобы мы одновременно покинули мой дом завтра утром, - холодно произнесла Лариса. - Дикси позаботится о Джин.
     - Не возражаю, - улыбнулся Нур, не забывая двигаться.
     Негритянка отвечать не стала.
     Хозяйка дома поставила бокал на стол, медленно поднялась и, подавив гнев, спокойно, очень спокойно вышла из холла. Несмотря на нанесенное оскорбление, Лариса не собиралась подыгрывать карлику и демонстрировать столь любимые лордом эмоции.
     - Хорошее представление, лорд, - пробурчала она, поднимаясь по лестнице - Постараюсь как-нибудь ответить тем же.
     От бешенства у девушки сводило скулы, но даже в этом состоянии она не забывала о некоторых важных мелочах: Лариса осторожно положила в коробочку упавший с головы Джин длинный черный волос и холодно усмехнулась.

***

     - Как тебе наше пристанище? - Нур ловко вскрыл бутылку вина и наполнил протянутый Джин бокал.
     - Весьма комфортное, - рассмеялась девушка. Она игриво потянулась и провела рукой по меху. Ее грациозное черное тело резко выделялось на шкуре белого медведя. - Особенно если вспомнить, какой парк окружает этот особняк.
     - Большой парк.
     - Но очень белый.
     - И какой-то холодный.
     Джин, не сводя с лорда горящих глаз, сделала большой глоток вина,
     - Мы можем говорить? - очень тихо спросил Нур. Негритянка кивнула.
     - Хорошо. - Несмотря на кивок, лорд не повысил голос. - Благодаря Черной Книге в арсенале Ларисы есть масса любопытных заклинаний, некоторые из которых неизвестны даже мне.
     - Ты говорил об этом.
     - Здесь, в этом доме, я бессилен. Все мое могущество не значит ничего. - Лорд задумчиво посмотрел на огонь. - Ты моя единственная надежда, Джин.
     - Я постараюсь, Нур, - серьезно ответила негритянка. - Я чувствую линии, чувствую поля защитных заклинаний, но мне нужно больше. Нужно понять закономерности я выбрать правильные действия. - Если бы при разговоре присутствовала Лариса, она была бы изрядно удивлена: Джин говорила, как опытный и умелый маг. - Я поработаю завтра.
     - У тебя получится?
     - Я никогда ие обманывала маленьких. - Девушка отставила бокал, быстро дотянулась до лорда и, упершись руками в могучие плечи Нура, придавила его спиной к полу. Ее длинные волосы защекотали грудь карлика. - Я ведь обещала?
     - Обещала, - улыбнулся лорд, с удовольствием разглядывая обнаженную красавицу.
     - Ты сам меня выбрал?
     - Сам.
     - Значит, винить тебе придется только себя.
     - Логично. - Карлик снова улыбнулся. - Кстати, здесь становится прохладно. Крикни Дикси, пусть подбросит дровишек.
     - Я знаю лучший способ согреться, - промурлыкала Джин.

Денежная Башня, штаб-квартира семьи Шась
Москва, Краснопресненская набережная,
18 марта, четверг, 02.47

     Гордость Торговой Гильдии, суперсовременный деловой центр, известный в Тайном Городе как Денежная Башня, располагался на набережной Москвы-реки, примерно на одном расстоянии и от федерального правительственного комплекса, и от Центра международной торговли - шасы любили успевать и там, и там.
     - А нам сюда можно? - затрепетал Копыто, разглядывая солидно подсвеченное здание штаб-квартиры финансовых воротил Тайного Города. - Ночь ведь, мля, они небось спят все...
     - Может, типа, завтра приедем? - поддержал уйбуя Контейнер, кряхтя и поправляя на загривке тяжеленный чемодан. - Типа, днем. А то охранники разберут нас на запчасти, а потом скажут, типа, ночь, темно, и все такое. Мол, думали, враг пришел, ну и грохнули. Я этим шасам, типа, не доверяю.
     - Нас жфут, - уверенно бросил фюрер и, показывая пример храбрым соратникам, вошел в холл Денежной Башни. - Эй! Я по фелу!
     Ответа не последовало.
     В холле делового центра было тихо, как в украинской ночи, и столь же пусто. Холеные пальмы - ни одного искусственного дерева - сонно покачивали гигантскими листьями, лениво реагируя на кондиционированный ветерок, массивные кожаные кресла казались сгустками чернильных пятен, над элегантной стойкой слабо мерцала лампа дежурного освещения, и только легкая, едва уловимая дымка, тянущаяся вдоль мраморного пола, немного освежала погруженный в заслуженный отдых бизнес-центр.
     - Магия, - со знанием дела произнес умный Иголка, глядя на лениво стелющуюся дымку. - Они так полы моют: наводят туман, а потом - раз, и все чисто.
     - Жрать охота! - Контейнер поставил чемодан на пол и потянулся к ближайшей пальмовой ветви с таким видом, словно собрался попробовать на зуб лист, но, перехватив взгляд фюрера, молниеносно отпустил потревоженное дерево на свободу.
     - А чего им полы магией мыть? - осведомился Копыто, сделав большой глоток виски из карманной фляжки.
     - Не желают, значит, на уборщиц тратиться, - пояснил Иголка. - Жадные.
     - Уборщицы уже ушли, - сообщил чей-то глуховатый басок
     Среагировали дикари быстро. Выдав соответствующие изумлению возгласы: "Юй!" - Иголка, "Мля!" - Копыто, "Шухер!" - Контейнер, "Урою!" - великий фюрер, - Красные Шапки выхватили ятаганы и лязгнули помповыми ружьями.
     - Кто здесь?! - Несмотря на агрессивную позу, голос Кувалды выдавал некоторую растерянность - противник до сих пор оставался невидимым.
     - Стволы вниз, ятаганы в ножны, - распорядился голос. - Пять секунд.
     Туманная дымка неожиданно пришла в движение и, закружив компактный торнадо возле стойки, материализовалась в плечистого мужчину с резкими чертами лица, бледной кожей и длинными, до плеч, белыми волосами. Глаза незнакомца отчетливо светились красным. Черная кожаная куртка с вышитым дикобразом, черная футболка, черные джинсы и высокие ботинки армейского образца. Несмотря на то что оружия у мужчины не было, дикари вновь издали звук: на сей раз они синхронно клацнули зубами.
     В свое время, выбирая, кому доверить безопасность семейного центра по ночам, шасы остановились на масанах, пожалуй, самых одиозных обитателях Тайного Города - быстрые и безжалостные кровососы, не рассматривающие в качестве пищи только навов, как нельзя лучше подходили на роль ночных охранников. С тех пор сразу после захода солнца по помещениям Денежной Башни бесшумно слонялись пять-семь вампиров, готовых уничтожить любого, кто вздумает нанести внеурочный визит в штаб-квартиру Торговой Гильдии. Несмотря на отсутствие оружия, Платон Гангрел, заменивший на посту епископа клана легендарного Лазаря, мог без проблем разорвать четырех дикарей. И еще пару десятков, по настроению. Красные Шапки это прекрасно понимали, а потому без лишних споров опустили ружья и спрятали ятаганы в ножны.
     - Ты чо, ночная стража? - пытаясь выглядеть высокомерным, осведомился Кувалда.
     - Ты меня еще ночным дозором обзови! - фыркнул масан. - Вы что здесь забыли, голодранцы?
     - Не твое фело. Нас фолжны жфать!
     Освоившийся Контейнер собрался вновь взяться за чемодан, но остановился.
     - Сойдете с места...
     Красные Шапки замерли, внимательно ожидая продолжения фразы. Вампир удовлетворенно кивнул.
     - Теперь подумаем, что с вами делать. - Платон растянул в улыбке тонкие губы, и дикари с ужасом уставились на показавшиеся иглы. Пока маленькие. - Если вы, ребята, решили пограбить шасов, мне придется вас убить. Правила вы знаете: при охране частной собственности мне не нужна лицензия на охоту. Кровь грабителей принадлежит мне... - Улыбка стала чуть шире, иглы-чуть больше. - Давненько сюда никто не забредал...
     - Пропали! - взвизгнул Иголка, но даже не пошевелился. - Ну, фюрер, ну, удружил!
     - Мы по фелу. - Кувалда судорожно сглотнул. - У нас встреча. Нас жфут.
     Платон выдерживал паузу примерно тридцать секунд, давая возможность дикарям вдоволь истечь потом, а затем жестко усмехнулся:
     - Биджар ждет в кабинете на тринадцатом этаже. - Послышался мелодичный звон, и двери лифта приветливо разошлись в стороны. - Наверх поедет только одноглазый. Остальные могут подождать здесь.
     Но его вновь не дослушали: поняв, что спасены. Копыто, Иголка и Контейнер опрометью бросились к дверям на улицу, а Кувалда, недовольно скривившись, с трудом поднял чемодан и побрел к лифту.

***

     - Излагай, фюрер, только без лишних соплей. - Биджар Хамзи, самый молодой из директоров Торговой Гильдии, положил ноги на стол и запустил длинный нос в бокал с дорогим коньяком. - В чем проблема?
     - Сейчас. - Кувалда вытащил из-за пояса сложенный пополам лист бумаги, аккуратно расправил его на столе и принялся читать, водя по строчкам пальцем:
     - Уважаемый Бифжар! Учитывая сложную политическую обстановку, в которой оказалась семья Красных Шапок, я, как великий фюрер и как великий сын своего нарофа, принял непростое решение. Пользуясь своей властью, я повелел верховному казначею нашей могущественной семьи сосрефоточить все финансовые ресурсы в офном месте и перефать на хранение семье Шась. Уверен, что нафежная феловая репутация и че... че...
     - Честность, - подсказал Хамзи, потягивая коньяк.
     - Фа... - протянул одноглазый, - зфесь так написано... - Кувалда с сомнением посмотрел на смакующего божественный нектар Биджара, вздохнул и продолжил:
     - Уверен, что нафежная феловая репутация и честность семьи Шась привефут к тому, что казна великой семьи Красных Шапок сохранится и приумножится. - Фюрер сложил листок и распахнул чемодан:
     - Пересчитывать буфешь?
     - Разумеется, - кивнул шас, с интересом разглядывая пачки банкнот. - Значит, ты погрузил всю наличность в чемодан и с десятком бойцов, по темным улицам, рванул сюда... Ты, Кувалда, герой. Спутники твои, как я понимаю, не догадывались, что везли?
     - Фогафывались, наверное, - угрюмо вздохнул одноглазый. - Но им феваться некуфа - если великим фюрером станет кто-нибуфь фругой, им плохо буфет! - Кувалда вытер пот. - Но все равно: нервничали всю форогу.
     - Понимаю, - усмехнулся Биджар. - Ладно, Кувалда, не волнуйся: деньги мы твои пристроим как полагается. Не обидим. Желаешь организовать семейный счет?
     - Не нафо, - поморщился великий фюрер. - Клафи на мое имя - так меня точно не сразу убьют.
     - Разумно, - согласился шас, не отрывая взгляд от денег. - Кстати, Кувалда, не хочешь поговорить о будущем?
     - О каком еще буфущем? - не понял одноглазый. - Не нафо мне никакого буфущего - я великий фюрер.
     - Надолго?
     Кувалда уныло вздохнул, но тут же взял себя в руки:
     - Нафолго, мля! Феньги я спас, так что теперь все поф контролем: соберу Шибзичей, отрежу пару черепов смутьянам и...
     - Ты в курсе, что королева Всеслава запретила Торговой Гильдии продавать вам оружие?
     - В курсе?! - возмущенно завопил фюрер. - Конечно, в курсе!! Она еще и арсенал запечатала, тварь зеленая! Я с этой сукой сегофня разговаривал! Я ей прямо сказал: не хочешь шухера, мать, слушай меня: фавай мне фружин-ников и вефьм зеленых, и еще автоматы фавай. И тогфа у тебя все тихо буфет и выборы пройфут как по маслу.
     На самом деле диалог протекал в другом ключе. Сбежавший из Южного Форта Кувалда униженно просил ее величество не губить, и приструнить обнаглевших соплеменников.
     - А она? - полюбопытствовал Хамзи, прекрасно понимающий, как на самом деле проходил разговор и чем он завершился.
     Ее величество изволило отказать.
     - Фа что она понимает? Арсенал запечатала. - Кувалда опустил плечи. - Сказала, чтобы все было тихо, без межфоусобиц и смертоубийства. А как без смертоубийства выборы выиграть? И без оружия, как?
     - Выставь свою кандидатуру, - посоветовал Хамзи.
     - Фью... - осклабился Кувалда. - Моя канфифатура сегофня из Южного Форта еле-еле смотаться успела. Хорошо еще, что с феньгами!
     - Неужели все так плохо?
     - Фуричей и Гниличей слишком много, - пожаловался фюрер. - Я, конечно, старался их покосить, но вефь всех не перебьешь? Ефинство семьи и все такое прочее. Опять же пофозрительно.
     Кувалда не врал: во время его царствования Шибзичи вешали вожаков конкурирующих кланов довольно активно, но как выяснилось - недостаточно.
     - Если это... электорат буфет решать, то побефит фурич, фуричей больше всех осталось.
     - А недальновидная королева не позволяет тебе компенсировать электоральные преимущества Дуричей, - вздохнул Биджар.
     Секунд пять одноглазый обдумывал слова шаса, затем неуверенно кивнул:
     - Фа, без оружия ни за что не уфержусь.
     - Ну, это дело можно поправить, - улыбнулся Хамзи. - Оружием мы тебя обеспечим. Через подставных лип, конечно, но стволы будут.
     - Почем? - тоскливо осведомился фюрер.
     - Ты хочешь быть главным?
     - Хочу.
     - Тогда не ной. Будут у тебя хлопушки, будут. Но и на выборы идти надо.
     - Фля чего?
     - Чтобы королева Всеслава тебя не повесила раньше времени, - доходчиво объяснил Биджар. - Если твоей кандидатуры не будет, все поймут, что ты идешь на конфронтацию...
     - А вот не фига тут ругаться!
     - Расслабься, это политический жаргон. Привыкай.
     - Кон-кран-такция, - послушно повторил привыкающий к политическому жаргону Кувалда.
     - Очень похоже, - одобрил шас. - Так вот: выставляешь свою кандидатуру, проводишь предвыборную агитацию...
     - А можно без нее? Просто устроим кон-кран-так-цию, и все?
     - Кувалда, ты сам не понимаешь, на какую золотую жилу нарвался. Представь, что будет, если ты выиграешь выборы?
     - Что?
     - Ты создашь прецедент. Все поймут, что Великие Дома сознательно зажимают демократические преобразования. По какому праву горстка магов давит свободный Тайный Город? И у нас в Темном Дворе тоже давно пора навести порядок. Эти навы, знаешь ли, слишком много себе позволяют. - Биджар задумчиво уставился в потолок. - Налоги такие, что Спящий боится проснуться, чтобы не остаться нищим. Свободное предпринимательство практически невозможно. Честных торговцев взяли за горло!
     - Ты чо, князя собрался того... на выборы? - Крамольная мысль настолько поразила фюрера, что вопрос он задая звенящим шепотом.
     - А почему нет? - с энтузиазмом поинтересовался Хамзи. - Все обитатели Темного Двора должны иметь равные права! И все обитатели Зеленого Дома тоже. Прикинь, Кувалда, вдруг тебя выберут фюрером Зеленого Дома?
     - Бреф!
     - Это не бред, это демократия. И главное - создать прецедент.
     - Я буфу прецефент! - догадался фюрер. - Я им стану!
     - Вот-вот. - Убедившись, что одноглазый заглотнул наживку и с крючком, и с леской, и с доброй половиной удилища, Хамзи позволил себе расслабиться и перейти к насущным проблемам. - Значит, так. Кувалда. Стволы у тебя будут. Начинаешь агитацию, а под шумок будешь резать конкурентов, где только можно, исправляя, так сказать, электоральные ошибки природы. Усек?
     - Усек. - Одноглазый с уважением посмотрел на шаса. - А кто мне агитацию буфет фелать? Я не умею.
     - На этот счет не волнуйся! - Биджзр поставил на стол бутылку коньяка и придвинул собеседнику бокал. - Деньги у тебя пока есть, так что справишься. Да и мы поможем.

Жилой комплекс "Квартал"
Москва, Ленинский проспект,
18 марта, четверг, 03.03

     Он сзади. Его руки скользят по ее бедрам, дыхание щекочет шею, а напор сводит с ума. Он стремителен, дик, но в то же время - нежен. Он ласков и необуздан. Ирина открыла глаза. Сон или явь? Распознать невозможно.
     Несколько часов, которые она провела с Фомой, слились в цепочку наслаждений. Предчувствие, охватившее Ирину в клубе, не обмануло: хромой Калека - он сказал, что эта кличка его не обижает - оказался неутомимым любовником. Страстным, сильным и охочим до выдумок. А еще - остроумным собеседником. А еще - настоящим мужиком, лишенным предрассудков и комплексов. И она потеряла голову... По-настоящему, как сопливая девчонка, как влюбленная десятиклассница. Ей нравилось смотреть на Калеку, держать его за руку, прижиматься к его груди, и она была готова позволить ему все, что угодно. Никто, ни один мужчина и ни одна женщина не курили до сих пор в квартире Ирины - Фоме она даже не заикнулась о запрете, и ароматный дым сигар смешался с изысканными запахами ее дома. Рядом с Калекой ей хотелось чувствовать себя не богатой стервой, а обыкновенной женщиной, слабой и беззащитной.
     Рядом с Фомой?! Блаженная дремота окончательно покинула Ирину. Она резко села на кровати - Фомы не было. Сколько я слала? Десять минут? Час? Который час? Быстрый взгляд на часы. Четвертый? Но это ни о чем не сказало Ирине - с тех пор как, покинув клуб, они приехали в ее жилище, она ни разу не поинтересовалась временем. Четвертый час - это много или мало?
     Женщина торопливо встала с постели, накинула халат и вышла из спальни.
     Неужели у такого чудного вечера будет такое подлое окончание? Неужели он просто вор? Сама хороша - привела домой первого встречного...
     - Ой!
     Пиджак Калеки лежал там, где его бросил хозяин; в одном из стоящих в холле кресел. Рядом валялись брюки и сорочка. На душе стало легче. "Нет, я не могла та