аразад! Некоторые из нас  даже
изведали их сполна. Однако царь совершенно прав. Это оружие простонародно до
отвращения. Что за честь отправить врага  к  праотцам  с  помощью  подобного
несуразного приспособления?
   - Дурак. По-твоему, в копье или стреле  больше  благородства?  Они  всего
лишь орудия смерти.
   - Ловкий человек может увернуться от стрелы, Шаразад,  или  отпрянуть  от
копья. Но эти поражают человека смертью прежде, чем он что-нибудь поймет,  и
владение ими не требует искусства. - Он подошел к окну, выходившему во двор.
Там были привязаны к столбам двое пленных, по колена обложенные хворостом. -
Где тут искусство? - спросил Родьюл, взводя курок на  пистолете.  Прогремели
два выстрела, и приговоренные к сожжению безжизненно повисли на веревках.  -
Человеку требуется только зоркий глаз  и  твердая  рука.  То  ли  дело  меч!
Существует более сорока классических приемов нанесения и отражения ударов. А
для сабли, так и все шестьдесят. Но если  таково  желание  царя,  я  научусь
владеть этой штукой.
   - Таково желание царя, Родьюл. Быть может, ты сумеешь  отполировать  свое
искусство в новом мире. Там есть люди, ставшие легендами,  благодаря  своему
владению этим оружием. Я отыщу их для тебя  и  прикажу  доставить  сюда  для
твоего... образования.
   - Как мило, Шаразад! Буду с нетерпением ждать. А  ты  не  можешь  назвать
имя, чтобы оно тревожило мой сон?
   - Вот несколько. Например, Джонсон или Краду. Затем имеется Даниил  Кейд.
Но выше их всех человек по имени  Йон  Шэнноу.  Говорят,  он  ищет  какой-то
мифический город, и его прозвали Иерусалимцем.
   - Доставь их всех, Шаразад! После завершения наших завоеваний  на  юге  у
нас так мало развлечений!

9

   Отправляясь в погоню, Шэнноу знал, что не  успеет  помочь  женщине  и  ее
детям, и горел гневом. Тем не менее он ехал осторожно, так как в  обманчивом
лунном свете трудно было различать  дорогу  впереди.  Когда  он  подъехал  к
мертвым телам, уже рассвело. Тут успели потрудиться падальщики: руки и  лица
были обглоданы. Шэнноу осмотрел мертвецов, не сходя с седла.
   Его уважение к неизвестной  женщине  выросло  до  небес.  Спешившись,  он
обследовал все вокруг и определил место, с которого стреляла  Бет  Мак-Адам.
Судя по положению второго трупа, выстрел  в  него  был  сделан  из  фургона.
Шэнноу вскочил в седло и направился к горам.
   Начался крутой подъем в густой сосновый бор. Жеребец устал и  уже  дважды
споткнулся. Шэнноу спрыгнул на землю и повел жеребца на  поводу  через  лес.
Они вышли на гребень холма, и Шэнноу увидел внизу лагерь с  шестью  кострами
между двенадцатью шатрами, поставленными  без  особого  порядка.  При  свете
факелов мужчины работали в огромной яме, из  которой  торчала  металлическая
башня, треугольная, причем одна из сторон была  слегка  вогнута.  К  югу  от
лагеря струилась речка, а рядом с ней стоял фургон.
   Иерусалимец повел жеребца вниз, привязал к коновязи и расседлал.  К  нему
подбежал какой-то человек.
   - Ты с известием от Скейса? - спросил он, и Шэнноу обернулся.
   - Нет, я еду с севера.
   Человек выругался и отошел.
   Шэнноу направился к самому большому шатру и вошел внутрь. Там  при  свете
фонарей десятка полтора мужчин ели и пили, а дородная широкоплечая женщина в
кожаном фартуке черпаком наливала похлебку в круглые  деревянные  миски.  Он
встал в очередь, получил миску с густым варевом  и  кусок  черного  хлеба  и
направился к столу у входа. Два человека потеснились на  скамье,  освобождая
для него место. Он молча принялся за еду.
   - Ищете работу? - спросил кто-то из сидящих напротив, и Шэнноу поднял  на
него глаза. Лет около тридцати, худощав и белокур.
   - Нет... благодарю вас. Я еду на юг, - ответил Шэнноу. -  Могу  я  купить
здесь припасы?
   - Поговорите с Дейкером, может, у него найдется что-нибудь. Он  сейчас  в
раскопе, но скоро должен прийти сюда.
   - А что у вас за работа?
   - Это старинное металлическое сооружение,  воздвигнутое  до  Падения.  Мы
нашли несколько интересных артефактов. Пока - ничего ценного, но у нас  есть
основания надеяться на что-нибудь получше. И это уже помогло нам очень много
узнать про Темные Времена. Люди тогда, несомненно, жили  в  большом  страхе,
раз построили такую огромную железную крепость.
   - Почему в страхе? - спросил Шэнноу.
   -  Отсюда  вам  видна  лишь  часть   сооружения.   Оно   имеет   огромную
протяженность. От основания до высоты в сотню футов нет ни окон, ни  дверей,
а выше они так малы, что сквозь них невозможно пролезть. Видимо,  в  те  дни
велись ужасные войны. Да, кстати, меня зовут Клаус Моне. -  Молодой  человек
протянул руку, и Шэнноу ее пожал.
   - Йон Шэнноу, - сказал он, проверяя,  какое  впечатление  произведет  его
имя. Но ничего не заметил.
   - И еще одно, - продолжал Моне. - Оно все железное, однако в  этих  горах
нет ни  железных  руд,  ни  каких-либо  следов  рудников,  если  не  считать
серебряных в Долине Паломника. Следовательно, его обитатели доставляли  руду
через всю Великую Пустошь. Невероятно, не правда ли?
   - Невероятно, - согласился Шэнноу, отодвинул пустую миску и встал.
   Выйдя из шатра, он направился к краю ямы и поглядел на людей  внизу.  Они
кончили работать и убирали инструменты. Он подождал, пока они не вылезли  из
ямы, а тогда окликнул:
   - Менхир Дейкер!
   - Кто его зовет? - спросил коренастый мужчина с черной бородой, в которой
серебрилась седина.
   - Я. Мне нужно бы купить  кое-каких  припасов  -  зерно,  сушеные  плоды,
вяленое мясо. И овса, если он у вас есть.
   - На сколько человек?
   - Только для меня. Бородач кивнул.
   - Думается, я могу вам услужить. Но до Долины  Паломника  всего  два  дня
пути. А цены там ниже.
   - Всегда покупайте провизию, если представился случай, - сказал Шэнноу.
   - Мудро, мудро!  -  согласился  Дейкер,  отвел  Шэнноу  в  шатер-склад  и
наполнил несколько мешочков. - А соль и сахар вам не требуются?
   - Если уделите мне немножко. И давно вы тут ведете раскопки?
   - Около месяца. Очень многообещающее место. И сулит самые разные  ответы,
помяните мое слово.
   - И вы считаете, что это здание?
   - А чем же еще оно может быть? - ответил Дейкер с широкой усмешкой.
   - Это корабль, - сообщил ему Шэнноу.
   - Люблю шутников, менхир! По моим расчетам, в  нем  футов  триста  длины.
Откопано ведь меньше половины. И оно железное. Вы когда-нибудь видели, чтобы
кто-нибудь пустил кусок железа плавать?
   - Нет, но вот железный корабль мне увидеть довелось.  И  он  был  заметно
больше этого. Дейкер покачал головой.
   - Я арканист, менхир. И в  своем  деле  разбираюсь.  А  также  знаю,  что
посреди суши кораблей не строят. С вас три полновесных серебреника.
   Шэнноу молча заплатил за припасы  обменными  монетами,  отнес  припасы  к
своему седлу и уложил в глубокие сумки.  Потом  направился  через  лагерь  к
фургону у ручья. Он увидел, что возле жарко пылающего костра сидит  женщина,
а рядом, завернувшись в одеяла, спят ее дети.
   При его приближении  она  подняла  голову,  и  он  увидел,  как  ее  рука
скользнула к кобуре у нее на поясе.
   Бет Мак-Адам долго смотрела на высокого незнакомца. Темные волосы  падали
ему на  плечи,  серебрясь  на  висках,  а  в  коротко  подстриженной  бороде
поблескивал седой клинышек. Сильное худое лицо, холодные  голубые  глаза.  С
его пояса свисали два пистолета в кобурах из промасленной кожи.
   Он сел напротив нее.
   - Вы с честью справились с опасностями в пути. Поздравляю вас.  Мало  кто
решается пересечь Великую Пустошь в одиночку, а не с караваном фургонов.
   - Вы сразу берете быка за рога, - сказала она.
   - Не понял.
   - Ну так мне не нужен  ни  проводник,  ни  помощник,  ни  мужчина  рядом.
Благодарю вас за ваше предложение. Спокойной ночи?
   - Я вас обидел?  -  негромко  спросил  Шэнноу,  пристально  глядя  своими
голубыми глазами в ее глаза.
   - Меня нелегко обидеть. И вас тоже, как погляжу.  Он  почесал  в  бороде,
улыбнулся, и от этой улыбки его лицо стало менее суровым.
   - Совершенно верно. Если вы хотите, чтобы я ушел, я уйду.
   - Налейте себе чаю, - сказала она. - А потом я хотела бы,  чтобы  мне  не
мешали.
   - Вы очень добры.
   Он  наклонился,  чтобы  снять  котелок  с  огня,  и  вдруг  замер.  Потом
выпрямился и  повернулся  лицом  к  темноте,  К  костру  подошли  двое.  Бет
незаметно сняла ладонь с рукоятки пистолета.
   - Менхир Шэнноу, у вас не найдется минутки? - спросил Клаус Моне. - Я  бы
хотел познакомить вас... - и он указал на своего спутника, щуплого лысеющего
человека с  реденькой  седой  бородой.  -  Это  Борис  Хеймут,  он  именитый
арканист.
   Тот наклонил голову в коротком поклоне и протянул руку. Шэнноу пожал ее.
   - Менхир Дейкер рассказал мне о вашем разговоре, - сказал Хеймут. - Я был
поражен. Мне иногда казалось, что мы изучаем что-то вроде морского судна, но
это представлялось настолько невероятным...  Мы  ведь  пока  раскопали  лишь
пятую часть этого... этого корабля. И вы можете объяснить, как оно очутилось
здесь?
   - Да, - сказал Шэнноу. - Но, боюсь, мы мешаем госпоже.
   - Да, разумеется, - согласился Хеймут. - Примите мои извинения, фрей...
   - Мак-Адам. И менхир Шэнноу прав: мне не хотелось бы,  чтобы  моих  детей
разбудили.
   Трое мужчин поклонились и молча вышли за пределы лагеря. Бет увидела, как
они исчезли среди теней, а потом  появились  снова  на  освещенном  факелами
склоне над ямой.
   Она налила себе чая и сидела, прихлебывая  его,  а  перед  ее  умственным
взором маячило лицо Шэнноу. Разбойник или  мирный  человек?  Она  не  хотела
думать о нем. Какая разница? Больше она его не увидит.  Выплеснув  на  землю
остатки чая, Бет завернулась в одеяло. Но сон к ней все не шел.

***

   - Вам следует знать, менхир Шэнноу, - сказал  Борис  Хеймут  с  виноватой
улыбкой, - что менхир Дейкер - староглядец. Он библеец и верит, что  настали
Последние  Дни.  Для  него  Армагеддон  -  реальность,  которая  возникла  -
насколько мы можем судить - триста семнадцать лет назад. Я же -  длительнец.
Как ученый я верю, что после смерти этого человека, Иисуса, существовала  по
меньшей мере тысячелетняя цивилизация и что чудеса этой цивилизации для  нас
потеряны. Здешняя находка уже бросила сомнения на истинность старовидения. А
если это корабль... сомнения превратятся в доказанность.
   Шэнноу молчал, чувствуя себя очень неуютно в  маленьком  шатре  и  ни  на
секунду не забывая, что фонарь отбрасывает на парусину их тени. Он  понимал,
что тут опасность ему не угрожает, но долгие годы, на протяжении которых  он
был и охотником, и предметом охоты, приучили его к настороженности, особенно
если ему приходилось сидеть на открытом месте.
   - Я мало что могу сообщить вам, менхир, - сказал он. - Более чем в тысяче
миль отсюда есть высокая гора. Вблизи ее вершины на широком  уступе  ржавеет
железное судно длиной около тысячи футов. Это был  морской  корабль,  как  я
узнал от людей, которые живут поблизости и знают его историю. Как  будто  бы
вся эта суша когда-то была океанским дном, и бури топили много кораблей.
   - Но как же древние города, которые мы нашли?  -  спросил  с  недоумением
Хеймут. - Развалины одного находятся менее чем  в  двух  милях  отсюда.  Как
могли они воздвигаться на дне океана?
   - Меня это тоже ставило в тупик. А потом я повстречал человека,  которого
звали Сэмюэль  Арчер,  -  ученого,  как  и  вы.  Он  доказал  мне,  что  мир
опрокидывался не один раз, а два. И города эти поистине  древние  -  остатки
империи, которая называлась Атлантида, и  погрузились  в  океан  задолго  до
времени Христа.
   - Революционное утверждение,  менхир!  Кое-где  вас  за  него  побили  бы
камнями.
   - Я это знаю, - сказал Шэнноу. - Однако когда вы  откопаете  корабль,  то
найдете  огромные  машины,  двигавшие  его,  и  помещение,  из  которого  им
управляли. А теперь прошу меня извинить, я очень устал.
   - Одну минуту, менхир, - вмешался  Клаус  Моне,  который  все  это  время
хранил молчание. - Вы бы не остались у нас? Как наш сотрудник?
   - Да нет, - сказал Шэнноу, вставая.
   - Дело в том... - Моне взглянул на  старшего  годами  Хеймута  в  поисках
поддержки, но тот покачал головой, и Моне смущенно умолк.
   Шэнноу вышел из шатра и вернулся к  своему  коню,  насыпал  ему  зерна  и
расстелил одеяло на земле рядом с ним.  Он  мог  бы  рассказать  этим  двоим
гораздо  больше:  про  яркие  лампы,  горящие  без  огня,  про  инструменты,
позволявшие находить путь  в  океанах,  -  про  все  то,  что  он  узнал  от
Хранителей в дни войны против исчадий Ада. Но зачем? Он оказался втянутым  в
спор двух арканистов, ищущих познать тайны былого.
   Всем своим существом он хотел, чтобы верным  оказалось  старовидение,  но
события вынудили его стать на другую  точку  зрения.  Старый  мир  исчез,  и
Шэнноу не хотелось бы увидеть, как он восстает из пепла.
   Только он начал засыпать, как  услышал  легкие  приближающиеся  шаги.  Он
достал пистолет и подобрался.
   Перед ним скорчилась худощавая фигура Клауса Моне.
   - Простите, что я  докучаю  вам,  менхир  Шэнноу.  Но...  вы  производите
впечатление человека действия, а мы очень нуждаемся в ком-нибудь вроде вас.
   Шэнноу приподнялся и сел.
   - Объясните яснее!
   Моне наклонился к нему.
   -  Нашу  экспедицию  возглавлял  Борис,  а   финансировала   нас   группа
долговидцев на востоке. Мы  уже  работали  тут,  когда  некий  Спейс  принял
участие в проекте. Он прислал своих людей - во главе с Дейкером, - и  теперь
некоторые находки отсылаются ему в Долину Паломника.
   - Какие находки?
   - Золотые слитки,  драгоценные  камни  из  стальных  ящиков  в  одном  из
глубоких помещений. Это кража, менхир Шэнноу.
   - Так положите ей конец, - посоветовал Шэнноу.
   - Я ученый, менхир.
   - В таком случае занимайтесь наукой... и не вмешивайтесь в дела,  которые
вам не по силам.
   - Вы смотрите сквозь пальцы на такое воровство?
   Шэнноу усмехнулся:
   - Воровство? Кому принадлежит этот корабль? Никому. Следовательно,  никто
ни у кого не ворует. Две группы алчут того,  что  там  есть.  Более  сильный
заберет то, что пожелает. Такова жизнь, менхир Моне. Решает сила.
   - Но с вами мы оказались бы сильнее их.
   - Может быть... Но этого вы так и не узнаете. Утром я уеду.
   - Вы боитесь, менхир Шэнноу? Или просто хотите побольше монет?  Мы  можем
заплатить.
   - Я вам не по карману, менхир. А теперь разрешите мне уснуть.

***

   Утреннее небо хмурилось тучами, и вскоре после  рассвета  струйки  дождя,
стекавшие по его лицу, разбудили Шэнноу. Он  встал,  туго  скатал  одеяла  и
стянул их промасленными  полосками  сыромятной  кожи.  Потом  надел  тяжелую
длинную куртку и оседлал жеребца. Из  дымки  измороси  появились  две  дюжие
фигуры, и Шэнноу остановился, выжидая.
   - Похожее ты нас опередил, - сказал широкоплечий мужчина с  темной  дырой
на месте передних зубов. Его товарищ был пониже и  поподжаристее.  С  поясов
обоих свисали пистолеты. - Из-за нас не задерживайся. Езжай отсюда!
   Шэнноу промолчал.
   - Ты что - на ухо тугой? - спросил второй. - Ты тут лишний.
   В стороне собралась небольшая толпа.  Шэнноу  заметил  Хеймута  и  Клауса
Моне. Дейкера нигде не было видно.
   - Во-во! Ну-ка поможем ему! - сказал высокий, подходя  ближе,  но  Шэнноу
выбросил вперед руку, вытянув два пальца, и  ударил  его  в  горло.  Детина,
хрипя, попятился и упал на колени. Шэнноу пристально посмотрел на второго.
   - Будьте так добры, привяжите мои одеяла к седлу, - сказал он ласково.
   Тот сглотнул, облизнул губы и опустил руку на рукоятку пистолета.
   - Сегодня, - сказал Шэнноу, -  неподходящий  день  для  смерти.  Человеку
следует взглянуть в последний раз на солнце.
   Несколько секунд его второй противник оставался в нерешительности.  Потом
бросил испуганный взгляд на  своего  товарища,  который,  стоя  на  коленях,
держался за горло и со всхлипами втягивал воздух в легкие. Он знал, что  ему
следует выхватить пистолет,  но  рука  не  слушалась.  Его  глаза  забегали,
встретились со взглядом Шэнноу.
   - Будь ты проклят! - прошептал он, и его ладонь соскользнула с пистолета,
он подошел к скатанным одеялам, перекинул их через круп коня  и  привязал  к
седлу.
   - Благодарю вас, - сказал Шэнноу. - А теперь помогите вашему другу.
   Он сел в седло и повернул жеребца на север. Толпа расступилась,  и  он  с
трудом подавил желание обернуться. Это  было  самое  опасное  мгновение.  Но
выстрел не прозвучал. Он направил жеребца туда,  где  вечером  стоял  фургон
фрей Мак-Адам. Фургона там не оказалось.
   Шэнноу злился на себя. Не было никакой нужды унижать людей, которых  явно
послал Дейкер, чтобы поторопить его с  отъездом.  Ему  следовало  бы  просто
уехать, как они предлагали. И только гордость помешала ему поступить так,  а
гордость - грех в глазах Всемогущего.
   "Вот почему ты не можешь найти Иерусалим, Шэнноу, -  сказал  он  себе.  -
Твои грехи сковали тебя".
   Иерусалима не существует.
   Эта непрошеная мысль внезапно пронзила  его  мозг,  и  он  вздрогнул.  За
последние годы он увидел очень много, и его сомнения умножились. "Но какой у
меня выбор? Если Иерусалима не  существует,  тогда  все  было  напрасно.  И,
значит, поиски должны продолжаться". Ради чего? "Ради меня  самого!  Пока  я
продолжаю поиски, Иерусалим существует - пусть только  в  моем  воображении.
Этого достаточно. Ничего больше мне не требуется". Ты лжешь, Шэнноу! "Да-да,
я лгу. Но что это доказывает? Я должен  искать.  Я  должен  узнать".  И  где
теперь ты будешь искать? "За Великой Стеной". А если  его  и  там  нет?  "До
самого края земли и до границ ада".
   Выехав на гребень, он повернул на запад, ища прохода в горах. Более  двух
часов он следовал оленьими тропами, пока не выехал на дорогу, всю в глубоких
колеях, оставленных колесами фургонов, и в отпечатках лошадиных копыт. Дождь
кончился, из-за  тучи  выплыло  солнце.  Теперь  он  ехал  осторожно,  часто
останавливался и внимательно осматривал окружающую местность.  Когда  солнце
достигло зенита,  он  устроил  привал  в  тени  высокого  каменного  столпа,
изваянного ветрами и водой. Там  было  прохладно,  и  около  часа  он  читал
Библию, наслаждаясь  Песней  Песен  Соломона.  Ближе  к  вечеру  Иерусалимец
миновал горы и по узкой тропе начал спускаться в долину за ними.
   К западу на ведущей к городу более широкой дороге был виден  фургон  фрей
Мак-Адам. На севере за последними, домами долина тянулась еще мили и мили, а
затем  упиралась  в  грандиозную  стену,  теряющуюся  вдали.  Шэнноу  достал
зрительную трубку и осмотрел стену. Она выглядела массивной, и даже на таком
расстоянии он различил цветы, растущие в щелях между ее огромными плитами, и
узоры лишайников на них. Он посмотрел выше, стараясь  разглядеть  чудеса  за
стеной, но увидел лишь плывущие по небосводу белые  облака.  Повернувшись  в
седле, он навел трубку на фургон. Фрей  Мак-Адам  сидела  на  козлах,  -  он
увидел ее волосы цвета золотого меда и правую ногу, прижатую к тормозу. Дети
шли сзади, ведя на поводу  лошадь.  До  города  они  должны  были  добраться
намного раньше  него.  Он  посмотрел  на  дома  внизу  -  по  большей  части
деревянные  (бревенчатые  или  обшитые  тесом),  но  в  восточных  кварталах
виднелись каменные здания в несколько  этажей.  Единственная  широкая  улица
тянулась шагов на пятьсот, а затем упиралась в дома, тянувшиеся с севера  на
юг. Городок, казалось, процветал - всюду были  видны  стройки.  За  городком
простирался луг, усеянный большими и малыми шатрами, и  Шэнноу  насчитал  не
один десяток костров для  приготовления  ужина.  Сюда  съезжались  семьи  из
других краев, и вскоре в  Долине  Паломника  должен  был  вырасти  настоящий
большой город.
   Шэнноу взвесил, не объехать ли город стороной, чтобы сразу же направиться
к стене и дальше. Но его конь нуждался в отдыхе, а  сам  Иерусалимец  словно
уже сотню лет не спал на  кровати.