от
восторга и стал пробовать еще и еще. Никогда в  жизни  он  не  испытывал
такого удовольствия. My Ченг налил ему вина, и  это  еще  более  усилило
наслаждение. В своем упоении Кисуму не замечал, что сам My  Ченг  ничего
не ест и пьет только воду.
   Когда стало темнеть, две молодые женщины вошли с лампами  и  повесили
их на стену. Кисуму смотрел, как льнут к их телам шелковые  платья.  Они
вышли, и явилась третья. Тугой узел ее черных волос покрывала серебряная
сетка, большие глаза сияли. Она села рядом с Кисуму и  провела  пальцами
по его волосам. Весь дрожа, он взглянул ей в лицо.  Белизна  безупречной
кожи и алость влажных губ бросились ему в глаза. Она взяла его за руку и
заставила встать.
   "Ступай с ней", - сказал My Ченг.
   Кисуму  последовал  за  женщиной  в  большую  комнату,   где   стояла
застланная атласными простынями кровать. Дымящиеся  курильницы  опьяняли
своим ароматом. Женщина расстегнула пряжку у себя на  плече,  и  платье,
струясь, как вода, легло у ее ног. Кисуму горящими глазами воззрился  на
ее наготу. Она прижала руки к груди. Кисуму застонал,  ноги  подогнулись
под ним. Женщина подвела его к кровати и раздела.  "Кто  ты?"  -  хрипло
спросил он. - "Я Звездная Лилия". - Это были единственные слова, которые
он от нее услышал.
   В последовавшие  за  этим  часы  молодой  раджни  познал,  что  такое
блаженство, а потом забылся сладким сном.
   На рассвете его разбудил щебет птиц за окном. Все  его  тело  болело,
голова разламывалась. Он сел со стоном, но воспоминания о минувшей  ночи
прогнали прочь головную боль. Он поискал глазами женщину - ее не было.
   Кисуму встал, оделся и вышел в комнату, где пировал прошлым  вечером.
My Ченг все так же сидел за столом, где Кисуму увидел  чашу  с  водой  и
ковригу черного хлеба.
   "Садись завтракать", - сказал учитель. - "А больше  разве  ничего  не
подадут?" - "Все уже на столе". - "Будет ли Звездная Лилия завтракать  с
нами?" - "Ее здесь нет". - "Нет? Где же она?"  -  "Вернулась  обратно  в
мир, Кисуму". - "Не понимаю". - "Ты можешь выбрать одно  из  двух.  Быть
раджни или стать обыкновенным  наемником,  живущим  мирской  жизнью".  -
"Зачем вы сделали это со мной?" - "Знай,  юноша:  нетрудно  отречься  от
удовольствий, которые ты  никогда  не  испытывал.  В  этом  нет  никакой
заслуги. Но с этих пор ты знаешь, что может предложить тебе мир.  Отныне
память об этой ночи всегда пребудет с тобой, соблазняя тебя и подтачивая
твою решимость.  Во  многих  отношениях  это  самое  тяжкое  для  раджни
испытание. Потому-то оно и зовется  Ночью  Горькой  Сладости".  My  Ченг
оказался прав: в последующие годы Кисуму часто  представлялась  Звездная
Лилия с ее безупречной кожей. Однако он устоял и не стал искать  ни  ее,
ни других подобных  ей.  Он  пожертвовал  этим,  чтобы  стать  настолько
хорошим раджни, насколько будет в его силах.
   Однако теперь не ему надо встретиться с духом самого великого раджни.
Вместо него этой чести удостоился похотливый землекоп с краденым мечом.
   Именно это будоражило мысли Кисуму, не давая ему войти в  нужное  для
медитации состояние.
   Ю-ю потянулся, встал и,  к  удивлению  Кисуму,  принялся  проделывать
упражнения для разминки мускулов.
   - Где ты этому научился? - спросил раджни.
   Ю-ю, не отвечая, продолжал свое занятие. Одно за другим  он  выполнял
причудливые  движения  гимнастики  Цапли  и  Леопарда.  Ритуальные  позы
чередовались с мгновениями полного покоя. В завершение Ю-ю достал меч  и
проделал второй ряд упражнений  с  выпадами,  парированием,  прыжками  и
поворотами.  Удивление  Кисуму  сменилось  потрясением.   Движения   Ю-ю
делались все более гибкими, быстрыми, а меч так и мелькал в воздухе.
   Наконец он остановился, спрятал меч в ножны и присел рядом с Кисуму.
   - Знаешь ли ты, кто я? - спросил он голосом Ю-ю Лианя.
   - Ты Кин Чонг, первый раджни.
   - Верно.
   - Я пытался поговорить с тобой, но ты не слышал меня.
   - Я слышал тебя, но вся моя энергия уходила на общение с приа-шатхом.
Он говорил, что ты мастерски  владеешь  мечом.  Молю  Исток,  чтобы  это
оказалось правдой, ибо враг близко.

12

   Не успел он произнести эти слова, как из леса на поляну вышли четверо
воинов в черном с темными кривыми мечами. Кисуму встал  и  обнажил  свой
меч.
   Кин Чонг в  облике  Ю-ю  неторопливо  выступил  на  середину  поляны,
опустив руку с мечом так, что острие волочилось по твердой земле.
   Кисуму направил себя на Путь Клинка, погрузившись в великую  пустоту,
где нет ни страха, ни волнения - только чувство тихой гармонии.  Четверо
воинов  рассредоточились.  Кисуму  заметил,  что  все  они   превосходно
соблюдают равновесие. Он  чувствовал  в  них  большую  силу  и  обещание
огромной скорости. И уверенность.
   Они не спешили бросаться в бой, и Кисуму угадал,  что  командует  ими
самый большой,  тот,  чей  черный  шелковый  кафтан  скрепляла  у  пояса
серебряная пряжка в виде львиного когтя.  Возможно,  у  криаз-норов  она
служила знаком различия. Вожак шел  к  Кин  Чонгу,  который  по-прежнему
стоял тихо, опустив меч.
   Мгновение - и  криаз-нор  с  устрашающей  быстротой  ринулся  вперед.
Кисуму моргнул, чуть не сбившись с Пути Клинка. Ни один человек не может
двигаться так быстро! Темный меч взлетел, целя в  лицо  Кин  Чонгу.  Тот
отразил удар, и оба бойца  закружились  в  поединке.  Криаз-нор  нападал
снова и снова, его  противник  молча  оборонялся.  Их  мечи  то  и  дело
сходились, оглашая поляну нестройной, но размеренной музыкой. От клинков
летели  искры.  Никогда  в  жизни  Кисуму  не  видел  столь   блестящего
фехтования. Можно было подумать, что эти двое годами отрабатывали каждое
движение своего танца. Глаз не успевал следить за мечами, блещущими  при
свете только что  взошедшей  луны.  Еще  одна  стычка  -  и  на  волчьем
полушубке Кин Чонга показалась кровь. Снова взвились  клинки,  и  борьба
при  полном  молчании  обоих  противников  продолжилась  с   обновленной
яростью. Меч Кин Чонга  задел  скулу  криаз-нора,  потекла  кровь.  Враг
отскочил назад.
   - Я с гордостью съем твое сердце,  -  произнес  он.  -  Ты  достойный
соперник.
   Кин Чонг не ответил, и криаз-нор опять  атаковал.  Кин  Чонг  прыгнул
вправо,  и  меч  Ю-ю  описал  узкую  дугу.  Криаз-нор  сделал  несколько
нетвердых шагов и повернулся. Внутренности вывалились из его распоротого
живота. С приглушенным воплем он попытался атаковать  еще  раз,  но  Кин
Чонг отбил его удар и сплеча рубанул по шее, наполовину  отделив  голову
от туловища. Огромный воин рухнул наземь.
   На мгновение все замерло. Кисуму перевел взгляд  на  трех  оставшихся
криаз-норов. Без вожака уверенности у них заметно поубавилось.  Один  из
них внезапно испустил боевой клич и бросился к Кисуму. Маленький раджни,
не дожидаясь атаки,  напал  первым.  Криаз-нор  взмахнул  мечом,  Кисуму
отступил вбок и снизу подбил его правую руку. Вражеский меч пролетел  по
воздуху,  обрубленная  кисть  по-прежнему  сжимала  его  рукоять.   Воин
выхватил зазубренный кинжал, но раджни вогнал меч ему в грудь. Противник
зарычал от удивления и  боли,  и  Кисуму  увидел,  как  меркнет  свет  в
золотистых звериных глазах. Вытащив меч, раджни занял  позицию  рядом  с
Кин Чонгом. Двое последних криаз-норов постояли немного и ушли обратно в
лес.
   - Скоро к ним присоединятся другие, - сказал Кин Чонг. - По коням.
   Спрятав меч, он побежал к лошадям, Кисуму за ним. Они быстро оседлали
коней и несколько миль погоняли их почем зря.  Добравшись  до  небольшой
долины, Кин Чонг свернул с тропы и спешился. Кисуму сделал то же  самое.
Кин Чонг вывел коней обратно на  тропу,  хлопнул  их  по  крупу,  и  они
поскакали на юг. Оба раджни сбежали вниз по лесистому склону к  быстрому
ручью. С четверть мили они прошли по воде, пока Кин Чонг не  остановился
у старого дуба, одна из ветвей которого протянулась футах в  десяти  над
водой. Кин Чонг бросил свой меч на берег, велел Кисуму подставить  руки,
уперся в них ногой, подпрыгнул и ухватился за дубовую ветку. Обхватив ее
ногами, он повис вниз головой и протянул руки Кисуму. Тот тоже кинул меч
на берег, уцепился за запястья Кин Чонга и подтянулся до ветки.
   Снова спустившись  на  землю,  Кин  Чонг  направился  на  юго-восток,
забираясь все выше в горы.  Так  они  дошли  до  маленькой  пещеры  или,
вернее, ниши под каменным навесом. Кин Чонг вошел  туда  и  сел,  тяжело
дыша. Кисуму присел на корточки рядом.  Из  неглубокой  раны  в  верхней
части груди Кин Чонга еще сочилась кровь.
   - Приа-шатх прав. Ты хорошо владеешь мечом. Тебе повезло, однако, что
твой противник был испуган и близок к панике.
   - Никогда не видел воинов, способных двигаться с такой  быстротой,  -
признался Кисуму.
   - Это преимущество смешанных.
   - Как ты заставил тело Ю-ю противостоять столь грозному врагу?
   - У всех живых  существ  мускулы  работают  в  ритмической  гармонии,
равномерно распределяя нагрузку. Человек,  поднося  чашку  к  губам,  не
вкладывает в это всю свою силу, а использует лишь малую долю. Если же он
поднимает камень, ему потребуется приложить  большее  усилие.  Представь
себе мускул в виде, скажем, двадцати человек. Если  тебе  нужно  поднять
камень десять раз, то в первый раз это сделают два человека,  во  второй
двое других и так далее. Но возможно, хотя и неразумно, пустить  в  дело
всех сразу. Это самое я и сделал, и Ю-ю не  скажет  мне  спасибо,  когда
очнется. - Кин Чонг улыбнулся. - Но я  получил  великое  наслаждение  от
этих последних мгновений плотской  жизни,  от  запахов  леса  и  свежего
воздуха в легких.
   - Ты сможешь испытать все это снова, когда мы найдем Глиняных  Людей.
Ты ведь вернешься, чтобы помочь им?
   - Нет, Кисуму, не вернусь. Это мои последние мгновения на земле.
   - А я так много хотел спросить у тебя!
   - Есть только один вопрос, который жжет твое сердце, воин. Ты  хочешь
знать, почему приа-шатхом избрали не тебя.
   - Можешь ли ты на него ответить?
   - Лучше будет, если ты сам доберешься до истины. Прощай, Кисуму.
   Кин Чонг закрыл глаза, и его не стало.

***

   Ниаллу приснился отец. Они охотились с соколами в горах, недалеко  от
замка. Отцовская птица, легендарная Эйра, добыла трех  зайцев,  а  сокол
Ниалла, молодой и необученный, уселся на дереве и не желал идти  на  зов
своего хозяина.
   "Наберись терпения, - сказал Ниаллу отец. - Птица и  человек  никогда
не бывают друзьями - они  только  партнеры.  Пока  ты  его  кормишь,  он
остается с тобой, но преданности и  дружбы  от  него  не  жди".  -  "Мне
показалось, что он меня любит. Он всегда приплясывает, когда я подхожу".
- "Что же, посмотрим"
   Они прождали несколько часов,  а  потом  сокол  улетел  и  больше  не
вернулся.
   Ниалл проснулся, все еще чувствуя тепло и надежность отцовской любви.
Потом действительность нахлынула на него во всем своем ужасе,  и  он  не
удержался от стона. Сердце у него разрывалось. Эмрин спал на земле рядом
с ним, Серый Человек сидел на камне поближе  к  лошадям,  глядя  в  одну
точку. Яркая луна очерчивала его  силуэт,  и  Ниалл  догадался,  что  он
оглядывает освещенную равнину в поисках погони. Серый Человек догнал  их
несколько часов назад и привел в это  уединенное  место  на  высоте,  на
опушке леса. С Ниаллом он почти не разговаривал.
   Юноша подошел к нему и спросил:
   - Можно посидеть с вами?
   Серый Человек кивнул. Ниалл сел рядом на плоский камень.
   - Извините меня за то, что я сказал днем. Я проявил  неблагодарность.
Если бы не вы, меня убил бы человек, которому я доверял. И Эмрин бы тоже
был мертв.
   - Ты не ошибся - я и правда убийца. Тебе приснился дурной сон?
   - Нет - хороший.
   - Да-а. Такие обжигают душу всего больнее.
   - Не могу поверить, что мой отец мертв. Я думал, он будет жить вечно,
а если и умрет, то в бою, со своим большим мечом в руках.
   - Смерть, как правило, приходит внезапно.
   Некоторое  время  они  сидели  молча.  Присутствие   этого   человека
успокаивало Ниалла.
   - Я доверял Гаспиру, - сказал он. - При нем мой  страх  проходил.  Он
казался мне таким сильным, таким преданным.  Никогда  больше  никому  не
смогу верить.
   - Ну, это ты брось. Люди, достойные доверия,  есть  всегда.  Если  ты
начнешь подозревать всех и каждого, у тебя никогда  не  будет  настоящих
друзей.
   - А у вас они есть?
   - Нет, - улыбнулся Серый Человек. - Поэтому я говорю со знанием дела.
   - Как вы думаете, что будет с нами дальше?
   - Они будут  более  тщательно  отбирать  людей  для  погони.  Крепких
парней, следопытов, лесовиков.
   - И демонов за нами пошлют? -  спросил  Ниалл,  пытаясь  скрыть  свой
страх.
   - И демонов.
   - Победа и так уже за ними, верно? У Панагина и Арика тысячи людей, а
у меня никого. Если бы я захотел вернуться в столицу, я не знал бы даже,
в какую сторону податься.
   - Армия без полководца ничего не значит. Я провожу тебя в  безопасное
место, а сам вернусь, и тогда мы посмотрим.
   - Вы хотите вернуться в Карлис? Зачем?
   Серый Человек, не отвечая, показал на равнину внизу, и  Ниалл  увидел
там цепочку всадников.
   - Буди Эмрина. Пора двигаться дальше.

***

   Ю-ю застонал и очнулся. Чувствовал он себя  так,  будто  целое  стадо
волов прошлось по его телу. Кисуму сидел у входа в  пещеру  с  мечом  на
коленях.
   - Не хочу больше быть героем, - заявил ему Ю-ю.
   - Как ты долго спал, - устало произнес раджни и отошел от пещеры.
   Ю-ю поднялся на колени и снова застонал. На плече обнаружилась новая,
недавно зашитая рана.
   - Ни одного боя не проходит без ран, - пожаловался  он,  хотя  Кисуму
уже исчез из виду. - Ни одного. Даже  когда  в  меня  вселяется  великий
герой, его тут же ранят. Надоело мне такое обращение с моим  телом.  Как
только мы найдем Глиняных Людей, сразу вернусь домой и буду рыть канавы.
- Тут Ю-ю запнулся, вспомнив о нависшей над ним угрозе. -  Нет:  сначала
проберусь в дом к Ши Да и перережу ему глотку, а  потом  уже  буду  рыть
канавы.
   - Ты что, сам с собой разговариваешь? - Кисуму  вошел  с  пригорошней
каких-то темных ягод и предложил их Ю-ю. Тот сел и с благодарностью стал
есть, но ягоды только раздразнили его аппетит. - Кин  Чонг  приходил  ко
мне, - сообщил Кисуму.
   - Знаю, я ведь тоже там был. То есть здесь. Он остался очень  доволен
моей силой и проворством.  Мы  здорово  дрались,  правда?  Снесли  этому
поганцу башку.
   - Да,  вы  славно  сражались,  но  теперь  за  нами  гонятся  шестеро
криаз-норов.
   - Целых шесть? Не знаю, сумею ли я убить столько.
   - Ты и одного не убьешь, - с легким раздражением заверил Кисуму.
   - Я знаю, почему ты злишься. Кин Чонг так и не сказал тебе, почему не
тебя сделали приа-шатхом.
   - Ты прав, Ю-ю, - вздохнул Кисуму.  -  Всю  жизнь  я  старался  стать
безупречным раджни, мечтал быть достойным этого  имени  и  даже  поднять
планку, установленную такими, как Кин Чонг.  Я  мог  бы  стать  богачом,
иметь свой дворец, управлять провинцией. Мог  бы  жениться  на  Звездной
Лилии.
   - Кто это - Звездная Лилия?
   - Не важно. Я отрекся от земных благ и остался нищим воином.  Неужели
этого мало, чтобы стать достойным?
   - Не знаю - я ведь ничего такого не делал. Да и приа-шатхом я быть не
хотел. Кому вообще этого может хотеться, на самом-то деле?
   Ю-ю вышел из пещеры, чтобы набрать еще ягод, и  шагах  в  шестидесяти
нашел хороший куст. Ягоды не совсем еще  поспели,  но  вкус  у  них  был
божественный. У него в голове не укладывалось, почему Кисуму хочет  быть
приа-шатхом. Что тут хорошего, когда ты голодаешь, а по пятам  за  тобой
гонятся убийцы? Что до Ю-ю, он охотно  уступил  бы  Кисуму  это  звание.
Обобрав куст, он оглянулся и вдруг замер. Холм, где  была  пещера,  имел
форму купола. Ю-ю уставился на него, вспоминая свои духовные  странствия
с Кин Чонгом. Со всей быстротой, на которую он  был  способен,  поспешил
назад к пещере.
   - Вот оно, то самое место, -  объявил  он  Кисуму.  -  Холм  Глиняных
Людей.
   - Ты уверен?
   - Уверен.
   Они осмотрели холм снаружи.
   - А как туда войти? - спросил Кисуму.
   - Не знаю.
   Они медленно двинулись вокруг подножия. На холме не росли деревья,  и
ни единого  отверстия,  кроме  их  пещеры,  в  нем  не  имелось.  Кисуму
взобрался наверх и оглядел окрестности, а после вернулся к Ю-ю.
   - Ничего похожего на вход.
   Кисуму обследовал и пещеру, но не нашел в ней ни одной щели.  Ю-ю,  в
таком же недоумении, ждал снаружи.  Во  сне  он  видел,  как  риадж-норы
подошли к этому холму и исчезли внутри. Он не  помнил,  чтобы  в  склоне
была пещера или выступ, нависающий над ней теперь.
   Он  вернулся  к  ягодному  кусту  и  стал  обозревать  этот   выступ.
Проработав землекопом и строителем все свои взрослые  годы,  он  кое-что
понимал в перемещениях почвы. Этот участок холма, должно быть, подвергся
выветриванию, вот в нем и образовалась пещера.
   - Ничего не нашел, - сообщил, подойдя к нему, Кисуму.
   Ю-ю, не отвечая, приблизился к скальной  стене  слева  от  пещеры  и,
несмотря на боль во всем теле, полез вверх. Не будь  он  так  слаб,  это
далось бы ему без труда, но теперь он взбирался на выступ с кряхтеньем и
охами.
   - Полезай сюда! - крикнул он Кисуму.
   Раджни мигом вскарабкался к нему  и  тоже  увидел  торчащую  в  скале
каменную глыбу футов шести в высоту и четырех в ширину.
   - Похоже на дверь,  -  сказал  Кисуму  и  толкнул  ее,  но  глыба  не
двинулась с места.
   Ю-ю не ответил. Он смотрел на лес, откуда вышли шестеро воинов.
   Кисуму тоже увидел их.
   - Хорошо, что у них хотя бы луков нет, - пробормотал он. -  Может,  я
смогу убить их, когда они полезут наверх.
   Ю-ю притронулся к каменной двери, и по ней побежала рябь,  как  будто
она лежала на дне пруда. Рука Ю-ю прошла сквозь нее, как  сквозь  туман.
Он отдернул руку и сказал Кисуму, не сводящему глаз с криаз-норов:
   - Я нашел вход.
   - О чем ты толкуешь?
   Перед ними снова оказался сплошной твердый камень.
   - Держи мою руку, - сказал Ю-ю.
   - Что, попались, человечишки? - крикнул один из криаз-норов  и  полез
вверх по скале. Кисуму взмахнул мечом.
   От прикосновения Ю-ю по камню снова побежала рябь. Он схватил  Кисуму
за руку и увлек за собой сквозь скалу.
   По ту сторону стояла кромешная тьма.
   - Прекрасно, - сказал Ю-ю. - А дальше что?
   При звуке его голоса вокруг вспыхнули  фонари.  Кисуму  сощурился  от
яркого света. Привыкнув к нему, он увидел, что стоит в коротком туннеле,
ведущем в огромный купольный зал. Освободившись от Ю-ю, он пошел туда. В
зале стояли рядами несколько сотен ослепительно-белых глиняных фигур,  и
каждая из них представляла собой риадж-нора. Фигуры эти были  изваяны  с
великим мастерством. Три статуи в первых рядах этого безмолвного  войска
лежали разбитые: на них рухнул с потолка кусок  скалы.  Кисуму  подобрал
обломок головы - никогда еще ему не приходилось  видеть  столь  искусной
работы. Он почтительно вернул черепок на место и пошел вдоль  призрачных
рядов, заглядывая в лица воинов. Какое благородство, какая  человечность
- и на всех отпечаток  геройства,  но  скромного,  не  хвастливого.  Эти
великие мужи в свое время сражались с  вопиющим  злом  ради  блага  всех
живущих на земле людей. Сердце Кисуму переполнилось. Он почитал  великой
честью для себя смотреть на их лица.
   Ю-ю тем временем сел, прислонившись к стене, и закрыл  глаза.  Кисуму
завершил свой обход и уселся рядом с ним.
   - Что теперь будем делать? - спросил он.
   - Ты делай что хочешь, а мне надо  отдохнуть.  -  Ю-ю  растянулся  на
полу, положил голову на руку и уснул.
   Кисуму встал. Он не мог оторвать  глаз  от  суровых  Глиняных  Людей.
Здесь не было одинаковых лиц, но доспехи на всех  были  одни  и  те  же:
шлемы  с  назатыльниками,  панцири,  составленные   из   чего-то   вроде
совершенно круглых монет, скрепленных маленькими кольцами. Под  ними  на
каждом воине был надет длинный кафтан с разрезами сзади и спереди. Мечи,
как и у Кисуму,