енаю  живот.  Слева  защита  еще  держалась,   но   справа
прогнулась, как бычий рог.
   Торжествующий вопль надиров, казалось, достиг небес.
   Наконец-то они одолевают!
   Но  дренаи  снова  выпрямились.  Огаси,  отойдя  чуть  назад,   чтобы
протереть глаза от крови, увидел, как высокий дренаи со  своей  подругой
замкнули прогнувшийся рог. Этот долговязый в серебряном панцире и  синем
плаще, ведущий за собой около двадцати воинов, точно обезумел. Его  смех
заглушал пение надиров, и захватчики падали перед ним.
   Безумная ярость несла его в самую гущу надиров, и он даже не думал  о
защите. Его обагренный  кровью  меч  резал,  рубил  и  пронзал.  Женщина
прикрывала его слева, и ее тонкий клинок был не менее смертоносен.
   Рог медленно выгибался в другую сторону, и Огаси медленно  теснили  к
зубцам  стены.  Он  споткнулся  о  тело  дренайского  лучника,  все  еще
сжимавшего в руке свой лук. Опустившись на колени, Огаси взял оружие  из
руки мертвеца и достал из колчана черную стрелу. Вскочив на парапет,  он
огляделся в поисках Побратима  Смерти,  но  старик  был  далеко,  и  его
заслоняли напирающие надиры.  Зато  одержимый  раскидал  всех,  кто  был
впереди. Огаси наложил стрелу, натянул  тетиву,  прицелился  и  с  тихим
проклятием выстрелил.
   Стрела, оцарапав предплечье Река, пролетела мимо.
   Как раз в  этот  миг  Вирэ  повернулась  к  нему,  и  стрела,  пробив
кольчугу, вошла ей под правую грудь. Вирэ ахнула,  покачнулась,  и  ноги
подогнулись под ней. Какой-то надир, прорвавшись, кинулся на нее.
   Сцепив зубы, она выпрямилась, отразила его свирепый натиск и обратным
ударом вскрыла ему яремную вену.
   -  Рек!  -  в  панике  крикнула  она.  Ее  легкие  бурлили,  всасывая
артериальную кровь. Но он ее не слышал. Боль пронзила ее, и  она  упала,
изогнувшись так, чтобы не вогнать стрелу еще глубже.
   Сербитар бросился к ней и приподнял ее голову.
   - Проклятие! - проговорила она. - Я умираю!
   Он коснулся ее руки, и боль сразу прошла.
   - Спасибо, друг! Где Рек?
   - Он одержим, Вирэ. Я не могу достучаться до него.
   - О боги! Послушай меня - не оставляй его одного после  того,  как..,
ты знаешь. У него голова набита  романтическими  бреднями,  и  он  может
сотворить какую-нибудь глупость - понимаешь?
   - Понимаю. Я присмотрю за ним.
   - Попроси лучше Друсса -  он  старше,  и  Рек  его  почитает.  -  Она
обратила взор к небу - там плыла одинокая  грозовая  туча,  заблудшая  и
гневная. - Говорил мне Рек -  надень  панцирь,  но  он  такой  чертовски
тяжелый. - Туча увеличилась - Вирэ хотела сказать об этом Сербитару,  но
туча застлала небо, и тьма поглотила все.

***

   Рек стоял на балконе, стиснув перила, - слезы лились у него из  глаз,
и неодолимые рыдания  вырывались  сквозь  стиснутые  зубы.  Позади  него
лежала Вирэ - недвижная, холодная, успокоившаяся. Лицо  ее  побелело,  а
грудь была обагрена кровью. Стрела пробила ей легкое. Теперь  кровь  уже
перестала течь.
   У Река тоже разрывались легкие,  когда  он  пытался  перебороть  свое
горе. Кровь капала из позабытой царапины на руке.
   Он вытер глаза, вернулся к постели и взял  Вирэ  за  руку,  нащупывая
пульс, - но пульса не было.
   - Вирэ, - сказал он тихо, - вернись. Вернись! Послушай.
   Я люблю тебя. Ты та единственная. - Он склонился над ней, вглядываясь
в ее лицо. Вот на нем блеснула слеза, потом другая... Но  это  были  его
слезы. Он охватил руками ее голову. - Подожди меня, -  шепнул  он.  -  Я
иду. - Он  вытащил  из-за  пояса  лентрийский  кинжал  и  поднес  его  к
запястью.
   - Положи его, парень, - сказал с порога Друсс. - В этом нет смысла.
   - Уйди! - крикнул Рек. - Оставь меня.
   - Она отошла, парень. Накрой ее.
   - Накрыть? Накрыть мою Вирэ? Нет! Не могу. О боги Миссаэля, не могу я
укрыть ей лицо.
   - А мне вот пришлось однажды, -  сказал  Друсс  бессильно  обмякшему,
рыдающему Реку. -  Моя  женщина  тоже  умерла.  Не  ты  один  столкнулся
вплотную со смертью.
   Друсс стоял на пороге, и сердце его щемило от боли. Наконец он закрыл
дверь и шагнул в комнату.
   - Оставь ее ненадолго, парень, и поговори со мной. Вот тут,  у  окна.
Расскажи мне еще раз, как вы встретились.
   И Рек стал рассказывать  о  стычке  в  лесу,  о  смерти  Рейнарда,  о
путешествии в Храм и дороге в Дельнох.
   - Друсс!
   - Да.
   - Мне кажется, я не переживу этого.
   - Я знавал людей, которые не смогли пережить. Однако нет нужды резать
себе вены. Тут поблизости ждет целая орда, которая охотно сделает это за
тебя.
   - Мне нет больше дела  до  них  -  пусть  себе  берут  эту  проклятую
крепость. Хотел бы никогда ее не видать.
   - Я знаю. Я говорил с Вирэ вчера в госпитале. Она сказала, что  любит
тебя. Сказала...
   - Я не хочу этого слышать.
   - Нет, хочешь - потом ты будешь это вспоминать,  и  она  будет  жить,
пока ты ее помнишь. Она сказала, что если умрет,  то  все-таки  жила  не
напрасно,  потому  что  встретила  тебя.  Она  боготворила  тебя,   Рек.
Рассказывала мне, как ты вышел с ней против Рейнарда и всех его людей, -
она так гордилась тобой. И я гордился, слушая ее.  В  тебе  есть  нечто,
парень, - не многим это присуще.
   - Теперь уже больше нет.
   - Но было ведь! И этого у тебя никто не отнимет. Она сожалела  только
о том, что не умеет высказать тебе свои чувства.
   - О, я знал и так - для этого не нужно слов. Что было с тобой,  когда
умерла твоя жена? Что ты испытывал?
   - Вряд ли мне нужно говорить тебе об этом. Ты сам знаешь  что.  И  не
думай, что после тридцати лет супружества это легче. Наоборот - тяжелее.
Тебя ждет в зале Сербитар. Он сказал, что дело важное.
   - Ничего больше нет важного. Друсс, ты накроешь ей лицо?
   Я не в силах.
   - Да. Но непременно повидай альбиноса. У него что-то есть для тебя.

***

   Рек медленно спустился в большой зал. Сербитар ждал  его  у  подножия
лестницы. Опущенное забрало скрывало глаза.
   Реку он показался похожим на серебряную статую. Только кисти  рук  не
были прикрыты, да и те белели, как слоновая кость.
   - Ты звал меня?
   - Ступай за мной, - сказал Сербитар и двинулся через зал  к  винтовой
лестнице, ведущей в подвалы замка. Рек собирался отказать  Сербитару,  о
чем бы тот ни попросил, но теперь принужден был следовать за альбиносом,
и это его разгневало. Около лестницы Сербитар вынул из медного кольца  в
стене горящий факел.
   - Куда мы идем? - спросил Рек.
   - Ступай за мной.
   Медленно и осторожно они сошли по растрескавшимся, истертым  ступеням
на верхний этаж подземелья. Заброшенный коридор мерцал мокрой паутиной и
замшелыми сводами.
   Сербитар остановился перед дубовой дверью, запертой на ржавый  засов.
Он долго боролся с затвором, а потом им вдвоем  пришлось  тянуть  дверь,
пока она не открылась со скрипом и стоном. Перед ними во мраке  открылся
еще один лестничный колодец.
   Сербитар  снова  стал  спускаться.  Лестница  привела  их  в  длинный
коридор, где вода доходила  им  до  лодыжек.  По  воде  они  добрели  до
последней двери, имеющей форму дубового листа.
   Ее украшала золотая табличка с надписью на языке древних.
   - Что тут написано? - спросил Рек.
   - "Достойному привет. Здесь покоится тайна Эгеля  и  душа  Бронзового
Князя".
   - Что это значит?
   Сербитар попробовал дверь, но  она  была  заперта  -  и,  как  видно,
изнутри, ибо не было на ней ни засова, ни цепи, ни скважины для ключа.
   - Будем ломать? - спросил Рек.
   - Нет. Ты ее откроешь.
   - Она же заперта. Это что, игра?
   - Попробуй.
   Рек осторожно повернул ручку, и дверь бесшумно отворилась. Стеклянные
шары в стенных нишах зажглись мягким светом. В комнате было сухо -  лишь
теперь вода, хлынувшая из коридора, промочила  ковер  на  полу,  Посреди
комнаты на деревянной подпоре стояли доспехи, подобных которым  Рек  еще
не видел. Они были искусно выкованы  из  бронзы,  и  заходящие  одна  за
другую чешуйки поблескивали на свету. На  панцире  красовался  бронзовый
орел, распростерший крылья через всю  грудь  к  плечам.  Доспехи  венчал
крылатый шлем с орлиной головой на маковке. Тут же  имелись  чешуйчатые,
снабженные шарнирами перчатки и наголенники. На  столе  перед  доспехами
лежала  окаймленная  бронзой,  подбитая  мягчайшей  кожей   кольчуга   и
кольчужные штаны с бронзовыми шарнирными наколенниками. Но внимание Река
прежде всего привлек  меч,  заключенный  в  хрустальную  глыбу.  Золотой
клинок имел более двух футов в длину, двуручный эфес был изваян  в  виде
распростертых крыльев.
   - Это доспехи Эгеля, первого Бронзового Князя, - сказал Сербитар.
   - Но почему они лежат здесь, заброшенные?
   - Никто не мог открыть эту дверь.
   - Так ведь она не заперта.
   - Для тебя - да.
   - Что это значит?
   - Очень просто - тебе и  никому  другому  суждено  было  открыть  эту
дверь.
   - Я в это не верю.
   - Подать тебе меч?
   - Сделай одолжение.
   Сербитар подошел к хрустальной глыбе и ударил по ней своим мечом.  Но
лезвие отскочило, не оставив на хрустале ни малейшего следа.
   - Попробуй теперь ты, - сказал Сербитар.
   - Можно позаимствовать твой меч?
   - Протяни просто руку к рукояти другого меча.
   Рек  приложил  ладонь  к  хрусталю,  но  не  ощутил   его   холодного
прикосновения. Рука прошла вглубь, и пальцы сомкнулись на  рукояти.  Без
усилия Рек извлек меч из камня.
   - Это что, фокус такой? - спросил он.
   - Возможно. Но я тут ни при чем. Смотри! - Сербитар положил  руки  на
опустевший хрусталь и сильно нажал. - А теперь ты сделай то же.
   Рек подчинился - для него хрусталь не существовал.
   - Что это значит?
   - Не знаю, друг. Честное слово, не знаю.
   - Как ты тогда узнал, что все это лежит здесь?
   - Это еще труднее объяснить. Помнишь тот день в роще, когда  меня  не
могли разбудить?
   - Да.
   - Тогда я странствовал по всей планете и даже за ее пределами, но при
этом я преодолел течение времени и  посетил  Дельнох.  Была  ночь,  и  я
увидел, как веду тебя через зал вот в эту комнату. Я видел, как ты  взял
меч, и слышал твой вопрос - и свой ответ.
   - Стало быть, в этот самый миг ты паришь над нами и слушаешь?
   - Да.
   - Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы верить тебе, но ответь мне вот
на что: это, быть может, и объясняет, почему ты теперь здесь со мной, но
откуда первый Сербитар узнал, что доспехи хранятся тут?
   - Я в самом деле не могу объяснить этого,  Рек.  Это  все  равно  что
смотреть на свое отражение в зеркале и видеть, как оно уходит куда-то  в
бесконечность. Но в своих занятиях наукой я открыл, что жизнь неизмеримо
шире, чем нам представляется.
   - Что же делает ее столь широкой?
   - Власть Истока.
   - Мне сейчас не до религии.
   - Скажем тогда по-иному: много веков назад Эгель  уже  знал  об  этом
нашествии и поместил  свои  доспехи  здесь,  наложив  на  них  заклятие,
которое мог нарушить только ты - будущий князь.
   - Твой духовный двойник по-прежнему наблюдает за нами?
   - Да.
   - Он знает о моей потере?
   - Да.
   - Значит, ты знал, что она умрет?
   - Да.
   - Почему же ты мне не сказал?
   - Чтобы не лишить тебя последней радости.
   - Что это значит? - Гнев, поднявшийся в Реке, на миг пересилил горе.
   - Будь ты крестьянином, полагающим, что впереди у него долгая  жизнь,
я,  быть  может,  и  предостерег  бы  тебя,  чтобы  подготовить.  Но  ты
сражаешься с дикой ордой и каждый день рискуешь жизнью. Как рисковала  и
Вирэ. Ты сам знал, что она может  погибнуть.  Знание  того,  что  так  и
будет, не дало бы тебе ничего и только отняло бы у тебя всю радость.
   - Я мог спасти ее.
   - Нет, не мог.
   - Не верю.
   - Зачем мне лгать тебе? Зачем мне желать ее смерти?
   Рек не ответил. Слово "смерть" вошло в его  сердце  и  сокрушило  его
душу. Слезы снова подступили к глазам,  но  он  пересилил  их,  устремив
взгляд на доспехи.
   - Я надену их завтра, - сквозь зубы сказал он. - В них и умру.
   - Все возможно, - ответил альбинос.

Глава 26

   День занялся ясный, и воздух был свеж  и  сладок,  когда  две  тысячи
дренайских воинов заняли свои места на Кании.
   Внизу надирские шаманы ходили вдоль рядов, орошая кровью кур и  ягнят
обнаженные клинки кочевников.
   Потом тысячи глоток грянули песнь, и  орда  двинулась  на  приступ  с
лестницами, узловатыми веревками и крючьями. Рек,  стоящий  в  середине,
надел бронзовый шлем и застегнул его  под  подбородком.  Слева  от  него
стоял Сербитар, справа Менахем.
   Остальные Тридцать расположились вдоль всей стены.
   И началась бойня.
   Три атаки отбили защитники, прежде чем надиры закрепились на стене  -
да  и  то  ненадолго.  Около  сорока  кочевников,  прорвавших   оборону,
очутились лицом  к  лицу  с  одержимым  в  бронзе  и  двумя  серебряными
призраками - эти трое сеяли вокруг себя смерть. От них не было спасения:
меч бронзового дьявола пронзал насквозь любые щиты и латы, и люди  гибли
под  этим  страшным  клинком,  крича,  словно  в  муках   ада.   Вечером
военачальники, явившиеся с докладом в шатер Ульрика, только и  говорили,
что об  этой  новой  напасти.  Даже  легендарный  Друсс,  смеющийся  над
надирскими  клинками,  казался  человечнее   этой   отливающей   золотом
смертоносной машины.
   - Мы чувствовали себя собаками, которых отгоняют с дороги  палкой,  -
сказал кто-то. - Или  беспомощными  детьми,  вздумавшими  помериться  со
взрослыми.
   Ульрик втайне встревожился. Ему удалось в  конце  концов  приободрить
своих воевод,  твердя  им,  что  это  всего  лишь  человек  в  бронзовых
доспехах, - но  после  их  ухода  он  призвал  к  себе  старшего  шамана
Носта-хана. Старик присел перед  пылающей  жаровней  и  выслушал  своего
господина, кивая головой. После он поклонился и закрыл глаза.

***

   Рек спал, обессиленный битвой и горем. Кошмар медленно овладевал  им,
обволакивая, как черный дым. Внутренний взор его открылся, и Рек  увидел
себя перед зевом пещеры, черным и страшным. Страх исходил оттуда, словно
осязаемая сила. Позади была бездна, уходящая в огненные недра  земли,  и
из нее неслись странные звуки,  жалобы  и  вопли.  У  Река  не  было  ни
доспехов, ни меча. Бездна издала шорох, и оттуда стал вылезать громадный
червь, покрытый слизью и гнилью. Смрад, идущий от  него,  заставил  Река
отшатнуться. Пасть червя могла с легкостью поглотить  человека;  тройной
ряд клыков окружал ее, и внутри торчала человеческая рука,  сломанная  и
окровавленная. Рек пятился к устью пещеры, но шипящий звук заставил  его
обернуться. Из черного зева возник паук, источающий яд.  В  глубине  его
гигантской пасти мерцало чье-то зеленое  лицо,  произносящее  магические
заклинания. С каждым словом Рек слабел и уже едва держался на ногах.
   - Ты что, весь день собираешься так стоять?
   Рек оглянулся и увидел рядом  с  собой  Вирэ  в  развевающихся  белых
одеждах. Она улыбалась ему.
   - Ты вернулась! - Он протянул к ней руки.
   - Сейчас не время, дурень! На вот, держи меч. - Она  протягивала  ему
бронзовый меч Эгеля. На них  упала  тень,  но  Рек  уже  схватил  меч  и
обернулся к нависшему над ним червю.
   Клинок перерубил трехфутовую шею чудовища, и зеленая кровь хлынула из
раны. Рек бил снова и снова, пока  мерзкая  тварь,  перерубленная  почти
пополам, не уползла обратно в яму.
   - Паук! - закричала Вирэ, и Рек снова обернулся.  Морда  чудища  была
всего в нескольких шагах от него. Рек ткнул мечом  в  зияющую  пасть,  и
клинок пронзил зеленое лицо,  словно  дыню.  Паук  взвился  в  воздух  и
отлетел назад. Подул ветер, и  он  превратился  в  черный  дым,  тут  же
растаявший.
   - А ведь если б я не пришла, ты бы и с места не сдвинулся, -  сказала
Вирэ.
   - Пожалуй.
   - Дуралей, - улыбнулась она, и он двинулся к ней, протягивая руки.
   - Можно мне потрогать тебя?
   - Странный вопрос для мужа.
   - Ты не исчезнешь?
   Ее улыбка померкла.
   - Не теперь еще, любимый.
   Он прижал ее к себе, и слезы полились из его глаз.
   - Я думал, ты ушла навсегда. Думал, никогда тебя не увижу.
   Некоторое время они не говорили ничего и только обнимали друг друга.
   Наконец Вирэ мягко отстранила его.
   - Ты должен вернуться.
   - Вернуться?
   - В Дельнох. Ты нужен там.
   - Ты нужна мне больше всякого Дельноха.  Разве  нельзя  нам  остаться
здесь? Вместе?
   - Нет. Никакого "здесь" не существует. Только мы с тобой настоящие. А
теперь ты должен вернуться.
   - Но мы ведь еще увидимся, правда?
   - Я люблю тебя. И всегда буду любить.
   Рек  вздрогнул,  проснулся  и  увидел  звезды  за  окном.  Лицо  Вирэ
постепенно таяло, исчезая в ночном небе.
   - Вирэ! - крикнул он. - Вирэ! - Дверь открылась, и вбежал Сербитар.
   - Рек, ты спишь. Проснись.
   - Уже проснулся. Я видел ее. Она явилась мне во сне и спасла меня.
   - Хорошо, но теперь она ушла. Посмотри на меня.
   Рек взглянул в зеленые глаза альбиноса. Горящая в них  тревога  скоро
пропала, и Сербитар улыбнулся.
   - Все хорошо. Расскажи, что тебе снилось.
   Выслушав Река,  Сербитар  стал  расспрашивать  его  о  зеленом  лице,
выпытывая каждую мелочь, и наконец сказал с улыбкой:
   - Мне думается, ты стал жертвой Носта-хана. И не поддался ему  -  это
настоящий подвиг, Рек.
   - Вирэ была со мной. Так это не сон?
   - Думаю, нет. Исток освободил ее на время.
   - Хотелось бы мне в это поверить. Ох, как хотелось бы.
   - Верь смело. Скажи мне, где твой меч?
   Рек соскочил с постели и прошел к столу, где лежали его доспехи. Меча
не было.
   - Что же это? - прошептал Рек.
   - Не бойся, он вернется к тебе!
   Сербитар зажег свечи и подбросил дров в очаг. Тут  в  дверь  тихонько
постучали.
   - Войдите, - отозвался Рек.
   Вошел молодой офицер с мечом Эгеля.
   - Простите, что побеспокоил вас, мой господин, но у вас свет. Один из
часовых нашел ваш меч на Кании, вот я и принес его. Я уже обтер  его  от
крови.
   - От крови?
   - Да, господин. Он был весь в крови. Вот - он до сих пор еще влажный.
   - Ну, спасибо. - Рек повернулся к Сербитару:
   - Я ничего не понимаю.

***

   В шатре Ульрика мерцали свечи. Полководец сидел, погруженный в транс,
глядя на безголовое тело перед собой, - этого зрелища ему не  забыть  до
конца своих дней. Только что его шаман сидел  перед  углями  -  и  вдруг
красная черта пролегла на его шее, и голова свалилась в  огонь,  Ульрик,
придя в себя, кликнул стражу и приказал убрать труп,  но  сперва  провел
своим мечом по окровавленной шее.
   - Он прогневил меня, - объяснил он часовым.
   Ульрик вышел из  шатра  под  звезды.  Сначала  легендарный  старец  с
топором, потом эти воины в серебре. И наконец,  этот  бронзовый  дьявол,
чье волшебство оказалось сильнее, чем у Носта-хана. Откуда  этот  холод,
леденящий душу? Дрос  -  всего  лишь  крепость.  Разве  он,  Ульрик,  не
завоевал уже сотню таких?
   Как только он пройдет в ворота Дельноха, Дренайская империя  будет  в
его власти. Могут ли они устоять против него? Ответ прост - нет.  Одному
человеку - да хоть бы и дьяволу в бронзе - не сдержать надирских племен.
   Но что еще готовит им этот Дрос?
   Ульрик взглянул на твердыню Кании.
   - Ты падешь! - крикнул он, и голос его прокатился эхом по долине. - Я
смету тебя!

***

   В призрачном предутреннем свете Джилад вышел  из  столовой  с  миской
горячего супа и краюхой свежего черного хлеба. Он медленно прошел сквозь
ряды защитников на стене к своему месту над замурованной калиткой.  Тоги
уже сидел там,  привалившись  спиной  к  парапету.  Он  кивнул  Джиладу,
присевшему рядом, поплевал на точильный брусок в своей мозолистой руке и
снова принялся точить длинную кавалерийскую саблю.
   - Похоже, дождь будет, - сказал Джилад.
   - Ага. Им труднее будет лезть.
   Тоги никогда не начинал разговор первым, но  всегда  подмечал  нечто,
упущенное другими. Странная это была  дружба:  Тоги,  молчаливый  черный
улан, уже пятнадцать лет прослуживший в Легионе, и Джилад, доброволец  с
Сентранской  равнины.  Джилад   не   помнил   уже,   как   они   впервые
повстречались,