вимся потом? - спросил он.
   - На юго-запад, в надирские земли. Там мы  найдем  след  разбойников,
напавших на вашу деревню. Авось Равенну уже продали - тогда  постараемся
выкрасть ее.
   - А как же другие?
   - Помилосердствуй, мальчик! Они разбросаны по всей степи. Некоторые к
тому времени будут перепроданы - всех нам никогда  не  найти.  Пораскинь
мозгами. Бывал ты когда-нибудь в степях?
   - Нет, - признался Киалл.
   - Они огромны.  Неоглядные  просторы,  бескрайние  пустыни,  укромные
долины. Звезды кажутся близкими, и пеший может бродить там целый год, не
встретив ни одной юрты. Надиры - кочевой  народ.  Сегодня  они  покупают
рабыню, скажем, в Тальгитире, а через три месяца  они,  глядишь,  уже  в
Дренае. Они едут куда хотят - если только хан не созовет  их  на  войну.
Равенну и одну нелегко будет отыскать - поверь мне!
   - Я все время думаю о ней, - сказал Киалл, глядя в огонь. -  Как  ей,
должно быть, страшно. Я чувствую себя виноватым,  сидя  тут  в  тепле  у
огня.
   - В спешке ничего  путного  не  сделаешь,  Киалл.  Ты  говоришь,  она
красива, значит, они не причинят ей вреда. Она еще девственна?
   - Разумеется! - воскликнул, покраснев, Киалл.
   - Это хорошо, тогда они ее точно не тронут. И назначат за нее высокую
цену - стало быть, месяц-другой она может остаться у них.  Не  волнуйся,
мальчик.
   - При всем моем уважении к тебе, Чареос, не называй  меня  мальчиком.
Меня уж пять лет никто так не зовет. Мне девятнадцать.
   - А мне сорок четыре, и для меня ты  мальчик.  Но  если  это  обижает
тебя, то ладно... Киалл.
   - Да нет, я не обижаюсь, - улыбнулся юноша. - Я,  наверное,  чересчур
привередлив, но рядом с тобой я чувствую себя ни на что не годным юнцом.
Я помощник аптекаря и знаю толк в травах  и  снадобьях,  но  в  воинском
ремесле не смыслю ничего. Один я не знал бы, как  и  взяться  за  поиски
Равенны. Когда ты зовешь меня мальчиком, это лишний раз напоминает  мне,
как мало от меня проку.
   Чареос, наклоняясь, подложил полено в огонь и заглянул в серые  глаза
юноши.
   - Не надо так говорить. Ты доказал, чего стоишь,  когда  сказал  свое
слово перед князем... и не только. Не найдется и одного  на  сотню,  кто
взял бы на себя такую задачу, как ты. Понемногу ты  всему  научишься.  И
вот тебе первый урок: у воина  есть  только  один  истинный  друг,  один
человек, на которого можно положиться,  -  он  сам.  Поэтому  он  хорошо
питает свое тело, упражняет его, работает над ним.  Если  ему  недостает
мастерства, он учится. Если ему не хватает знаний, он приобретает их. Но
главное - это вера. Он должен верить в свою волю, в свою  цель,  в  свое
сердце и душу. Не говори о себе  плохо:  это  принижает  воина,  который
сидит у тебя внутри. Ты силен, смел и наделен благородной душой. Взрасти
в себе эти качества, и все будет хорошо. Где же  наконец  эта  проклятая
еда?

***

   Два охотника вбежали в селение, и высокий с  ругательством  обернулся
назад.
   Из леса выезжали сорок всадников с мечами в руках.
   Финн взлетел на крыльцо трактира, распахнул  дверь  и  отшатнулся  от
людского скопища внутри.
   - Набег! - проревел он и бросился наискосок, к  амбару.  Маггриг  уже
лез  по  веревке  на  сеновал.  Грохот  копыт  приближался.   Финн,   не
оглядываясь, схватился за веревку и взобрался наверх  к  другу.  Маггриг
приготовил стрелу.
   - Сидели бы лучше в лесу, - сказал он. - Непохоже, чтобы  здесь  было
безопаснее.
   Финн не ответил. Всадники влетели в поселок с боевым кличем, рассекая
воздух своими кривыми клинками. Были среди них и надиры  в  лакированных
панцирях, и изменники-готиры с ножами и топорами. Каждый держал на левой
руке маленький круглый щит. Они соскочили с коней и бросились  к  домам.
Финн пустил стрелу и попал кому-то в шею. Маггриг угодил в рогатый  шлем
- стрела отскочила и ранила в руку другого. Семеро грабителей  бросились
к амбару, и Финн  выругался.  Вторая  стрела,  пущенная  им,  ударила  в
поднятый щит. Маггриг попал кому-то  в  пах,  и  раненый  упал.  Шестеро
остальных вбежали в амбар снизу.
   Финн, окинув взглядом  сеновал,  заметил  у  лаза,  шагах  в  десяти,
лестницу и хотел втащить ее  наверх,  но  снизу  за  нее  уже  ухватился
высокий надрен. Финн чуть не свалился вниз.
   - Я тебя помню, мерзавец! - заорал надрен, увидев его. -  Ну,  теперь
ты покойник. Я тебе всю требуху вырву вместе с кишками.
   Держа щит перед собой, он полез по лестнице. Финн отскочил  назад,  к
Маггригу, прошипев:
   - Хорошее место ты выбрал, нечего сказать.
   Маггриг пустил стрелу в спину надрену, бегущему к трактиру.
   - Думаешь, пора уходить? - спросил он.
   - Нет, лучше останемся и посадим цветочки.
   Надрен уже добрался до лаза. Финн выстрелил в него, но  он  прикрылся
щитом, ухватился за края и стал подтягиваться. Тогда Финн бросил  лук  и
прыгнул на врага ногами вперед, угодив правой в  подбородок.  Оглушенный
надрен шатнулся назад, но меча не выпустил и широко размахнулся им. Финн
откатился в сторону. Маггриг поспешил ему  на  помощь,  но  Финн  махнул
рукой, отгоняя его. Чернобородый охотник  схватил  свой  лук  и  колчан,
перекинул их через плечо.
   - Уходим! - крикнул он, ухватился за веревку  и  выскользнул  наружу.
Спустившись до половины, он спрыгнул вниз. Маггриг последовал за ним.
   В амбаре, за поленницей припасенных на зиму дров, проснулся  Бельцер.
Он сел и застонал -  голова  у  него  раскалывалась.  Проморгавшись,  он
увидел у лестницы надренских воинов. В тот же миг один из них  обернулся
и увидел Бельцера. Надрен кинулся на него с поднятым  мечом,  и  Бельцер
нашарил рукоять топора, воткнутого в круглый  чурбан.  Выдернув  лезвие,
Бельцер шагнул навстречу  врагу.  Свистнула  тонкая  сабля,  но  Бельцер
пригнулся, и его топор раздробил надрену ребра. Деревянное топорище,  не
выдержав удара, сломалось. К Бельцеру устремились еще четверо  надренов.
Он взревел от ярости, нагнул голову и ринулся на них, сбив троих с  ног.
Четвертый взмахнул мечом, но стрела вонзилась ему в висок, и  он  рухнул
на  колени.  Бельцер  молотил  врага  кулаками  -  в  свалке  мечи  были
бесполезны. Он пнул кого-то в голову  и  отбежал  обратно  к  поленнице,
надрены бросились за ним.
   На задах амбара  был  прислонен  к  стене  длинный  топор  для  рубки
деревьев. Бельцер схватил его. Двое  врагов  погибли  мгновенно,  третий
попятился и бросился наружу. Там  стрела  Финна  остановила  его,  и  он
ничком повалился на пол.
   - Что тут творится, во имя семи преисподних? -  взревел  Бельцер,  но
Маггриг с Финном уже ушли, и он сел на чурбак, пяля глаза на убитых. Еще
один надрен лез по лестнице с сеновала. Он кинул один только  взгляд  на
великана с топором и припустился прочь.
   Снаружи Финн, бросив лук, сжимал в руках два окровавленных охотничьих
ножа. Рядом лежали двое надренов и Маггриг. Восемь разбойников  окружили
его кольцом.
   - Давайте, ребята, - прорычал он. - Идите сюда и умрите!
   Бельцер, выйдя во двор с топором на плече, увидел это и вскричал:
   - Бел-Азар!
   Он бросился на окруживших Финна надренов и разметал их своим топором.
Один напал было на Финна  с  коротким  копьем,  но  охотник  отступил  в
сторону и ножом пырнул врага в живот.
   В  трактире  царил  хаос.  Разбойники  рубили  и  резали  беззащитных
лесорубов. Несколько человек  погибли,  многие  были  ранены.  Уцелевшие
приникли к полу,  пряча  глаза  от  стоявших  над  ними  надренов.  Один
разбойник перелез через стойку и ухватил за горло жену Назы Маэль, держа
нож над ее правым глазом. Наза в луже крови лежал на полу.
   - Говори, где спрятано, корова! - прошипел надрен, но  услышал  шорох
сзади и обернулся, сощурив глаза. Позади открылась  дверь,  и  показался
человек с саблей. За ним шел юноша,  тоже  вооруженный.  Надрен  перевел
взгляд на первого: тот был уже не молод, но двигался  уверенно.  -  Чего
стоите? - крикнул надрен своим. - Взять их!
   Работники попятились, уступая дорогу, и несколько надренов  бросились
к пришельцам. Сверкнули мечи, и лязг стали  заглушили  вопли  умирающих.
Державший Маэль надрен, видя,  как  высокий  воин  избивает  его  людей,
отшвырнул женщину, перескочил через стойку и бросился к двери,  призывая
на помощь.
   Он добежал до порога и остановился с проклятием: из  леса  на  севере
выезжали двадцать всадников с копьями. Надрен  вскочил  на  оказавшегося
рядом коня, рывком отвязав поводья от столба.
   - По коням! По коням! - завопил он, и всадники ворвались  в  селение.
Надрены, большей частью пешие, бросились врассыпную,  солдаты  погнались
за ними. Около дюжины разбойников, вскочив на коней, пытались  пробиться
к югу.
   В трактире Чареос, уклонившись от вражеского меча, шатнулся вправо  и
упал на сбившихся в кучу работников. Последний надрен навис  над  ним  с
поднятым мечом, но Киалл полоснул врага саблей по горлу. Чареос поднялся
на ноги и двинулся к  двери.  Во  дворе  Салида  и  его  гвардейцы  вели
отчаянный бой с надренами. Разбойники, убедившись, что солдаты  уступают
им числом, атаковали с удвоенным пылом. Чареос  спрятал  саблю  и  вынул
охотничий нож. Бросившись в гущу боя,  он  пырнул  под  ребра  какого-то
надрена и стащил его с седла. Вскочив на коня, он снова выхватил саблю и
стал пробиваться к Салиде.
   - О чем вы будете рассказывать  своим  детям?  -  закричал  Киалл  на
работников в трактире. - О том, как прятались от боя? Вставайте и берите
оружие!
   Семеро человек поднялось  на  ноги,  но  прочие  остались  на  месте.
Семеро, схватив оружие убитых надренов, последовали за Киаллом во двор.
   - Вперед! - крикнул юноша и бросился в бой,  воткнув  саблю  в  спину
вражеского всадника.
   У амбара Бельцер опустился на землю рядом с Финном. Тот сидел,  держа
на  коленях  голову  Маггрига.  Из  раны  на  голове  молодого  охотника
струилась кровь.
   Бельцер пощупал запястье Маггрига и сказал: "Он жив!",  но  Финн  как
будто не слышал  его.  Бельцер,  ругнувшись,  оттолкнул  Финна,  ухватил
бесчувственного Маггрига за  рубашку  и  втащил  в  амбар,  подальше  от
схватки и топчущих копыт. Финн заморгал и последовал за ними.
   - Так он жив?
   - Останься с ним, - сказал Бельцер и взял топор.
   - Куда ты?
   - Пойду убью парочку надренов - а уж потом напьюсь. И великан исчез в
свалке. Финн сел и пощупал Маггригу  пульс  -  сердце  билось  сильно  и
ровно.
   - Ох, и горе мне с тобой, - покачал головой Финн.
   Успех  постепенно  склонялся  на  сторону  солдат.  Они  превосходили
разбойников дисциплиной, а Чареос пробился к Салиде, в середину,  и  эти
двое казались непобедимыми.
   Несколько  надренов  вышли  из  боя  и  помчались  прочь.   Остальные
последовали за ними. Всего удалось уйти семнадцати - прочие  полегли  на
месте.
   У солдат погибли одиннадцать человек, четверо получили тяжелые  раны,
и земля перед трактиром пропиталась кровью. Шестерых лошадей убили, двух
искалечили. Повсюду лежали тела. В наступившей  внезапно  тишине  Салида
перекинул ногу через седло и спешился. Он отер саблю о рубашку убитого и
убрал ее в ножны. Чареос сошел с коня.
   - Вовремя вы, капитан, - сказал он.
   - Твоя правда, Чареос. Спасибо тебе. Ты хорошо сражался.
   - Нужда заставила.
   - Надо поговорить, - бросил Салида, уводя коня с поля  битвы.  Чареос
последовал за ним к колодцу за домом. Они напились, и Салида  присел  на
край. - Князь велел схватить тебя. Он хочет тебя повесить.
   - За что? Даже у князя должна быть какая-то причина.
   - За убийство Логара.
   - Как можно обвинять в убийстве человека,  на  которого  напали  трое
вооруженных людей?
   - Логар был безоружен.
   - Ах, вот оно что... Погодите. - Чареос, вернувшись назад,  позвал  к
себе Киалла. - Дай-ка мне свою саблю. Узнаете ее, капитан?
   Салида осмотрел клинок и кивнул.
   - Да, это сабля Логара. Но это ничего еще не значит,  Чареос.  Против
тебя есть свидетель, и князь хочет твоей смерти.
   - Но вы-то мне верите?
   - Верил еще до того, как увидел саблю, - устало улыбнулся капитан.  -
Логар был настоящей змеей. Но дело не в этом. Не знаю, как и  быть.  Мне
приказано доставить тебя  назад.  Если  я  это  сделаю,  тебя  наверняка
повесят.  Если  не  сделаю,  меня  разжалуют.  И  зачем,  во  имя  Бара,
понадобилось тебе прекращать эти проклятые уроки?
   Не дожидаясь ответа, Салида позвал к себе  унтер-офицера  и  приказал
убрать трупы.
   Чареос сел у колодца рядом с Киаллом.
   - Что же ты теперь будешь  делать?  -  спросил  юноша.  Чареос  пожал
плечами. - Ведь нельзя же тебе возвращаться.
   - Нельзя, - согласился Чареос. На  них  упала  чья-то  тень.  Чареоса
схватили  и  заключили  в  медвежьи  объятия.  Бельцер  покружил  его  и
расцеловал в обе щеки.
   - Глазам своим не  верю.  Мастер  Меча!  Что  ты  тут  делаешь?  Меня
повидать приехал? Хочешь что-то мне поручить. Ну и денек, благие боги!
   - Поставь меня, косолапый! - закричал Чареос. Бельцер вернул  его  на
землю и отступил, подбоченясь.
   - А ты здорово постарел. Маггриг и Финн тоже тут.  Все  собрались!  Я
так и знал, что  что-то  случится,  но  чтобы  вы  все...  Да  скажи  же
что-нибудь.
   - Вид у тебя жуткий, а запах такой, что и тухлая рыба  показалась  бы
благовонием. Кроме того, мне сдается, что ты сломал мне ребро.
   - А это что за парень? - спросил Бельцер,  ткнув  большим  пальцем  в
Киалла.
   - Его зовут Киалл. Мы вместе путешествуем.
   - Ну, здорово. - Бельцер  огрел  Киалла  по  спине.  Тот  застонал  и
пошатнулся. - Что это с ним?
   - У него вся спина исхлестана, и ты ему только что об этом  напомнил.
Ты что, живешь здесь?
   - Вроде того. Помогаю Назе - трактирщику. Вы, поди, умираете от жажды
- пошли выпьем. Боги, что за счастливый день! Сейчас принесу пива.  -  И
Бельцер устремился к трактиру.
   - Кто это? - спросил ошеломленный Киалл.
   - Это Бельцер. Кто видел его хоть раз, больше не забудет.
   - Бельцер?! Златокудрый герой Бел-Азара?
   - Ты скоро поймешь, Киалл, что на песни и сказки  полагаться  нельзя.
Разве что слепая корова могла бы посчитать Бельцера красавцем - да и  то
вряд ли. Я видел, как шлюхи гнали его прочь, хотя карманы  у  него  были
набиты золотом.
   - Невероятно, - прошептал Киалл. - Этот жирный вонючий урод?
   - В нем есть и хорошие стороны. Погоди, пока не узнаешь его  получше.
- Чареос направился к амбару, где Финн  поддерживал  вставшего  на  ноги
Маггрига. - Вижу, вас по-прежнему тянет в драку, словно бабочек в огонь?
- улыбнулся он.
   - Похоже, что так, Мастер Меча. Вот этому парню пробили башку.
   - Веди его в мою комнату.
   - Я не хочу здесь задерживаться, - сказал Финн. - Я  ненавижу  толпу,
ты же знаешь.
   - Да, помню. Но хоть час-то удели мне, Киалл покажет тебе дорогу.
   Чареос отошел к Салиде, который сидел у трактира.
   - Я встретил старых друзей, капитан. Буду у себя в комнате, если  вам
захочется поговорить со мной.
   Салида кивнул:
   - Достань своему другу новую саблю. Эту я отвезу князю.
   - А как же я? И как же вы?
   - Отправляйся куда хочешь, Чареос, и благослови тебя  Исток.  А  я...
кто знает? Я не всегда командовал гвардией  -  в  жизни  есть  и  другие
занятия. Но боюсь, что князь пошлет  за  тобой  других.  Там,  где  дело
касается тебя, разум ему изменяет.
   - Будь осторожен, Салида.
   - Непременно. Этот мир создан для осторожных людей, - сказал  Салида,
кивнув на поле битвы.

***

   Из трактира вытаскивали тела, оставляя кровавые следы  на  половицах.
Восточная часть зала превратилась в  лазарет,  где  солдаты  зашивали  и
перевязывали друг другу раны. Жена хозяина хлопотала около  мужа.  Наза,
весь белый, с глубокой  раной  в  плече  и  шишкой  на  голове,  еще  не
оправился от потрясения. Женщина устало улыбнулась Чареосу:
   - Спасибо за помощь, сударь. Они бы меня наверняка убили.
   - Чего они хотели от вас?
   - Лесорубам завтра должны платить жалованье. Серебро спрятано тут,  у
нас. Рабочих четыреста человек, а платят им четыре раза в  год  -  сумма
внушительная.
   - Понятно. Можно мне взять на кухне немного еды? Мы с приятелем так и
не ели.
   - Сейчас вам что-нибудь приготовлю, - всполошилась хозяйка.
   - Не надо. Оставайся с мужем, я и сам отлично управлюсь.
   - Вы очень добры, сударь.
   На кухне перевернули столы и перебили посуду, но большой горшок,  где
тушилось жаркое, еще шипел на плите.  Появилась  служанка,  маленькая  и
хрупкая, с темными вьющимися волосами. Она присела перед Чареосом:
   - Что прикажете, сударь?
   - Подай в верхнюю комнату еды - жаркого,  хлеба,  чего  угодно.  Вина
тоже принеси и захвати пять кубков.  И  еще  полотна  на  бинты.  Только
скорее, хорошо? - Он дал ей серебряную монетку, и она снова присела.
   Чареос вернулся в  свою  комнату.  Финн  сидел  на  широкой  кровати,
смачивая рану на голове Маггрига. Порез был мелкий, но на виске  вздулся
кровоподтек. Бельцер устроился у огня с кувшином  пива,  Киалл  стоял  у
окна, глядя на место побоища. Он сам себя удивил, когда повел  лесорубов
на врага, - его в тот миг охватило небывалое возбуждение, и  все  страхи
как рукой сняло. Теперь он чувствовал себя воином. Какое  голубое  небо,
как чист и свеж  воздух!  Он  улыбнулся  Чареосу  и  перевел  взгляд  на
Бельцера. Да, этот малый урод, но топором машет, как сказочный  великан.
Маггрига и Финна Киалл в  деле  не  видел,  но  одно  лишь  то,  что  он
находится в одной комнате с героями Бел-Азара, наполняло его гордостью.
   Служанка принесла еду, однако  Киалл  больше  не  чувствовал  голода.
Бельцер взял свою долю, а Чареос сел напротив него, глядя в огонь.  Финн
перевязал Маггригу голову, и тот уснул.  Никто  не  разговаривал.  Киалл
пододвинул себе стул  и  сел.  У  него  начали  дрожать  руки,  к  горлу
подкатила дурнота. Чареос,  заметив  это,  передал  ему  краюху  черного
хлеба.
   - Поешь-ка. - Киалл кивнул, стал жевать корку, и тошнота прошла.
   - Ну и что же дальше? - спросил Бельцер, отставив  в  сторону  пустой
кувшин. - Опять рубить дрова и колошматить дровосеков?
   - А тебе чего бы хотелось? - отозвался Чареос.
   - Я хочу, чтобы все стало опять как было.
   - Ничего уже не будет так, как было. И скажу тебе, дружище Бельцер, -
так никогда и не бывало.
   - И ты полагаешь, я это пойму? Ты всегда был большим умником. Но  все
это чушь собачья. Я еще не стар и со всяким справлюсь. Могу выпить целое
озеро пива, а потом поднять над головой мешок с песком, а в  бою  против
меня и вовсе никто не выстоит.
   - Может, оно и так, - согласился  Чареос,  -  но  ты  уже  не  молод.
Сколько тебе, пятьдесят?
   - Сорок восемь. Это еще не старость.
   - Это больше, чем было Калину в Бел-Азаре. А разве  ты  не  советовал
ему отправиться домой и предоставить воевать молодым?
   - Я просто шутил. И я тогда еще не знал того, что знаю теперь.  Боги,
Чареос, должно же в жизни быть хоть что-то для меня!
   Чареос растянулся на стуле, протянув ноги к огню.
   - У меня есть сейчас одно дело, - сказал он.  У  Бельцера  заблестели
глаза.
   - Расскажи!
   - Я помогаю молодому Киаллу освободить женщину, похищенную надренами.
   - Благородную даму? Принцессу?
   - Нет, деревенскую девушку, дочь свинопаса.
   - Что такое? В чем же тут доблесть? Надрены воруют женщин веками. Кто
воспоет спасение дочери свинопаса?
   - Никто - но если ты предпочитаешь остаться здесь и колоть дрова...
   - Я этого не говорил - нечего мне подсказывать. Чья шайка ее украла?
   - Неизвестно.
   - А в какое становище они направились?
   - Тоже не знаем.
   - Если ты смеешься надо мной,  я  тебе  шею  сверну.  А  что  же  вам
известно?
   - Что она похищена. Остается только найти ее и вернуть обратно.
   - Тебе нужен Покрытый Узорами -  а  он  ушел.  Может,  его  уже  и  в
живых-то нет.
   - Я тоже о нем думал, - кивнул Чареос. - Я поеду в Долину и поищу его
- если ты не предложишь ничего получше.
   - Что угодно лучше, чем это. Они снимут  с  тебя  голову  и  высушат,
чтобы носить на поясе. Ты даже и