стали его в одиночестве. Он женился на деревенской девушке, но
в один ясный осенний день шесть лет тому назад  она  исчезла.  Говорили,
будто полулюды похищают женщин, только Галанд  знал,  что  жена  его  не
любила... и с ней вместе из деревни пропал один парень по имени Гаркас.
   До Дельвинга дошли слухи о разгроме бывшего "Дракона" и  о  том,  что
сам Барис взят в плен. Галанда это не удивило - он  предчувствовал,  что
Цеска окажется тираном.
   Человек из народа! Слыхано ли когда, чтобы тот, кто выбился из  грязи
в князи, заботился о народе?
   Хозяйство Галанда процветало, и он прикупил у вдовца-соседа еще  один
клочок  земли.  Тот  собрался  в  Вагрию  -  брат,  живущий  в  Дренане,
предупредил его о грядущих переменах, - и  Галанд  выкупил  у  него  все
имущество за смехотворную цену.
   А потом пришли солдаты.
   Новый закон гласил,  что  обыватели  незнатного  рода  могут  владеть
только четырьмя акрами земли. Излишки государство скупало за цену, рядом
с которой смехотворные  деньги  Галанда  казались  королевскими.  Налоги
увеличились, и была назначена величина урожая.
   В первый год истощенная земля не дотянула до нужной метки - все поля,
бывшие под паром, засеяли, и урожайность упала.
   Галанд принимал все без жалоб.
   До  того  дня,  как  умерла  его  дочь.  Она  выбежала  поглядеть  на
всадников, и жеребец ударил ее копытом. Галанд бросился к ней, подхватил
ее на руки. Всадник спешился.
   - Мертвая? - спросил он.
   Галанд, утратив дар речи, только кивнул.
   - Не повезло тебе. Теперь твой налог увеличится.
   Тогда кинжал Галанда вонзился всаднику в сердце. А потом он  выхватил
из ножен меч убитого и бросился на второго наездника.  Конь  шарахнулся,
всадник свалился наземь, и Галанд убил его ударом в горло.  Еще  четверо
развернули коней и помчались к нему.  Галанд  вышел  навстречу  вороному
жеребцу, убившему его дочь, и обеими руками рубанул его  по  шее.  Потом
сшиб другого солдата с коня, вскочил в седло и ускакал на север.
   Он отыскал в Вагрии своего брата, который работал там каменщиком.
   ... Голос Парсаля вторгся в его мысли, вернув к настоящему.
   - Что ты говоришь?
   - Говорю, что никогда еще не подчинялся надиру.
   - Я тебя понимаю. Кровь стынет, как подумаешь. Но ведь он хочет  того
же, что и мы.
   - Того ли? - прошептал Парсаль.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Все они, генералы, одним миром мазаны. Война для  них  что  игра  -
плевать они хотели на остальное.
   - Я люблю их не больше, чем  ты.  Но  наши-то  из  "Дракона",  а  это
посильней благородной крови. Я не могу этого  объяснить.  Нас  разделяет
бездна, но они умрут за меня, и я за них.
   - Надеюсь, что ты прав.
   - В жизни мало вещей, в которых я уверен, - и это одна из них.
   Его слова не убедили Парсаля, но он промолчал, глядя на двух  воинов,
шагающих впереди.
   - А что будет, когда мы убьем Цеску? - спросил он вдруг
   - А ты как думаешь?
   - Сам не знаю. Я хотел сказать - что мы будем делать тогда?
   Галанд пожал плечами.
   - Спроси меня об этом, когда он ляжет мертвым у моих ног.
   - Сдается мне, что ничего мы этим не изменим.
   - Может, и так, но я хоть получу, что мне причитается.
   - А ты не думал о том, что и сам можешь умереть?
   - Нет. А ты думал?
   - Еще как!
   - Тебя никто не неволит идти с нами.
   - Скажешь тоже! Я всегда подражал тебе. Не могу  же  я  бросить  тебя
одного с надиром. А почему тот, другой, носит маску?
   - Наверное, лицо попорчено. Он сражался на арене.
   - Ну и что тут такого? Экое тщеславие!
   - Ты сейчас всеми недоволен, как я погляжу, - усмехнулся Галанд.
   - Я просто высказываю свои мысли. Вон те двое тоже странная  парочка.
- Парсаль кивнул на Муху и Белдера.
   - А эти-то тебе чем не угодили? Ты их совсем не знаешь.
   - Старик, похоже, хват.
   - Ну а молодой?
   - Он, сдается мне, и через туман дорогу не пробьет.
   - Ну уж женщин-то ты, полагаю, судить не станешь?
   - Нет, - улыбнулся Парсаль. - Их  не  за  что  судить.  Тебе  которая
больше глянется?
   Галанд потряс головой и хмыкнул:
   - Уволь, братец.
   - А мне черненькая, - не смутился Парсаль.
   На ночлег они остановились в неглубокой пещере.  Рения  ела  мало,  а
потом ушла одна поглядеть на звезды. Тенака пошел за  ней,  и  они  сели
рядом, завернувшись в его плащ.
   Он рассказывал ей об Иллэ, о Вентрии и о том,  как  красива  пустыня.
Говоря, он гладил ей руки и спину и целовал ее волосы.
   - Не могу сказать, люблю я тебя или нет, - сказал он вдруг.
   - Тогда не говори, - улыбнулась она.
   - Тебя это не обидит?
   Она покачала головой и поцеловала его, обняв за шею. "Экий ты дурень,
Тенака-хан, - подумала она. - Милый влюбленный дурачок!"

6

   Чернокожий  дрался  азартно.  Двух  разбойников  он  уже   свалил   -
оставалось пятеро. Он взмахнул цепью на железной рукоятке  и  захлестнул
посох, которым размахивал высокий разбойник. Грабитель накренился вперед
и попал под сокрушительный удар левой, сбивший его на землю.
   Двое оставшихся побросали дубинки и выхватили  из-за  пояса  кинжалы.
Еще двое на мгновение скрылись в лесу и вернулись с луками.
   Дело принимало серьезный оборот. Чернокожий пока еще никого не  убил,
но теперь все могло измениться. Он бросил свой кистень  и  достал  из-за
голенищ метательные ножи.
   - Вам что, жизнь не дорога? - спросил он звучным басом.
   - Думаю, что очень даже дорога, - раздался слева чей-то голос,  и  он
обернулся. На опушке стояли двое мужчин - они целили  в  разбойников  из
луков.
   - Вовремя, - усмехнулся чернокожий. - Они убили мою лошадь.
   Тенака осторожно ослабил тетиву и вышел вперед.
   - В жизни всякое случается, - сказал он черному и велел разбойникам:
   - Уберите-ка оружие. Бой окончен.
   - Охота была руки марать, - пробурчал вожак, осматривая павших.
   - Да живы они, живы. - Чернокожий убрал ножи и подобрал кистень.
   Из леса донесся вопль. Вожак вскочил на ноги.  Из-за  деревьев  вышли
Галанд, Парсаль и Белдер.
   - Вы были правы, генерал, - сказал Галанд. - Там затаились еще двое.
   - Вы убили их? - спросил Тенака.
   - Нет. Дали по башке, и все тут.
   - Ну, каких еще пакостей  от  вас  ожидать?  -  Тенака  повернулся  к
вожаку.
   - Может, еще слово с меня возьмешь?
   - А стоит оно чего-нибудь, твое слово?
   - Как когда.
   - Не трудись. Поступай, как тебе угодно. Но при следующей встрече  вы
все распрощаетесь с жизнью - вот тебе мое слово.
   - Слово варвара, - сплюнул вожак.
   - Вот-вот, - усмехнулся Тенака и вместе с Ананаисом вернулся в лес.
   Валтайя уже развела огонь и разговаривала с Мухой. Рения с кинжалом в
руке подошла к Тенаке, и он улыбнулся ей. Вскоре в лагерь вернулись все,
кроме Галанда: он остался присмотреть за разбойниками.
   Последним пришел чернокожий с двумя седельными  сумами,  перекинутыми
через широкое плечо. Высокий и могучий, он был одет в облегающий  камзол
из голубого шелка и подбитый овчиной плащ. Валтайя никогда еще не видела
таких людей, хотя и слышала рассказы о  темнокожих,  живущих  далеко  на
востоке.
   - Привет вам, друзья, - сказал он, скидывая свою  поклажу.  -  Будьте
благословенны!
   - Поешь с нами? - предложил Тенака.
   - Благодарю, но у меня - свои припасы.
   - Куда путь держишь? - спросил Ананаис.
   Чернокожий достал из сумки два яблока и вытер их о камзол.
   - Я путешествую по вашей прекрасной стране без определенной цели.
   - Откуда ты? - спросила Валтайя.
   - Издалека, госпожа, - моя земля лежит за много тысяч лиг  к  востоку
от Вентрии.
   - Ты совершаешь паломничество? - спросил Муха.
   - Можно и так сказать. Есть у меня одно дело  -  вот  исполню  его  и
вернусь домой, к своим.
   - Как тебя зовут? - спросил Тенака.
   - Боюсь, вам трудно будет произнести мое имя. Но один из  разбойников
окрестил  меня  по-своему,  и  мне  понравилось.  Можете  называть  меня
Басурманом.
   - А я - Тенака-хан. - И Тенака представил чернокожему остальных.
   Ананаис протянул руку. Басурман пожал ее, и взгляды  их  встретились.
Тенака посмотрел на них - оба высокие, могучие, с гордой осанкой.  Точно
два призовых быка, приглядывающихся один к другому.
   - Хорош ты в своей маске, - сказал Басурман.
   - Да. В ней я  точно  твой  брат,  чернокожий.  -  И  оба  добродушно
хохотнули.
   - Ну так и будем братьями, Ананаис!
   Из лесу вышел Галанд.
   - Они ушли на север и вряд ли вернутся, - доложил он,
   - Хорошо! Все потрудились на славу.
   Галанд сел рядом с братом. Рения подала знак  Тенаке,  и  они  вдвоем
отошли от костра.
   - В чем дело? - спросил он.
   - Этот чернокожий вооружен до зубов. За голенищами он носит два ножа,
в лесу оставил меч и два лука.  Под  трупом  его  коня  лежит  сломанный
топор. Он один стоит целой армии.
   - Так что же?
   - Случайной ли была наша встреча?
   - Думаешь, он нас выслеживал?
   - Не знаю. Но он убийца, я это  чувствую.  Его  паломничество  как-то
связано со смертью. И Ананаису он тоже не понравился.
   - Не тревожься, - мягко сказал он.
   - Я не надирка, Тенака, и не так слепо верю в судьбу.
   - Это все, что тебя беспокоит?
   - Нет. Взять хотя бы этих двух братьев: они нас не любят.
   Между нами нет настоящей близости - мы все  чужие,  нас  свел  вместе
случай.
   - Эти братья - сильные мужчины и хорошие воины.  Уж  в  этом  я  знаю
толк. Знаю я и то, что они относятся ко мне с  подозрением,  но  тут  уж
ничего не могу поделать. Со мной так всегда было.  Однако  у  нас  общая
цель, и со временем они приучатся доверять мне. Муха и Белдер? Не  знаю,
но вреда они нам не причинят. Что до Басурмана -  если  он  охотится  за
мной, я убью его.
   - Если сумеешь.
   - Верно. Если сумею, - улыбнулся он.
   - Тебя послушать - так все очень просто, а я думаю иначе.
   - Ты все принимаешь слишком близко к сердцу. То ли дело  надиры:  они
справляются с трудностями по  мере  их  возникновения  и  ни  о  чем  не
беспокоятся.
   - Никогда не прощу тебе, если ты позволишь убить себя.
   - Тогда стереги меня, Рения. Я доверяю  твоему  чутью  -  это  чистая
правда. И насчет Басурмана ты права. Он убийца и,  возможно,  выслеживал
нас. Любопытно посмотреть, что он теперь предпримет.
   - Попросит, чтобы мы взяли его с собой.
   - Да, но это само собой разумеется. Он чужой в нашей  стране  и  один
раз уже подвергся нападению.
   - Лучше будет, если мы ему откажем. Мы и так уже  слишком  заметны  с
твоим громадным другом под черной маской. Не хватало только  чернокожего
в голубых шелках.
   - Да уж. Боги - если они существуют - любят порой подшутить.
   - Мне совсем не смешно, - сказала Рения.

***

   Тенака очнулся  от  крепкого  сна,  широко  раскрыв  глаза,  и  страх
коснулся его холодной рукой. Он встал. Луна светила  ненатурально  ярко,
словно волшебный фонарь, и ветви деревьев раскачивались с шорохом,  хотя
никакого ветра не было.
   Тенака посмотрел вокруг - все его спутники спали. Он опустил глаза  -
и остолбенел: его тело лежало на земле, завернутое в его одеяла.  Тенаку
пробрала дрожь.
   Что это - смерть?
   Из всех жестоких шуток, которые могла бы сыграть судьба...
   Легкое  дуновение,  похожее  на  воспоминание  о   вчерашнем   ветре,
заставило его обернуться. На краю леса стояли шестеро в черных доспехах,
с черными мечами в руках. Образовав полукруг, они двинулись к Тенаке. Он
потянулся за своим мечом, но рука  прошла  сквозь  рукоять,  как  сквозь
туман.
   - Ты обречен, - сказал безликий голос. - Дух Хаоса зовет тебя.
   - Кто вы? - спросил Тенака и устыдился дрожи в своем голосе.
   Черные рыцари ответили ему издевательским смехом.
   - Мы - твоя смерть.
   Тенака попятился.
   - Ты не сможешь убежать. Даже с места не сдвинешься, - сказал голос.
   Тенака  застыл  как  вкопанный.  Ноги  не  слушались  его,  а  рыцари
подходили все ближе.
   Внезапно его  охватил  покой,  и  рыцари  остановили  свое  медленное
движение. Тенака оглянулся  -  рядом  с  ним  стояли  шестеро  воинов  в
серебряных доспехах и белых плащах.
   - Сюда, псы мрака! - сказал один из них.
   - Мы придем, - ответил черный рыцарь. - Но не по  твоему  зову.  -  И
черные один за другим отступили в лес.
   Тенака, растерянный и испуганный, медленно  обернулся,  и  серебряный
воин опустил руку ему на плечо.
   - Усни теперь. Исток защитит тебя.
   И тьма укрыла Тенаку словно одеяло.

***

   Утром  шестого  дня  они  вышли   из   леса   на   широкую   равнину,
простирающуюся от Скултика до Скодийских гор. Далеко на юге стоял  город
Карнак, и его белые шпили едва маячили на зеленом горизонте. Кое-где еще
белел снег, но первая трава уже тянулась к солнцу.
   Тенака, заметив дым, вскинул руку.
   - Это не трава горит, - сказал  Ананаис,  заслоняя  глаза  от  яркого
солнца.
   - Горит деревня,  -  заявил  Галанд.  -  По  нынешним  временам  дело
обычное.
   - Неладно живется на вашей земле. - Басурман сложил  свою  котомку  и
седельные сумки.  К  котомке  были  привязаны  окованный  медью  щит  из
дубленой буйволиной кожи, лук из рога антилопы и колчан телячьей кожи.
   - Твоего снаряжения достало бы на целый взвод "Дракона", -  проворчал
Ананаис.
   - Оно мне дорого как память, - ухмыльнулся Басурман.
   - Лучше нам в эту деревню не соваться, -  сказал  Муха.  Его  длинные
волосы слиплись от пота -  сказывался  недостаток  закалки.  Они  присел
рядом с поклажей Басурмана.
   Ветер переменился и принес стук лошадиных копыт.
   - Всем рассредоточиться и залечь, - скомандовал Тенака, и  все  упали
ничком в траву.
   На пригорке показалась женщина -  она  бежала  из  последних  сил,  и
золотистые волосы развевались у нее  за  спиной.  На  ней  были  зеленая
шерстяная юбка и бурая шаль. На руках  она  держала  отчаянно  вопившего
ребенка.
   То и дело она в ужасе оглядывалась назад. За ней гнались конные, и до
леса было еще очень далеко, но она  все  бежала  и  бежала  -  прямо  на
укрывшегося в траве Тенаку.
   Ананаис выругался и встал.  Женщина  с  визгом  свернула  влево  -  в
объятия Басурмана.
   Солдаты осадили лошадей.  Их  командир  спешился.  Бронзовые  доспехи
сверкали на солнце, поверх лат развевался дельнохский красный плащ.
   - Спасибо за помощь, - сказал он, - хотя мы обошлись бы и без нее.
   Женщина затихла  и  в  отчаянии  приникла  головой  к  широкой  груди
Басурмана.
   Тенака улыбнулся. Двенадцать солдат, одиннадцать из них -  в  седлах.
Деваться некуда - придется отдать им женщину.
   Но тут стрела вонзилась в шею ближнего  всадника,  и  он  свалился  с
седла. Тенака ошеломленно раскрыл глаза. Вторая  стрела  попала  другому
солдату в грудь - конь взвился на дыбы, всадник рухнул на землю.  Быстро
выхватив меч,  Тенака  вогнал  его  в  спину  обернувшегося  к  солдатам
офицера.
   Басурман оттолкнул от себя женщину, припал на колено и  достал  из-за
голенищ ножи. Бросок - и еще двое солдат погибли, так и не  успев  унять
своих лошадей. Тенака бросился вперед,  вскочил  в  опустевшее  седло  и
схватил поводья. Семеро солдат схватились за оружие, и  двое  напали  на
Басурмана. Тенака вихрем налетел  на  оставшихся  пятерых.  Одна  лошадь
упала, остальные с бешеным ржанием взмыли на дыбы. Меч Тенаки опустился,
и еще одна стрела, просвистев мимо, вонзилась солдату в левый глаз.
   Басурман выхватил из ножен короткий меч,  упал  и  снова  вскочил  на
ноги, когда оба всадника пронеслись мимо. Со  всего  размаху  он  вогнал
клинок в бок одному из нападавших. Тот  с  воплем  повалился  наземь,  а
Басурман вскочил на его коня, выбил из седла второго и тут же, вслед  за
ним соскочив на землю, одним ударом сломал ему шею.
   Рения отшвырнула лук и, сжимая в руке  кинжал,  бросилась  к  Тенаке,
который вместе с Ананаисом бился против уцелевших солдат.  Она  вскочила
на лошадь позади всадника и всадила ему кинжал между лопаток. Вскрикнув,
он попытался обернуться, но Рения ударила его пониже уха. Шея хрустнула,
и он свалился с коня.
   Последние  двое  солдат  повернули  коней  и  поскакали  обратно   за
пригорок. Но дорогу им заступили Парсаль и Галанд.  Мгновение  -  и  все
было кончено.
   - Ну и ну, - с широкой ухмылкой сказал Парсаль. - Ради такого  стоило
вернуться.
   - Нам чертовски повезло - вот что я тебе скажу,  -  буркнул  в  ответ
Галанд. Вытерев меч о траву, он взял обоих коней под  уздцы  и  повел  к
остальным.
   Тенака, скрывая гнев, крикнул Басурману:
   - Ты здорово дерешься!
   - Поупражняться никогда не мешает.
   - Хотел бы я знать, кто пустил ту стрелу? - вскричал Ананаис.
   - Чего уж там - сделанного не воротишь, - сказал Тенака. - Теперь нам
лучше убраться отсюда. Предлагаю вернуться в лес и дождаться ночи. У нас
теперь есть лошади, и мы быстро наверстаем упущенное.
   - Нет! - закричала женщина с ребенком. - Мои родные. Мои  друзья.  Их
убивают там, позади.
   Тенака положил руки ей на плечи.
   - Послушай меня. На мой взгляд, эти солдаты  входили  в  полусотню  -
значит, в твоей деревне орудует
   Около сорока человек. Их слишком много - мы ничем не  сможем  помочь.
Мы могли бы попытаться, - сказала Рения.
   - Молчать! - гаркнул Тенака. Рения  изумленно  раскрыла  рот,  однако
умолкла. - Оставайся с нами, - Тенака повернулся женщине,  -  завтра  мы
пойдем в твою деревню и сделаем все, что сможем.
   - Завтра будет поздно!
   - Думаю, мы так и так уже опоздали. Женщина отшатнулась.
   - Чего еще ждать от надира? - проговорила она сквозь слезы. - Но ведь
среди вас есть и дренаи - пожалуйста, помогите мне!
   - Если мы умрем, это ничему не поможет, - сказал  Муха.  -  Пойдем  с
нами. Ты ведь спаслась - значит, спаслись и другие.  И  как  бы  там  ни
было, деваться тебе все равно некуда. Пойдем, я посажу тебя на лошадь.
   Все сели по коням и поехали к лесу.  Позади  кружило  слетевшееся  на
добычу воронье.
   Ночью Тенака позвал Рению, и они отошли от лагеря. За весь  день  они
не обменялись ни единым словом.
   Тенака, холодный и отчужденный, отвел ее  на  залитую  лунным  светом
поляну.
   - Это ты пустила стрелу!  Никогда  больше  так  не  делай  без  моего
приказа.
   - Да кто ты такой, чтобы мне приказывать?
   - Я Тенака-хан, женщина! Попробуй еще раз пойти мне наперекор -  и  я
тебя прогоню.
   - Они убили бы и женщину, и ребенка.
   - Да. Но  из-за  тебя  мы  могли  погибнуть  все.  Чего  бы  ты  этим
достигла?
   - Но мы ведь не погибли. И ее спасли.
   - Нам повезло. Бывает, что удача помогает солдату, но  полагаться  на
нее нельзя. Это не просьба, Рения, это приказ:  никогда  больше  так  не
делай!
   - Я буду делать, что захочу!
   Тенака залепил ей пощечину. Она рухнула наземь, но тут  же  вскочила,
сверкая глазами и скрючив пальцы, как когти. В руке Тенаки блеснул нож.
   - Ты способен убить меня? - прошептала она.
   - Не задумываясь!
   - А я тебя так любила! Больше жизни. Больше всего на свете.
   - Будешь ты меня слушаться или нет?
   - О да, Тенака-хан. Я буду тебя слушаться. До самой Скодии - а там  я
избавлю тебя от своего общества. - Она повернулась и пошла к лагерю.
   Тенака спрятал кинжал в ножны и опустился на камень.
   - Снова один, Тани? - спросил, выходя из-за деревьев, Ананаис.
   - Я не хочу ни с кем разговаривать.
   - Ты был суров с ней  -  и  правильно.  Но  зашел  чуть  дальше,  чем
следовало, - ты ведь не убил бы ее на самом-то деле.
   - Нет, не убил бы.
   - И все-таки ты ее побаиваешься?
   - Я уже сказал, что не хочу разговаривать.
   - Но ведь это я, Ананаис, твой урод, который хорошо  тебя  знает.  Не
хуже кого другого. Ты думаешь, если нам грозит смерть, то для любви  уже
нет места? Не будь глупцом и наслаждайся тем, что имеешь.
   - Не могу, - покачал головой Тенака. - Когда я пришел, сюда, в мыслях
у меня был один Цеска. А теперь я все больше думаю... ты знаешь, о чем.
   - Как  не  знать.  Но  куда  девались  твои  надирские  устои?  Пусть
завтрашний день сам заботится о себе.
   - Я надир только наполовину.
   - Ступай поговори с ней.